Распечатать
Оценить статью
(Голосов: 2, Рейтинг: 5)
 (2 голоса)
Поделиться статьей
Евгения Обичкина

Д.и.н., профессор, каф. международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России, эксперт РСМД

Продуктивность и гармоничное развитие российско-французского политического диалога были серьезно нарушены уже в последний год правления Н. Саркози в связи с ливийским кризисом. Кризис в Сирии лишь углубил расхождения в подходах Москвы и Парижа. Главная проблема – дефицит взаимного доверия в том, что касается побудительных причин политики в отношении Ливии и Сирии.

1. Интересы России во Франции

1.1. Франция позиционирует себя в качестве средней державы с глобальной ответственностью. Ф. Олланд актуализировал это определение, заявив, что Франция стремится стать «опорной державой» «puissance repère», т.е. «нацией, которая выступает с позиций, выходящих за рамки ее собственных интересов» [1]. Для нее Россия – прежде всего, огромная геополитическая реальность. В этом заключается главный мотив устойчивого интереса французов к сотрудничеству с Россией. Характерно, что каждый президент Пятой республики, независимо от его первоначального частного отношения к России, вступив в должность, становится сторонником особых политических отношений с Москвой. Для реализации российских интересов важно, что заявленная внешнеполитическая линия Франции в рамках ЕС и НАТО строится на независимом дипломатическом курсе, опорой которого является членство в ключевых международных организациях (клуб ядерных держав, СБ ООН, «Большая восьмерка», «Большая двадцатка»). Этими обстоятельствами обусловливается потребность России в поддержании постоянного политического диалога с Парижем; они же определяют заинтересованность Франции в устойчивом диалоге с Россией.

Важно и то, что в моменты острых кризисов Франция, как правило, солидаризируется с НАТО, считая интересы западной цивилизации приоритетными, но при этом допускает расхождения с внешнеполитическим курсом США в частных вопросах, чем вызывает недоверие и раздражение Вашингтона.

Продуктивность и гармоничное развитие российско-французского политического диалога были серьезно нарушены уже в последний год правления Н. Саркози в связи с ливийским кризисом. Кризис в Сирии лишь углубил расхождения в подходах Москвы и Парижа. Главная проблема – дефицит взаимного доверия в том, что касается побудительных причин политики в отношении Ливии и Сирии. Россия посчитала, что инициированная Н. Саркози военная операция против М. Каддафи вышла за рамки полномочий, предусмотренных резолюцией 1973 СБ ООН о «закрытом небе», Франция же усмотрела в позиции России проявление неоимперской политики. Призыв Н. Саркози «перевернуть страницу холодной войны в отношениях с Россией», обращенный к Западу в целом, к европейцам, французскому общественному мнению, прозвучал в прямой связи с решением о продаже вертолетоносца «Мистраль». Однако достигнутый концептуальный прорыв оказался плодотворным только в плане качественного и количественного роста экономических отношений, но не предотвратил серьезного охлаждения, связанного с различием подходов к решению сначала ливийской, а затем и сирийской проблемы.

1.2. Между тем этот диалог необходим России, прежде всего, потому, что он отвечает интересам ее безопасности: континентальной, вписанной в общеевропейскую, и региональной. Существующая в периферийных регионах нестабильности угроза распространения ОМУ на фоне географического расползания и качественного роста сил мусульманского экстремизма представляет опасность во внутри- и внешнеполитическом плане как для России, так и для Франции. Последнее обстоятельство создает объективную общность гуманитарной составляющей данной проблематики. Речь идет, во-первых, об органическом врастании проблемы в национальную проблематику общественного развития России и Франции, во-вторых, опять же об объективной, но не до конца осознанной необходимости гармонизации поиска решений. «Столкновение цивилизаций» вследствие усиления международной нестабильности неизбежно приведет к внутреннему взрыву и в России, и во Франции. У двух стран есть общие цели – стабилизация международной ситуации, особенно в «поясе нестабильности» на мусульманском Ближнем и Среднем Востоке, ликвидация террористических анклавов в Африке, но методы пока разные. В диалоге с Францией России следует сосредоточиться именно на общности целей, а не на различиях в подходах (о чем любит напоминать Ф. Олланд). Особенно важно проводить эту линию в дискуссиях на международных форумах, в международных организациях (прежде всего, в ООН) и в российско-французском Совете сотрудничества по вопросам безопасности.

1.3. В условиях отсутствия нового базового соглашения с ЕС и вытеснения задач по формированию общих пространств с Россией из числа неотложных приоритетов России целесообразно полагаться на двусторонние отношения и особую заинтересованность влиятельных европейских государств в развитии разнопланового сотрудничества. Франция перестала быть в этом плане исключительным партнером, но наряду с Германией, Италией и (с недавнего времени) Польшей она образует круг преференциальных отношений России внутри ЕС. В Концепции внешней политики Российской Федерации 2008 г. Франция была поставлена на второе место (после Германии) в достаточно длинном списке стран ЕС, сотрудничество с которыми рассматривалось как «важный ресурс продвижения национальных интересов России в европейских и мировых делах, содействия переводу российской экономики на инновационный путь развития». Говоря о модернизационных альянсах, глава МИД России С. Лавров назвал в качестве привилегированных партнеров Францию, Германию, Италию и ЕС в целом. Эти преференциальные отношения следует развивать, особенно в рамках двусторонних и многосторонних проектов.

