Эффект перелива: Германия в ЮКМ

Германия в 2024 г. планирует направить военные корабли в Южно-Китайское море. В случае воплощения новой инициативы в жизнь это будет второй заход кораблей ФРГ в спорные воды: летом 2021 года фрегат под немецким флагом немало возмутил Китай, совершив рейд в акватории, хотя и не приближался к его границам. Заявление ФРГ — результат переосмысления собственной стратегии в отношении КНР, но также роста общеевропейских амбиций, подталкивающих ЕС наращивать свое присутствие в АТР.

Германо-китайские отношения остаются одними из наиболее экономически успешных в рамках всего ЕС. Китай занимает первое место в списке торговых партнеров ФРГ, в то время как германский экспорт, хотя и снизился за первое полугодие 2023 г. на 11,3% по сравнению с аналогичными показателями 2022 г., составляет более трети от общеевропейского. Вместе с тем тенденции развития диалога разнонаправленные. С одной стороны, интенсивное экономическое взаимодействие при канцлерах Герхарде Шредере и Ангеле Меркель, приток в ФРГ китайских инвестиций после кризиса еврозоны 2010 года привели к серии резонансных слияний и поглощений в высокотехнологичном секторе. С другой стороны, ввиду присутствия в правящей коалиции «Зеленых» риторика в отношении КНР стала более жесткой: уже в коалиционном договоре было указано на необходимость принятия срочных мер по защите своих экономических интересов, а также по укреплению общей позиции ЕС, в соответствии с которой Китай — партнер, конкурент и соперник одновременно в зависимости от сферы диалога. При этом, сохранение экономической взаимозависимости устойчиво обеспечивает интерес крупной промышленности и среднего бизнеса ФРГ к КНР.

О внутриправительственных противоречиях на китайском треке свидетельствует и тот факт, что выход стратегии по Китаю откладывается, в то время как на конец июня назначены двусторонние германо-китайские переговоры на высоком уровне.

Решение об отправке кораблей, таким образом, свидетельствует о том, что антикитайские настроения в германском истеблишменте принимают всё более устойчивый характер, причем можно наблюдать своего рода негативный «эффект перелива» из экономической области в сферу безопасности. Потеря традиционного прагматизма, когда-то сдерживавшего политизацию отношений ЕС — КНР, властями ФРГ — один из наименее приятных симптомов эпохи на этом направлении.

Германия в 2024 г. планирует направить военные корабли в Южно-Китайское море. При этом в течение нескольких десятилетий КНР претендует на 90% его акватории, территории Парасельских островов и архипелага Спратли, в то время как другие региональные государства, в том числе непризнанный Тайвань, оспаривают эти претензии. Акватория играет важную роль для рыболовного промысла, в ней проходят критически важные, в том числе для европейских кораблей, торговые маршруты, а также разворачивается американо-китайское противостояние в области безопасности.

Артем Соколов:
Между decoupling и weiter so: пекинский визит Шольца в свете травм германо-китайских отношений

В случае воплощения новой инициативы в жизнь это будет второй заход кораблей ФРГ в спорные воды: летом 2021 года фрегат под немецким флагом немало возмутил Китай, совершив рейд в акватории, хотя и не приближался к его границам. Немецкие власти при этом подчеркивают, что действия не направлены против третьих стран. Заявление ФРГ — результат переосмысления собственной стратегии в отношении КНР, но также роста общеевропейских амбиций, подталкивающих ЕС наращивать свое присутствие в АТР.

Германо-китайские отношения остаются одними из наиболее экономически успешных в рамках всего ЕС. Китай занимает первое место в списке торговых партнеров ФРГ, в то время как германский экспорт, хотя и снизился за первое полугодие 2023 г. на 11,3% по сравнению с аналогичными показателями 2022 г., составляет более трети от общеевропейского. Вместе с тем тенденции развития диалога разнонаправленные.

