Распечатать
Оценить статью
(Голосов: 17, Рейтинг: 4.47)
 (17 голосов)
Поделиться статьей
Владимир Нелидов

К.и.н., доцент кафедры востоковедения МГИМО МИД России, научный сотрудник Центра японских исследований Института востоковедения РАН, эксперт РСМД

Нижняя палата японского парламента одобрила законопроект, предусматривающий ужесточение ответственности за подготовку преступлений в составе организованной группы. 29 мая началось обсуждение документа, получившего название «закон о заговорах», на пленарной сессии верхней палаты. Новые нормы должны внести свой вклад в борьбу с потенциальной угрозой террористических актов в преддверии запланированных на 2020 г. летних Олимпийских игр в Токио.

Правящая коалиция во главе с Либерально-демократической партией и ее лидером, премьер-министром Синдзо Абэ, утверждает, что цель документа — дать правоохранительным органам возможность более эффективно бороться с террористической угрозой. Оппозиция, в свою очередь, обвиняет правительство в покушении на права и свободы граждан. Критики отмечают, что список преступлений, подготовка которых подпадает под действие предлагаемого законодательства, излишне широк и включает в себя пункты, не имеющие отношения к террористической деятельности. И хотя критику действий С. Абэ не всегда можно назвать беспочвенной, прогнозы о сползании Японии к авторитаризму пока также представляются излишне алармистскими.


23 мая 2017 г. нижняя палата парламента Японии одобрила поправки в уголовное законодательство страны, ужесточающие ответственность за подготовку преступных действий в составе организованной группы. 29 мая началось обсуждение этого документа, получившего название «закон о заговорах» (anti-conspiracy bill), на пленарной сессии верхней палаты. Поддерживающая его правящая коалиция утверждает, что предусматриваемые им меры необходимы, чтобы Токио мог присоединиться к принятой в 2000 г. Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, 5 статья которой прямо требует от стран-членов сделать участие в преступной группе уголовно наказуемым деянием. Кроме того, по словам генерального секретаря кабинета министров Японии Ёсихидэ Суга, новые нормы должны внести свой вклад в борьбу с потенциальной угрозой террористических актов в преддверии запланированных на 2020 г. летних Олимпийских игр в Токио.

Однако не все политические силы разделяют точку зрения правящих кругов относительно необходимости принятия подобного законодательства. В заявлениях оппозиционных политиков, авторитетных юристов и местных органов власти звучат предостережения, что излишне расплывчатые определения закона могут послужить основанием для нарушения прав и свобод граждан. Критики отмечают, что список преступлений, подготовка которых подпадает под действие предлагаемого законодательства, излишне широк и включает в себя пункты, не имеющие отношения к террористической деятельности. Осуждающие голоса звучат не только в Японии. Специальный докладчик ООН по праву на частную жизнь Джозеф Каннатачи направил японскому премьеру послание, в котором подчеркнул, что предлагаемые меры могут привести к «неоправданным ограничениям на право частной жизни и свободу высказываний».

С. Абэ не в первый раз подвергается критике со стороны оппозиции и общественности за действия, которые, согласно его оппонентам, влекут за собой постепенное сползание Японии к авторитаризму. В 2013 г. был принят неоднозначный Закон о защите секретной информации, расширяющий определение конфиденциальных данных и вводящий более жесткие наказания за их разглашение. По мнению оппозиции, этот документ стал грубым нарушением права на информацию и может быть использован, чтобы скрыть от общественности сведения об ошибках и злоупотреблениях органов власти. Сторонники закона, в свою очередь, настаивали, что он служит целям укрепления национальной безопасности и развития союза с Соединенными Штатами, которые смогут более активно делиться секретными сведениями со своими японскими союзниками.

Список преступлений, подготовка которых подпадает под действие предлагаемого законодательства, излишне широк и включает в себя пункты, не имеющие отношения к террористической деятельности.

Еще более серьезным оказалось сопротивление, с которым столкнулась правящая коалиция при принятии в 2015 г. «законов о безопасности», закрепивших право Японии на коллективную самооборону и расширивших спектр возможного участия Сил самообороны в международных миротворческих операциях. И хотя речи о полном отказе от ограничений на использование военной силы за рубежом не шло, принятие законов сопровождалось крупнейшими за последние десятилетия акциями протеста, участники которых обвиняли премьера С. Абэ в отказе от курса на мирное развитие страны и попытках возрождения милитаризма.

Абэ декларирует пересмотр послевоенной конституции в качестве одной из своих ключевых политических целей.

