Артём Лукин: Стратегия геоэкономического удушения Китая

Только что прочитал книгу американского автора, специалиста в области стратегии Эдварда Люттвака  «Подъем Китая против стратегической логики» (Edward Luttwak. The rise of China vs. the logic of strategy. Cambridge, MA: The Belkhap Press of Harvard University Press, 2012. 310 pp.). Эта работа показалась мне достаточно интересной, чтобы поделиться с читателями блога.

Э. Люттвак, старший научный сотрудник в Центре стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), вносит свой и, на мой взгляд, довольно оригинальный вклад в дискуссию о том, как сдержать «китайскую угрозу».

Люттвак полагает, что происходящее сейчас геополитическое усиление КНР сразу по трем основным позициям – экономика, военная мощь и политико-дипломатическое влияние – не может продолжаться бесконечно и неминуемо вызовет противодействие со стороны других государств, которые осознают, что рост могущества Китая чреват установлением его господства – сначала в Азии, а затем может быть и в глобальном масштабе.

По мнению Люттвака, самым правильным решением для Китая была бы политика самоограничения: Пекин сохраняет высокие темпы экономического развития, но при этом отказывается от соразмерного им приращения военной и политической мощи. Только в этом случае Китай может успокоить опасения других стран и избежать перспективы столкнуться с грозной контр-коалицией, подобной антигерманской Антанте начала 20 века.  Однако автор считает, что ожидать от КНР подобной стратегической дальновидности не приходится.

Главной причиной тому – великодержавный аутизм, то есть сосредоточенность на своих внутренних делах и невнимание к происходящему за пределами границ страны. Аутизм проявляется, в частности, в том, что его носитель глух и слеп к тому, что думают о нем другие страны. Эта болезнь свойственна всем крупным государствам, таким как США, Россия или Индия. Но в случае с Китаем она приобретает особо запущенную форму.

Во-первых, правящий в КНР режим в лице КПК прежде всего сосредоточен на внутренних угрозах своей легитимности и на анализ международных процессов у китайских лидеров просто не хватает времени и сил.

Во-вторых, сказывается сильное влияние  исторической традиции китаецентризма, в силу которой Поднебесная воспринимала другие государства и народы как нижестоящие. Эта традиция даннических отношений и по сей день мешает Пекину видеть в других участниках международной политики равных себе субъектов. Несмотря на свою древность, Китай сравнительно малоопытен в том, что касается международных отношений – по крайней мере, во взаимодействиях с равными по статусу акторами.

В-третьих, плохую службу китайским правителям служит их вера в непогрешимость древних стратегических трактатов, самый известный из которых – «Искусство войны» Сун-цзы. Рецепты, излагаемые в этих текстах, вырабатывались прежде всего на материале внутрикитайских конфликтов, особенно в эпоху «воюющих царств» ( 5 век до н.э – 221 до н.э.).

Предельный прагматизм, склонность ускорять решение проблемы через провоцирование кризиса, а также пристрастие к разнообразным техникам обмана и коварства, – эти и другие особенности китайских стратагем могут быть эффективны  в контексте китайской же цивилизации, но зачастую не работают в отношениях с иными культурами и народами. Лучшим доказательством, развенчивающим миф о превосходстве китайского стратегического мышления, Люттвак считает тот факт, что на протяжении последнего тысячелетия собственно ханьские (этнически китайские) династии находились у власти лишь в течение трети этого периода.  Примитивные кочевники не раз с легкостью ставили на колени имперский Китай, гордившийся своей «стратегической мудростью».

Рост могущества современного Китая и его все более непримиримая позиция по многим вопросам (в особенности в спорах в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях) уже привели к тому, что против Пекина начала формироваться неформальная коалиция, в которую входят Индия, Япония, Австралия, Вьетнам и ряд других стран АТР. США, разумеется, тоже входят в эту коалицию и являются самой мощной силой в ней. Однако, уверен Люттвак, антикитайский блок создается не столько по наущению Вашингтона. Его наиболее мотивированные участники – это соседи Китая.