Фото: RIA Novosti / Alexei Nikolski

1.4. Интересы экономического взаимодействия сегодня дополняются успехами в технологическом, модернизационном сотрудничестве. Помимо пока довольно спорного именно с этой точки зрения проекта покупки «Мистраля» стоит упомянуть достижения не только в традиционных областях, таких как энергоносители, атомная энергетика, космос, химия. Участие французских компаний благоприятно сказывается на возрождении и развитии российского автомобилестроения, авиационной и пищевой промышленности, а также новой для нашей страны отрасли – рынка образовательных услуг.

По данным экспертной группы Европейской комиссии в Москве, Франция, по состоянию на 2010 г., лидировала по количеству заключенных соглашений о создании программ двойных дипломов с российскими университетами, обогнав Германию, Великобританию и другие страны. Сегодня их насчитывается 96, из которых 32 – в области точных наук, 43 – в области экономики и управления, 9 – по праву, политологии и международным отношениям, 6 готовят специалистов в области туризма и гостиничного бизнеса. Интересно, что только 6 готовят лингвистов. Первая франко-российская магистратура, созданная еще в 1994 г. на базе МГИМО (У) МИД России и Сьянс По (Париж), уже выпустила 270 выпускников. Ежегодно в программах двусторонних студенческих обменов участвуют 2000 человек. Посольство Франции в России оказывает активное содействие образовательным программам. В конце 2010 г. по его инициативе был создан сайт для объединения и информирования участников франко-российского университетского сотрудничества – UNIfr. Он объединяет нынешних студентов и выпускников совместных программ, представителей университетов, предлагающих программы студенческого обмена, представителей предприятий, заинтересованных в специалистах, которые нацелены на работу в области франко-российских связей, сеть партнеров (Французский институт, посольство Франции, европейские институты).

Два важнейших фактора модернизации и преодоления экономического кризиса на путях инноваций – экономика и образование – повышают значимость научного сотрудничества, в котором сегодня, пожалуй, больше заинтересована российская сторона.

2. Факторы, препятствующие реализации российских интересов

2.1. Системные факторы

2.1.1. Системные факторы связаны с разнонаправленным выбором геополитической перспективы, и это расхождение с Россией в последние годы (при Ф. Олланде) только увеличивалось. После Ж. Ширака с его защитой многополюсного мира и особого глобального проекта, оспаривавшего Pax Americana, Франция при Н. Саркози вернулась к атлантизму. Кризис еще больше усилил данный разворот, и этим выбором отмечена политика Ф. Олланда. К концу 2000-х годов во французском экономическом истеблишменте возникла идея необходимости консолидации для противостояния новым вызовам – мусульманскому экстремизму в области безопасности и стремительной экономической экспансии Китая. Одни выступали за консолидацию европейцев и России (идея оси Париж–Берлин–Москва), другие – Запада и России. Однако эта идея развивалась вне политического класса, официального экспертного сообщества и действующих крупных экономических агентов. Оставаясь в сфере размышлений независимых экспертов, отставных профессоров и патронов крупных международных компаний, не связанных официозным единомыслием («la pensée unique»), она не была поддержана людьми, принимающими решения.

Со времен Н. Саркози Франция сделала выбор в пользу укрепления солидарного Запада перед лицом новых угроз и вызовов. Но если Н. Саркози, как уже отмечалось, призывал «перевернуть страницу холодной войны в отношениях с Россией» [2], то Ф. Олланд пришел к власти в условиях нового раскола, противопоставившего Россию и Запад по ливийскому и сирийскому вопросам. Причина кроется в разработанной на Западе после окончания холодной войны концепции, согласно которой универсальные права человека выше суверенного права государства на насилие внутри своих границ [3]. Россия и Китай, напротив, являются защитниками классической традиции международного права, исповедующего принцип невмешательства во внутренние дела государства.

2.1.2. С начала 2010-х годов последствия мирового экономического кризиса и мощный геополитический сдвиг экономического роста и планетарного соперничества в Азиатско-Тихоокеанский регион одновременно с кризисом евро грозили оставить ЕС (главную сферу внешнеполитических интересов и главный мультипликатор могущества Франции) в стороне от ключевой оси международного взаимодействия, смещающейся из Атлантики в АТР. По выражению Н. Саркози, «мир вступил в эпоху относительного могущества» [4]. В этих условиях глубокий кризис европейской модели, неудача проекта (тоже французского) становления европейской идентичности в сфере внешней политики и политики безопасности, кризис евро показали, что ставка на ЕС в качестве одного из полюсов этого мира, сопоставимого с США, не оправдалась.

Фото: Россия и Франция: 20 предложений
для перспективного партнерства
,
предложения РСМД и Франко-российского
аналитического центра «Обсерво»

Кроме того, если при Н. Саркози во франко-германской паре (одном из главных факторов сохранения ведущей роли Франции в европейской политике) уже стал очевиден дисбаланс в пользу Германии, прежде всего в экономической сфере, то при Ф. Олланде (и в свете германских выборов) в паре с А. Меркель вообще не наблюдается какого-либо привилегированного диалога. Низкие внутренние рейтинги французского президента и правительства только усиливают ощущение неблагополучия и подрывают международный престиж Франции.

