Распечатать
Оценить статью
(Голосов: 12, Рейтинг: 4.92)
 (12 голосов)
Поделиться статьей
Алексей Чихачев

К.полит.н., научный сотрудник Лаборатории анализа международных процессов ИМИ МГИМО МИД России, старший преподаватель Кафедры европейских исследований СПбГУ, эксперт РСМД

Двухнедельный отрезок накануне французского праздника 14 июля принес целую серию разнообразных новостей, тематически связанных с военной политикой Пятой Республики. Так, в порту Шербур в присутствии президента Эммануэля Макрона прошла церемония спуска на воду первой из шести многоцелевых атомных подлодок проекта «Барракуда». Параллельно было названо имя нового начальника штаба сухопутных войск ― генерала армии Ж.-П. Боссера (в должности с 2014 г.) планово сменит Т. Буркхард (ранее он занимал пост генерального инспектора этого же вида вооруженных сил). Начались поставки в действующую армию новой колесной техники — бронетранспортеров «Грифон», которых к 2025 г. на вооружении должно быть порядка 900. В ежегодной речи в Министерстве обороны Э. Макрон объявил, что к системе военно-воздушных сил Франции скоро добавится космическое командование, а ВВС страны будут переименованы в ВКС. Наконец, свое значение имел и парад на Елисейских полях, поскольку с его помощью были обыграны сразу две темы: высокая технологичность французской промышленности (продемонстрированы отдельные образцы военной и гражданской робототехники) и европейское единство (в Париж были приглашены лидеры и военнослужащие всех стран-участниц Европейской инициативы вмешательства).

Таким образом, военная политика Франции не стоит на месте; в каждом виде вооруженных сил идут свои процессы, решаются задачи и проблемы. Можно сказать, что с мая 2017 г., когда нынешнее руководство страны пришло к власти, французская оборона на практике строится на нескольких основополагающих принципах. Сегодня, когда президентство Э. Макрона переходит в свою «зрелую» фазу (т.н. «второй акт»), уместно сделать их краткое промежуточное обобщение.

  1. Существенное внимание политического руководства к военным делам. В 2018 г. был принят новый закон о военном планировании, согласно которому к 2025 г. французские военные расходы должны вырасти с 35,9 до 50 млрд евро (так будет достигнут уровень в 2% от ВВП). В рабочем графике Э. Макрона на каждый месяц обязательно числится несколько заседаний Совета по обороне и национальной безопасности (хотя бы в ограниченном составе); постоянно поддерживается контакт с министром обороны Ф. Парли; организуются визиты на военные выставки и салоны и т.д.
  2. Стратегическая автономия. Как и все его предшественники за последние полвека Э. Макрон выстраивает свою военную политику с представлением о том, что оборону страны не следует отдавать исключительно на добрую волю какого-либо союзника. Даже если Франция является членом альянса НАТО и вынуждена учитывать его решения, армия Республики должна быть способна выполнить любую боевую задачу самостоятельно, с опорой на свои силы и средства, и лишь в случае необходимости привлекать внешнюю поддержку (которая не должна автоматически превращаться в зависимость). Согласно Стратегическому обзору 2017 г. по обороне и национальной безопасности, перед вооруженными силами ставится пять приоритетов: (ядерное) сдерживание, защита национальной территории, знание и предвидение, вмешательство, предупреждение конфликтов.
  3. Европеизация. Одним из центральных проектов Э. Макрона остается углубление европейского сотрудничества в оборонной сфере. При энергичном участии французского лидера в 2017 г. был запущен Европейский оборонный фонд и согласована программа PESCO; в 2018 г. начата Европейская инициатива вмешательства; в 2019 г. была открыта Европейская коллегия разведки. Франко-германский тандем нацеливается на разработку общего танка и истребителя (к 2030–2040-м гг.), а также задумывается о гармонизации подходов к продажам вооружений третьим странам. Президент призывает к формированию общей стратегической культуры стран ЕС, утверждает, что оборона и безопасность Франции будут неполными без Европы, укрепления «европейского суверенитета», «европейской стратегической автономии».
  4. Расширение тематического спектра. В последнее время военная политика Франции стала еще и активно прирастать новыми направлениями, на которые раньше мог делаться не такой сильный акцент в силу иного международного контекста или ограниченности бюджетных средств. Прослеживается намерение укрепить оборонные возможности в киберпространстве. Высокий приоритет отдается военному использованию космоса. Наиболее свежий тренд — секьюритизация климатической повестки, постоянно продвигаемой Э. Макроном на национальном и международном уровнях.

