На страже Пятой Республики: военная политика Макрона

Двухнедельный отрезок накануне французского праздника 14 июля принес целую серию разнообразных новостей, тематически связанных с военной политикой Пятой Республики. Так, в порту Шербур в присутствии президента Эммануэля Макрона прошла церемония спуска на воду первой из шести многоцелевых атомных подлодок проекта «Барракуда». Параллельно было названо имя нового начальника штаба сухопутных войск ― генерала армии Ж.-П. Боссера (в должности с 2014 г.) планово сменит Т. Буркхард (ранее он занимал пост генерального инспектора этого же вида вооруженных сил). Начались поставки в действующую армию новой колесной техники — бронетранспортеров «Грифон», которых к 2025 г. на вооружении должно быть порядка 900. В ежегодной речи в Министерстве обороны Э. Макрон объявил, что к системе военно-воздушных сил Франции скоро добавится космическое командование, а ВВС страны будут переименованы в ВКС. Наконец, свое значение имел и парад на Елисейских полях, поскольку с его помощью были обыграны сразу две темы: высокая технологичность французской промышленности (продемонстрированы отдельные образцы военной и гражданской робототехники) и европейское единство (в Париж были приглашены лидеры и военнослужащие всех стран-участниц Европейской инициативы вмешательства).

Таким образом, военная политика Франции не стоит на месте; в каждом виде вооруженных сил идут свои процессы, решаются задачи и проблемы. Можно сказать, что с мая 2017 г., когда нынешнее руководство страны пришло к власти, французская оборона на практике строится на нескольких основополагающих принципах. Сегодня, когда президентство Э. Макрона переходит в свою «зрелую» фазу (т.н. «второй акт»), уместно сделать их краткое промежуточное обобщение.

1. Существенное внимание политического руководства к военным делам. В 2018 г. был принят новый закон о военном планировании, согласно которому к 2025 г. французские военные расходы должны вырасти с 35,9 до 50 млрд евро (так будет достигнут уровень в 2% от ВВП). В рабочем графике Э. Макрона на каждый месяц обязательно числится несколько заседаний Совета по обороне и национальной безопасности (хотя бы в ограниченном составе); постоянно поддерживается контакт с министром обороны Ф. Парли; организуются визиты на военные выставки и салоны и т.д.
2. Стратегическая автономия. Как и все его предшественники за последние полвека Э. Макрон выстраивает свою военную политику с представлением о том, что оборону страны не следует отдавать исключительно на добрую волю какого-либо союзника. Даже если Франция является членом альянса НАТО и вынуждена учитывать его решения, армия Республики должна быть способна выполнить любую боевую задачу самостоятельно, с опорой на свои силы и средства, и лишь в случае необходимости привлекать внешнюю поддержку (которая не должна автоматически превращаться в зависимость). Согласно Стратегическому обзору 2017 г. по обороне и национальной безопасности, перед вооруженными силами ставится пять приоритетов: (ядерное) сдерживание, защита национальной территории, знание и предвидение, вмешательство, предупреждение конфликтов.
3. Европеизация. Одним из центральных проектов Э. Макрона остается углубление европейского сотрудничества в оборонной сфере. При энергичном участии французского лидера в 2017 г. был запущен Европейский оборонный фонд и согласована программа PESCO; в 2018 г. начата Европейская инициатива вмешательства; в 2019 г. была открыта Европейская коллегия разведки. Франко-германский тандем нацеливается на разработку общего танка и истребителя (к 2030–2040-м гг.), а также задумывается о гармонизации подходов к продажам вооружений третьим странам. Президент призывает к формированию общей стратегической культуры стран ЕС, утверждает, что оборона и безопасность Франции будут неполными без Европы, укрепления «европейского суверенитета», «европейской стратегической автономии».
4. Расширение тематического спектра. В последнее время военная политика Франции стала еще и активно прирастать новыми направлениями, на которые раньше мог делаться не такой сильный акцент в силу иного международного контекста или ограниченности бюджетных средств. Прослеживается намерение укрепить оборонные возможности в киберпространстве. Высокий приоритет отдается военному использованию космоса. Наиболее свежий тренд — секьюритизация климатической повестки, постоянно продвигаемой Э. Макроном на национальном и международном уровнях.

