Российская гуманитарная реакция в ЛДНР и на Украине: к новой модели помощи?

По прошествии более пяти месяцев с момента начала российской специальной военной операции (СВО) по защите республик Донбасса, денацификации и демилитаризации Украины уверенно можно говорить о том, что приобретенный за это время опыт реагирования на срочные нужды мирного населения в зонах боевых действий и на освобожденных территориях сформирует качественно новую для России модель оказания гуманитарной помощи.

Накапливаемый в последние месяцы российскими гуманитарными НПО и волонтерами опыт позволит им в дальнейшем более активно работать на международном уровне. История крупных гуманитарных НПО, реализующих проекты по всему миру, свидетельствует о том, что успешной транснационализации их деятельности всегда предшествовал определенный формирующий опыт, связанный с интенсивной работой по спасению, лечению, предоставлению иной срочной помощи людям, оказавшимся в беде из-за вооруженных конфликтов, стихийных бедствий, других чрезвычайных ситуаций.

По прошествии более пяти месяцев с момента начала российской специальной военной операции (СВО) по защите республик Донбасса, денацификации и демилитаризации Украины уверенно можно говорить о том, что приобретенный за это время опыт реагирования на срочные нужды мирного населения в зонах боевых действий и на освобожденных территориях сформирует качественно новую для России модель оказания гуманитарной помощи.

Если до начала СВО особенности российского гуманитарного реагирования за рубежом исследовались на примерах спасательных операций МЧС [1], помощи сирийскому народу в ходе российской антитеррористической операции в Сирии [2], помощи населению Донбасса в 2014–2021 гг. [3], то в настоящее время стало совершенно очевидно, что все эти, безусловно, значимые с точки зрения истории российской гуманитарной политики примеры не идут ни в какое сравнение с масштабом гуманитарной реакции РФ, которую можно наблюдать сегодня.

Общая характеристика российской гуманитарной помощи в ходе СВО сводится, прежде всего, к констатации ее беспрецедентной природы. Такие оценки встречаются как в заявлениях российских официальных лиц, так и в комментариях экспертов. Но за этим общим определением скрываются вполне конкретные качественные черты, отличающие нынешний формат исполнения Россией своих гуманитарных обязательств от всех предыдущих. Модельный [4] характер российской гуманитарной реакции сегодня складывается под воздействием внешних и внутренних факторов.

Фактор внешней враждебности

Владимир Бартенев:
Российское содействие развитию: особенности статистического учета

Главным из внешних факторов стала значительно более жесткая в сравнении с предыдущим периодом степень западного противодействия российской гуманитарной стратегии.

Новой чертой по сравнению, например, с сирийским кейсом, где расхождения у России с государствами Запада по гуманитарным вопросам наблюдаются и сейчас, является наращивание институционального каркаса вокруг антироссийской кампании, развернутой в связи с СВО в западных медиа.

Учреждением различных комиссий по расследованию российских «военных преступлений» [5] заняты и отдельные страны Запада, и целые их группы вместе с примкнувшими к «западным партнерам» сателлитами. Уже в конце марта была создана объединенная следственная группа в составе Литвы, Польши и Украины. К ней позднее присоединились Офис прокурора Международного уголовного суда (МУС) и Евроюст. В мае МУС направил на Украину крупнейшую за всю свою историю группу экспертов для расследования возможных военных преступлений, имевших место после «российского вторжения» в феврале.

Международные преступления (геноцид) в связи с СВО также расследуются Международным Судом, нарушения прав человека в ходе СВО — Европейским судом по правам человека. Не отстает и Совет по правам человека ООН, учредивший Международную комиссию по расследованию на Украине. Наряду с ней работает Мониторинговая миссия ООН по правам человека на Украине. Не остались в стороне и международные парламентские структуры. Так, ПАСЕ призвала к учреждению специального международного уголовного трибунала с целью «расследования и преследования в судебном порядке преступления агрессии, предположительно совершенного политическим и военным руководством Российской Федерации». ПА ОБСЕ идет следом и учредила должность Специального докладчика ПА ОБСЕ по военным преступлениям на Украине. Из совсем недавних примеров в этом же ряду можно назвать принятие 45 государствами [6] политической декларации по итогам конференции «Подотчетность за Украину» (Ukraine Accontability Conference), организованной правительством Нидерландов и МУС. В этой декларации заявлено, что действия России угрожают «основанному на правилах международному порядку», и выражена приверженность активизации коллективных усилий по привлечению к ответственности за все предполагаемые международные преступления, совершенные на Украине.