Перед лицом этих сдвигов Ф. Олланд – вслед за Н. Саркози и даже более решительно, в духе социалистов Четвертой республики – сделал выбор в пользу консолидации солидарного Запада, а в Европе продолжил предложенную Ж. Шираком линию на привилегированные отношения с Великобританией. В отличие от Германии, сделавшей ставку на собственные экономические усилия, Париж стратегически выбрал укрепление военно-политической солидарности с англосаксами, а идеологически – продвижение идеи миропорядка, в основе которого лежит либеральная западная модель, предусматривающая признание права на «гуманитарную интервенцию» и оспаривающая нерушимость государственного суверенитета. Французский президент ратует за реализацию «права на защиту гражданского населения», включение этого положения в Устав ООН в качестве основания для применения силы.

В отличие от Ф. Миттерана и Ж. Ширака, Н. Саркози и особенно Ф. Олланд предпочли присоединиться к исправленному при Б. Обаме «изданию» Pax Americana, содействовать его корректировке в духе французского республиканского мессианства, но не «раскачивать лодку» частными замечаниями, которые могут быть расценены как противодействие ему.

В этих условиях выбор был сделан в пользу традиционных компенсирующих факторов могущества. Об этом свидетельствовала, во-первых, яркая демонстрация глобальной ответственности страны – участие в разрешении региональных конфликтов в Средиземноморье, которое относится к зоне традиционного французского влияния, объединяющей французский проект Союза для Средиземноморья (при Н. Саркози – Северная Африка, при Ф. Олланде – прежде всего, Мали и Сирия). Во-вторых, в ливийском и сирийском досье, а главное – в базовых принципах подхода к их рассмотрению Франция стремилась разделить лидерство с США, выстроив новую евро-атлантическую ось взаимодействия на равных. Она стала одним из жестких критиков российской позиции в сирийском вопросе, в том числе и в СБ ООН. С самого начала конфликта отношение Франции и России к режиму Б. Асада было противоположным. Франция выступила за безусловный уход президента Сирии со своего поста и направила усилия на поиск достойных доверия партнеров внутри сирийской оппозиции. Россия же считает Б. Асада оплотом стабильности, допускает возможность исключительно политического решения проблемы и не приемлет урегулирования без участия официального Дамаска.

Однако плоды атлантической (по методам и по духу) политики Франции не оправдали ожиданий. Франции не удалось удержать контроль над операцией против М. Каддафи, ответственность за которую взяла на себя НАТО, а не ЕС. Соглашение С. Лаврова и Дж. Керри по сирийской проблеме принималось без участия французской дипломатии, несмотря на ее роль инициатора военного давления на Б. Асада – линии, которая была отложена с принятием этого соглашения. Вместе с тем это разочарование может положительно сказаться на развитии российско-французского диалога в самой ближайшей перспективе и вернуть заинтересованность Франции в привилегированном партнерстве с Россией.

2.2. Субъективные факторы

2.2.1. Ф. Олланд зависит от электората, для которого расхождения с Россией в гуманитарных вопросах являются сильным раздражителем. Он не поддерживает теплых личных отношений с В. Путиным, как, впрочем, ни с одним другим государственным лидером ни в странах-союзниках, ни в странах-партнерах.

2.2.2. Нынешний президент Франции неоднократно ссылался на свою приверженность геополитическому курсу Ф. Миттерана. В Кремле помнят, что именно Ф. Миттерану принадлежала идея включить Россию в задуманную им Европейскую конфедерацию – матрицу Большой Европы. Но не стоит забывать и о том, что в отношении Москвы этот курс увязывался с проблематикой прав человека, что было прописано, в частности, в российско-французском договоре 1992 г. К тому же в разгар холодной войны пришедший к власти Ф. Миттеран отказался от институциализированной Ж. Помпиду и В. Жискар д’Эстеном практики ежегодных франко-советских саммитов, на которых обсуждались глобальные и европейские проблемы. Свою позицию французская сторона (он) мотивировала тем, что «в Париже не поймут жарких объятий в Москве, пока в Афганистане и Варшаве льются слезы» [5] . Но во время мирового экономического кризиса Ф. Миттеран настаивал на активном развитии экономического и энергетического сотрудничества с Москвой, отстаивая именно в этой сфере независимость внешнеполитических решений Франции от политики Вашингтона. В этой логике как раз и проявилась преемственность курса Ф. Миттерана, который в нынешнее правление социалистов принято называть миттерано-голлистским.

Выступая перед послами 27 августа 2013 г., Ф. Олланд поставил Россию на последнее место среди мировых центров развития – после Китая (китайскому направлению приложения экономических усилий Франции посвящено несколько абзацев) и, в том же контексте, после Индии, Японии, Бразилии и ЮАР. Россия – не только последняя в этом списке. Ей адресована дежурная фраза: «Мы знаем, что нас сближает – история, экономика, культура» – с оттенком столь же обычной двойственности: «…но также то, что нас разделяет, и эта открытость позволяет нам двигаться вперед», по недавней традиции, неуместной в подходе к сотрудничеству с Китаем. Сравнение с коммунистическим Китаем напрашивается, поскольку далее Ф. Олланд разъясняет суть разногласий: «Мой долг – повсюду утверждать нашу приверженность соблюдению прав Человека».