Военная политика Э. Макрона представляет собой вполне целостное явление. Безусловно, она не лишена слабых мест: например, нет никакой гарантии, что правительство скрупулезно соблюдет намеченную траекторию по расходам, что в последующие годы не будет задержек в поставках техники, что не усугубится имеющаяся проблема износа военной инфраструктуры и т.п. Не говоря о том, что проводимый курс, по большому счету, пока не приносит существенных результатов на поле боя. Если вспомнить операцию «Бархан» в Сахеле, то окончательной победы там так и нет уже не первый год. Тем не менее Э. Макрон показал на каких направлениях в военной сфере сделаны акценты, которые сохранятся до конца его президентства, и приступил к реализации задуманного; для «первого акта» его правления — это довольно насыщенная программа.

Двухнедельный отрезок накануне французского праздника 14 июля принес целую серию разнообразных новостей, тематически связанных с военной политикой Пятой Республики. Так, в порту Шербур в присутствии президента Эммануэля Макрона прошла церемония спуска на воду первой из шести многоцелевых атомных подлодок проекта «Барракуда». Параллельно было названо имя нового начальника штаба сухопутных войск ― генерала армии Ж.-П. Боссера (в должности с 2014 г.) планово сменит Т. Буркхард (ранее он занимал пост генерального инспектора этого же вида вооруженных сил). Начались поставки в действующую армию новой колесной техники — бронетранспортеров «Грифон», которых к 2025 г. на вооружении должно быть порядка 900. В ежегодной речи в Министерстве обороны Э. Макрон объявил, что к системе военно-воздушных сил Франции скоро добавится космическое командование, а ВВС страны будут переименованы в ВКС. Наконец, свое значение имел и парад на Елисейских полях, поскольку с его помощью были обыграны сразу две темы: высокая технологичность французской промышленности (продемонстрированы отдельные образцы военной и гражданской робототехники) и европейское единство (в Париж были приглашены лидеры и военнослужащие всех стран-участниц Европейской инициативы вмешательства).

REUTERS/Benoit Tessier
Первая из шести многоцелевых атомных подлодок проекта «Барракуда»

Таким образом, военная политика Франции не стоит на месте; в каждом виде вооруженных сил идут свои процессы, решаются задачи и проблемы. Можно сказать, что с мая 2017 г., когда нынешнее руководство страны пришло к власти, французская оборона на практике строится на нескольких основополагающих принципах. Сегодня, когда президентство Э. Макрона переходит в свою «зрелую» фазу (т.н. «второй акт»), уместно сделать их краткое промежуточное обобщение.

Принцип № 1. Существенное внимание политического руководства к военным делам

Поначалу отношения Э. Макрона с военными развивались отнюдь не просто. Не имевший в своей биографии прямого отношения к Минобороны (или иным силовым ведомствам) и не проходивший срочную службу, новый верховный главнокомандующий с первых же дней нахождения у власти принялся использовать данную сферу, по большому счету, для самоутверждения в публичном пространстве. В имидж президента внедрялись «военные» нотки, для прессы делались постановочные фотографии в униформе, с громким скандалом был отправлен в отставку начальник Генерального штаба П. де Вилье.

Э. Макрон как будто собирался порвать с голлистской стилистикой, в рамках которой к армии надлежало относиться с подчеркнутым уважением. Считалось некорректным решать за ее счет сиюминутные политические задачи. Такой поворот встретил живейшее осуждение в военной среде: в адрес президента даже поступило открытое письмо от 15 отставных офицеров (в том числе 5 генералов) с жесткой критикой нового подхода.

