На фоне новостей о многодневных пробках на китайско-монгольской границе, стоит вспомнить о постоянности инфраструктурной политики в регионе. Крупнейшим торговым партнером Монголии является Китай, поглощая $ 4,9 млрд в год, что составляет 80% от общего объема монгольского экспорта. Излишне говорить, что Монголия находится в глубокой сырьевой зависимости. Такая картина - это практически перерисованная версия исторического контекста региона. То же самое можно сказать и о китайской реакции. В начале года газета Global Times, неофициальный рупор коммунистической партии Китая, выразила серьезное предположение, что Китай может выручить Монголию, если Монголия полностью примет программу «Один пояс - Один путь». Это было отражено и в монгольских СМИ, и тоже является шагом, похожим на более древнюю китайскую политику в регионе. Означает ли такое историческое постоянство, что общая тенденция в Монголии предсказуема? Предсказуемость и стабильность в регионе - это хорошо для России. Не только хорошо, но это является бесценной долгосрочной возможностью, и ее нельзя упустить.

Экономические проблемы, которые испытывает сейчас монгольское правительство, не новы. Зависимость основного первичного продукта от их южного соседа не является чем то из ряда вон выходящим. Монголия была экономически связана с Китаем на протяжении многих сотен лет. Устойчивой парадигмой торговли на северной китайской границе является зависимость от обмена первичной сырьевой продукции на готовую продукцию. Конечно, товары, о которых идет речь, изменились от обмена лошадьми и продуктами животного происхождения когда то, до руд и минералов сегодня, однако суть проблемы остается той же. Решения этих проблем, предпринимаемые Монголией, тоже являются характерно идентичными историческим. Если есть сомнения, что делать - открываются огромные инициативы по добыче! Еще в 1900 году, когда монгольская экономика находилась под большим давлением из за политической нестабильности в регионе и падения спроса (следовательно и цены) на ее экспорт, Маньчжурское правительство прибегло к открытию первой государственной горнодо-бывающей компании - Mongolor. Возмущение монголов по отношению к шахтерам и горнодобывающей промышленности кипело на протяжении всего 19го века и окончательно ожесточилось во время гражданской войны в 1911 году, в то время как небольшие восстания продолжались все предыдущие до этого события десятилетия. В настоящее время западные наблюдатели, такие как ЕБРР, делают свои ставки на медный рудник Ою-Толгой, запасы которого составляют треть ВВП Монголии в стоимостном выражении, чтобы вытащить Улан-Батор из нынешней трясины. Неудовольствие растущего гражданского общества неуклонно растет и вылилось в протесты, некоторые из которых стали насильственными. Тем не менее ситуация выглядит так, что правительство будет придерживаться своего курса, увеличивая экспорт медной руды, достигшего уже 42% от общего объема экспорта.

Стратегия «третьего соседа» должна была помочь положить конец порочному кругу. Прямые иностранные инвестиции должны были способствовать диверсификации как торговых партнеров, так и экспорта. В этом направлении попрежнему предпринимаются шаги, свидетельством которых являются, например, недавние двусторонние соглашения с Южной Кореей и Японией, которые предназначены для перехода стран к свободной торговле и упрощению процедур перемещения рабочей силы. Западная пресса также любит эту идею, вторя перспективам атлантизма и указывая, что Монголия может извлечь выгоду из экспорта сырья в Корею и Японию на пути через Владивосток. Однако, намерения и результаты часто различаются, и в данном случае именно это и происходит. Вместо изменения курса, экономика Монголии стала еще более зависимой от экспорта в Китай, в то время как иностранные инвестиции потекли в наиболее прибыльные отрасли промышленности, пренебрегая долгосрочными последствиями в горнодобывающей промышленности. Законодатели, определяющие политику, не видят иронию в том, что наступают на те же грабли. Внимание и надежды всего мира прикованы к месторождению Ою-Толгой, разработанному канадской компанией Rio Tinto. Первоначально инвестированные пять миллиардов и миллиарды, полученные от добычи, должны были основательно поддержать монгольское государство, несмотря на его меньшую долю в предприятии (34%). Тем не менее, за четыре года, начиная с 2013 года, экономика так и не отыгралась. На пользу экономическому комплексу всего региона, в том числе Дальнему Востоку России, пошло бы если бы Монголия остановила этот порочный цикл "экспорт руды - потеря прибыли (за счет внешних факторов) - экспорт еще большего количества руды для компенсации потерь - всплеск социального раскола". Возможно победа г-н Баттулги на президентских выборах сможет стать национальным мандатом, чтобы привести именно к этому?