Военная политика Э. Макрона представляет собой вполне целостное явление. Безусловно, она не лишена слабых мест: например, нет никакой гарантии, что правительство скрупулезно соблюдет намеченную траекторию по расходам, что в последующие годы не будет задержек в поставках техники, что не усугубится имеющаяся проблема износа военной инфраструктуры и т.п. Не говоря о том, что проводимый курс, по большому счету, пока не приносит существенных результатов на поле боя. Если вспомнить операцию «Бархан» в Сахеле, то окончательной победы там так и нет уже не первый год. Тем не менее Э. Макрон показал на каких направлениях в военной сфере сделаны акценты, которые сохранятся до конца его президентства, и приступил к реализации задуманного; для «первого акта» его правления — это довольно насыщенная программа.


Двухнедельный отрезок накануне французского праздника 14 июля принес целую серию разнообразных новостей, тематически связанных с военной политикой Пятой Республики. Так, в порту Шербур в присутствии президента Эммануэля Макрона прошла церемония спуска на воду первой из шести многоцелевых атомных подлодок проекта «Барракуда». Параллельно было названо имя нового начальника штаба сухопутных войск ― генерала армии Ж.-П. Боссера (в должности с 2014 г.) планово сменит Т. Буркхард (ранее он занимал пост генерального инспектора этого же вида вооруженных сил). Начались поставки в действующую армию новой колесной техники — бронетранспортеров «Грифон», которых к 2025 г. на вооружении должно быть порядка 900. В ежегодной речи в Министерстве обороны Э. Макрон объявил, что к системе военно-воздушных сил Франции скоро добавится космическое командование, а ВВС страны будут переименованы в ВКС. Наконец, свое значение имел и парад на Елисейских полях, поскольку с его помощью были обыграны сразу две темы: высокая технологичность французской промышленности (продемонстрированы отдельные образцы военной и гражданской робототехники) и европейское единство (в Париж были приглашены лидеры и военнослужащие всех стран-участниц Европейской инициативы вмешательства).

REUTERS/Benoit Tessier
Первая из шести многоцелевых атомных подлодок проекта «Барракуда»

Таким образом, военная политика Франции не стоит на месте; в каждом виде вооруженных сил идут свои процессы, решаются задачи и проблемы. Можно сказать, что с мая 2017 г., когда нынешнее руководство страны пришло к власти, французская оборона на практике строится на нескольких основополагающих принципах. Сегодня, когда президентство Э. Макрона переходит в свою «зрелую» фазу (т.н. «второй акт»), уместно сделать их краткое промежуточное обобщение.

Принцип № 1. Существенное внимание политического руководства к военным делам

Поначалу отношения Э. Макрона с военными развивались отнюдь не просто. Не имевший в своей биографии прямого отношения к Минобороны (или иным силовым ведомствам) и не проходивший срочную службу, новый верховный главнокомандующий с первых же дней нахождения у власти принялся использовать данную сферу, по большому счету, для самоутверждения в публичном пространстве. В имидж президента внедрялись «военные» нотки, для прессы делались постановочные фотографии в униформе, с громким скандалом был отправлен в отставку начальник Генерального штаба П. де Вилье.

Э. Макрон как будто собирался порвать с голлистской стилистикой, в рамках которой к армии надлежало относиться с подчеркнутым уважением. Считалось некорректным решать за ее счет сиюминутные политические задачи. Такой поворот встретил живейшее осуждение в военной среде: в адрес президента даже поступило открытое письмо от 15 отставных офицеров (в том числе 5 генералов) с жесткой критикой нового подхода.

Президент призывает к формированию общей стратегической культуры стран ЕС, утверждает, что оборона и безопасность Франции будут неполными без Европы, укрепления «европейского суверенитета», «европейской стратегической автономии».

