Николай Переславцев: Мирная инициатива в Северо-Восточной Азии президента Пак Кын Хе - некоторые итоги и перспективы

На протяжении 2013-2014 годов администрацией президента Пак Кын Хе был выдвинут в рамках «политики доверия» ряд связанных и продолжающих друг друга планов действий на международной арене, на основе которых в прошедший период разрабатывались и осуществлялись принципы внешнеполитической стратегии.

В мае 2013 года во время визита в США президент произнесла речь на совместном заседании обеих Палат Конгресса США, где озвучила «Инициативу по укреплению мира и сотрудничества в Северо-Восточной Азии» (North East Asia Peace and Cooperation Initiative).    Ее целью было заявлено укрепление доверия в СВА путем последовательного осуществления странами-участниками шагов по установлению взаимной военной и кибернетической  безопасности, борьбе с транснациональным терроризмом, стихийными и природными явлениями, совместной охране окружающей среды и природных ресурсов, в результате чего будут постепенно формироваться схожие точки зрения на данные комплексы вопросов [8]. Другими словами, было предложено отложить в сторону политические и экономические различия и сосредоточить усилия на моментах общего интереса.  

Так называемая «Евразийская инициатива» появилась в октябре 2013 года в речи президента Пак Кын Хе на открытии международной Конференции по сотрудничеству эпохи Евразии, проходившей в Сеуле.  По своей сути, это фактически проект изменения основ глобальной экономики, дипломатии и географии национальной безопасности. Акцент делается на экономическое, энергетическое, транспортное сотрудничество государств Евразии, обмены в области науки, технологий, культуры, а также улучшение межкорейских отношений [1].

Учитывая, что с момента провозглашения обеих инициатив прошло более трех лет, пора подвести некоторые итоги. Поэтому, имея в виду вышесказанное, рассмотрим результаты их реализации, применительно к российско-южнокорейским отношениям, а также к ситуации в целом на  Корейском полуострове, прежде всего, с точки зрения главных целей – формирования атмосферы доверия между странами региона и отказа КНДР от ядерного оружия.

Сначала о том, что касается Северной Кореи.

Можно сказать, что здесь процесс так и не сдвинулся с «точки замерзания», на которой он находился еще при президенте Ли Мен Баке. Пхеньян все так же озабочен проблемой выживания не просто существующего режима власти, но всего государства в целом. Снять эту озабоченность без встречных шагов со стороны Южной Кореи и США вряд ли возможно, здесь не поможет ни российское, ни китайское влияние на КНДР.

Возникает диссонанс между словом и делом: с одной стороны, инициативы Республики Корея говорят о формировании доверия, с другой стороны – там не рассматривают КНДР как равноправного партнера для переговоров. Каким же образом можно тогда сформировать взаимное доверие, если все время винить в его отсутствии только одну сторону?  

Ссылки на Резолюции СБ ООН как оценку международного сообщества здесь вряд ли оправданы, так как они фактически требуют от Пхеньяна односторонних уступок и воспринимаются им как политическое и экономическое давление, направленное на изменение северокорейского государственного строя. Вряд ли власти КНДР согласятся с перспективой дальнейшей изоляции своей страны и реформами, навязываемыми извне.

Для успешного решения проблем более конструктивным было бы изменить сам подход к ситуации на Полуострове. Необходимо, в частности вспомнить, что Северная Корея имеет такие же права, как и прочие участники международного процесса, и лучше  не исключать ее из переговоров, в том числе, путем санкций, а искать точки соприкосновения, которые при  желании можно найти.  

В дальнейшем, по мере продвижения, можно было бы принять межкорейскую или многостороннюю декларацию об отсутствии враждебных намерений с юридическими обязывающими гарантиями взаимного ненападения. И уже на этом основании потребовать от Северной Кореи замораживания или сокращения ракетно-ядерного потенциала.

На высших руководящих постах в Пхеньяне находятся, кто бы что ни думал, достаточно трезвомыслящие политики, разбирающиеся в экономических реалиях и законах рынка. Доказательством служит хотя бы то, что КНДР выжила в достаточно сложных условиях и не выказывает явных признаков коллапса.  Думается, что Ким Чен Ын и его окружение вряд ли бы продолжали тратить немалые средства на военные нужды, если для этого исчезнут достаточные основания, а направили их на модернизацию экономики и расширение выпуска предметов потребления.