В частности, Австралия играет роль одного из главных инициаторов и проводников многосторонней антикитайской дипломатии. Непримиримым противником китайской гегемонии является Вьетнам, национальная идентичность которого во многом зиждется на многовековом сопротивлении экспансии с севера. Аналогичную позицию занимает и Монголия, которая осознает, что не сможет сохранять независимость, если попадет в орбиту китайского влияния.

Индонезию и Филиппины Люттвак приводит в качестве примера стран, которые еще в первой половине 1990-х годов были готовы дружить с КНР, но перешли в антикитайский лагерь – исключительно по вине самого Пекина, который слишком нахраписто стал вести себя в Южно-Китайском море.

Во многом похожая история постигла и японо-китайские отношения. Еще недавно, в 2009 году, когда к власти пришла Демократическая партии Японии, казалось, что Токио дрейфует в сторону Китая и отдаляется от США. В Японии тогда усилились настроения в пользу сближения с Китаем и даже, возможно, негласного вхождения в его стратегическую сферу влияния.  Однако спровоцированное Пекином обострение ситуации вокруг островов Сэнкаку в Восточно-Китайском море поставило крест на этих планах и  толкнуло Японию в еще более крепкие объятия США.

Исключением из этих антикитайских тенденций выступает Южная Корея, которая, по выражению автора книги, проявляет «сервильность» к Пекину. Корея издавна привыкла почитать китайское цивилизационное превосходство и, что гораздо существеннее, стала слишком зависеть от Китая в экономической сфере. Сохранение доступа к китайскому рынку затмило для меркантильных южных корейцев все остальное. Люттвак ставит Республике Корея диагноз – «стратегический эскапизм» и рекомендует не рассматривать ее в качестве надежного союзника в сдерживании Китая.

Впрочем, что тут говорить о Южной Корее, если даже в правительстве США далеко не все готовы противостоять китайской угрозе. Люттвак считает, что американская политика в отношении Китая определяется тремя группами интересов: первую возглавляет Министерство финансов, вторую – Госдеп, третью – Министерство обороны.

 Минфин представляет интересы Уолл-стрита. Для многих могущественных американских корпораций  коммерция с Китаем стала одним из главных источников прибылей. И отказаться от нее они не готовы. Прибыль в следующем квартале для финансистов важнее, чем долгосрочные интересы национальной безопасности. Поэтому Минфин последовательно занимает прокитайские позиции.

Госдеп, особенно при Хилари Клинтон, не отрицает значения сотрудничества с Пекином, но придерживается позиции, что по большинству вопросов интересы США и КНР противоположны.  Объявленный администрацией Обамы «разворот» США к АТР, по мнению Люттвака, есть не что иное как политика сдерживания Китая.

Дипломатическое сдерживание, осуществляемое Госдепом, подкреплено военной мощью Пентагона. Минобороны США рассматривает Китай в качестве «главного противника». Стратегическое планирование и заказы новых вооружений ведутся с учетом Китая как основного фактора.

Вместе с тем Люттвак подчеркивает, что военным путем решить китайскую проблему невозможно, даже при условии пока еще сохраняющегося преобладания вооруженных сил США. В ядерную эпоху вооруженный конфликт между великими державами может легко привести к всеобщей катастрофе.

В качестве решения Люттвак предлагает стратегию геоэкономического давления на Китай, чтобы затормозить темпы роста его экономики до уровня, который не будет представлять опасности для поддержания баланса сил в мире и исключит возможность достижения Китаем гегемонии[1]. Этой цели можно достигнуть, если ограничить доступ китайским товарам на рынки его основных торговых партнеров, а также перекрыть поставки сырьевых ресурсов и технологий, в которых нуждается Китай. Люттвак. Уже сейчас есть признаки зарождающегося противодействия в экономической сфере: Австралия запрещает китайцам приобретать месторождения сырья, Аргентина и Бразилия вводят запрет на покупку своих сельскохозяйстсвенных земель, власти США не допускают китайские фирмы к госзакупкам и т.д.