Однако период поствыборной «притирки» закончился довольно быстро, и с осени 2017 г. правящая команда уже заняла более взвешенную позицию. До общественности и всех этажей власти была донесена мысль о том, что задачу укрепления обороноспособности страны правительство на самом деле воспринимает со всей серьезностью, готово решать текущие проблемы и строить планы на годы вперед, а самое главное — щедро выделять бюджетные средства на военные нужды. Главным тому подтверждением послужило принятие в 2018 г. нового закона о военном планировании, согласно которому к 2025 г. французские военные расходы должны вырасти с 35,9 до 50 млрд евро (так будет достигнут уровень в 2% от ВВП). Справедливости ради стоит отметить, что данный документ сам по себе не был лишен некоторых нюансов (например, предлагается отложить немалую долю трат на период после очередных выборов 2022 г.), да и будет ли он полностью выполнен — большой вопрос, т.к. финансово-экономический блок кабмина периодически выступает с инициативой заморозки части ассигнований на оборону. Тем не менее общий вектор был задан, притом в не самую плохую для вооруженных сил сторону, учитывая количество и разнообразие техники, обещанной в том же законе. Что касается главы государства, то он продолжает вникать в военные вопросы, но уже без показательных пиар-акций. В рабочем графике Э. Макрона на каждый месяц обязательно числится несколько заседаний Совета по обороне и национальной безопасности (хотя бы в ограниченном составе); постоянно поддерживается контакт с министром обороны Ф. Парли; организуются визиты на военные выставки и салоны и т.д. Словом, не будет преувеличением сказать, что сегодня в действиях руководства Франции все-таки прослеживается политическая воля на укрепление военного потенциала, несмотря на несколько скомканное начало.

Принцип № 2. Стратегическая автономия

Алексей Чихачев:
На крыльях «Рафалей»

Как и все его предшественники за последние полвека Э. Макрон выстраивает свою военную политику с представлением о том, что оборону страны не следует отдавать исключительно на добрую волю какого-либо союзника. Даже если Франция является членом альянса НАТО и вынуждена учитывать его решения, армия Республики должна быть способна выполнить любую боевую задачу самостоятельно, с опорой на свои силы и средства, и лишь в случае необходимости привлекать внешнюю поддержку (которая не должна автоматически превращаться в зависимость). Согласно Стратегическому обзору 2017 г. по обороне и национальной безопасности, перед вооруженными силами ставится пять приоритетов: (ядерное) сдерживание, защита национальной территории, знание и предвидение, вмешательство, предупреждение конфликтов [1]. Ни один из них, по мнению официального Парижа, нельзя упускать из виду, поэтому делается ставка на всестороннее укрепление национальной обороны без существенных перекосов в пользу только какого-то одного направления или вида техники. Июльские новости, приведенные выше, этот подход как раз иллюстрируют.

Поскольку сохранение стратегической автономии страны вряд ли представляется возможным без наличия сильного национального военно-промышленного комплекса, государство намерено поддерживать его разнообразными способами. Наиболее крупные корпорации — «Airbus», «Naval Group», «Thales», «Dassault» — выигрывают от активной политики экспорта вооружений, которая велась при президенте Ф. Олланде и подхвачена сегодня. Французские дипломаты и представители военного ведомства продолжают в связке с бизнесом бороться за крупные контракты на мировых рынках. При Э. Макроне достигнуты некоторые успехи: заключено соглашение с Катаром о дополнительных поставках истребителей «Рафаль», с Бельгией о бронемашинах «Грифон» и «Ягуар», с Испанией о вертолетах NH90. Также ведется развитие партнерства с Австралией на тему строительства подлодок «Барракуда». Малым и средним фирмам, коих в военной отрасли, по официальным данным, насчитывается порядка 4 тыс. [2] , также оказывается поддержка. Например, в ноябре 2017 г. был запущен специальный фонд «Дефинвест» (50 млн евро), предназначенный для стимулирования небольших предприятий, имеющих отношение к военной сфере. В 2018 г. министр обороны Ф. Парли представил развернутый план действий по поддержке малого и среднего бизнеса (Action PME), где была представлена целая серия мер, включая проведение встреч по обмену опытом, создание централизованного «барометра» со статистикой по отрасли, поощрение стартапов и пр. В 2019 г. продукции малого бизнеса стала присваиваться специальная государственная марка — «Используется французской армией», — которая, по задумке авторов, должна облегчить поиск сторонних покупателей. То есть, руководство страны не просто заявляет о стратегической автономии как об идее, но и предпринимает шаги по ее экономическому обеспечению.