Не добавляет очков японскому премьеру в глазах либерально настроенной общественности и недавний скандал, связанный с тем, что образовательный фонд Моритомо гакуэн, в работе которого принимала участие супруга премьера Акиэ Абэ, приобрел у государства земельный участок по заведомо заниженной цене. Впрочем, близость самого главы японского правительства к националистическим кругам далеко не секрет. Премьер принадлежит к правонационалистической организации Ниппон кайги («Японская конференция»), членами которой являются и многие его соратники по ЛДП. С. Абэ декларирует пересмотр послевоенной конституции в качестве одной из своих ключевых политических целей, недавно заявив о своем намерении добиться этого к 2020 г. При этом он подчеркнул, что новый вариант основного закона страны должен упоминать Силы самообороны, что должно поставить точку в вопросе о конституционности Вооруженных сил Японии.

Впрочем, переоценивать радикальность предложений японского премьера не стоит. Правящие круги обещают, что даже в случае пересмотра конституции Япония продолжит придерживаться ориентированного исключительно на оборону курса в военной сфере, а «законы безопасности», несмотря на шквал протестов, который они вызвали, означают лишь некоторое ослабление, но не отмену ограничений на использование Вооруженных сил.

Националистические, или, с точки зрения критиков, ревизионистские, взгляды главы правительства также не новость в японской политике. Многие представители правящей ЛДП выступали за пересмотр конституции и отмену «пацифистской» 9 статьи еще со времен основания партии в 1955 г., а некоторые, как, например, Нобусукэ Киси, премьер-министр Японии в 1957–1960 гг. и дед нынешнего премьера, даже говорили о возможности получения Японией ядерного оружия.

Не следует также забывать о специфике политической системы Японии, в которой премьер-министр, пусть даже и обладающий таким существенным политическим влиянием, какое есть у Синдзо Абэ, вовсе не является полновластным правителем, а скорее выполняет роль лишь одного из центров власти.

Сложно говорить и об общественном консенсусе в отношении принимаемых правительством мер в сфере национальной безопасности. Популярность Синдзо Абэ базируется не столько на его шагах, нацеленных на укрепление политического статуса Японии на международной арене или стремлении пересмотреть конституцию, сколько на позитивном восприятии публикой его политики «абэномики» [1]. И если к призывам премьера внести в основной закон упоминание Сил самообороны избиратели относятся скорее положительно (по данным опроса информационного агентства Киодо Цусин, этой точки зрения придерживаются 56% респондентов), то по поводу «закона о заговорах» мнения разделились практически поровну: одобрительно высказались 39,9% ответивших, в то время как доля тех, кто оценивает эти меры негативно, составила 41,4%.

Критика действий правительства со стороны оппозиционных сил вряд ли должна рассматриваться как однозначное свидетельство необратимой деградации пацифистских и демократических норм.

Именно в этом контексте, как представляется, и следует рассматривать антитеррористическое законодательство, за принятие которого выступают Синдзо Абэ и его сторонники из правящей коалиции. Японский премьер — сильный лидер, особенно по меркам склонной к компромиссам и консенсусу японской политики. Продвигаемые С. Абэ меры в сфере национальной безопасности хотя и встречают порой ожесточенное сопротивление со стороны политических оппонентов, обвиняющих его в покушении на основы послевоенной японской демократии и пацифизма, тем не менее зачастую оказываются весьма ограниченными и умеренными, особенно если сравнивать ситуацию в Японии с положением дел в таких странах, как Китай, Турция или даже современные США.

Вопрос о том, можно ли считать предпринимаемые премьером С. Абэ шаги постепенным движением к авторитаризму, подобен пресловутому вопросу о том, является ли стакан наполовину полным или наполовину пустым. Но если учитывать исторический контекст и специфику политической культуры Японии, то даже критика действий правительства со стороны оппозиционных сил, хотя и может по отдельным пунктам быть обоснованной, вряд ли должна рассматриваться как однозначное свидетельство необратимой деградации пацифистских и демократических норм. Скорее наоборот, она демонстрирует, насколько серьезно эти нормы укоренились в массовом сознании японского общества. И потому вряд ли можно ожидать, что ситуация радикально изменится в обозримой перспективе.

1. «Абэномика» представляет собой совокупность мер экономического стимулирования и реформ, призванных вывести Японию из продолжающейся более двух десятилетий стагнации.


Оценить статью
(Голосов: 17, Рейтинг: 4.47)
 (17 голосов)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся