Старший брат Македонии

11 июля 2018 г. на саммите НАТО в Брюсселе Македония получила долгожданное предложение начать переговоры о вступлении в Североатлантический альянс. Это стало возможным благодаря тому, что страна выполнила предварительные условия: подписала договор о добрососедстве с Болгарией, приняла закон, по которому албанский язык приобрел статус официального, и уладила вопрос о названии с Грецией.

Несмотря на длящиеся уже более семидесяти лет попытки построить македонскую нацию, результат пока не очевиден. Это и толкало власти Скопье на переписывание истории в своеобразном ключе, что сильно раздражало и болгар, и греков. Сама нервозность, которую проявляла греческая сторона в ходе многолетних споров по вопросу о названии соседней страны, показывает, что, несмотря на выселение «македонских славян» из Эгейской Македонии, в Афинах не уверены в успешности ассимиляции территорий, присоединенных столетие назад, и опасаются, что есть возможность их потерять.

В целом развитие отношений между Болгарией и Македонией отвечает интересам обеих сторон. Для Скопье нормализация отношений с соседями — необходимый шаг для того, чтобы вступить в ЕС и НАТО. Для Софии — возможность закрепить свою роль посредника на Балканах и вместе с тем расширить влияние в соседней стране. После трех попыток решить «македонскую проблему» военным путем Болгария много лет мирилась с установившимся статус-кво. Теперь, стремясь закрепить и расширить свое влияние, она обкатывает новую тактику, используя свое членство в ЕС и НАТО и инструменты «мягкой силы» вроде продвижения своего видения общей истории, которое может, с одной стороны, улучшить имидж Болгарии в Македонии, а с другой — подорвать идеологический фундамент македонской нации, во многом зиждущийся на противопоставлении Болгарии.

У болгарского руководства нет единого подхода к выстраиванию отношений с соседней страной. Но после многолетнего тупика, в котором пребывали двусторонние отношения, сам факт того, что процесс пошел и Болгария медленно, оступаясь, но все-таки укрепляет свои позиции в Македонии, вполне может быть записан в актив Б. Борисову.

11 июля 2018 г. на саммите НАТО в Брюсселе Македония получила долгожданное предложение начать переговоры о вступлении. Это стало возможным благодаря тому, что страна выполнила предварительные условия: подписала договор о добрососедстве с Болгарией, приняла закон, по которому албанский язык приобрел статус официального, и уладила вопрос о названии с Грецией. Примечательно, что болгарский премьер Бойко Борисов одним из первых поздравил Македонию с приглашением начать переговоры с НАТО, заявив, что тем самым была достигнута «еще одна цель, поставленная во время председательства» Болгарии в ЕС. Чем обусловлена болгарская политика в отношении Македонии и какие цели она преследует?

Всебалканский посредник

Артем Владимиров:
Республика (Северная) Македония: время менять имена?

За те шесть месяцев, что София провела во главе Совета ЕС, она развернула бурную дипломатическую деятельность. В марте состоялся важный саммит ЕС — Турция в Варне, а в мае президент и премьер-министр Болгарии побывали в России. Активную политику София проводит и на Западных Балканах, где пытается играть роль лидера. В мае она приняла очередной, четвертый по счету саммит ЕС — Западные Балканы. У Болгарии на руках есть существенный козырь — будучи членом НАТО и ЕС, она предлагает свою помощь бывшим югославским республикам, давно рвущимся в эти организации: недаром некоторые болгарские обозреватели называют свою страну «флагманом европеизации на Балканах».

Особый интерес Болгария проявляет к Македонии. Заключенный в прошлом году договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве урегулировал ряд спорных вопросов, отравлявших двусторонние отношения на протяжении многих лет. После его подписания экзальтированные болгарские политики вроде Красимира Каракачанова и Цветана Цветанова сравнивали премьера Бойко Борисова с царем Борисом III Объединителем, при котором Болгария в 1941 г. оккупировала территорию нынешней Республики Македония, и называли «бесспорным лидером Балкан».

В последние месяцы складывается впечатление, что на международной арене Бойко Борисов стал играть роль старшего брата Зорана Заева. Оба политика периодически встречаются и даже совершают совместные зарубежные вояжи. 24 мая, в день славянской письменности, который широко празднуется в обеих странах, они побывали в Риме, где покоятся мощи святых Кирилла и Мефодия. Во время посещения болгарского посольства З. Заев с пионерским пылом рассказывал о том, как хорошо развиваются двусторонние отношения, а Б. Борисов снисходительно поддакивал, отпускал шутливые комментарии и рассуждал о новых возможных путях двустороннего сотрудничества: например, Болгария, имеющая более разветвленную сеть дипломатических представительств в мире, могла бы предоставлять их в распоряжении Македонии.

Контактируют между собой и главы обоих государств. В феврале болгарский президент Румен Радев впервые за много лет посетил Скопье, а в середине июня в Софию приехал македонский президент Георге Иванов. Впрочем, тут не обошлось без скандала. Визит в Софию состоялся на следующий день после того, как З. Заев подписал соглашение с Грецией о новом названии страны. Г. Иванов, который принадлежит к другой партии и упорно, хотя и без особого успеха торпедирует инициативы З. Заева, отказался его подписывать, вследствие чего Б. Борисов заявил, что встречаться с ним не будет.