Принцип № 3. Европеизация

Одним из центральных проектов Э. Макрона остается углубление европейского сотрудничества в оборонной сфере. При энергичном участии французского лидера в 2017 г. был запущен Европейский оборонный фонд и согласована программа PESCO; в 2018 г. начата Европейская инициатива вмешательства; в 2019 г. была открыта Европейская коллегия разведки. Франко-германский тандем нацеливается на разработку общего танка и истребителя (к 2030–2040-м гг.), а также задумывается о гармонизации подходов к продажам вооружений третьим странам [3]. Президент призывает к формированию общей стратегической культуры стран ЕС, утверждает, что оборона и безопасность Франции будут неполными без Европы, укрепления «европейского суверенитета», «европейской стратегической автономии».

Здесь можно было бы резонно задаться вопросом, не противоречит ли Э. Макрон самому себе, предлагая одновременно и интегрироваться, и сохранить автономию Франции. Однако никакой проблемы он в этом не видит, рассуждая, что Пятая Республика — это часть Европы, их судьбы неразрывно связаны, поэтому все, что хорошо для ЕС, принесет пользу Парижу, и наоборот. Автономия Франции, по мнению президента, «вписывается» в автономию Европы. Между тем, допустимо предположить, что на деле расчет Э. Макрона, пусть и не всегда проговариваемый со всей откровенностью, состоит в том, чтобы через европейские оборонные инициативы не просто укрепить безопасность континента, но утвердить статус Франции как первой военной державы Западной Европы, неформального военного лидера. Соответственно, такое положение дел было бы выгодно и французскому ВПК, который в общеевропейской оборонной индустрии в идеале мог бы занять командные высоты (как минимум, по авиации, электронике, кораблестроению). Нет сомнений, что среди соседей легко найдутся страны, которые с французскими амбициями не согласятся: от роли лидера вряд ли откажется, например, немецкий ВПК, да и военную промышленность Великобритании, несмотря на Brexit, также не следует сбрасывать со счетов. В частности, будущий истребитель FCAS, на который возлагает такие надежды французское руководство, уже получил британо-итальянского конкурента — проект «Темпест». Вместе с тем отказываться от выбранного курса Э. Макрон пока явно не намерен, а значит, Франция и дальше будет пытаться отстроить оборону Европы близко к своим лекалам.

Принцип № 4. Расширение тематического спектра

В последнее время военная политика Франции стала еще и активно прирастать новыми направлениями, на которые раньше мог делаться не такой сильный акцент в силу иного международного контекста или ограниченности бюджетных средств.

Прослеживается намерение укрепить оборонные возможности в киберпространстве. В Стратегическом обзоре 2017 г. нынешнее руководство страны обозначило свою позицию вполне четко: цифровая среда является полноценным «полем битвы», где сталкиваются интересы как государств, так и частных игроков; в ней идет своя борьба за влияние, которую Европа пока проигрывает США, России и Китаю [4]. Как поясняет Министерство обороны, «посягательство на информационные системы может поставить под угрозу сам суверенитет государства в случае захвата или блокирования жизненно важных отраслей», поэтому Франции обязательно необходимы средства защиты. До нынешнего этапа в этом направлении уже работали, к примеру, внутренняя и внешняя разведка, а также Национальное агентство по безопасности информационных систем (ANSSI). Но в дополнение к имевшимся организациям в 2017 г. было создано специализированное киберкомандование (COMCYBER), переданное в подчинение Генеральному штабу и насчитывающее 3,4 тыс. человек по состоянию на 2018 г. (на предстоящие годы намечено расширение штата). Сначала речь шла о том, что оно будет проводить только оборонительные мероприятия в цифровой сфере (Lutte informatique défensive, LID). Но в январе 2019 г. министр обороны Ф. Парли объявила, что Франции необходимы и наступательные возможности (Lutte informatique offensive, LIO), которые можно было бы применять как в отдельности, так и в связке с обычными вооруженными силами.

