Культура – всеобщее благо или политический инструмент давления?

Культура, казалось бы, всегда была такой сферой человеческой жизни, которая позволяла понять образ жизни и мыслей других народов и наладить связи между народами и государствами. Стремительная цифровизация, которую подстегнула пандемия коронавирусной инфекции, должна была сделать этот процесс еще более всеобъемлющим – вспомним, онлайн туры по крупнейшим музеям мира, концерты на лучших театральных площадках. Однако, как оказалось, очень быстро и у этого инструмента международных отношений можно «поменять полярность». Сегодня мы в полной мере говорим о «культуре отмены», хотя можно говорить уже и об «отмене культуры», о культурном геноциде и виртуальном музее украденных шедевров.

«Культура, пожалуй, самый щедрый инструмент, которым располагает современная дипломатия для объединения человечества»¹.

Источник: Unsplash

В условиях «новой нормальности», постправды и «культуры отмены» – различными «пугающими» журналистскими и не только эвфемизмами, культура прочно закрепилась в международной повестке. Конечно же, это не началось ни во время пандемии, ни с началом СВО. Концепция культурной безопасности была реализована еще в 80-е гг. прошлого столетия в Новой Зеландии, где пришли к выводу, что успех в обеспечении культурной безопасности невозможен без учета традиций и обычаев народов. Культурная политика и «мягкая сила» оказываются не только и не столько механизмом использования культурного потенциала для укрепления мировых позиций, но и инструментом, способным сохранить собственную идентификацию, культурное наследие и память в условиях противодействия как давлению «мягкой силы» со стороны иных акторов, так и в условиях прямого физического контакта и воздействия, как в случае активизации миграционных потоков из бывших колоний либо из зон боевых действий на территориях, где проживают носители иных культурных и религиозных ценностей. Т.о. политизация и «милитаризация» («голубые» каски по защите культурного наследия) не есть «новое» явление, а есть результат эволюции культуры как политического концепта в глобальном дискурсе.

С точки зрения такой «эволюции» весьма значимым для культурной дипломатии стала состоявшаяся через сорок лет после первой Всемирной конференции Мондиакульт по культурной политике, состоявшейся в Мехико (Мексика) в 1982 г., и через 24 года после Всемирной конференции ЮНЕСКО по культурной политике в целях развития, состоявшейся в Стокгольме (Швеция) в 1998 г. Всемирная конференция ЮНЕСКО по культурной политике и устойчивому развитию – МОНДИАКУЛЬТ 2022 (28–30.09 2022г.).

Подготовка к мероприятию велась с декабря 2021 г. К началу конференции представители различных регионов озвучили основные ключевые векторы развития культурной политики. Так, для региона Европы и Северной Америки были выделены следующие приоритетные направления: укрепление синергии между культурой и образованием для содействия пониманию культурного разнообразия; поддержка адаптации культурной политики к цифровой трансформации путем создания более системного взаимодействия между культурной и цифровой политикой; совершенствование формулирования и принятия культурных прав как неотъемлемой части основных прав человека для решения проблемы растущего неравенства в плюралистических обществах, в том числе в отношении определения культуры как общественного блага².

В свою очередь, арабские страны призвали к более системному участию гражданского общества в разработке и реализации культурной политики в арабском регионе с целью максимального социального включения и расширения прав и возможностей всех слоев общества. Основными задачами для региона стали: усиление роли культуры в поддержке миростроительства; занятость молодежи в сфере культуры; оцифровка культурного наследия и архивов; укрепление политического диалога в области культуры посредством постоянных глобальных и региональных форумов под эгидой ЮНЕСКО с целью укрепления многосторонности при одновременном дальнейшем использовании культуры для перспектив устойчивого развития в регионе арабских государств и за его пределами; укрепление нормативно-правовой базы в сфере культуры в контексте цифровой трансформации³.

В рамках мероприятия прошло 94 международных форума, 59 конференций, 29 бесед, 14 параллельных встреч, 15 дискуссий и было представлено 270 предложений граждан. Государства-члены ЮНЕСКО одобрили заключительную Декларацию, основными пунктами, которой стали: реализация всех прав человека, в частности культурных прав – индивидуальных и коллективных – во всех связанных с культурой областях, начиная с сохранения культурного наследия и заканчивая развитием культурной и творческой отраслей, в том числе в цифровой среде, «в интересах построения более справедливого и равноправного глобального сообщества и сокращения проявлений неравенства, включая женщин, молодежь, детей, коренных народов, лиц африканского происхождения, людей с ограниченными физическими и психологическими потребностями и уязвимых групп населения»; углубление взаимодействия между сферами культуры и образования; признание культуры «глобальным общественным благом» и включение ее в качестве конкретной самостоятельной цели в повестку дня в области развития на период после 2030 г.; введение вопросов культурного наследия и творческого самовыражения в международные дискуссии по проблеме изменения климата; развитие международного диалога под эгидой ЮНЕСКО по вопросам возвращения и реституции культурных ценностей, в том числе незаконно вывезенных предметов культурного наследия, в страны их происхождения и в страны, не подпадающие под действие положений Конвенции ЮНЕСКО 1970 г.⁴.

