SpaceX по-китайски: как КНР вступает в коммерческую гонку за космос?
5 июля 2018
0
комментариев
13857
Просмотров
В ридер
Распечатать
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
Разгорающаяся торговая война между США и КНР занимает почти все внимание как мировых, так и китайских СМИ, в то время как некоторые другие важные и связанные с Китаем новости проходят незамеченными. Так в мае 2018 г. появилась информация о первом в истории КНР ракетном пуске, осуществленным частной компанией. На первый взгляд может показаться, что здесь нет ничего особенного, тем более что в США, например, отрасль коммерческого освоения космоса очень развита. Но для Китая данное событие стало поистине одной из вех в деле космических исследований. Чтобы понять почему, попробуем проследить эволюцию китайской космической программы и определить, чем коммерческий запуск ракеты мая 2018 г. столь значим для Китая. 
Если говорить об истории становления китайской космонавтики, то в ней можно выделить несколько ключевых событий. В 1970 г. КНР впервые в своей истории вывела на орбиту искусственный спутник «Дунфанхун-1» (东方红一号), что ознаменовало начало космических исследований Поднебесной. Следующим шагом был запуск первого беспилотного космического корабля «Шэньчжоу-1» (神舟一号), случившийся в 1999 г. Одним из самых значимых событий в современной истории КНР стал первой полет тайконавтов в космос, состоявшийся 15 октября 2003 г. на корабле «Шэньчжоу-5» (神舟五号) и символизировавший начало китайской пилотируемой космонавтики. К слову, Китай стал третьей страной в мире (после СССР и США), успешно осуществившей столь амбициозную с научно-технологической точки зрения миссию. В 2007 г. с запуском зонда «Чханэ-1» (嫦娥一号 названного по имени китайской богини Луны) было положено начало лунным исследованиям. А вслед за выводом на орбиту в 2011 г. китайского орбитального модуля «Тяньгун-1» (天宫一号) и последующей в 2012 г. пилотируемой миссии на него начался этап создания китайской орбитальной космической станции, который должен завершиться отправкой третьего модуля в 2022 г.
В целом космическая программа КНР глобально может быть разделена на несколько этапов, часть из которых уже завершилась:
1) Запуск беспилотных летательных аппаратов, а затем и пилотируемых космических кораблей. Программа пилотируемых полетов была принята в 1992 г. и известна как Проект Шэньчжоу-921 (Project 921);
2) Проведение подготовительных работ для создания в будущем полноценной орбитальной космической станции: основой послужил модуль «Тяньгун-1», выведенный из строя в 2018 г. В 1992 г. был одобрен Проект 921-2 (Project 921-2) орбитальной космической станции «Тяньгун»;
3) Окончательное завершение создания космической станции, запуск двух модулей «Тяньгун-2» (2016 г.) и «Тяньгун-3» (2022 г.).
Проект 921-2 по созданию собственной космической станции, хотя и принятый относительно давно, стал еще более актуальным в 2011 г., когда Конгресс США путем внесения соответствующего пункта в бюджет запретил NASA сотрудничать с КНР в космических разработках. Приводятся две основные причины подобного решения: угроза национальной безопасности, связанная с необходимостью тесного научно-технологического обмена с китайской стороной результатами передовых исследований а, следовательно, то, в чем продолжают обвинять китайские компании и сейчас, – кражей интеллектуальной собственности у NASA и других американских компаний; а также противодействие регулярному нарушению Китаем прав человека. Вслед за решением Конгресса, США запретили Китаю осуществлять полеты на МКС.Еще одним чрезвычайно важным достижением в истории китайских космических исследований стал запущенный в 2000 г. (с первоначальной целью снижения зависимости от американской системы GPS) проект создания собственной глобальной спутниковой навигационной системы «Бэйдоу» (北斗卫星导航系统), на завершающей стадии которого к 2020 г. запланировано доведение спутникового созвездия до 35 аппаратов и повышение точности определения объектов на земле до нескольких сантиметров. Для сравнения американская система GPS обладает 24 спутниками и определяет положение наземных объектов с точностью до 1 метра. С 2012 г. система «Бэйдоу» доступна для коммерческого использования клиентами стран Азиатско-Тихоокеанского региона. В 2015 г. было достигнуто соглашение с Сингапуром об открытии совместного исследовательского центра для расширения возможных областей применения «Бэйдоу».