Однако период поствыборной «притирки» закончился довольно быстро, и с осени 2017 г. правящая команда уже заняла более взвешенную позицию. До общественности и всех этажей власти была донесена мысль о том, что задачу укрепления обороноспособности страны правительство на самом деле воспринимает со всей серьезностью, готово решать текущие проблемы и строить планы на годы вперед, а самое главное — щедро выделять бюджетные средства на военные нужды. Главным тому подтверждением послужило принятие в 2018 г. нового закона о военном планировании, согласно которому к 2025 г. французские военные расходы должны вырасти с 35,9 до 50 млрд евро (так будет достигнут уровень в 2% от ВВП). Справедливости ради стоит отметить, что данный документ сам по себе не был лишен некоторых нюансов (например, предлагается отложить немалую долю трат на период после очередных выборов 2022 г.), да и будет ли он полностью выполнен — большой вопрос, т.к. финансово-экономический блок кабмина периодически выступает с инициативой заморозки части ассигнований на оборону. Тем не менее общий вектор был задан, притом в не самую плохую для вооруженных сил сторону, учитывая количество и разнообразие техники, обещанной в том же законе. Что касается главы государства, то он продолжает вникать в военные вопросы, но уже без показательных пиар-акций. В рабочем графике Э. Макрона на каждый месяц обязательно числится несколько заседаний Совета по обороне и национальной безопасности (хотя бы в ограниченном составе); постоянно поддерживается контакт с министром обороны Ф. Парли; организуются визиты на военные выставки и салоны и т.д. Словом, не будет преувеличением сказать, что сегодня в действиях руководства Франции все-таки прослеживается политическая воля на укрепление военного потенциала, несмотря на несколько скомканное начало.

Принцип № 2. Стратегическая автономия

Алексей Чихачев:
На крыльях «Рафалей»

Как и все его предшественники за последние полвека Э. Макрон выстраивает свою военную политику с представлением о том, что оборону страны не следует отдавать исключительно на добрую волю какого-либо союзника. Даже если Франция является членом альянса НАТО и вынуждена учитывать его решения, армия Республики должна быть способна выполнить любую боевую задачу самостоятельно, с опорой на свои силы и средства, и лишь в случае необходимости привлекать внешнюю поддержку (которая не должна автоматически превращаться в зависимость). Согласно Стратегическому обзору 2017 г. по обороне и национальной безопасности, перед вооруженными силами ставится пять приоритетов: (ядерное) сдерживание, защита национальной территории, знание и предвидение, вмешательство, предупреждение конфликтов [1]. Ни один из них, по мнению официального Парижа, нельзя упускать из виду, поэтому делается ставка на всестороннее укрепление национальной обороны без существенных перекосов в пользу только какого-то одного направления или вида техники. Июльские новости, приведенные выше, этот подход как раз иллюстрируют.

Поскольку сохранение стратегической автономии страны вряд ли представляется возможным без наличия сильного национального военно-промышленного комплекса, государство намерено поддерживать его разнообразными способами. Наиболее крупные корпорации — «Airbus», «Naval Group», «Thales», «Dassault» — выигрывают от активной политики экспорта вооружений, которая велась при президенте Ф. Олланде и подхвачена сегодня. Французские дипломаты и представители военного ведомства продолжают в связке с бизнесом бороться за крупные контракты на мировых рынках. При Э. Макроне достигнуты некоторые успехи: заключено соглашение с Катаром о дополнительных поставках истребителей «Рафаль», с Бельгией о бронемашинах «Грифон» и «Ягуар», с Испанией о вертолетах NH90. Также ведется развитие партнерства с Австралией на тему строительства подлодок «Барракуда». Малым и средним фирмам, коих в военной отрасли, по официальным данным, насчитывается порядка 4 тыс. [2] , также оказывается поддержка. Например, в ноябре 2017 г. был запущен специальный фонд «Дефинвест» (50 млн евро), предназначенный для стимулирования небольших предприятий, имеющих отношение к военной сфере. В 2018 г. министр обороны Ф. Парли представил развернутый план действий по поддержке малого и среднего бизнеса (Action PME), где была представлена целая серия мер, включая проведение встреч по обмену опытом, создание централизованного «барометра» со статистикой по отрасли, поощрение стартапов и пр. В 2019 г. продукции малого бизнеса стала присваиваться специальная государственная марка — «Используется французской армией», — которая, по задумке авторов, должна облегчить поиск сторонних покупателей. То есть, руководство страны не просто заявляет о стратегической автономии как об идее, но и предпринимает шаги по ее экономическому обеспечению.