2.2.3. Отсутствие указаний на позитивную повестку в отношениях с Россией, равно как и акцент на идеологические разногласия говорят о главном препятствии в развитии франко-российского диалога. Преодоление этого препятствия может быть достигнуто только в результате достаточно длительной эволюции российской власти, политического класса и общества. В то же время сравнение подходов Ф. Олланда к сотрудничеству с Китаем и с Россией позволяет сделать вывод об относительности этого фактора. Во-первых, ссылка на разногласия с Россией по проблеме прав человека адресована, главным образом, французскому общественному мнению, особенно электорату социалистов. Во-вторых, опыт франко-китайских отношений с конца 1980-х годов, а также приоритет экономической дипломатии, который отстаивает французский министр иностранных дел Л. Фабиус, свидетельствуют о том, что гуманитарная проблематика стирается там, где на первый план выходят жизненные экономические интересы Франции.

3. Факторы, способствующие реализации российских интересов

Фото: www.diplomatie.gouv.fr
Инфографика: Франция и Совет
безопасности ООН

3.1. Сохранение глобальной и европейской роли Франции не позволяет ее президенту пренебрегать отношениями с Россией. Даже несмотря на отсутствие важных точек совпадения интересов и наличие серьезных расхождений, это соображение заставляет французскую дипломатию в правление Ф. Олланда поддерживать диалог с Москвой в рабочем режиме и в уже имеющихся форматах постоянного взаимодействия (ежегодный межправительственный семинар с участием премьер-министров, российско-французский Совет по экономическим, финансовым, промышленным и торговым вопросам, российско-французский Совет сотрудничества по вопросам безопасности). Кроме того, в условиях кризиса в экономике приоритетом министра иностранных дел Франции Л. Фабиуса, как уже отмечалось, стала экономическая дипломатия. Двадцать лет развития рыночной экономики в России, активная французская политика содействия рыночным реформам (в том числе в сфере образования) и условия «привилегированного партнерства», в дополнение к уже названным институтам и развитию договорно-правовой базы отношений, способствовали созданию прочной ткани экономического и общественного взаимодействия, которое не зависит от направленности президентского курса.

Политическая воля, масштабные совместные проекты и даже компактные «сигнальные» проекты способны обеспечить серьезный прогресс в развитии двустороннего диалога. Одним из таких проектов стал перекрестный 2010 российско-французский год, серьезно увеличивший экономическое присутствие Франции в России. По объему зарубежных инвестиций в российскую экономику она поднялась с пятого (в 2010 г.) на третье место. К сожалению, данный проект не привел к прорыву в развитии российского экономического присутствия во Франции.

3.2. В ближайшее время на международной линии Ф. Олланда скажется разочарование тем сдвигом, который произошел в решении сирийской проблемы после соглашения С. Лаврова и Дж. Керри. Французская дипломатия болезненно относится к укреплению прямого российско-американского диалога по глобальным и региональным проблемам безопасности. Россия может использовать эту «ревность» французов в развитии особого российско-французского диалога, столь полезного для нее в решении сирийской и иранской проблем.

4. Конкретные действия по продвижению российских интересов на ближайшую перспективу

4.1. В геополитической области

4.1.1. Концептуально на всех уровнях двустороннего взаимодействия было бы полезно разъяснять, что курс на создание Евразийского экономического союза, избранный президентом России в качестве абсолютного приоритета, не расходится с европейским выбором. В частности, В. Путин назвал, казалось бы, взаимоисключающий выбор Украины между Евразийским союзом и ЕС «ложной развилкой». И доверие к этому курсу будет зависеть от информационного сопровождения реакции России на переговоры об ассоциации с ЕС Украины и других стран «общего соседства».

4.1.2. Поскольку российская дипломатия не собирается отходить от принципа нерушимости государственного суверенитета, она может рассчитывать на поддержку Франции в защите проекта кооперативной многополярности. Однако в ближайшей перспективе Франция вряд ли станет активным протагонистом содержательного диалога на альтерглобалистской платформе БРИКС. Не стоит надеяться и на то, что она откажется от идеи гуманитарной интервенции, которая на данном этапе противоречит российским интересам.

В принципе, модель кооперативной многополярности соответствует внешнеполитической традиции Пятой республики, находит поддержку у голлистов (об этом свидетельствует выступление экс-премьера Франции Ф. Фийона на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» в сентябре 2013 г.) и даже у Национального фронта. Поэтому она может вернуть французское общество в русло внешнеполитического консенсуса. Кроме того, взаимопонимание с Россией может повысить роль обеих стран в урегулировании иранской проблемы, что особенно важно в свете первых шагов Х. Роухани навстречу диалогу с Западом и его выступлений перед Генеральной Ассамблеей ООН. Ф. Олланд уже встретился с иранским президентом в Нью-Йорке и намерен сохранить за Францией одну из ведущих ролей в диалоге с Ираном. Однако США могут оспорить эту роль, в результате чего возникнет риск оттеснения Франции от этого досье. Россия и Франция имеют общий интерес к сбалансированному сотрудничеству держав в обсуждении сирийского и иранского вопросов, хотя у России есть явное преимущество, решающее в сирийском досье, а именно – заинтересованность США в тесном сотрудничестве с ней.