Среди других заметных успехов можно выделить введенный в эксплуатацию в 2016 г. крупнейший радиотелескоп в мире – FAST с диаметром 500 м, на строительство которого ушло 5 лет и 180 млн долл., что стало одним из самых престижных и крупных проектов, который осуществлял Китай в области фундаментальных исследований космоса. Еще одним достижением китайской космической программы стал запуск в работу в августе 2016 г. первого в мире квантового спутника, устойчивого к перехвату сигнала третьей стороной, что связано с физическими особенностями самой технологии квантовых связей. Китайские СМИ отмечают, что такие серьезные успехи не могут не беспокоить США, которые чувствуя угрозу потерять свое лидерство в космосе, уже сейчас начинают предпринимать шаги по реформированную собственной системы космического управления, конечной целью чего должно стать снижение бюрократических проволочек и создание благоприятствующих условий для реализации частных инициатив, чтобы «Маск, Безос и Брэнсон, если захотят запускать [ракеты] – могли бы это делать быстрее, выше и дальше» (让马斯克、贝佐斯和布兰森们可以想飞就飞，飞得又快又高又远).Космическая программа КНР не ограничивается лишь созданием собственной орбитальной космической станции – на ближайшие годы руководством республики запланирован еще ряд амбициозных проектов. Как заявил в ходе пресс-конференции в январе 2017 г. заместитель директора Китайского национального космического управления (Национальное космическое управление КНР /CNSA) У Яньхуа: «Наша цель состоит в том, чтобы к 2030 г. Китай был среди главных космических державмира». В этом году впервые в истории космонавтики запланирована отправка лунохода на обратную сторону Луны, а в 2020 г. планируется провести миссию марсохода на красную планету (ранее подобную миссию успешно осуществляли только США). Данные два проекта обозначены в Белой книге о космической деятельности КНР (White Paper on China's Space Activities), опубликованной CNSA в 2016 г. и рассчитанной сроком на 5 лет. Более того, к 2036 г. руководство КНР намерено осуществить пилотируемый полёт на Луну с высадкой экипажа на поверхность спутника Земли – вторая в истории миссия подобного типа после американского проекта «Аполлон» 1969–1972 гг. Примечательно, что Си Цзиньпин еще в 2012 г. обозначил «становление [Китая] космической супердержавой» в качестве приоритетной цели для китайского правительства.
Неудивительно, что определив такие поистине грандиозные и далеко идущие планы, китайское руководство все чаще признает исключительную важность космоса. В вышедшей в 2015 г. Белой книге по обороне КНР космос назван «новой командной высотой в международной стратегической конкуренции», что говорит о признании высшем руководством КНР космического пространства в качестве новой области стратегического планирования и неотъемлемого элемента обеспечения защиты своих национальных интересов.
Аспект космической безопасности КНР развивается поступательно в течение длительного времени: страна разрабатывает линейку спутников двойного назначения, а первым шагом в создании космического кинетического противоспутникового оружия стал эксперимент 2007 г., когда Китай с помощью баллистической ракеты вывел из строя свой собственный метеорологический спутник «Фэнюнь» (风云). В 2013 г. КНР протестировала использование «роботизированной руки» (robotic arm), прикрепленной к спутнику, для выведения из строя аппаратов противника. В 2016 г. был запущен прибор для уборки космического мусора, также оснащенный металлической клешней, и, по сути, являющийся спутником двойного назначения, который в случае необходимости может сбивать недружественный аппараты других стран. Сообщается, что Китай обладает возможностью применения как лазерного оружия для «ослепления» вражеских спутников, так и систем для глушения их сигналов, разработка которых в последнее время стала приоритетной. КНР также неоднократно обвиняли в проведении кибератак на космические объекты других стран: США заявляли, что в 2007 и 2008 гг. их спутники Геологической службы были выведены на 12 мин из строя вследствие целенаправленного воздействия хакерских атак с территории Китая. В июне 2018 г. Китай стали обвинять в «крупномасштабной кампании по кибер-шпионажу», направленной против телекоммуникационных компаний, предприятий по обслуживанию спутников, военных подрядчиков в США и Юго-восточной Азии. Все это говорит о достаточно продвинутой и развитой системы космических технологий КНР, которая охватывает как «мирный» космос, так и сферу военного применения научных достижений.