Табу на «русскую пропаганду» неожиданно нарушила Amnesty International — в своем наделавшем много шума докладе она отметила факты нарушения ВСУ международного гуманитарного права. Однако пока это лишь исключение, подтверждающее общую установку Запада на замалчивание преступлений украинских националистов.

Разумеется, такая не только информационная, но и институциональная антироссийская мобилизация оказывает влияние на рост числа провокаций и инсценировок по всей линии соприкосновения, о чем постоянно информирует российская сторона.

Есть и еще несколько аспектов, позволяющих говорить о крайней сложности внешних условий: прямая военная поддержка государствами Запада киевского режима; отсутствие согласования украинской стороной гуманитарных коридоров в российском направлении; использование украинскими вооруженными силами и националистическими батальонами мирных жителей в качестве «живого щита». Такая террористическая тактика на Украине достигла катастрофических масштабов.

Таким образом, контекст российской гуманитарной реакции в ЛДНР и на освобожденных территориях Украины весьма непрост и существенно отличается от накопленного Россией опыта.

Функционал российской системы гуманитарного реагирования

Владислав Бутенко:
Международная помощь и санкционное давление

Российское гуманитарное реагирование сегодня можно описать как стратегически автономную систему, которая, тем не менее, сохраняет способность к поддержанию постоянной открытой коммуникации со всеми другими акторами гуманитарного «поля», включая официальный Киев, «западных партнеров», международные организации гуманитарного профиля.

Межведомственный координационный штаб (МКШ) Российской Федерации по гуманитарному реагированию на Украине был создан 2 марта с двумя основными целями: 1) обеспечивать безопасную эвакуацию мирных жителей Украины и иностранных граждан; 2) оказывать всестороннюю гуманитарную помощь населению Украины в контролируемых районах, а также в ДНР и ЛНР. Штаб функционирует в круглосуточном режиме. В его состав включены уполномоченные представители всех федеральных органов исполнительной власти, государственных корпораций и организаций, а также субъектов Российской Федерации.

По ежедневным сводкам Штаба можно заключить, что гуманитарная реакция России не сводится только к мерам практического и организационного характера; хотя, безусловно, они составляют ее сердцевину. Важны также такие аспекты реагирования, как информационный, коммуникационный, аналитический, переговорный, координационный.

Но главным остается практический аспект, хорошо известный всем, кто следит за ходом СВО. Есть несколько гуманитарных вопросов, требующих постоянного внимания. Основные из них — гуманитарная эвакуация, включая организацию гуманитарных коридоров, наземных и морских; сбор, доставка и раздача гуманитарной помощи; гуманитарное разминирование; прием беженцев.

Информационные бюллетени Межведомственного координационного штаба предоставляют подробную статистику по всем названным направлениям, а также результатам гуманитарного разминирования. Стоит лишь отметить, что Россия лидирует среди европейских стран по числу принятых украинских беженцев. По состоянию на 4 августа Россия приняла на своей территории из опасных районов Украины и республик Донбасса 3 102 800 человек (из которых 490 385 детей) — беженцев из республик Донбасса и опасных районов Украины.

В целом, анализ практической стороны российской гуманитарной реакции позволяет проследить динамику ее практических задач — они меняются в ответ на появление новых потребностей, в том числе средне- и долгосрочных. Россия на Донбассе и освобожденных территориях Украины, как и ранее в Сирии, стремится обеспечить плавный переход между оказанием срочной помощи и содействием восстановлению и развитию. Сегодня на территории республик Донбасса ведется подготовка к зиме, восстанавливаются и реконструируются жизненно важные объекты.

