«Холодный мир» между Израилем и Марокко: взгляд в будущее

Автор: Адван фатхи Хишамм, аспирант Тульского государственного университета, военный специалист (Государство Палестина)

Тьютор: Леонид Цуканов, Директор Уральской ассоциации молодых ближневосточников

Не прошло еще и года с момента начала процесса нормализации отношений между Государством Израиль и Королевством Марокко, а отношения двух стран уже подверглись первым испытаниям. «Майская война» в Палестине, в ходе которого официальные лица Королевства поддержали действия ХАМАС, углубляющийся раскол марокканского общества, попытки Рабата максимально отложить реализацию практических шагов – все это вызывает беспокойство у авторов «Соглашений Авраама».

Как будут развиваться отношения между двумя странами дальше? Останутся они в формате «холодного мира» (номинального взаимного признания без сильного углубления сотрудничества) или же следует ожидать сближения?

Источник: Reuters

Несколько слов об истории двусторонних отношений

Дипломатические отношения между двумя государствами были официально установлены в 1994 г. – в ходе очередной «оттепели» на Ближнем Востоке. Инициируя сближение, Рабат неоднократно заявлял, что приветствует соглашение «Газа-Иерихон», а также надеется на решение затяжного кризиса дипломатическим путем.

Тем не менее, нормализация длилась недолго. В 2000 г., в период интифады Аль-Аксы, Марокко объявил об одностороннем прекращении соблюдения достигнутых ранее договоренностей, а Израиль вновь был вычеркнут из списка легитимных акторов.

Затишье продолжалось около 20 лет и характеризовалось как «холодное противостояние»: в этот период Рабат не поддержал ни одной инициативы, инициированной Тель-Авивом, а также не допускал пролет израильских самолетов (в том числе «Борта номер один») через свое воздушное пространство. Также Марокко в течение долгого времени выступало с критикой ОАЭ и Бахрейна, обвиняя их в «предательстве интересов» арабского мира.

Однако 10 декабря 2020 г. было объявлено, что страны вновь договорились об установлении дипломатических отношений, а месяц спустя, 26 января 2021 г. в Королевстве было открыто израильское посольство. Отказался ли Рабат от своих прежних претензий в адрес Тель-Авива? Рассмотрим этот вопрос ниже.

Особенности новой «нормализации»

В начале июля 2021 г. Марокко с официальным визитом посетил генеральный директор министерства иностранных дел Израиля Алон Ушпиз. Поездка А. Ушпиза в Рабат стала первым примером визита высокоуровневого израильского дипломата с момента подписания в декабре 2020 г. соглашения о нормализации двусторонних отношений.

Весьма примечательно, что в то время как А. Ушпиз и его коллеги используют яркие эпитеты для характеристики двустороннего взаимодействия («перезагрузка», «политический диалог» и пр.), марокканские официальные лица, напротив, всячески избегают использования в выступлениях термина «нормализация» в отношении Израиля – текущий процесс урегулирования позиционируется Рабатом как некий «возврат» к положению дел до 2000 г., когда между двумя государствами существовали постоянные деловые связи, а израильские туристы регулярно посещали Королевство. Такой подход крайне нетипичен для участников «Соглашений Авраама» и подчас вызывает непонимание у зарубежных дипломатов – особенно на фоне громогласных информационных кампаний ОАЭ и Бахрейна, связанных с нормализацией отношений с Израилем. Вероятнее всего, подобное позиционирование обусловлено стремлением Королевства обеспечить себе пространство для маневра на тот случай, если администрация Байдена решит окончательно свернуть курс на поддержку «Соглашений Авраама», а также объявить недействительными сопутствующие договоренности, нарушающие принцип преемственности американской внешней политики (например, договоренность о признании суверенитета Марокко над территориями Западной Сахары). С учетом того, что с приходом демократической администрации Белый Дом серьезно урезал поддержку своих арабских партнеров, отменив многие «стимулы сближения», подобная стратегия оказалась частично оправдана.