Однако после того, как Декларация о культуре была единогласно принята, во время закрытия церемонии 48 стран потребовали прекращения агрессии России против Украины. Критика звучала со стороны официальных лиц Литвы, Великобритании, Германии, Нидерландов и Латвии в связи с российской военной операцией на Украине. «Мы требуем прекращения агрессии против Украины, чтобы гарантировать защиту от большего ущерба движимому и недвижимому культурному наследию во всех его формах», — заявил министр культуры Литвы К. Симонас от имени таких стран, как Гватемала, США, Великобритания, Швейцария, а также Европейского союза⁵. В свою очередь, заместитель министра культуры России С. Обрывалин пожаловался, что во многих странах мира звучат антироссийские заявления из-за конфликта между его страной и Украиной, который усилился за последние семь месяцев. Он осудил дискриминацию и культурный геноцид против населения «евразийских гигантов» из-за серьезной поляризации после военной операции Москвы против Киева в защиту автономных районов Донбасса, что побудило несколько стран выступить против России: «культура также политизирована, и мы сожалеем о проявлениях культурного геноцида в отношении русских мужчин и женщин»⁶. «Вопиющие случаи культурной дискриминации в отношении России и российских граждан происходят повсеместно в западных странах. Это выражается в отмене концертов (и Гергиева, и Мацуева), нашего балета и цирка, разрыве партнёрских связей, установлении визовых и иных ограничений, наконец, в массовом сносе памятников и попытках стереть любые проявления исторической памяти, связанные с Россией. Наше мероприятие, увы, также не избежало ненужной и вредной политизации: прозвучавшие вчера и сегодня от ряда делегаций голословные и лживые обвинения — не что иное, как проявление политики культурного геноцида в отношении России и русских», — заявил С. Обрывалин⁷.

Кроме того, в заявлении было объявлено о создании ЮНЕСКО и Интерполом «виртуального музея украденных культурных ценностей», который будет служить образовательным и исследовательским инструментом культурного сектора. При этом стоит вспомнить и о попытках «изъять» культурные ценности РФ. Так, по данным различных СМИ, весной 2022 года ряд выставок с участием произведений искусств из российских фондов культуры оказался под угрозой остаться за пределами России. В начале апреля финская таможня задержала на пограничном пункте с РФ «Ваалимаа» российские произведения искусства на сумму более 46 млн долларов. Арестованными оказались скульптуры, антиквариат и картины, которые везли обратно в Россию после двух выставок в Италии⁸. К счастью, все экспонаты из государственного музейного фонда России вернулись в страну, сообщил специальный представитель президента по международному культурному сотрудничеству М. Швыдкой. Он сообщил, что за границей остались только работы, принадлежащие частным лицам, которые попали в санкционный список Евросоюза⁹.

Т.о., как мы видим, культура наряду с такими концептами как: демократия, права человека, устойчивое развитие, инклюзивность, «зеленая» повестка и цифровая трансформация становится своего рода мифологемой международного политического дискурса: ими все оперируют, но каждое национальное государство/международная организация вкладывают помимо универсального значения свой этнический/национальный культурный код, который в дальнейшем, при более детальной проработке и реализации принятых универсальных деклараций приводит к недопониманию и культурным конфликтам.

Толкование культуры как общественного блага с одной стороны, частично снимает ответственность с исполнителей обязательств, с другой стороны, ставит риторический вопрос об охране этого блага: кто, что, где и когда с оружием или без может защищать это общественное? Когда национальное становится общественным? Кто этот вопрос регламентирует? Провалившиеся попытки задержать/оставить предметы культурной ценности или подвести их под санкции позволяют нам сохранить оптимизм и веру, что культура все же остается неким мостом между противоположными блоками, у культурной дипломатии есть шанс продолжить вести непростой диалог в ситуации всех против всех. «Ложкой дегтя» становится политизация культуры, превращение ее в экономический инструмент, элемент достижения ЦУР, где за «цифирьными» показателями размывается и теряется сама сущность культуры, ее позиционирование не как элемент духовной жизни, а как один из критериев достижения различных показателей в смежных отраслях.