Будущее ШОС через призму китайско-индийских противоречий

9 июня в Астане завершился саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), главным событием которого стало принятие Индии и Пакистана в состав Организации. С одной стороны, данный шаг повышает престиж ШОС и увеличивает её влияние как в Азии, так и в мире в целом. С другой стороны, с приходом на площадку новых игроков, имеющих большой груз противоречий и взаимного непонимания, эффективность работы ШОС может пострадать. Главной линией противостояния внутри нового состава ШОС, вероятнее всего, станет Индия с одной стороны и Китай и Пакистан — с другой. Итоги саммита ШОС в Астане 9 июня в Астане завершился саммит ШОС, который главы государств-членов уже назвали историческим. В ходе работы форума был затронут широкий спектр вопросов: как роль Организации в глобальном миропорядке и существующие конфликты, включая ситуацию в Сирии и на Украине, так и экономическая повестка, которую в основном продвигал Китай, заинтересованный в углублении экономических связей и контактов со странами ШОС в рамках инициативы «Один пояс — один путь» (ОПОП). Самым существенным событием прошедшего Саммита стало приращение Организации сразу двумя новыми членами — Индией и Пакистаном, что и придало мероприятию историческую значимость. Некоторые лидеры, комментируя присоединение новых участников, отметили возросшее значение ШОС и её мощный потенциал. Организация теперь представляет почти половину населения мира. Они также указали на присутствие теперь уже четырёх ядерных государств в составе Организации, подчёркивая усиление её веса на международной арене. Однако расширение ШОС влечёт за собой и ряд других менее очевидных и менее благоприятных последствий. Если Китай и Индия по вопросу борьбы с терроризмом сходятся во мнениях, что проявляется, например, в углублении антитеррористического сотрудничества и интенсификации совместных учений (1; 2; 3), то в треугольнике Индия-Китай-Пакистан уже возникают серьёзные противоречия. Индия рассматривает Пакистан как «рассадник» терроризма и на официальном уровне регулярно обвиняет правительство Пакистана в поддержке террористов. Ситуацию также осложняют противоречия в двусторонних отношениях Китая и Индии. Территориальный спор между Китаем и Индией Темой для взаимных претензий Индии и Китая остаются спорные территории — Аксайчин (Кашмир) и Аруначал-Прадеш. Аруначал-Прадеш контролируется Индией, в то время как Аксайчин находится под фактическим управлением Китая. Конфликт начался в 1914 г., когда ослабленному Китаю со стороны Британской Индии был навязан договор о границе между Индией и де-факто независимым на тот момент Тибетом, который утвердил границу по линии Мак-Магона (McMahon Line). После вхождения Тибета в состав Китая в 1950 г., с учётом того, что Китай эту линию никогда не признавал, возникла опасная ситуация, грозящая перерасти в приграничный конфликт. В 1962 г. разразился вооружённый конфликт между Китаем и Индией, в котором первый одержал победу. По итогам войны Аксайчин остался под фактическим контролем Китая, в то время как Аруначал-Прадеш перешёл под управление Индии. В 1963 г. Пакистан подписал соглашение с Китаем, по которому передавал ему часть территории Кашмира вместе с Ладакхом, хотя сам фактически никогда его не контролировал. Данный спор — самое серьезное препятствие на пути налаживания двусторонних отношений Индии и Китая и может стать камнем преткновения во взаимодействии стран на площадке ШОС. При этом существует мнение, что формат ШОС не предполагает рассмотрения вопросов такого характера. Так как в Организации обсуждать конфликты не принято, влияние пограничного спора будет косвенным. Поскольку используемый в ШОС принцип консенсуса предполагает единство в подходах, отсутствие стратегического доверия между Китаем и Индией может отразиться на обсуждении и ряда других вопросов. Так, до урегулирования конфликта Индии и Китая будет трудно продвигать общее сотрудничество стран ШОС по поводу ОПОП. Чтобы предотвратить ухудшение ситуации, представляется целесообразным не привязывать развитие экономического сотрудничества к китайской инициативе и не делать ОПОП общей повесткой всех государств-членов. Также возможно развивать сотрудничество по формуле «2+n», когда две любые страны могут начать сотрудничество, а остальные желающие имеют возможность полностью или частично присоединиться. Внешняя политика Китая и опасения Индии В марте 2017 г. СМИ сообщили о возможном увеличении военного бюджета Китая в этом году со 146 млрд долл. до более чем 150 млрд долл. с целью