Примечательно, что в этой стратегии геоэкономического удушения Китая ключевая роль отводится России. Люттвак вполне резонно замечает, что даже если американцы и их союзники начнут блокаду Китая, она не будет действенной без участия России, а также стран Центральной Азии, которые входят в ее сферу влияния. Даже потеряв доступ к морским поставкам, Китай сможет получать необходимое ему сырье от своих евразийских партнеров. Но если к блокаде присоединится Россия и контролируемые ею центрально-азиатские государства  и Монголия, то Китай будет поставлен на колени. По выражению автора, если широкой коалиции против Китая суждено возникнуть, то «Москва будет ее стратегической осью» (p. 141).  В этой связи, между прочим, Люттвак настоятельно рекомендует Японии во имя нормализации отношений с Россией отказаться от притязаний на Южные Курилы: мелкие споры должны уступить месту императиву коллективного сдерживания Китая.

Кстати, хотя Люттвак об этом и не пишет, но из его логики вытекает, что в складывающейся геополитической картине мира Китай гораздо больше нуждается в России, чем наоборот. Россия в принципе может отказаться от экономического сотрудничества с Китаем, хотя, безусловно, понесет в этом случае немалый финансовый урон. Несмотря на то, что Китай занимает первое место списке наших торговых партнеров, мы не покупаем у него ничего такого без чего не могли бы существовать. Для Китая же, который может в любой момент столкнуться с геоэкономической блокадой со стороны США и их союзников, бесперебойная торговля с Россией приобретает не просто экономическое, но стратегическое значение.

Книга Люттвака вызывает противоречивые ощущения.  С одной стороны, в логике и аналитической глубине ей не откажешь. С другой стороны, уж слишком явно проглядывает неприязнь автора к Китаю, что делает все его рассуждения не вполне беспристрастными.

Но главная слабость книги даже не в этом. По сути, вся аргументация Люттвака построена на теории баланса сил с ее ключевым тезисом о том, что перед угрозой потенциального гегемона государства объединяются и оказывают ему эффективное противодействие. Люттвак исходит из того, что это – вечный закон стратегии, который должен сработать и в случае с поднимающимся Китаем.

Проблема в том, что далеко не всегда логика балансирования берет верх над вызовом однополярного господства. В истории международных отношений найдется немало примеров, когда государства не могли оказать действенного сопротивления претенденту на гегемонию и в конечном итоге капитулировали. Наиболее частые причины такой беспомощности – неспособность организовать коллективные действия (collective action problem), неспособность мобилизовать внутренние ресурсы для отпора противнику, а также неопределенность относительно того, откуда исходит главная опасность[2].

Последний фактор – неясность источника основной угрозы – особенно актуален сейчас для России применительно к треугольнику ее отношений с Китаем и США. Хотя многим в Америке кажется, что Россия должна бояться Китая и это подтолкнет ее к участию в вызревающей антикитайской коалиции, Кремль, очевидно, пока так не считает. Москва, безусловно, опасается долгосрочных последствий усиления Китая, но гораздо большую тревогу у российского руководства сейчас вызывают действия самих США[3]. История вокруг «акта Магнитского» стала тому очередным свидетельством.

Какая из этих двух угроз – текущая «американская» или перспективная «китайская» – должна рассматриваться в качестве основной?  Очевидно, что в России нет национального консенсуса по этому вопросу, а, значит, не может быть и речи о том, что Москва  в обозримом будущем присоединится к антикитайскому блоку. 

Автор: Артём Лукин, к.полит.н., доцент кафедры международных отношений, заместитель директора по науке, Школа региональных и международных исследований ДВФУ, artlukin@mail.ru