Кроме того, играет роль и личностный фактор. В частности, глава Марокко король Мухаммед VI, по совместительству являющийся главным религиозным авторитетом в своей стране, а также возглавляет созданный в рамках ОИС комитет Аль-Кудс (символически значимый, но функционально бездействующий орган), стремится сохранить свое влияние на народ Палестины, а также представить себя в качестве «непоколебимого защитника Иерусалима». Учитывая, что в последний год вектор поддержки палестинского проекта постепенно стал смещаться из Арабского мира в стороны Турции и Ирана, текущие усилия Марокко в перспективе вполне могут стать залогом укрепления его позиций в ЛАГ.

«Майская война» в Газе: фактор «с двойным дном»

С началом боевых действий между Израилем и ХАМАС в мае 2021 г. диалог между Рабатом и Тель-Авивом, и без того развивавшийся крайне медленно и скачкообразно, столкнулся с первым серьезным вызовом: с одной стороны, арабская солидарность предписывала безоговорочно поддержать Палестину и свернуть сотрудничество (как это уже было в 2000 г.), а, с другой стороны, новый разрыв не отвечал внешнеполитическим и экономическим приоритетам Королевства. Впрочем, аналогичные проблемы в этот период испытали и другие арабские государства, входящие в орбиту «Соглашений» – ОАЭ, Бахрейн, Судан.

В итоге Марокко, как и его арабские коллеги, резко осудило действия Израиля в Иерусалиме (однако с течением времени позиция Королевства приобрела более сдержанный характер и трансформировалась в нейтральную), а когда центр тяжести конфликта сместился в сторону Сектора Газа (операция «Страж стен»), Рабат и вовсе перешел к тактике «двойной игры», посылая международному сообществу смешанные сигналы относительно своей позиции по нормализации. Более того, после прекращения огня премьер-министр Марокко Саад-Эддин эль-Османи, который также возглавляет главную исламистскую партию страны в правящей коалиции, написал письмо политическому лидеру ХАМАС Исмаилу Хании, в котором поздравил организацию с «победой» над Израилем. А месяцем позже И. Хания посетил Рабат с официальным визитом, где встретился с высокопоставленными марокканскими чиновниками, а также поучаствовал в торжественном приеме у короля. Подобное «двойное позиционирование» вызывало некоторую обеспокоенность у израильских официальных лиц. Прежде всего, потому что осуществленные Рабатом в адрес ХАМАСа жесты поддержки придавали организации дополнительную легитимность, укрепляя ее международные позиции. В этом контексте использовать концепт «террористической угрозы» в отношении Палестины (и тем самым оправдать спорные действия израильского правительства) уже не представлялось возможным.

Кроме того, ситуация дополнительно усложняется грядущими выборами в национальный парламент Марокко, которые состоятся уже в сентябре 2021 г. Согласно текущим раскладам, Партия за справедливость и развитие (PJD), которую возглавляет действующий премьер-министр, имеет поддержку на уровне около 30% и, вероятнее всего, не сможет сохранить лидирующие позиции. В случае провала PJD, ведущая сила в Парламенте сменится впервые с Арабской весны, что сулит комплексный пересмотр политики Рабата в социальной и экономической сферах (именно на них и делает ставку Израиль в своей стратегии сближения). По этой причине обращение эль-Османи к Хании, вероятнее всего, имеет целью укрепить идеологические позиции PJD и преодолеть внутренний раскол в правящей коалиции, возникший после нормализации отношений с Израилем. Поддержка же со стороны короля, вероятнее всего, обусловлена стремлением продемонстрировать Вашингтону готовность Рабата стать полезным посредником между Израилем и палестинцами, если это когда-либо окажется необходимым (что подразумевает дополнительную причину для администрации Байдена поддерживать признание суверенитета Марокко над Западной Сахарой).