Поворотной точкой развития коммерческой составляющей космических исследований Китая стал 2014 г., когда частные компании получили разрешение проводить исследования и осуществлять запуск искусственных спутников, что стало катализатором для бума китайских космических стратапов. В контролируемую до этого исключительно государством отрасль космических разработок начали поступать частные инвестиции, а компании ВПК получили возможность реализовать свои технологии на рынке гражданского потребления. Осознание важности коммерческого освоения космоса к китайскому руководству пришло в 2015 г., а целенаправленные усилия по стимулированию частного сектора в космических исследований стали предприниматься уже в 2016 г., когда было заявлено, что КНР работает над созданием соответствующей юридической базы. По данным агентства Синьхуа на 2015 г., мировой стоимостной объем космической отрасли достиг 330 млрд долл., 76% которого приходилось именно на коммерческие услуги.
Неслучайно о новой (только уже коммерческой) гонке за космос мировые СМИ стали писать как раз в 2016 г. В частности, тогда упоминалась одна из первых китайских компаний по оказанию космических услуг ExPace – дочка государственной аэрокосмической корпорации CASIC (China Aerospace Science & Industry Corporation), в планах которой были не только коммерческие пуски ракеты-носителя «Куайчжоу-11» (Kuaizhou-11), но и управление огромным тематическим развлекательным парком в Ухане, выполненным в космическом научно-фантастическом стиле.
Логичным результатом принятых в 2015 и 2016 гг. инициатив по продвижению частных космических исследований стал первый коммерческий запуск ракеты OS-X (с научно-исследовательской целью) частного китайского стартапа OneSpace 15 мая 2018 г., который ознаменовал полноценное включение КНР в процесс коммерциализации космических разработок. Компания была основана в 2015 г. со штаб-квартирой в Пекине. По заявлению её главы, Шу Чанга, ракета OS-X является первой, разработанной и сконструированной с использованием исключительно отечественных технологий. Он также не пытается оспаривать часто проводимые параллели между его старапом и SpaceX Илона Маска, отмечая, что стартовые позиции у обеих компаний одинаковые – обе являются первыми в зарождающимся сегменте своих стран. Но при этом Шу Чанг подчеркивает, что существуют определенные различия: ракеты OneSpaceнамного меньше их американских аналогов, а топливо, которое она используют, не подходит для многоразового использования ускорителей – технология, которая является ключевой в проектах SpaceX [1].
Некоторые профильные издания прогнозируют, что 2018 г. принесет с собой взлет китайского коммерческого сектора в космических исследованиях. По сообщениям Синьхуа, за последние три года (как раз с момента снятия в 2014 г. ограничений на некоторые частные инициативы в космосе) в КНР появилось порядка 60 частных космических компаний, специализирующихся на услугах по запуску ракет и спутников. По данным на 2017 г., в Китае было 43 «космических единорога». Отчасти это связанно со спецификой сферы небольших по грузоподъемности ракет-носителей и миниатюрных телекоммуникационных спутников, которая имеет относительно низкие барьеры входа и высокий потенциальный доход, что в свою очередь привлекает большое количество технологических компаний, стремящихся капитализировать свои прогрессивные научные разработки.
Представляется, что политика властей КНР по стимулированию частной инициативы в сфере небольших коммерческих пусков была осознанно и целенаправленно выбрана руководством КНР. Её смысл может заключаться в том, чтобы в то время как крупнейшие государственные компании КНР, такие как CASIC, направляют все свои силы на реализацию упомянутых ранее крупных мега-проектах, небольшие частные стартапы могли бы заполнить нишу коммерческих исследований, которая набирает свой экономический потенциал. По данным Goldman Sacks, с 2000 г. инвестиции в компании, занимающиеся космическими разработками, составили 13 млрд долл. По прогнозам Morgan Stanley, космическая отрасль к 2040 г. будет приносить 1.1 трлн долл. доходов, что многим больше 350 млрд долл. в 2016 г. При этом рыночный потенциал Китая в области ракетных пусков и вывода на орбиту спутников в 2016–2020 гг. оценивается в 125 млрд долл.