наращивания военно-морских сил в Индийском и Тихом океанах до двух ударных авианосных групп в каждом. На этом фоне руководство Индии выражает всё большую обеспокоенность в связи с усилением позиций КНР в регионе Индийского океана, который она рассматривает как традиционную зону своего влияния. Обеспокоенность Индии также вызывают тесные контакты Китая с Пакистаном. Эксперты рассматривают китайско-пакистанские отношения как наиболее близкую к союзу форму сотрудничества. Так, страны осуществляют кооперацию во многих критических областях, включая торговлю вооружением, поддержку на многосторонних площадках, таких как Совет Безопасности ООН, а также обмен ядерными и ракетными технологиями. В частности, в марте 2017 г. СМИ Индии активно обсуждали сообщения о запуске китайско-пакистанской военной программы по совместному производству баллистических ракет класса «земля-воздух». Более того, в последние годы произошла значительная интенсификация экономического и политического сотрудничества двух стран, что подтверждается запуском в 2015 г. проекта региональной интеграции «Китайско-Пакистанский экономический коридор» (КПЭК). КПЭК подвергается критике со стороны Индии, так как проходит через спорную территорию Кашмира, по логике руководства Индии нарушая территориальную целостность страны. Кроме того, Индия считает ОПОП исключительно односторонней внешнеэкономической инициативой Китая. Не имея многостороннего формата, ОПОП включает в себя ряд проектов, которые должны быть реализованы на основе двусторонних соглашений между Китаем и странами-партнерами. Не существует и институциональных рамок или механизмов принятия решений, через которые страны-участницы были бы связаны друг с другом. Индия демонстративно бойкотировала Форум международного сотрудничества «Один пояс — один путь» в Пекине 14-15 мая 2017 г. Кроме того, в Индии существуют опасения, что Китай в будущем будет усиливать военно-политическое взаимодействие c Пакистаном, который уже сейчас находится на этапе превращения в экономический и военный форпост Китая. Ещё одной линией разлома в китайско-индийский отношениях стало блокирование Китаем в июне 2016 г. вступления Индии в Группу ядерных поставщиков, ГЯП (Nuclear Suppliers Group) — объединения 48 стран по ограничению распространения ядерного вооружения через установление контроля за экспортом ядерных материалов и технологий. Поддержку членству Индии в частности выразили Россия и США, в то время как Китай остаётся непреклонным в своей позиции. КНР настаивает на том, что Индия не может стать участником объединения до тех пор, пока она не подпишет Договор о нераспространении ядерного оружия (Non-Proliferation Treaty, NPT). Более того, в случае, если Индия станет членом ГЯП, Китай настаивает на одновременном включении в Группу и Пакистана, объясняя это необходимостью поддержания баланса сил в Южной Азии. Внешняя политика Индии и опасения Китая КНР обеспокоена всё более активной вовлеченностью Индии как на уровне политических заявлений, так и на уровне практической деятельности в вопросы Южно-Китайского моря (ЮКМ). Н. Моди часто напоминает о решении Гаагского арбитража от 12 июля 2016 г., отклонившем все территориальные претензии Китая в Южно-Китайском море в пределах «девятипунктирной линии» (1; 2) [1]. Индия также усиливает свое влияние в ЮКМ через углубление сотрудничества с Вьетнамом. Одним из последних планов стало намерение продать Вьетнаму продвинутые ЗРК средней дальности «Акаш». В сентябре 2016 г. государства повысили статус двусторонних отношений до всеобъемлющего стратегического партнёрства (‘comprehensive strategic partnership’). Тем самым Индия стала одним из главных стратегических союзников Вьетнама. Серьёзная настороженность Китая существует в отношении группы по безопасности Индия — США — Япония — Австралия, о необходимости восстановления которой всё чаще говорят американские СМИ. Тесные контакты Индии и Японии также вызывают озабоченность Китая, особенно с учётом достаточно хороших личных отношений премьер-министров двух стран Н. Моди и С. Абэ. Почвой для формирования возможного трёхстороннего формата по обеспечению безопасности в регионе может стать «чувство общей опасности» (‘sense of common danger’), исходящей от Китая. Китай также обеспокоен укреплением позиций Индии в Индийском океане. Около 80% энергоресурсов (преимущественно нефть) Индия транспортирует из стран Ближнего Востока именно через Индийский океан. В то же время около 84% энергетических ресурсов, импортируемых Китаем, перевозятся через Малаккский пролив, соединяющий Индийский океан и