Принцип № 3. Европеизация

Александр Уланов:
Цифровая французская революция?

Одним из центральных проектов Э. Макрона остается углубление европейского сотрудничества в оборонной сфере. При энергичном участии французского лидера в 2017 г. был запущен Европейский оборонный фонд и согласована программа PESCO; в 2018 г. начата Европейская инициатива вмешательства; в 2019 г. была открыта Европейская коллегия разведки. Франко-германский тандем нацеливается на разработку общего танка и истребителя (к 2030–2040-м гг.), а также задумывается о гармонизации подходов к продажам вооружений третьим странам [3]. Президент призывает к формированию общей стратегической культуры стран ЕС, утверждает, что оборона и безопасность Франции будут неполными без Европы, укрепления «европейского суверенитета», «европейской стратегической автономии».

Здесь можно было бы резонно задаться вопросом, не противоречит ли Э. Макрон самому себе, предлагая одновременно и интегрироваться, и сохранить автономию Франции. Однако никакой проблемы он в этом не видит, рассуждая, что Пятая Республика — это часть Европы, их судьбы неразрывно связаны, поэтому все, что хорошо для ЕС, принесет пользу Парижу, и наоборот. Автономия Франции, по мнению президента, «вписывается» в автономию Европы. Между тем, допустимо предположить, что на деле расчет Э. Макрона, пусть и не всегда проговариваемый со всей откровенностью, состоит в том, чтобы через европейские оборонные инициативы не просто укрепить безопасность континента, но утвердить статус Франции как первой военной державы Западной Европы, неформального военного лидера. Соответственно, такое положение дел было бы выгодно и французскому ВПК, который в общеевропейской оборонной индустрии в идеале мог бы занять командные высоты (как минимум, по авиации, электронике, кораблестроению). Нет сомнений, что среди соседей легко найдутся страны, которые с французскими амбициями не согласятся: от роли лидера вряд ли откажется, например, немецкий ВПК, да и военную промышленность Великобритании, несмотря на Brexit, также не следует сбрасывать со счетов. В частности, будущий истребитель FCAS, на который возлагает такие надежды французское руководство, уже получил британо-итальянского конкурента — проект «Темпест». Вместе с тем отказываться от выбранного курса Э. Макрон пока явно не намерен, а значит, Франция и дальше будет пытаться отстроить оборону Европы близко к своим лекалам.

Принцип № 4. Расширение тематического спектра

Алексей Чихачев:
Конституционная реформа Макрона: стать «сильнее», чем де Голль

В последнее время военная политика Франции стала еще и активно прирастать новыми направлениями, на которые раньше мог делаться не такой сильный акцент в силу иного международного контекста или ограниченности бюджетных средств.

Прослеживается намерение укрепить оборонные возможности в киберпространстве. В Стратегическом обзоре 2017 г. нынешнее руководство страны обозначило свою позицию вполне четко: цифровая среда является полноценным «полем битвы», где сталкиваются интересы как государств, так и частных игроков; в ней идет своя борьба за влияние, которую Европа пока проигрывает США, России и Китаю [4]. Как поясняет Министерство обороны, «посягательство на информационные системы может поставить под угрозу сам суверенитет государства в случае захвата или блокирования жизненно важных отраслей», поэтому Франции обязательно необходимы средства защиты. До нынешнего этапа в этом направлении уже работали, к примеру, внутренняя и внешняя разведка, а также Национальное агентство по безопасности информационных систем (ANSSI). Но в дополнение к имевшимся организациям в 2017 г. было создано специализированное киберкомандование (COMCYBER), переданное в подчинение Генеральному штабу и насчитывающее 3,4 тыс. человек по состоянию на 2018 г. (на предстоящие годы намечено расширение штата). Сначала речь шла о том, что оно будет проводить только оборонительные мероприятия в цифровой сфере (Lutte informatique défensive, LID). Но в январе 2019 г. министр обороны Ф. Парли объявила, что Франции необходимы и наступательные возможности (Lutte informatique offensive, LIO), которые можно было бы применять как в отдельности, так и в связке с обычными вооруженными силами.