При этом у китайских коммерческих инициатив уже сейчас есть определенный спрос и практическое применение. Так, государственные и частные компании Китая активно продвигают свои космические услуги для стран-участниц Инициативы Пояса и Пути (ИПП), что, очевидно, является логичным шагом для КНР, как относительно нового игрока в сфере коммерческих космических услуг. На данный момент существует объективная необходимость для Китая занимать доли на мировым рынке, привлекать глобальных клиентов, а как это сделать лучше, чем не через «Пояс и Путь», где большинство бенефициаров – это развивающиеся государства Юго-Восточной и Центральной Азии, Африки, Латинской Америки – страны, у которых рынок телекоммуникационных и спутниковых услуг находится на этапе становления, и конкуренция очень слаба. Именно по этой причине они являются наиболее оптимальными клиентами для КНР на данный момент. Приходя с инфраструктурным проектам, Китай попутно продвигает свои космические услуги (например, подключение к системе «Бэйдоу», которая может помочь сбалансировать транспортно-логистическую систему), при этом предлагает частично покрыть расходы в обмен на долю в компании. С одной стороны это позволяет привлечь нового клиента, а с другой – получить регулярное присутствие в стране, став акционером лидирующих компаний в той или иной сфере коммуникационных технологий.
Подобная стратегия уже нашла свое применение. В начале 2018 г. китайская государственная копания China Great Wall Industry (CGWIC) заключила сделку с Нигерией стоимостью 500 млн долл. по продаже ей двух коммуникационных спутников. Нигерия обязалась покрыть 15% стоимости, остальные расходы китайская компания взяла на себя в обмен на долю в нигерийской государственной компании спутниковой связи Nigcomsat. По информации официального сайта CGWIC, компания реализовала 9 подобных проектов с международными партнерами, среди которых Пакистан, Венесуэла, Алжир, Лаос и др. А в мае 2018 г. CGWIC осуществила успешный пуск нового спутника Apstar 6C (亚太6C卫星), который обеспечит покрытие всего Азиатско-Тихоокеанского региона спутниковым вещанием, а также повысит качество спутниковой связи между государствами региона, тем самым предоставляя поддержу странам-участницам «Пояса и Пути».
Китай также активно развивает многостороннее международное сотрудничество в области космических исследований с другими странами. Еще в июне 2016 г. КНР подписала соглашение с Управлением ООН по вопросам организации космического пространства (UNOOSA / United Nations Office for Outer Space Affairs) о готовности совместного использования своей будущей космической станции со всеми желающими странами-членами ООН. А 28 мая 2018 г. агентство Синьхуа сообщило о начале официального сотрудничества между КНР и ООН по совместному использованию странами-членами Организации китайской космической станции.
В заявлении отмечается, что «подобный проект, направленный на все государства-участники ООН, осуществляется впервые в истории. Китайская космическая станция открывает свои двери всему миру, демонстрирует концепцию международного сотрудничества в космосе, основанную на открытости, мире и взаимной выгоде… Начало международного сотрудничества на китайской космической станции является искреннем воплощением концепции построения единой судьбы человечества». По данным на август 2017 г., Китай осуществил 55 международных коммерческих запусков спутников.
Уже известно, что китайский лунный аппарат «Чханэ-4» будет осуществлять транспортировку немецких и шведских научных грузов. На данный момент успешно развивается китайско-французское сотрудничество в области разработки океанографических спутников. Китай и Бразилия осуществляют взаимодействие по совместному исследованию и производству спутников дистанционного зондирования Земли с целью обнаружения природных ресурсов.
Таким образом, все вышеупомянутые факторы, включая недавние передовые научные достижения, вполне отчетливо отражают наметившийся тренд превращения Китая в одного из важнейших участников международного сотрудничества в космосе. Следовательно, страна становится все более заинтересованной в коммерциализации (экономической и политической) своей значимой роли и результатов собственных космических разработок на стремительно растущем рынке частных космических услуг. А с учетом общепризнанной важности космоса для развития стран и мира в целом, этот рынок обещает быть очень прибыльным и востребованным.