Кроме, собственно, практического содержания, российскую модель гуманитарной реакции отличает постоянная коммуникация с другими акторами, прежде всего с профильными агентствами ООН и Международным комитетом Красного Креста (МККК). Встречи с представителями ООН и МККК проводятся на регулярной основе. Всего с февраля 2022 г. их было проведено более 40.

Можно выделить и переговорный аспект российской модели гуманитарного реагирования. Хотя он близок коммуникационному, но все же обладает своей спецификой. Переговоры — это не просто обмен информацией, они всегда сфокусированы на достижении практических договоренностей, сближении позиций, поиске компромиссов. Вопрос обмена военнопленными и телами погибших военнослужащих может служить одним из примеров переговоров, которые Москва ведет с Киевом при участии МККК. Отклик на поступающие предложения и выдвижение собственных инициатив — это тоже переговорный аспект российской гуманитарной реакции. Среди успешных результатов переговорного процесса можно, например, назвать гуманитарную операцию по эвакуации детей-сирот из детского дома по личной просьбе главы дипломатической службы Ватикана П.Р. Галлахера и при содействии украинской стороны, проведенную 10 марта на киевском направлении. Из недавних успешных переговоров можно назвать «зерновую сделку», заключенную 22 июля в Стамбуле.

МКШ проводит также анализ обращений, поступающих на «горячую линию». Всего по состоянию на 4 августа их поступило 2 759 894 из 2 139 населенных пунктов Украины и с подконтрольной киевским властям территории Донецкой народной республики. В подавляющем большинстве случаев это обращения с просьбами об эвакуации в Россию. Ни один заданный вопрос не снимается с контроля до его полной реализации. Прямая связь с реципиентами помощи крайне важна не только потому, что позволяет адекватно оценивать обстановку на «земле», но еще и в связи с возможностью контроля качества помощи и соблюдения принципов уважения человеческого достоинства, а также беспристрастности при оказании помощи.

В российской модели гуманитарного реагирования в том виде, в котором она складывается к настоящему моменту, стоит выделить аспект, связанный с фиксацией нарушений МГП и сбором свидетельских показаний жертв и очевидцев. Помимо правоохранительных органов России и ЛДНР, эту работу ведет большой круг акторов — Минобороны РФ, общественники, журналисты и др.

Хотя координационный аспект российской модели может, на первый взгляд, показаться близким коммуникационному и переговорному, тем не менее, на «земле», в реальных условиях координация с другими заинтересованными сторонами является вполне самостоятельным звеном в системе российского гуманитарного реагирования. Особенно важна координация при организации гуманитарных коридоров. Отсутствие понимания и координации действий заинтересованных сторон может приводить к срыву совместных гуманитарных операций. Например, как следует из заявления МКШ от 2 апреля, из-за неорганизованности действий МККК сопровождавшаяся им гуманитарная колонна не смогла прибыть в оговоренный пункт.

В целом же, несмотря на крайнюю враждебность внешних условий, частое отсутствие конструктивного взаимодействия со стороны международных организаций российское гуманитарное реагирование не замыкается на себе, остается открытым к контактам с другими акторами гуманитарного «поля» и нацеленным на достижение поставленных целей.

Аспект солидарности

Алексей Хлебников:
Подход России к механизму трансграничной доставки помощи в Сирию

Россия модель срочного гуманитарного реагирования сегодня усиливает следующие черты: соблюдение принципов МГП, свидетельствование о фактах его нарушений, наличие связи между срочной помощью и содействием развитию, солидарность, общенациональный характер помощи.

Между тем последние две обусловлены не внешними, а скорее внутренними факторами. Основной из них — беспрецедентная общенародная мобилизация для помощи Донбассу и освобожденным территориям Украины. По статистике, более 15 млн человек на Украине до настоящего времени сохраняют крепкие связи с Российской Федерацией, где у них проживают близкие, родственники и друзья.

В сбор, отправку, раздачу помощи жителям республик Донбасса и освобожденных территорий Украины вовлечены российские политические партии, религиозные организации, госкорпорации, частные компании, некоммерческие организации, общественные движения, диаспоры, блогеры и многочисленные волонтеры.