С одной стороны, интенсивное экономическое взаимодействие при канцлерах Герхарде Шредере и Ангеле Меркель, приток в ФРГ китайских инвестиций после кризиса еврозоны 2010 года привели к серии резонансных слияний и поглощений в высокотехнологичном секторе. Это, к слову, спровоцировало ужесточение внутреннего законодательства ФРГ и запустило дискуссию о снижении зависимости от китайского рынка и капитала.

Эти тенденции только усилились на фоне американо-китайского соперничества и после смены правительства в Германии в 2021 г. Ввиду присутствия в правящей коалиции «Зеленых» риторика в отношении КНР стала более жесткой: уже в коалиционном договоре было указано на необходимость принятия срочных мер по защите своих экономических интересов, а также по укреплению общей позиции ЕС, в соответствии с которой Китай — партнер, конкурент и соперник одновременно в зависимости от сферы диалога. Важно отметить, что там же декларировалась приверженность Берлина разрешению конфликтов в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, недопущению изменения статус-кво в Тайваньском проливе.

Осенью прошлого года на фоне поездки канцлера Олафа Шольца в Пекин из министерств иностранных дел и экономики, оба из которых контролируются политиками из партии «Зеленые» (Анналеной Бербок и Робертом Хабеком соответственно), в СМИ попали фрагменты готовящейся стратегии по Китаю, из которых стало понятно, насколько Берлин озабочен усилением Пекина на международной арене.

Не менее антикитайским было заявление Олафа Шольца и нового президента Чехии Петра Павела, выпущенное на фоне визита Си Цзиньпина в Москву в марте 2023 г. о необходимости согласования действий государств ЕС для противодействия растущим глобальным амбициям КНР.

С другой стороны, сохранение экономической взаимозависимости устойчиво обеспечивает интерес крупной промышленности и среднего бизнеса ФРГ к КНР: среди заинтересованных в диалоге сторон не только крупные автомобильные концерны, такие как Volkswagen и BMW, но также химический концерн BASF, производители техники Bosch, стройматериалов, иной продукции с высокой добавленной стоимостью.

Отказывающаяся от использования атомной энергетики ФРГ также стремится к увеличению доли ВИЭ в энергобалансе, и здесь критическим остается импорт китайских солнечных батарей. В 2013 г. немецким компаниям даже пришлось противостоять (к слову, успешно) иску Европейской комиссии, чтобы сохранить возможность сотрудничества с поставщиками из КНР.

Юлия Мельникова:
Многополярность по-китайски

В области транспорта и логистики Германия принимает большую часть поездов, следующих по маршруту Китай — Европа, что позволяет ей записать принимаемые товары на свой счет (в соответствии с методикой Евростата, страной назначения товара считается то государство, где он впервые проходит таможенный контроль) и развивать транзитный потенциал. Не менее важно в этом контексте приобретение Китаем в 2022 г. части акций контейнерного терминала порта Гамбург — сделка, к совершению которой непосредственные усилия приложил как раз Шольц.

О внутриправительственных противоречиях на китайском треке свидетельствует и тот факт, что выход стратегии по Китаю откладывается, в то время как на конец июня назначены двусторонние германо-китайские переговоры на высоком уровне.

Решение об отправке кораблей, таким образом, свидетельствует о том, что антикитайские настроения в германском истеблишменте принимают всё более устойчивый характер, причем можно наблюдать своего рода негативный «эффект перелива» из экономической области в сферу безопасности. Тенденция на ограничение интересов бизнеса в пользу политической конъюнктуры отвечает общеевропейскому тренду на «снижение рисков» во взаимодействии с Китаем и попыткам ЕС не допустить роста влияния КНР в АТР и глобальном масштабе. Потеря традиционного прагматизма, когда-то сдерживавшего политизацию отношений ЕС — КНР, властями ФРГ — один из наименее приятных симптомов эпохи на этом направлении.

Впервые опубликовано в «Известиях».