4.2. Наступил момент, с которого может начаться очередное (так было с Ф. Миттераном в середине 1980-х годов) переосмысление атлантического крена французской внешней политики в пользу более независимого курса. Ф. Олланд напомнил, что данный курс предусматривает «суверенность решений при верности союзам, европейской солидарности и двусторонним договорам». Это напоминание имеет существенное значение для диалога России с Францией, поскольку для отстаивания собственного курса в рамках НАТО и ЕС Париж неоднократно опирался на сближение с Россией (например, в 2003 г. в иракском досье). Российская дипломатия может вовлечь Францию в двусторонний диалог по сирийской проблеме, воспользовавшись, во-первых, ее стремлением вернуться в первый ряд влиятельных в этом досье держав, во-вторых, действительными связями Франции с двумя протагонистами оппозиции Б. Асаду – Национальным советом и Катаром. Франция, согласившись на «Женеву-2», уже отошла от своей первоначальной принципиальной позиции, исключавшей Б. Асада из переговоров по сирийскому политическому урегулированию и ставившей его в положение объекта деятельности международного сообщества. В то же время ей не хотелось бы, чтобы ее международное влияние было поставлено под вопрос отказом поддержанной Парижем оппозиции от политического решения сирийского конфликта.

Важно также, что достигнутый С. Лавровым и Дж. Керри компромисс, хотя и вытеснил Францию из первого ряда решающих держав, вывел не только Б. Обаму, но и Ф. Олланда из неудобного положения. Во-первых, решительный силовой тон французского президента в отношении Сирии, готовность к военному удару не были поддержаны общественным мнением Франции. Во-вторых, он достаточно давно отдает себе отчет в неопределенности (по меньшей мере) природы, состава, конечных целей и реального веса в стране оппозиционных сил, поддержанных Францией и другими «друзьями Сирии». Не случайно лидеры национальной сирийской оппозиции были разочарованы встречей с Ф. Олландом в Париже в августе 2013 г.: президент отказался от военного вмешательства в конфликт на стороне оппозиционеров.

Невозможно предположить, чтобы у Ф. Олланда не было сомнений в адекватности намерений оппозиционных сил интересам Запада, в их готовности принять то, что условно можно по-прежнему называть Pax Americana (в нем сейчас отсутствует французский акцент, хотя с приходом Б. Обамы эта модель все же ближе к глобальному проекту Ж. Ширака и Н. Саркози, чем к замыслу Дж. Буша).

Дальнейший рост заинтересованности Франции в привилегированном диалоге с Москвой будет зависеть от способности России повлиять на Б. Асада, побудить его к уступкам и последовательному сотрудничеству с ООН в выполнении резолюции. Пока в тексте резолюции закреплено влияние России. Важным условием успеха двустороннего диалога-посредничества в поисках политического решения в Сирии будет способность Б. Асада к разумному сотрудничеству с этой «двойкой». Франция опасается, что Б. Асад хочет воспользоваться предоставленной ему передышкой, и роль России в этой интриге для нее неоднозначна. Вопрос о доверии предстоит решить российской дипломатии. И ставка здесь больше, чем разрешение сирийского кризиса.

4.3. Вопросы европейской безопасности

Соединение усилий «двойки» для продвижения определенного европейского проекта может способствовать повышению взаимного доверия. Напомним, что идея СБСЕ родилась из начавшегося в конце 1960-х годов франко-советского привилегированного диалога. Российский проект нового договора о европейской безопасности был встречен Францией и ЕС в целом прохладно и не стал предметом переговоров. В предложенных Россией принципах нового договора Париж видит ограничение роли НАТО в обеспечении безопасности «от Ванкувера до Владивостока». Еще одним препятствием является роль России в «замороженных» конфликтах: приднестровском, карабахском, в одностороннем признании независимости Абхазии и Южной Осетии. В ближайшем будущем возможно оживление внимания к данной проблематике в связи со стремлением ЕС (в период председательства Литвы) завершить переговоры об ассоциации с заинтересованными странами – Молдовой, Грузией, Азербайджаном. В связи с этим же следует ожидать возвращения к вопросу об их членстве в НАТО.

Судьба Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) заботит и Россию, и Францию. Франция хочет его возобновить («le remettre sur pied»), но ей трудно изменить позицию стран Балтии, и она не может влиять на США.

Другим таким проектом является обсуждение условий сотрудничества России–ЕС–НАТО в области обороны. В ходе обсуждения проекта участия российских военных вертолетов в деятельности европейских сил в Африке во время кризиса в Чаде Россия добивалась включения в процесс принятия решений, однако европейцы не согласились с этим. Впрочем, они были против и влияния США.