Также важно принимать во внимание и фактор «арабской улицы», как важный компонент успешной нормализации. Если говорить в общих чертах, то, когда дело доходит до нормализации отношений с Израилем, марокканское общество делится на три категории. Первая – яростные противники любого проявления сближения с сионистским режимом: чаще всего это представители сельских мест, активисты исламистских и частично левых движений (однако встречаются среди них и военные, а также бизнесмены средней руки). Вторая группа – нейтралы (интеллигенция, сотрудники международных компаний, военные чины, горожане), сочувствующие народу Палестины, однако готовые на «незначительные уступки» Израилю в обмен на укрепление благосостояния страны. Третья группа – так называемые «энтузиасты» (крупный бизнес, IT-специалисты, творческая элита), для которых «оттепель» в арабо-израильских отношениях синонимична появлению дополнительных направлений работы и расширению рынка труда. Операция «Страж Стен» имела наибольшее значение для второй и третьей групп, поскольку скептики соглашения видели в израильской операции в Газе (и антиизраильской пропаганде вокруг нее) подтверждение своих предубеждений в отношении более широкого израильско-палестинского конфликта, в то время как позиция «энтузиастов» на фоне происходящих событий, напротив, ослабла. В таком контексте поддержка ХАМАС выглядела как единственный правильный для марокканского общества вариант.

С другой стороны, несмотря на активизацию диалога Марокко и ХАМАС (который в израильских СМИ окрестили как «дипломатический танец»), марокканская монархия дает понять, что Рабат готов (и что важнее, заинтересован) развивать двусторонние отношения с Израилем. Например, в день визита главы ХАМАС в Рабат король направил премьер-министру Израиля Нафтали Беннету поздравительную телеграмму по случаю формирования в Израиле нового коалиционного правительства, попутно подчеркнув в ней свою готовность к развитию контактов. Также сообщалось, что Королевство планирует продолжить укрепление взаимного доверия путем преобразования своего офиса в Тель-Авиве и придания ему статуса посольства, а также участия в совместных учениях с ЦАХАЛ.

Заинтересованность Рабата вполне объяснима. Во-первых, Марокко стремится получить доступ к израильским технологиям и расширить текущий пакет прямых иностранных инвестиций – особенно это актуально для сельского хозяйства, которое по сей день остается доминирующим сектором экономики Королевства. Кроме того, все большее внимание уделяется развивающемуся технологическому сектору, который, по мнению отдельных марокканских чиновников, в среднесрочной перспективе сможет составить конкуренцию ведущим странам Ближнего Востока.

Что будет дальше?

Визит А. Ушпиза в Рабат, без сомнения, можно считать историческим. Несмотря на то, что в ходе встречи стороны практически не поднимали важных вопросов, ограничившись «дипломатическими экивоками», он свидетельствует о важных сдвигах во взаимном восприятии и частичном преодолении двадцатилетнего перерыва в отношениях.

Конечно, то, как будет развиваться дальнейший процесс нормализации зависит от обеих сторон, однако Израиль вполне может использовать результаты визита А. Ушпиза в качестве «идеологической базы» для формирования устойчивых профильных связей, которые в перспективе смогут сгладить эффект от внешних потрясений (к числу которых относится и недавняя эскалация в Газе). Как сообщают открытые источники, в ближайшее время страны намерены запустить постоянные прямые рейсы, что в перспективе позитивно скажется на развитии туристических и культурных связей, а также позволит поддерживать благоприятный инвестиционный климат. Вероятнее всего, в ближайшее время обе страны сосредоточатся на тихом и методичном налаживании взаимодействия деловых сообществ, что в перспективе может стать важным фактором укоренения нормализации.

В этом контексте налоговые льготы для израильских компаний, инвестирующих в Марокко и/или иным образом взаимодействующих с марокканскими предприятиями, будут прямым сигналом для Рабата о том, что Тель-Авив серьезно относится к перспективам развития деловых связей с Королевством. Как итог, и у Марокко, и у Израиля есть сильный стимул продемонстрировать, что нормализация отношений предполагает ощутимые экономические выгоды для населения двух стран. Это углубит двусторонние отношения и окажет положительный демонстрационный эффект для других арабских государств в регионе.