Высокий приоритет отдается военному использованию космоса. Согласно информации, приведенной в одном из докладов депутатов Национального собрания от января 2019 г., вооруженные силы Франции на настоящем этапе располагают 11 спутниками военного назначения, среди которых 2 аппарата «Гелиос» (меняются на CSO), 2 «Плеяды», 2 «Сиракузы-III» (планируется замена на «Сиракузы-IV»), а также группа микроспутников радиоэлектронной разведки «Элиза» (вместо нее в начале 2020-х гг. появится «Церера»). Анонсированное Э. Макроном создание космического командования можно было прогнозировать, поскольку весь 2018 г. в Минобороны шла работа над космической доктриной Пятой Республики (скорее всего, она будет опубликована с началом работы этой новой структуры). Кстати, одним из поводов для этого послужил эпизод, произошедший в сентябре 2017 г., когда российский спутник «Луч-Олимп» пытался, по версии французской стороны, перехватить данные с европейского «Атена-Фидус». И как теперь обещает Э. Макрон, в ближайшие годы Франция «укрепит свое знание обстановки в космосе, будет лучше защищать свои спутники активным способом». Скорее всего, через несколько лет, действительно, можно будет говорить о каком-то конкретном результате, поскольку у Пятой Республики есть хороший задел: давняя космическая программа, инженерно-научный потенциал, космодром в Гвиане и ракеты-носители («Ариан»), более-менее отлаженное технологическое партнерство с другими европейскими странами. На модернизацию орбитальной группировки планируется выделить 3,6 млрд евро; из наиболее перспективных проектов можно отметить «Ирис» (будущий спутник оптического наблюдения вместо CSO) и «Селесту» (заступит после «Цереры»).

Правительство постепенно увязывает климатические вопросы с военной сферой, чтобы повысить их значимость в глазах общественности, а заодно ответить на критику со стороны «зеленой» оппозиции.

Возможно, наиболее свежий тренд — секьюритизация климатической повестки, постоянно продвигаемой Э. Макроном на национальном и международном уровнях. Так, в составе Минобороны все более активную роль играет специальный центр «Оборона — Климат», изучающий влияние климатических изменений на международную безопасность в разных регионах мира. В обновленной версии концепции «Франция и безопасность в Индо-Пацифике» подчеркнуто особое значение климатического сотрудничества Пятой Республики с США, Австралией, Новой Зеландией именно как отдельного сюжета региональной безопасности. По инициативе Э. Макрона в системе властных институтов страны был создан Совет по экологической обороне — некий аналог Совета по обороне и национальной безопасности, собирающийся примерно раз в месяц и объединяющий первых лиц страны. В официальном дискурсе постепенно рождается даже термин «зеленая оборона», подразумевающий более аккуратное обслуживание техники и военных объектов с точки зрения защиты окружающей среды. Проще говоря, правительство постепенно увязывает климатические вопросы с военной сферой, чтобы повысить их значимость в глазах общественности, а заодно ответить на критику со стороны «зеленой» оппозиции.

***

Военная политика Э. Макрона представляет собой вполне целостное явление. Безусловно, она не лишена слабых мест: например, нет никакой гарантии, что правительство скрупулезно соблюдет намеченную траекторию по расходам, что в последующие годы не будет задержек в поставках техники, что не усугубится имеющаяся проблема износа военной инфраструктуры [5] и т.п. Не говоря о том, что проводимый курс, по большому счету, пока не приносит существенных результатов на поле боя. Если вспомнить операцию «Бархан» в Сахеле, то окончательной победы там так и нет уже не первый год. Тем не менее Э. Макрон показал на каких направлениях в военной сфере сделаны акценты, которые сохранятся до конца его президентства, и приступил к реализации задуманного; для «первого акта» его правления — это довольно насыщенная программа.

1. Revue stratégique de défense et de sécurité nationale 2017. P. 71-77.

2. Ibid. P. 66.

3. См. статью 4 Ахенского договора 2019 года.

4. Op. cit. (Revue stratégique...). P. 46-47.

5. Сидоров А. С. Оборона и безопасность: новый президент – старые вызовы. С. 196-197. В: Франция при президенте Эммануэле Макроне: в начале пути / Отв. ред.: М.В. Клинова, А.К. Кудрявцев, Ю.И. Рубинский, П.П. Тимофеев. – М.: ИМЭМО РАН, 2018. – 206 с.


Оценить статью
(Голосов: 12, Рейтинг: 4.92)
 (12 голосов)
Поделиться статьей
Бизнесу
Исследователям
Учащимся