Вместе с тем постепенное продвижение в вопросах взаимодействия России и ЕС в военном разрешении кризисов (interopérabilité) – возможная и необходимая работа. В той же мере это касается отражения новых угроз. Повышению доверия способствует, прежде всего, взаимное информирование о происходящем. В диалоге можно объяснить, что происходит, сопоставить анализ событий с разных сторон, сблизить позиции, делая упор на общность целей, а не на различие в подходах.

Франция и Россия могут стать «европейской парой», но, в отличие от переживающей кризис франко-германской пары, полем их деятельности является не только ЕС, но и вся Европа c ее азиатским соседством. И здесь Россия может усилить заинтересованность Франции в диалоге благодаря своей роли в ОДКБ и в ШОС. Формат консультаций может быть расширен. Летом 2010 г. А. Меркель и Д. Медведев при поддержке Н. Саркози выступили с предложением создать Комитет Россия–ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности. Принципиально новый характер этой инициативе придало присоединение к ней Польши – третьего члена так называемого Веймарского треугольника.

4.4. Отказ от стереотипов, изменение образа России во Франции

Французское общество и политический класс воспитаны в культуре правового государства, основанной на примате прав личности. Для французов это – этическая основа, практика поведения и критерий оценки Другого. Это неизменная величина в долгосрочной перспективе и основа неблагоприятного образа России во Франции уже не первый век. Вопрос о российской демократии неизбежно определяет отношение французов к нашей стране.

В краткосрочной перспективе значительное смягчение разногласий в гуманитарных вопросах может стать результатом отдельных сигналов: французское общественное мнение и политический класс внимательно следят за изменениями в практике избирательных кампаний в России.

В среднесрочной перспективе можно конструктивно использовать свойственную французской внешней политике традицию «республиканского мессианства» в интересах развития российской государственности и пропагандировать использование французского опыта, прежде всего в гуманитарной сфере. С точки зрения краткосрочной и среднесрочной программ действий это относительно легко осуществить, поскольку уже есть база российско-французского сотрудничества в этой области.

4.4.1. Франция при Н. Саркози и Ф. Олланде отказалась от роли наставника, от отношений с Москвой как ведущего–ведомого. Но это не означает, что французам нечего предложить для развития российской демократии. Главная проблема демократического развития России, с которой Франция столкнулась еще в ХIХ веке, заключается в необходимости примирить порядок и республику всеобщего избирательного права в отсутствие политически развитого и сознательного слоя избирателей. А. Токвиль решал эту проблему на примере американской демократии. Франции понадобились цепь революций и, что важнее, неутомимая пропаганда талантливых представителей – гениев новой, республиканской политической элиты, которая была доведена до каждой деревни, до каждого маленького городка, до дремучих углов. Она позволила переломить недоверие политического класса и массы избирателей к демократической республике как основе «морального порядка», единственно создающей устойчивость политического организма, условия для легальных, ненасильственных политических трансформаций и диалога общественных групп и государства. Очевидная дихотомия в степени развития демократии во Франции и в России в этом смысле может быть компенсирована исторической общностью проблематики.

4.4.2. Второе условие, обеспеченное первым, – понимание общественного интереса, уже не вовсе отсутствующее, но пока неразвитое в России, в ее политическом классе и бюрократии. Именно это отличает российскую элиту (не в последнюю очередь депутатов) от французской. Здесь сила примера, априорность этого интереса, подкрепленная постоянной практикой сменяемости власти, но не только, может стать важным предметом, которому нужно учиться у Франции.

Состоявшаяся несколько лет назад встреча российской делегации в Национальном собрании Франции показала, что у французских депутатов сложилось неблагоприятное впечатление о состоянии парламентской демократии в России. Прежде всего, их шокировали поведенческие коды российских парламентариев. В будущем подобного неблагоприятного впечатления можно избежать достаточно легко, поскольку депутатский корпус и представители бюрократии могут составить целевую группу, для которой будет достаточно знакомства с поведенческими кодами, табу и ценностями французских коллег.

4.4.3. Недостаток достоверных, полученных из первых рук знаний друг о друге является основой взаимного отчуждения. Так, в период чеченской войны, в то время как эмиссары А. Масхадова были приглашены выступить перед Национальным собранием, французские депутаты, по их высказываниям, страдали от дефицита объективной информации, обосновывающей точку зрения России на проблему, – их российские коллеги не потрудились ее активно продвигать. То же относится к проблеме российско-грузинского конфликта и в целом к разъяснению мотивов и целей внешнеполитического и внутриполитического курса Кремля, отношения России к вопросам безопасности. Такой же дефицит диалога и информации наблюдается у работников французских МИД, Министерства обороны (возможно, и других задействованных в сотрудничестве с Россией ведомств) и даже у журналистского сообщества. Компенсировать недостаток информации можно посредством организации разовых семинаров. Подобный опыт есть у МГИМО: несколько лет назад это был семинар для группы работников МИД Франции, а в 2012 г. – для большой группы из Министерства обороны с участием журналистов. По словам участников, эти семинары существенно изменили и обновили их знания о российской политике.