В общем, для того, чтобы Северная Корея избавилась от идеологии «осажденной крепости», ей необходимо создать естественные условия существования, и уже потом что-то требовать. Расширение внешней торговли повлечет увеличение контактов с внешним миром и доступ в страну западной идеологии и воззрений. Само главное – это то, что северокорейская элита начнет воспринимать все эти вещи как не угрожающие своему существованию, что повлечет за собой дальнейшие изменения в стране и ее постепенный дрейф в сторону мирового сообщества.  

 Что касается РФ, то ее непосредственным интересам, в частности, по освоению дальневосточных регионов, скорее соответствует «Евразийская инициатива». Существуют точки соприкосновения с Южной Кореей в различных экономических областях, например, в транспортировке грузов, модернизации портовой инфраструктуры, экологии, совместной эксплуатации арктических областей. Об этом говорили наши президенты, начиная со встречи в Cеуле в ноябре 2013 года.

Однако полностью позитивному отношению к «евразийской инициативе» препятствует ряд моментов.

Во-первых, перечисленные выше моменты сотрудничества почти не имеют отношения к российскому Дальнему Востоку в целом либо внутриконтинентальной Сибири и затрагивают, в основном, приморские районы.   

Во-вторых, нельзя быть уверенным, что именно Россия рассматривается в рамках «евразийской инициативы» как «мост в Европу». То, что президент Пак назвала «воскрешение шелкового пути», скорее предусматривает прохождение из Китая через Центральную Азию на Ближний Восток или через Казахстан, Монголию и Россию с дальнейшим продолжением в Европу. И что остается в таком случае на долю Сибири и Дальнего Востока?

Здесь необходимо отметить, что все касающиеся Владивостока планы по «свободному порту» опираются на идею железнодорожного транзита. Экспортные грузы из России и импорт из-за рубежа должны отправляться покупателю быстро и без дополнительных расходов. Без грузового трафика по восточному сектору Транссибирской магистрали и инвестиций в ее модернизацию регион не получит инфраструктурного и   промышленного развития, что, в свою очередь, зеркально отразится на портовых возможностях Владивостока. Навигация в Арктических районах, по Северному морскому пути – немного другая проблема. Она означает капиталовложения  в полярных регионах, но не на Дальнем Востоке.

В-третьих, без южнокорейского участия обречены на постепенное затухание ранее широко анонсированные планы по грузовому транзиту через северокорейский порт Раджин. Все якобы препятствовавшие южнокорейскому участию в нем вопросы могли быть решены на том или ином уровне. Однако проект «завис» и перспективы его активного развития пока не просматриваются.    В поддержание технического состояния  железнодорожных и портовых сооружений необходимо вкладывать средства, которые предполагалось аккумулировать от полученных в ходе эксплуатации прибылей. Планировалось их получать в результате увеличения грузопотока на участке Хасан-Раджин до 5 млн. т. в год. Однако в первом квартале 2016 года была пройдена отметка только в 447,7 тыс. т. [5], причем большую часть от  этого объема составляли поставки угля. При таких показателях реальный объем перевозок нескоро достигнет величины рентабельности.

Наконец, в России уже привыкли к тому, что смена правительственной администрации в Республике Корея часто ведет к изменению внешнеполитического курса (хотя не всегда полному), особенно по отношению к КНДР. Мы видели «политику солнечного тепла» Ким Тэ Чжуна и Но Му Хена, затем консервативный поворот во времена Ли Мен Бака, после чего наступила «политика доверия» Пак Кын Хе. Насколько вероятно, что следующий президент провозгласит собственную доктрину, которая будет полностью противоречить «Мирной инициативе в СВА» и «Евразийской инициативе»? Мы обсуждаем различные планы, но если они не имеют шанса на осуществление или вовсе будут затем официально либо фактически отменены, то ни Россия, ни Республика Корея не получат от этого никакой пользы.   