Для руководства КНР активизация деятельности в коммерческом освоении космоса кроме экономической выгоды имеет и политическое приложение: она является инструментом «мягкой силы», позволяющим под миролюбивыми лозунгами концепции «построения сообщества единой судьбы человечества» (构建人类命运共同体理念), «открытого, мирного и обоюдовыгодного сотрудничества в космосе» (开放、和平、共赢的外空国际合作理念)и т.д. приглашать всех желающих к совместному исследованию космического пространства, тем самым привлекая на свою сторону новых союзников и укрепляя связи со старыми.
Многие страны, особенно партнеры Китая по Инициативе Пояса и Пути, не могут позволить самостоятельные дорогостоящие космические проекты, необходимые для развития многих отраслей экономики, включая улучшение телекоммуникационных технологий, транспортно-логистического планирования, систем связи и др. Обратившись к Китаю за помощью, им приходится принимать и исполнять выдвигаемые условия, которые, как показывает опыт Нигерии, могут быть нацелены на укрепление позиций КНР в определенных отраслях экономик этих стран, что автоматически усиливает экономическое проникновение КНР и в тоже время технологическую зависимость от нее. А на фоне прогнозируемого на ближайшие годы агрессивного демпинга со стороны китайских компаний по оказанию коммерческих космических услуг, цены зарубежных партнеров окажутся неконкурентоспособными, что будет подталкивать все большее число международных клиентов к сотрудничеству с Китаем.
Остается следить за развитием событий, но ясно одно: Китай активно включился в конкуренцию за коммерческий космос и отступать не собирается. КНР разрабатывает целый ряд ракет-носителей с целью удовлетворения растущего спроса на коммерческие пуски по всему миру. Так, среди линейки тяжелых ракет-носителей «Чанчжэн» (长征系列运载火箭) Китай к 2025 г. намерен создать ракету с применением технологии многоразового использования, которая поможет снизить затраты на запуск и тем самым сделает услуги более привлекательными для клиентов по всему миру. Одновременно Китай работает над созданием ракет-носителей микро размеров для доставки на орбиту нано-спутников, набирающих сегодня популярность, что поможет Китаю заполнить и эту относительно свободную нишу мирового рынка коммерческих космических услуг. Кроме того, на данный момент Поднебесная занимает четвертое место в мире по совокупному количеству коммерческих пусков (23) в период 1990–2017 гг., и по прогнозам их количество только в 2018 г. составит 40 (в 2 раза больше чем за 20-летний период до этого), что говорит о потенциальных перспективах стремительного роста и в будущем. Говоря языком маркетинга с применением матрицы BCG [2],«звездные войны» на наших глазах превращаются в «войны звезд» ведущих мировых частных космических компаний, где свою долю постепенно отвоевывают представители КНР.
[1] Ashlee Vance/ Elon Musk: How the Billionaire CEO of SpaceX and Tesla is Shaping our Future / Ebury Publishing/ Virgin Books / 400 p., 2015.
[2] Ма́трица BCG (BCG matrix) — инструмент для стратегического анализа и планирования в маркетинге. BCGделит компании или их отдельные продукты на четыре типа в зависимости от скорости роста рынка и размера доли на нем. «Звездами», по методике бостонской матрицы, считаются компании с самыми лучшими показателями объемов продаж и доли на рынке. Они приносят наибольший доход, и для таких фирм основной задачей является сохранение и увеличение доли рынка. Это, как правило, новые бизнес-области, занимающие относительно большую долю бурно растущего рынка, операции на котором приносят высокие прибыли. Эти бизнес-области можно назвать лидерами своих отраслей. Они приносят организациям очень высокий доход.
Поделиться статьей
Автор
Данил Бочков
Магистратура МГИМО МИД России. Бакалавр Зарубежного регионоведения (Экономическое и политическое развитие стран Востока: Китай) Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС при Президенте РФ, эксперт РСМД
Блог: Блог Данила Бочкова
Рейтинг: 1
ДРУГИЕ ЗАПИСИ