Высокий приоритет отдается военному использованию космоса. Согласно информации, приведенной в одном из докладов депутатов Национального собрания от января 2019 г., вооруженные силы Франции на настоящем этапе располагают 11 спутниками военного назначения, среди которых 2 аппарата «Гелиос» (меняются на CSO), 2 «Плеяды», 2 «Сиракузы-III» (планируется замена на «Сиракузы-IV»), а также группа микроспутников радиоэлектронной разведки «Элиза» (вместо нее в начале 2020-х гг. появится «Церера»). Анонсированное Э. Макроном создание космического командования можно было прогнозировать, поскольку весь 2018 г. в Минобороны шла работа над космической доктриной Пятой Республики (скорее всего, она будет опубликована с началом работы этой новой структуры). Кстати, одним из поводов для этого послужил эпизод, произошедший в сентябре 2017 г., когда российский спутник «Луч-Олимп» пытался, по версии французской стороны, перехватить данные с европейского «Атена-Фидус». И как теперь обещает Э. Макрон, в ближайшие годы Франция «укрепит свое знание обстановки в космосе, будет лучше защищать свои спутники активным способом». Скорее всего, через несколько лет, действительно, можно будет говорить о каком-то конкретном результате, поскольку у Пятой Республики есть хороший задел: давняя космическая программа, инженерно-научный потенциал, космодром в Гвиане и ракеты-носители («Ариан»), более-менее отлаженное технологическое партнерство с другими европейскими странами. На модернизацию орбитальной группировки планируется выделить 3,6 млрд евро; из наиболее перспективных проектов можно отметить «Ирис» (будущий спутник оптического наблюдения вместо CSO) и «Селесту» (заступит после «Цереры»).

Возможно, наиболее свежий тренд — секьюритизация климатической повестки, постоянно продвигаемой Э. Макроном на национальном и международном уровнях. Так, в составе Минобороны все более активную роль играет специальный центр «Оборона — Климат», изучающий влияние климатических изменений на международную безопасность в разных регионах мира. В обновленной версии концепции «Франция и безопасность в Индо-Пацифике» подчеркнуто особое значение климатического сотрудничества Пятой Республики с США, Австралией, Новой Зеландией именно как отдельного сюжета региональной безопасности. По инициативе Э. Макрона в системе властных институтов страны был создан Совет по экологической обороне — некий аналог Совета по обороне и национальной безопасности, собирающийся примерно раз в месяц и объединяющий первых лиц страны. В официальном дискурсе постепенно рождается даже термин «зеленая оборона», подразумевающий более аккуратное обслуживание техники и военных объектов с точки зрения защиты окружающей среды. Проще говоря, правительство постепенно увязывает климатические вопросы с военной сферой, чтобы повысить их значимость в глазах общественности, а заодно ответить на критику со стороны «зеленой» оппозиции.

***

Военная политика Э. Макрона представляет собой вполне целостное явление. Безусловно, она не лишена слабых мест: например, нет никакой гарантии, что правительство скрупулезно соблюдет намеченную траекторию по расходам, что в последующие годы не будет задержек в поставках техники, что не усугубится имеющаяся проблема износа военной инфраструктуры [5] и т.п. Не говоря о том, что проводимый курс, по большому счету, пока не приносит существенных результатов на поле боя. Если вспомнить операцию «Бархан» в Сахеле, то окончательной победы там так и нет уже не первый год. Тем не менее Э. Макрон показал на каких направлениях в военной сфере сделаны акценты, которые сохранятся до конца его президентства, и приступил к реализации задуманного; для «первого акта» его правления — это довольно насыщенная программа.

1. Revue stratégique de défense et de sécurité nationale 2017. P. 71-77.

2. Ibid. P. 66.

3. См. статью 4 Ахенского договора 2019 года.

4. Op. cit. (Revue stratégique...). P. 46-47.

5. Сидоров А. С. Оборона и безопасность: новый президент – старые вызовы. С. 196-197. В: Франция при президенте Эммануэле Макроне: в начале пути / Отв. ред.: М.В. Клинова, А.К. Кудрявцев, Ю.И. Рубинский, П.П. Тимофеев. – М.: ИМЭМО РАН, 2018. – 206 с.