4.4.4. Развитие практики ознакомительных семинаров может способствовать преодолению как информационного, так и культурного разрыва между французским и российским обществами. Они могут быть ориентированы, во-первых, на российских парламентских, административных деятелей, участвующих в программах франко-российского сотрудничества любого уровня, во-вторых, на представителей французских организаций и институтов. Очень важно, чтобы с российской стороны этим занимались люди, хорошо знакомые с политической культурой Франции, способные повернуть аудиторию к эмпатическому восприятию Другого. Кадры для такой работы уже созданы за годы активного научного и образовательного сотрудничества двух стран.

4.4.5. Аналогичное направление следует развивать и в сфере образования, особенно послевузовской подготовки и подготовки российской бюрократии. В настоящее время ведутся переговоры между Сьянс По и Российской академией народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Существует ряд совместных программ и французских предложений на базе Ecole Nationale d’Administration (ENA). Смысл развития подобных программ при активной поддержке российского государства (выделение целевых стипендий при строгом отборе кандидатов обязательно двусторонней комиссией, что исключает коррупционную составляющую) – не только изучение фундаментальных принципов и условий функционирования либеральных демократий, но и создание необходимых предпосылок для строительства правового государства, преодоления местнического мышления в российском бюрократическом классе.

4.4.6. Крупная буржуазия новой России, чье присутствие очень заметно во Франции, пока не приобрела того «скромного очарования» респектабельности, которое отличает представителей французской экономической элиты. Активная культурная экспансия может привлечь эстетов, слой образованной публики, но пока не сильно влияет на преодоление стереотипного образа новой России – богатой и эгоистичной. С этой точки зрения «малые дела» (например, пропаганда стипендий, предоставляемых французам российским государством и частными фондами для учебы в России) – это долгосрочное, но более эффективное вложение. Французское правительство, в свою очередь, выделяет стипендии российским студентам для обучения во Франции. Политика предоставления стипендий призвана способствовать формированию кадров будущих руководителей, поэтому они в основном предлагаются студентам магистратур на конкурсной основе. Содействие кандидатам на получение стипендии оказывает специальное государственное агентство по продвижению французского высшего образования за рубежом – «Campus France». Подобную практику можно было бы использовать и в России. Неплохо было бы также лучше освещать помощь, оказываемую Россией французским студентам. Пока это делается отдельными вузами и частными компаниями. Например, в МГИМО уже на протяжении пяти лет существует практика предоставления стипендий ВР студентам магистратуры. Многие из бывших стипендиатов успешно трудятся в области российско-французских экономических и культурных связей и на своем уровне помогают развитию образовательного сотрудничества.

Думается, что и активное продвижение проекта русской церкви на открытом пространстве у Эйфелевой башни в Париже не случайно наталкивается на требование «лучше вписать» ее в пейзаж. Красивый Русский парк с павильонами, стильная, но неброская библиотека, аудио- и фильмотека, регулярные русские ярмарки (особенно гастрономические, ценимые французами и привычные для городского быта, поскольку там еженедельно отовариваются жители квартала), возможно, могли бы стать лучшим центром притяжения для французской публики.

4.5. Важную роль в укреплении взаимопонимания и ткани сотрудничества играют образовательные российско-французские программы, в том числе программы двойных дипломов. Они привлекают студентов из разных стран, желающих работать в сфере франко-российского сотрудничества. Сообщества выпускников таких программ, как во Франции, так и в России, образовали прочный слой его убежденных протагонистов. Поощрение и использование потенциала этих сообществ, в том числе для карьерного роста его участников, служат дополнительным фактором привлекательности данных программ. Форум выпускников российско-французских университетских программ любого уровня (подобный тому, что в прошлом году успешно провел для выпускников МГИМО президент И. Алиев в Баку при активной логистической и финансовой поддержке бизнес-сообщества, посольств и организаций, занятых продвижением «мягкой силы», например, «Русского мира») мог бы стать не только хорошей рекламой, но и полем для формирования русско-франкофонной культурной сети в профессиональных сообществах обеих стран.

4.6. Роль языкового общения трудно переоценить. Франко- и русофония – основа взаимопонимания. Новая тенденция на российско-французском рынке образования – отход от франкофонии в пользу английского языка. Данная тенденция объективная, но неблагоприятная, особенно в отношении гуманитарного знания и изучения международных отношений, поскольку она опирается на англосаксонскую, прежде всего американскую, политологическую традицию и, следовательно, формирует американский взгляд на мир. В этих условиях необходимо, используя возросший интерес на европейском рынке труда к работе в России и, как следствие, к русскому языку, развивать в двусторонних программах изучение и преподавание на русском языке. Важную роль здесь призван играть Российский центр науки и культуры в Париже, уже успешно работающий в этом направлении. Нужно разработать и узаконить единый международный стандарт оценки языкового уровня (наподобие английского ТОЕFL и французских DALF и TCF), развивать в крупных университетских центрах Франции преподавание русского языка по программам подготовки к сдаче экзамена на этот сертификат. Очень полезен здесь опыт культурно-просветительской общественной организации «Alliance Française», действующей в семи крупнейших городах России. До сих пор этого не сделано, что затрудняет отбор кандидатов на русскоязычные программы и особенно их первые шаги в российских университетах.