Эта беспрецедентная мобилизация примечательна не только своими масштабами и проявлением солидарности. Важно, что она способствует повышению эффективности помощи, позволяя обеспечить транспарентность и свести до минимума риски возможных злоупотреблений при ее раздаче. Сборщики и отправители помощи зачастую сопровождают ее на всем маршруте и сами в качестве волонтеров участвуют в ее распределении и общении с мирным населением освобожденных населенных пунктов. Таким образом, повышается прямой общественный, независимый контроль над соблюдением основных гуманитарных принципов. Это крайне важно, так как эффективность помощи в конечном итоге оценивают ее реципиенты. Стоит отметить, что такой возможности лишены западные доноры. Западная гуманитарная помощь Украине обычно оказывается через организации-партнеры, что означает существование нескольких посреднических звеньев между донором и реципиентами. В этой связи стоит также отметить, что Украина получила поддержку от граждан различных государств по всему миру в криптовалютах. Но опять же жертвователи не обладали никакими возможностями проконтролировать расходование средств. По сообщениям СМИ, часть из них просто исчезла.

***

Общенародная гуманитарная мобилизация для помощи Донбассу в силу своей беспрецедентности вряд ли будет повторяться в будущем, когда потребуется гуманитарная помощь России — слишком уникальны сегодняшние условия. Но отдельные черты этой мобилизации (в особенности свидетельствование о фактах нарушения гуманитарных норм, солидарность с реципиентами помощи), и опыт, накапливаемый российскими гуманитарными НПО и многочисленными волонтерами, сформируют полезный багаж. Вероятнее всего, именно он выведет в будущем российскую гуманитарную дипломатию в части срочного реагирования на людские нужны на совершенно иной уровень.

Накапливаемый в последние месяцы российскими гуманитарными НПО и волонтерами опыт позволит им в дальнейшем более активно работать на международном уровне. История крупных гуманитарных НПО, реализующих проекты по всему миру, свидетельствует о том, что успешной транснационализации их деятельности всегда предшествовал определенный формирующий опыт, связанный с интенсивной работой по спасению, лечению, предоставлению иной срочной помощи людям, оказавшимся в беде из-за вооруженных конфликтов, стихийных бедствий, других чрезвычайных ситуаций.

1. Шимон Н.С., Буданов С.А. Особенности деятельности МЧС России по организации реагирования на чрезвычайные ситуации за рубежом // Проблемы обеспечения безопасности при ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. 2013. №1 (2). сс.200-203.

2. Шимон Рыбалкин А.Н. Гуманитарная помощь сирийскому народу (2015-2018): некоторые итоги и выводы. Вестник Московского государственного лингвистического университета. Общественные науки. 2022. №1 (846). сс.108-114.

3. Шимон Степанова Е.А. Гуманитарная роль России в конфликтах на Донбассе и в Сирии (в контексте «ответственности по защите») // Пути к миру и безопасности. 2018. №1 (54). сс.129-181; Яновская Ю.Ю., Иванова О.А., Новикова Н.М. Проблемы гуманитарной помощи на территории Донбасса // Постсоветский материк. №4(8). 2015. сс.77-86.

4. Шимон То есть определяющий на годы вперед основные черты российского гуманитарного реагирования.

5. Шимон Термин взят в кавычки потому, что анализ всех соответствующих западных инициатив выявляет их предвзятый характер. Виновные в них назначены еще до начала расследования. Кроме того, для всех из них характерно замалчивание проблемы гуманитарного кризиса в Донбассе в 2014-2021 гг.

6. Шимон Албания, Австралия, Австрия, Бельгия, Колумбия, Босния и Герцеговина, Болгария, Канада, Коста-Рика, Хорватия, Кипр, Чехия, Дания, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Грузия, Греция, Исландия, Ирландия, Италия, Лихтенштейн, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Мексика, Маршалловы Острова, Черногория, Новая Зеландия, Северная Македония, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Испания, Швеция, Швейцария, Украина, Великобритания и США. Из стран Евросоюза декларацию не подписала Венгрия.