В последний год активно развиваются двусторонние отношения в сфере экономики. С момента подписания договора о добрососедстве вырос товарооборот и обмен туристами. Болгария и Македония сотрудничают в области развития инфраструктуры: в настоящее время ведется прокладка восьмого панъевропейского коридора, который обе страны считают приоритетным проектом: коридор, начинающийся в итальянском городе Бари, пройдет через Албанию, Македонию и Болгарию и свяжет адриатический порт Дуррес с черноморским портом Бургас.

Мотором двустороннего сближения остается болгарский премьер. Его активность в отношении Македонии может быть обусловлена двумя факторами. Во-первых, благодаря приходу к власти кабинета З. Заева в июне 2017 г. у Софии появился уникальный шанс наладить отношения с соседней страной на собственных условиях, и Борисов просто не мог его упустить — это дает Болгарии возможность расширить свое влияние, а в глазах избирателя успехи на этом направлении компенсируют не блещущую успехами внутреннюю политику нынешнего правительства.

Во-вторых, Борисов зарабатывает очки в глазах ЕС и Германии, выступая в роли арбитра, решающего застарелые споры на Западных Балканах. Противоречия между Софией и Скопье были одним из ключевых препятствий на пути Македонии в ЕС и НАТО. Заключение болгаро-македонского договора стало первым шагом на пути нормализации международного положения Македонии, придав мощный импульс переговорам по вопросу о переименовании страны. Не прошло и года, как Заев и греческий премьер Алексис Ципрас подписали соглашение, согласно которому страна отныне будет называться Северной Македонией. Болгария это соглашение одобрила, но с оговоркой — такое название не должно стать поводом для выдвижения каких бы то ни было территориальных претензий. Обращает на себя внимание эволюция воззрений Борисова: шесть лет назад он выступил против этого названия, мотивируя свою позицию как раз тем, что «сегодня мы его поддержим, а завтра они потребуют Благоевград».

Откуда есть пошел македонский вопрос

Александр Дунаев:
Через тернии к ЕС и НАТО?

Разобраться в клубке противоречий вокруг Македонии невозможно, если принимать в расчет лишь историю последней четверти века. Причины, по которым и болгары, и греки много лет вставляли палки в колеса Македонии, мечтавшей войти в ЕС и НАТО, уходят корнями в события 140-летней давности.

Сан-Стефанский мирный договор, завершивший русско-турецкую войну 1877–1878 гг., предусматривал создание крупного болгарского государства, в состав которого, помимо нынешней Болгарии, должна была войти вся историческая Македония, т.е. Пиринская (сегодня — Благоевградская область Болгарии), Вардарская (сегодня — собственно Республика Македония) и Эгейская (сегодня — три периферии в составе Греции) области. С культурной и лингвистической точки зрения, такое решение было вполне обоснованным, поскольку большинство жителей исторической Македонии говорили по-болгарски и были прихожанами болгарской церкви.

Однако с политической точки зрения такое решение оказалось неприемлемым для великих держав, которые сочли, что Российская империя установит полный контроль над освобожденной ею сан-стефанской Болгарией и тем самым обеспечит себе господство на Балканах. Согласно Берлинскому трактату 1878 г., Болгария превращалась в небольшое княжество, находившееся в вассальной зависимости от Турции и охватывавшее лишь северную часть нынешней территории страны. Южная часть под названием Восточная Румелия возвращалась Турции на правах автономного княжества, а на всей территории Македонии османская власть восстанавливалась в обмен на туманные обещания султана когда-нибудь провести там реформы.

Восточная Румелия воссоединилась с Болгарией семь лет спустя, а вот Македония реформ так и не дождалась. Здесь периодически вспыхивали восстания, которые турки неизменно топили в крови. Однако после Младотурецкой революции 1908 г. Османская империя ослабла настолько, что у Болгарии, Греции и Сербии появилась возможность окончательно вытеснить ее с Балкан и поделить между собой ее владения.

Однако раздел османского наследства прошел совсем не так, как рассчитывали в Софии. По болгаро-сербскому соглашению 1912 г. значительная часть Македонии должна была перейти к Болгарии. Но в ходе первой Балканской войны болгарские войска оказались сосредоточены на юго-восточном направлении, что позволило грекам и сербам без особых трудностей захватить большую часть Македонии. Когда после взятия Адрианополя болгарское командование стало перебрасывать войска на Запад, то, помимо территорий, уже освобожденных силами Внутренней Македонско-Одринской Революционной Организации, захватывать им было практически нечего. В результате Болгарии досталась лишь седьмая часть исторической Македонии, все остальное перешло Греции и Сербии. Попытки Болгарии изменить это положение не увенчались успехом ни в ходе Второй балканской войны, ни во время двух мировых войн.