В качестве выводов можно сформулировать следующие итоговые положения:

Как «Мирная инициатива в СВА», так и «Евразийская инициатива», содержат много общих пожеланий. Выстраивать же долгосрочное экономическое сотрудничество желательно на основе конкретных двусторонних договоренностей, которые не могут быть гибко изменены в зависимости от конъюнктурной ситуации. В ином случае оба партнера несут существенные и невосполнимые убытки.

Причинами для провозглашения южнокорейских инициатив стали, главным образом, пиар-фактор, то есть желание иметь громкий проект, воплощающий суть внешнего курса президентской администрации, а также стремление расширить круг внешнеполитических контактов для ослабления зависимости от более сильных партнеров в регионе  и для «интернационализации» межкорейских отношений, то есть организации дополнительного давления на Северную Корею. Исполнительный вице-президент Консультативного комитета по демократическому и мирному национальному объединению Хён Кён Дэ (Hyun Kyung-dae) сказал об этом еще в 2013 году: «Мы можем использовать евразийские страны для убеждения Северной Кореи. Если Пхеньян откажется, мы увеличим давление на Северную Корею, чтобы соединить Евразийскую линию с Северной Кореей силой» [4].

Конечно, «Мирная инициатива в СВА» указывает на то, что КНДР необходимо поощрять к развитию контактов с международным сообществом [8]. Однако силовая  линия вряд ли сможет принести результаты. Доверие основывается на диалоге, равноправии и учете интересов друг друга, а не на бескомпромиссном осуждении, выражаемом позицией: «Если ты не такой как я, то должен измениться, а мне это необязательно».  Интересы каждого партнера должны уважаться, а не игнорироваться, тогда будут результаты.

Тем не менее, в целом, как представляется, «Мирная инициатива в СВА» и «Евразийская инициатива» выгодны для России, поскольку, так или иначе, сдерживают региональную конфронтацию, призывая страны региона к обсуждению насущных проблем, по которым уже сейчас могут быть найдены точки соприкосновения. Имеются и другие тезисы,  с которыми нельзя не согласиться, например, по углублению доверия или по созданию многосторонних органов для решения конфликтов в регионе.

Исходя из этого,  совместную работу по реализации идей обеих инициатив,  безусловно, необходимо продолжать и в будущем.

ИСТОЧНИКИ

1.     «Евразийская инициатива президента РК», К.Асмолов, 28.08.2014,

URL: http://ru.journal-neo.org/2014/08/28/evrazijskaya-initsiativa-prezidenta-rk/

2.      «Евразия справа налево: взгляд с Корейского Полуострова», А.Воронцов, 19.02.2015,

URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Evraziya-sprava-nalevo-17314

3.     «Евразийская интеграция по-корейски», «Коммерсант» – Интернет-портал 23.06.2014, URL: http://news.ivest.kz/65353549-evraziyskaya-integraciya-po-koreyski-seul-vyhodit-na-postsovetskoe-prostranstvo-ca---s-strokan

4.     «Евразийская инициатива президента Пак Кын Хе», 01.11.2013, URL: http://www.nuac.go.kr/russian/sub04/preview.jsp?numm=36&code=ML0401

5.     «Логистика в России», LOGIRUS – Интернет-портал, 05.05.2016, URL: http://logirus.ru/news/transport/pogranperehody_dalnevostochnoi_dorogi.html

6.     «ОБСЕ – вдохновляющая идея для Азии», «Organization for Security and Cooperation in Europe» – Интернет-портал, URL: http://www.osce.org/node/174396

7.     North East Asia, Trust and the NAPCI, “The Diplomat”, December 18, 2015, URL: http://thediplomat.com/2015/12/northeast-asia-trust-and-the-napci/

8.     Northeast Peace and Cooperation Initiative (NAPCI), URL: www.mofa.go.kr/ENG/North_Asia/res/eng.pdf

9.     Northeast Asia Peace and Cooperation Initiative (NAPCI) and EU-ROK Cooperation, Conference, June 18, 2015, URL: http://www.iss.europa.eu/fr/activites/activities-detail/article/northeast-asia-peace-and-cooperation-initiative-napci-and-eu-rok-cooperation/

Николай Иванович Переславцев,  начальник Информационно-аналитического бюро Научно-образовательного центра Морского государственного университета имени Невельского, г. Владивосток.