Эффективно работающие политические решения могут быть выведены из стабильного периода 19го века вплоть до 1878 года. Правительство Цин, вместе со своими автономными коллегами в Монголии, работали над созданием узловой логистической сети по всей степи для содействия международному транспортному движению. Транзитная торговля и логистическая отрасль стали ценным стимулом для степной экономики на некоторое время и позволяли ей оставаться достаточно спокойной, к большому счастью пасторальных кочевников. Вплоть до 20ого столетия, монгольские племенные вожди работали вместе с китайскими министерскими чиновниками для создания постов охраны вокруг районов, которые должны были быть защищены от незаконной добычи полезных ископаемых. До 1898 года "в общей сложности 24 поста охраны, растянутых между Улиастай и Зуунмод, были предметом (заботы) специальных патрулей, в том числе ежегодные осмотры своих арсеналов". В заметках исследователя генерала Певцова сказано, что финансируемые государством буддийские монастыри и небольшие дворы в степи были единственными постоянными структурами, образуя сеть и облегчая торговлю через Гоби. Вторичные отрасли, прораставшие вокруг целых рек караванов, поддерживали положительный мультипликативный эффект в течение 19го века.

Таким образом, в недавнем китайском предложении построить логистическую инфраструктуру в Монголии нет ничего нового. Как утверждает Пекин, инициатива "Один пояс-Один путь" может принести реальную пользу монгольской экономике в долгосрочной перспективе. Во-первых, трафик приводит к увеличению расходов, по крайней мере, для покупки топлива и товаров народного потребления. Во-вторых, удешевление стоимости перевозок позволит повысить конкурентоспособность других товаров Монголии за счет снижения затрат и диверсификации портфеля потенциальных покупателей, например, для таких товаров, как продукты животного происхождения. Втретьих, снижение стоимости перевозок позволит, пусть и ненамного, повысить прибыль добывающих отраслей. Монгольская нерешительность является чисто политической - без сомнения, подогреваемая ее давним альянсом с третьими соседями. Монголия опасается, что, свивая узловую логистическую сеть, китайские фирмы станут все больше проникать в Монголию, что приведет к побочныму эффекту увеличения китайского политического влияния. Связанная регионально, Монголия оставит свои западнические амбиции и станет более склонной прислушаться к советам соседей. В случае успеха китайской стратегии, Монголия, будет постепенно отступать от своих западных связей, если последует китайскому предложению для восстановления своей экономики. Этого боялся, как Улан-Батор Элбэгдоржа, так и коллективный "Запад". Новый президент и состав парламента дают надежду на то, что эта самоповреждающее нежелание прислушаться к Китаю исчезнет.

Китай продемонстрировал замечательную приверженность своей стратегии в Монголии, изложенной во время зарождения идеи "Один пояс - Один путь" в 2014 г. С тех пор Пекин призывал Улан-Батор к строительству дорог, пересекающих Гоби, как подчеркнул президент Си в декабре 2014 года. В течение более трех лет, Монголия игнорировала предложения Китая. Китайская последовательность понятна. Он заинтересован в Монголии в качестве традиционного союзнического торгового партнера, продолжая брать сырье в обмен на товар. Для такого обмена, Китай может позволить себе помочь Монголии безвозмездно. Экономист Д-р Чанг отметил еще в 1973 году, что Монголия играет ключевую роль в обеспечении ресурсов, необходимых для Китая, и в китайских интересах является поддержание этих отношений, данное взаимоотношение фактически осталось по сей день. В настоящее время, г-н Ху вторит таким настроениям в Global Times, хотя и более тонко, утверждая, что "сотрудничество Китая и Монголии могут принять гибкие формы, такие как ресурсы в обмен на кредиты по сделкам, в которых кредиты опять погашаются ресурсами, чтобы продвигать вперед двустороннее сотрудничество в рамках инициативы строительства Пояса и дорог.” Таким образом, можно сказать, что успех в убеждении Монголии присоединиться к инициативе "Один пояс - Один Путь" является для Китая только вопросом времени.

Текущие события, вероятно, добавят к усилиям Китая в Монголии и на новом шелковом пути в целом. Синофобские высказывания президента Трампа в Америке должны по крайней мере беспокоить Пекин. Усложнение морской логистики в Южно-Китайском море выглядит все более вероятным. Недавние дипломатические размолвки относительно китайских военных баз на его южной границе и обострение вокруг Северной Кореи дополнительно подтолкнут Пекин, чтобы обратиться к относительно сонному Северу для создания резервных торговых путей. Потенциал ухудшения международной обстановки для Китая достаточен, чтобы предложить спасти страну с населением в одну четверть населения собственной столицы. В сочетании с запущенностью монгольской инфраструктуры, оставленной разрушаться после падения коммунистического правительства, пакет финансовой помощи, предложенный Global Times может действительно омолодить Великую Степь.

Китайская последовательность и выбранная политика по отношению к Монголии имеет исторический контекст, очевидную взаимную экономическую выгоду и долговечность, которым еще больше способствовали недавние события. Россия должна извлечь себе из этого выгоду. Китайская последовательность и, следовательно, предсказуемость является отличным подарком. Предсказуемая политика соседа может быть вписана в национальную стратегию. В то время как Китай хочет переплестись с Монголией логистически, российские политики могут скорректировать свою стратегию соответствующим образом. Расширить те секторы, которые совместимы с китайскими и интересуют Китай, но не попадают под китайское влияние. Материально техническая база по всей Монголии в соответствии с трехсторонне гармонизированными стандартами принесет пользу всему региону, включая содействие торговли России-в-Китай через Монголию. В то время как региональное размежевание и экономическая специализация остаются такими, как они есть, изменений в китайской политике также вряд ли стоит ожидать. Это отличная возможность для российского Дальнего Востока, которому не помешали бы доходы от торговли и транзита. Россия должна возобновить усилия в налаживании связей с Китаем через Монголию, а также координацию с Китаем в его усилиях, чтобы убедить Монголию полностью присоединиться к инициативе "Один пояс, Один Путь".

‘2015-2016 Transition Report, Country Assessments: Mongolia’, EBRD, http://2015.tr-ebrd.com/wp-content/uploads/2015/11/TR2015_16_CA_Mongolia.pdf, date accessed: 14/02/2017

‘The Pits: Mongolia’, The Economist, 13/10/2014

‘Booming Mongolia: Mine, all Mine’, The Economist, 21/01/2012

Boldsukh, Chintushig, ‘Chinese state media says China can help Mongolia under one condition’, UB Post, 09/02/2017, http://theubpost.mn/2017/02/09/chinese-state-media-says-china-can-help-mongolia-under-one-condition/, date accessed: 14/02/2017

High, Mette M. and Schlesinger, Jonathan, ‘Rulers and Rascals: The Politics of Gold in Qing Mongolian History’, Central Asian Survey, 29 (2010), p. 8

Hu Weijia, ‘China’s Belt and Road initiative provides fresh opportunity for Mongolia’s crisis’, Global Times, 05/02/2017, http://www.globaltimes.cn/content/1031518.shtml , date accessed: 14/02/2017

Hyo-Jin, Kim, ‘Korea, Mongolia to seek free trade deal’, Korea Times, 17/07/2016, date accessed: 14/02/2017

Jagchid, Sechin, Peace, war, and trade along the Great Wall: Nomadic-Chinese interaction through two millennia (Bloomington, 1989), Ch. 1

Кузьмин, Сергей Львович, ‘Буддизм и государственность монголии в начале хх в.: трансформация отношений религии и государства в процессе становления независимости’, (Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук, Федеральное государственное бюджетное учреждение науки институт востоковедения РАН, 2016)

Lijas, Per, ‘Award-Winning Mongolian Environmentalist Gets 21 Years for ‘Terrorism’, Time Magazine, 08/01/2014, http://world.time.com/2014/01/28/award-winning-mongolian-environmentalist-gets-21-years-for-terrorism/, date accessed: 14/02/2017

Observatory of Economic Complexity, ‘Mongolia Country Profile’, http://atlas.media.mit.edu/en/profile/country/mng/#, date accessed: 14/02/2017

Певцов М. В., Очерк путешествия по Монголии и северным провинциям Внутреннего Китая (Омск, 1883)

Sergelen, D., ‘Meeting in China stresses road development’, UB Post, 24/12/2014,

http://ubpost.mongolnews.mn/?p=12882 , date accessed: 14/02/2017

Simon Johnny, ‘The story behind this days-long traffic jam in Mongolia’, Quartz (14/11/2017) https://qz.com/1129087/chinas-coal-demand-is-causing-a-massive-traffic-jam-in-mongolia/

Yin-Tang, Chang, The Economic Development and Prospects of Inner Mongolia (Taipei, 1971)