Южно-Китайское море. Китай усилил своё присутствие в регионе с 2009 г., когда запустил операции по борьбе с пиратами, с тех пор КНР лишь наращивала свои силы, вкладывая значительные инвестиционные средства в проекты в Мьянме, Шри-Ланке, Бангладеш, Пакистане. Индия, в свою очередь, углубляет контакты по вопросам безопасности со странами региона, увеличивает свой военно-морской флот, строит новые военные базы, модернизирует флотское оборудование, укрепляет свою собственную систему безопасности в регионе. В апреле 2017 г. Индия заключила соглашение с Республикой Корея о значительном усилении кооперации в области военного судостроения. В апреле 2017 г. появились сообщения в СМИ о подготовке крупной сделки между Индией и Израилем по закупке большой партии систем противовоздушной обороны для индийского ВМФ. Агентство Bloomberg также сообщило о планах Индии инвестировать в строительство нового порта в Тринкомале на Шри-Ланке с целью постепенного вытеснения из региона Китая, который в последнее время активно вкладывает в различные локальные проекты, такие как порт Гвадар в Пакистане. Заключение Напряжённость в отношениях Индии и Китая может существенно осложнить работу ШОС в будущем. Все решения в Организации принимаются на основании принципа консенсуса и должны получить единогласную поддержку всех государств-членов. Каким образом можно реализовать данный принцип, если позиции Индии, Китая и Пакистана, стратегического партнёра КНР, расходятся, а часто являются полярными? В преддверии Саммита команда российских и иностранных экспертов, опрошенная «Коммерсантъ», неслучайно уделила большое внимание именно этой проблеме. Сложно сказать, как будут развиваться события дальше, но наиболее прочной основой работы ШОС в новом формате может быть лишь общая заинтересованность всех государств-членов в том, чтобы отложить в сторону существующие противоречия и не приносить их на площадку Организации, а сконцентрировать усилия на решении общих для всех проблем — борьбе с терроризмом, экстремизмом, сепаратизмом и выстраивании доверительных отношений, которые могли бы гарантировать безопасность региона и его поступательное развитие. На прошедшем саммите в Астане вопросам безопасности и противодействия терроризму уделялось значительное внимание. Несмотря на существующие противоречия в отношениях отдельных стран, общий тренд на сотрудничество и углубление связей в экономической сфере очевиден. Это подтверждается и тем, что на повестке дня стоит реализация различных региональных интеграционных экономических инициатив, среди которых «Один пояс — один путь» и Большое евразийское партнёрство. Пекин и Москва являются не только инициаторами этих проектов, но и непосредственно заинтересованными в их успешном воплощении игроками. Исходя из этого, Россия могла бы сыграть роль посредника в стабилизации китайско-индийских отношений, в то время как Китай, имея непосредственное влияние на Пакистан, мог бы выступить с инициативой оказания содействия по разрешению или как минимум стабилизации существующих между Нью-Дели и Исламабадом противоречий. Так или иначе, первым шагом должно стать установление взаимопонимания между Китаем и Индией, без которого посредническая миссия Китая в нормализации пакистано-индийских отношений не представляется возможной. Так, в индийско-китайских отношениях есть прецедент достижения соглашения по вопросам, представляющим обоюдный стратегический интерес. Важным шагом к урегулированию пограничных противоречий и избеганию эскалации в будущем стало подписание в октябре 2013 г. Всеобъемлющего соглашения о сотрудничестве на границе (‘Border Defence Cooperation Agreement’), по которому полномочия по урегулированию локальных споров были переданы с высшего уровня на уровень военного руководства на местах (1; 2; 3). Н. Моди в ходе панельной дискуссии на 21-м Петербургском международном экономическом форуме в июне 2017 г., отвечая на вопрос о неучастии Индии в инициативе «Один пояс — один путь» как знаке существующих разногласий в отношениях Китая и Индии, заметил: «Это правда, что у нас есть пограничный спор с Китаем. Но за последние 40 лет из-за этого не было выпущено ни одной пули».

1. Бочков Д.А. Политика КНР в вопросах территориальных споров в Южно-Китайском море // Мировая политика XXI века: долгосрочные тенденции, новые вызовы, свежий взгляд. Сб. ст. по материалам секции «Мировая политика» XXII и XXIII сессий Междунар. научн.-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов». / Отв.ред. В.И. Бартенев, Н.В. Юдин. — Москва: Издат. Московского университета, 2017. — С. 200