Нюансы есть в названии Дня победы над фашизмом, который в странах ЦЕ и Балтии ныне отмечается 8 мая. В Польше это — Национальный день победы, в Чехии — День освобождения, в Словакии — День победы над фашизмом. В Венгрии и странах Балтии и 8 мая не относится к праздничным дням. В Польше память о Второй мировой раздробилась на несколько коммеморативных событий: Национальный день памяти Варшавского восстания; день памяти жертв Катыни; День польского подпольного государства. В Чехии в мае также отмечают день Пражского восстания чешского народа, днем траура считается 10 июня, в память об уничтожении нацистами села Лидице в 1942 г. В Словакии празднуют Годовщину Словацкого национального восстания, День освобождения Братиславы. В Эстонии отмечают День траура о депортациях, а в Литве в День черной ленты вспоминают о событиях 1939 г., связанных с подписанием Пакта Молотова-Риббентропа. Память о Холокосте траурными мероприятиями чтят повсюду.
При этом всех объединяют празднества, связанные с революционными событиями 1989–1991 гг., когда регион «освободился от коммунизма». Послевоенный период современные политики также часто
называют оккупацией, подразумевая, что вслед за освобождением от фашизма пришла другая оккупация — коммунистическая. В Польше этот праздник называют Днем Солидарности и Свободы (в память о 1980 г.), в этой стране также отмечают день памяти «проклятых солдат», боровшихся с коммунизмом в первые послевоенные годы. В Чехии государственные мероприятия проходят в День борьбы за свободу и демократию. Здесь также отмечается День памяти жертв коммунизма. В апреле 2025 г., возможно, предваряя новую избирательную кампанию в парламент, правящая коалиция «Вместе» (
Spolu), входящая в правительство Чехии,
предложила приравнять коммунистическую идеологию к нацистской. В других странах это сделали раньше, а Чехия на протяжении трех десятилетий была единственной центральноевропейской страной, в парламенте которой до выборов 2021 г. была представлена Коммунистическая партия Чехии и Моравии, неоднократно входившая в правящую коалицию. В Словакии отмечается День борьбы за свободу и демократию. В Латвии, Литве и Эстонии существует праздник День восстановления независимости; отмечаются Дни флага и трауром чтятся Дни депортаций. В свою очередь, в Венгрии главные государственные праздники связаны с историческими революциями XIX и XX вв. — с размахом отмечается День венгерской революции 1848 г. и День памяти венгерского восстания 1956 г. Траурным днем считается 4 июня — день подписания Трианонского договора.
После выхода из одной системы и начала встраивания в другую государства, обремененные ранее необходимостью согласования истории и оценок событий с советскими «законодателями трендов», начали формирование собственных национальных идеологий, фундаментом которых стала политика памяти. Вторая мировая война заняла в них значительное место, однако «ракурсы» в большинстве случаев изменились. В русле курса на независимость, в том числе историко-философскую, возрастала роль собственных исторических сюжетных линий, формирования национального пантеона героев и, соответственно, антигероев. Все меньше положительного места в них отводилось СССР и его важной идеологической скрепе — Победе во Второй мировой войне.
С другой стороны, страны бывшей Центральной Европы в конце 1980-х гг. не уходили в никуда — они обозначили свой путь как «возвращение в Европу», что в итоге обернулось для них членством в НАТО и спустя какое-то время в ЕС. Чтобы быть принятыми, они должны были параллельно с выстраиванием своих нарративов учитывать и западноевропейские ориентиры и следовать за их смещением, где с начала второго десятилетия XXI в. все более нарастало стремление «уравновесить» вклад СССР в победу над фашизмом. Так, во Франции главными победителями
стали считаться американцы, в Великобритании начали почитать самих себя, а в Германии
усилились сетования на зверства нацистов. Однако пока среди западных лидеров присутствовали помнившие свое трудное послевоенное детство, слышавшие от родителей и их друзей — участников сопротивления воспоминания о войне, окончательно отказаться от учета роли Москвы было сложно.
Тем не менее в ряде стран жертвами новых политиков стали памятники советским воинам-освободителям от фашизма и целые мемориальные комплексы. В то время, как над Братиславой продолжает возвышаться мемориал Славин, в Будапеште на площади Свободы — памятник советским воинам, в Праге снесен памятник маршалу Коневу, памятник советскому солдату в Таллине, мемориал в Риге. В последнее время можно
слышать об актах вандализма, которые осуществляются на могилах советских солдат, погибших, освобождая Европу. На окраинах столиц появляются мемориальные музеи советской оккупации под открытым небом, открываются музеи и передвижные выставки, обличающие тоталитаризм. Множатся произведения, открывающие темную изнанку советской послевоенной миссии в этих странах и тех, кто стал «московскими коллаборационистами» в послевоенные годы.