Судьбы Эгейской и Вардарской Македонии сложились по-разному. Греция пошла по пути вытеснения болгарского населения и заселения новоприобретенных земель греками (в первую очередь теми, кто был изгнан из Малой Азии в результате греко-турецкой войны 1919–1922 гг.), вследствие чего к середине 30-х гг. доля греков в Эгейской Македонии выросла с 25% до 80%. Сербия попыталась ассимилировать обитателей своей части Македонии, которая в конце 20-х гг. была даже лишена своего исторического названия и переименована в Вардарскую бановину. Со временем стало очевидно, что ассимиляция не работает, несмотря на полицейский террор, переселение сербских колонистов и попытки прервать связи бановины с Болгарией. Тогда Белград сделал ставку на «македонизацию», в основе которой лежало представление о том, что население Вардарской Македонии не имеет ничего общего ни с сербами, ни с болгарами, а является отдельной македонской нацией.

«Македонистский» тезис подхватил Коминтерн, признавший в феврале 1934 г. существование отдельной македонской нации. Правда, руководствовались коммунисты совсем иными аргументами: они полагали, что покончить с империалистическим соперничеством трех балканских государств за Македонию можно лишь превратив ее в отдельное государство. В конце Второй мировой войны югославские коммунисты преобразовали бывшее королевство в федерацию и провозгласили Македонию одной из республик, входивших в ее состав. По мысли Тито и его сторонников, Народная Республика Македония (НРМ) должна была стать тем «Пьемонтом», который объединит все три части исторической Македонии.

После прихода к власти в Болгарии Отечественного фронта 9 сентября 1944 г. София и Белград стали активно обсуждать идею создания федерации между двумя странами. Важной составляющей переговоров был «македонский вопрос». Югославы настаивали на немедленном присоединении Пиринской области к НРМ, болгары говорили о том, что присоединение состоится только после создания федерации, но согласились взяться за «македонизацию» населения области, чтобы подготовить его к будущему «воссоединению». На практике такая политика вылилась в насильственное внедрение «македонского национального сознания» и насаждение «литературного македонского языка», созданного в 1944–1945 гг. на основе западномакедонских диалектов (потому что они сильнее отличались от болгарского, чем восточномакедонские). Перепись 1946 г. в Пиринской области, при проведении которой местным жителям недвусмысленно давали понять, что их будут считать фашистами и врагами народа, если они назовут себя болгарами, насчитала 63% македонцев; правда, лишь каждый пятый из них мог изъясняться на македонском, остальные говорили по-болгарски и македонцами себя не ощущали. Советско-югославский конфликт 1948 г. положил конец федеративным планам, но «македонизация» в Пиринской Македонии, пусть и в более мягкой форме, продолжалась до конца 50-х гг.

«Македонский вопрос» в Болгарии был закрыт в 1963 г., когда Компартия однозначно заявила, что никаких македонцев в стране не существует. Однако в Греции и в самой Республике Македония он до сих пор не решен. Несмотря на длящиеся уже более семидесяти лет попытки построить македонскую нацию, результат пока не очевиден: это, собственно, и толкало власти Скопье на переписывание истории в своеобразном ключе, что сильно раздражало и болгар, и греков. Греция предпочла бы, чтобы македонской нации вообще не было: сама нервозность, которую проявляла греческая сторона в ходе многолетних споров по вопросу о названии соседней страны, показывает, что, несмотря на выселение «македонских славян» из Эгейской Македонии, в Афинах не уверены в успешности ассимиляции территорий, присоединенных столетие назад, и опасаются, что есть возможность, пусть и гипотетическая, их потерять.

Болгаро-македонское сближение: cui prodest?

В целом развитие отношений между Болгарией и Македонией отвечает интересам обеих сторон. Для Скопье нормализация отношений с соседями — необходимый шаг для того, чтобы вступить в ЕС и НАТО. Для Софии — возможность закрепить свою роль посредника на Балканах и вместе с тем расширить влияние в соседней стране. После трех попыток решить «македонскую проблему» военным путем Болгария много лет мирилась с установившимся статус-кво. Теперь, стремясь закрепить и расширить свое влияние, она обкатывает новую тактику, используя свое членство в ЕС и НАТО и инструменты «мягкой силы» вроде продвижения своего видения общей истории, которое может, с одной стороны, улучшить имидж Болгарии в Македонии, а с другой — подорвать идеологический фундамент македонской нации, во многом зиждущийся на противопоставлении Болгарии. «Мягкая сила» проявляет себя даже в такой сфере, как межцерковные отношения: в ноябре 2017 г. Македонская православная церковь, провозгласившая себя автокефальной в 1967 г., попросила Болгарский патриархат стать ее «Церковью-матерью». Просьба была удовлетворена, что, кстати, вызвало резко отрицательную реакцию со стороны Константинопольского патриархата и Греческой православной церкви.

Конечно, болгарская тактика пока недоработана и периодически дает сбои. История с июньским визитом Г. Иванова в Софию показала, что у болгарского руководства нет единого подхода к выстраиванию отношений с соседней страной. Но после многолетнего тупика, в котором пребывали двусторонние отношения, сам факт того, что процесс пошел и Болгария медленно, оступаясь, но все-таки укрепляет свои позиции в Македонии, вполне может быть записан в актив Б. Борисову.