Как известно, сквозными приоритетами российского председательства в G20 являются «стимулирование инвестиций», «доверие и транспарентность на рынках», «эффективное регулирование». По сути, эта триада охватывает все традиционные темы повестки «Группы двадцати».
Россией предложены также две новые темы — «финансирование инвестиций как основа экономического роста и создания рабочих мест» и «модернизация национальных систем государственных заимствований и управления суверенным долгом». Выражается надежда, что при сохранении преемственности повестки это позволит добиться и качественного ее приращения.
Наши коллеги из австралийского Института Лоуи, которому поручена интеллектуальная подготовка будущего председательства Австралии, приветствовали российские намерения конкретизировать меры реализации базовых задач экономического роста и создания рабочих мест. Однако они считают, что первая из предложенных Москвой тем не имеет столь существенного значения для ее партнеров и продиктована внутренними проблемами торможения инвестиционного спроса.
Еще одна претензия к России — разброс повестки от детальных до весьма общих предложений. Например, не дается более-менее четкого ориентира, как будет реализовываться рекомендация «решения вопросов, стоящих в повестке Дохийского раунда».
23 мая 2013 г. в российском Совете по внешней и оборонной политике состоялась презентация доклада вашингтонского Центра глобальных интересов (Center on Global Interests) «В преддверии Санкт-Петербургского саммита «двадцатки»: Время России задавать курс». В этой работе также содержатся предложения о более четком структурировании повестки грядущего саммита с выделением нескольких главных сюжетов, по которым должно быть достигнуто существенное продвижение.
Критика, как представляется, носит конструктивный характер и обусловлена, как минимум, двумя принципиальными обстоятельствами. Во-первых, уровень информационного сопровождения, открытость «процесса двадцатки» все еще сильно отстают от потребности международного сообщества быть в курсе дела. Во-вторых, растут ожидания, что сентябрьский саммит подведет своего рода промежуточный итог пути, пройденного с 2008 г., и положит начало новому этапу международной экономической координации, когда собственно антикризисная повестка будет дополнена задачами глобального управления структурными сдвигами и соответствующими реформами, помогающими перебалансированию общемирового спроса, а тем самым и переходу мировой экономики в качественно новое состояние.
Естественно, ожидания распространяются и на такую сферу как оценка эффективности G20, то есть, степени исполнения участниками принятых на себя обязательств в рамках планов действий, регулярно утверждаемых на саммитах. Этому должен быть посвящен так называемый второй доклад о подотчетности — с особым упором на выполнение решений саммитов в Каннах и Лос-Кабосе.
Если к этому добавить представление странами-участницами в Санкт-Петербурге четких среднесрочных финансовых стратегий с ориентирами, скажем, до 2016 г. по уровням бюджетных дефицитов и потолков госдолга; выход на новую редакцию «Руководящих принципов управления государственным долгом»; продвижение в реформе управления МВФ (перераспределение голосов на основе скорректированной формулы расчета квот); одобрение целого пакета предложений по реформам регулирования, который будет представлен Советом по финансовой стабильности (СФС), то саммит-2013 можно будет считать отнюдь не безуспешным.
Кроме того, важно иметь в виду и то, что формирование повестки саммита — это живой и непрекращающийся процесс. Очевидна, например, некоторая корректировка, которая последует по итогам саммита G8, где, как ожидается, немало времени будет уделено вопросам международной торговли и поиску общих подходов к решению налоговых проблем (движение к возможному единому стандарту налога на прибыль корпораций, отношения с оффшорными юрисдикциями и т. п.).
По мнению большого числа экспертов, едва ли не самое существенное продвижение по вопросам повестки «Группы двадцати» наблюдается в зоне ответственности СФС. Совет уже действует как самостоятельное юридическое лицо (ассоциация по швейцарскому праву). До конца года, вероятно, последуют новые шаги по его превращению в полноценную международную организацию (с соответствующим иммунитетом и привилегиями). Очень важно, что помимо специализированных международных организаций в СФС входят руководители центробанков и финансовых регуляторов, то есть, экономических акторов со значительной степенью политической независимости от «злобы дня», логики электоральных циклов.
Прогресс, достигнутый СФС, ставит, однако, немало вопросов. Как добиться ослабления зависимости участников процесса G20 от собственной внутриполитической конъюнктуры? Какие международные организации сделать системными интеграторами многосторонней деятельности по другим пунктам повестки Группы двадцати? Как определить «правила расширения» этой повестки, и без того уже вышедшей за пределы, установленные Рамочным соглашением?
Наиболее очевидная сфера приложения опыта СФС — это вопросы повышенной волатильности рынков аграрного и энергетического сырья. Так, применительно к мировым рынкам нефти и газа логично было бы ожидать в рамках российского председательства пересечения решений G20 с «Санкт-Петербургскими принципами глобальной энергетической безопасности», одобренными G8 еще в 2006 г.
Уже в нынешнем году «двадцатке» было бы полезно инициировать дополнительные меры (в рамках деятельности по реформированию финансовых секторов и контроля за рынками), направленные на сокращение спекулятивной составляющей в мировых ценах на нефть.
Деятельность «Группы двадцати» придала как бы второе дыхание многим международным организациям, созданным еще в рамках Бреттон-Вудской системы. В 2009 г. в Питтсбурге у Д. Стросс-Кана (тогда главы МВФ) с торжеством в голосе вырвалось «The IMF is back!». Это действительно так. Помимо многих решений по открытию кредитных линий, оказанию финансовой помощи отдельным странам (той же Греции) МВФ с 2009 г. осуществляет «процесс взаимной оценки» (mutual assessment process — MAP). По его ходу прослеживается примечательная закономерность: мониторинг макроэкономических или фискальных дисбалансов через какое-то время показывает, что в основе лежат структурные и институциональные проблемы, для решения которых нет соответствующих инструментов ни на национальном, ни на глобальном уровнях. Проводимые же реформы недостаточно глубоки и масштабны.
В этом контексте показателен апрельский семинар МВФ «Переосмысливая экономическую политику» (Rethinking macroeconomic policy), по итогам которого советник Фонда О. Бланшар откровенно сказал: «Мы представляем общее направление, но ведем пока корабль в основном на глаз, без лоций».
Тем не менее, координаты «общего направления» уже просматриваются. Можно говорить о складывающемся «глобальном регулятивном мейнстриме» по преодолению замедления в мировом хозяйстве:
- более умеренные темпы текущих налогово-бюджетных консолидаций в рамках их среднесрочных программ (таковых, к сожалению, еще нет в США и Японии);
- адаптивная денежно-кредитная политика с взвешенными по рискам «стратегиями выхода»;
- продолжение и радикализация реформ финансового регулирования и банковского сектора;
- структурные реформы, направленные на повышение потенциала выпуска и производительности труда («экономика предложения»);
- меры по предотвращению либо смягчению «кризиса социальных балансов» (содействие росту занятости молодежи, женщин и пожилых людей, достижение большей гибкости рынков труда, корректировки систем социальных трансфертов и пособий, пенсионные реформы).
Эти регулятивные тренды должны будут раньше или позже найти отражение в повестке саммитов «Группы двадцати».
Естественно, повестка и саммита, и G20 определяется постоянно меняющимся «набором» проблем, рисков и ограничений глобальной экономики. Но при всей их изменчивости, на наш взгляд, все более очевиден некий общий драйв — главным предметом и национального регулятивного воздействия, и глобального управления становятся общесистемные риски, ослабление которых требует масштабных структурных реформ.
Это ведет к усилению среднесрочной компоненты повестки G20, одновременно фиксируя рубеж, за которым «двадцатка», сохраняя функции антикризисного менеджера, все больше превращается в группу управления системными рисками и противодействия долгосрочным вызовам.
Повестка российского председательства включает уточнение и обновление приоритетов G20 на перспективу трех-пяти лет. Среднесрочной целесообразно сделать и значительную часть позиций очередного плана действий. Санкт-Петербург тем самым мог бы стать отправной точкой нового раунда саммитов, связанных сквозными целями, следование которым позволяло бы поэтапно структурировать глобальное управление переходом всемирного хозяйства на новый виток развития.
Источник: Аналитический бюллетень ИНСОР