4.7. Последствия кризиса усилили заинтересованность Франции в экономическом сотрудничестве с Россией. Начавшаяся стагнация отечественной промышленности повышает заинтересованность России в совместных поисках путей преодоления кризиса. Две главные проблемы в этой области – инвестиции и технологии.

4.7.1. Для России либерализация климата инвестирования во Францию – один из приоритетов на этом направлении. Францию тоже интересует, все ли секторы российской экономики открыты для ее инвестиций, особенно в нефтегазовой отрасли. Взаимные уступки и гарантии – плодотворный путь продвижения российских инвестиций во Францию.

4.7.2. Стратегическим направлением деятельности на этом направлении в условиях кризиса является изменение отношения к российским инвестициям во Франции. Достижению данной цели будет способствовать повышение социальной ответственности российского бизнеса в этой стране.

4.7.3. Осуществление совместных высокотехнологичных проектов в стратегических отраслях (ВПК, космос), начатое сделкой по покупке «Мистраля» и соглашением о совместном использовании космодрома Куру и продолженное соглашением между компаниями «Ростехнологии» и «Sagem», соответствует целям модернизации российского ВПК и преодоления политико-технологических барьеров, унаследованных от эпохи холодной войны.

4.7.4. Инструментом продвижения российских экономических интересов во Франции может стать «малый экономический совет» при российском после в Париже, в рамках которого можно будет обсуждать вопросы, касающиеся конкретной помощи со стороны французских и российских властей, и отслеживать ситуацию на местах.

4.7.5. Важным сектором экономики является туризм. В этой сфере Франция намного опережает Россию. В последние годы французы предприняли огромные усилия по облегчению процедуры получения виз российскими гражданами. В то же время складывается впечатление, что Россия решила использовать процедуру получения виз французами в качестве инструмента давления с целью их отмены. По отзывам посетителей и клиентов, Российский визовый центр, созданный в Париже по образцу французского визового центра в Москве, работа которого, действительно, великолепно налажена, не облегчил, а, напротив, сделал эту процедуру более тягостной. Очевидно, что дело не в идее и не в институте, а в исполнителях и в том неблагоприятном бюрократическом климате, который сложился в этом учреждении. Возможно, стоило бы напомнить его сотрудникам о том, что от их отзывчивости и приветливости зависит образ России во Франции, что они призваны первыми открывать двери нашей страны французским гражданам.

4.7.6. В сфере туризма представляется целесообразным принять следующие меры: возобновить (с опорой на Евразийский союз и инструменты СНГ) туры Москва–Санкт-Петербург–Средняя Азия, пользовавшиеся большим спросом во Франции в советское время; создать единое туристическое пространство; сформировать международные туристические пулы с французским участием на основе европейских стандартов; поддержать запуск этих программ широкой медиа-кампанией на государственном уровне. На первое место здесь следует ставить безопасность путешествий.

5. Выводы

Фото: Reuters
Для дипломатии Франции, так же, как и
ля дипломатии Б. Обамы, предложения
России о ликвидации химического оружия в
Сирии оказались как нельзя кстати. Они
позволили отложить нанесение удара по
этой стране и указали выход из неудобной
ситуации.

5.1. Нет оснований утверждать, что в период правления Ф. Олланда отношения с Россией являются одним из ведущих факторов внешней политики Франции. Во внешнеполитических речах президента данной проблематике отводится второстепенное место, хотя это вовсе не означает пренебрежения развитием отношений с Москвой. Не случайно специальным представителем МИД Франции по отношениям с Россией был назначен Ж.-П. Шевенман, один из наиболее опытных и независимо мыслящих политиков левого спектра, напрямую связывающий необходимость тесного взаимодействия с Россией, в том числе и в сирийском досье, с общей для обеих стран угрозой со стороны радикального ислама.

Очевидно, что диалог с Россией остается в повестке дня французской дипломатии. Однако в силу целого ряда обстоятельств (насущные вопросы борьбы с экономическим кризисом и кризисом евро, кризис в франко-германской паре, французская военная операция в Мали и обострение сирийского конфликта) связную стратегическую линию на этом направлении Франция до сих пор не выработала.

В развитии двустороннего диалога следует учитывать наличие фундаментального, хотя и не явно признаваемого французской стороной, расхождения в подходах к глобальным проблемам. Для России характерен консервативный подход («консервативный прагматизм»), для Франции – «революционный». Москва и Париж настаивают на уважении международного права и прерогативы СБ ООН в разрешении международных кризисов, но с одной принципиальной оговоркой, которая прозвучала в выступлении Ф. Олланда на XXI конференции послов в августе 2013 г. Французский президент заявил, что международное право должно эволюционировать в соответствии с духом времени. Для него это означает признание принципа «ответственности по защите» гражданского населения, за который Генеральная Ассамблея ООН проголосовала в 2005 г.

Внутриполитические неудачи Ф. Олланда, падение его популярности внутри страны и ослабление роли Франции в ЕС, с одной стороны, осложняют гуманитарной проблематикой курс на привилегированный политический диалог с Россией. С другой стороны, эти обстоятельства должны благоприятно сказаться на развитии двустороннего экономического сотрудничества.

5.2. История отношений Парижа и Москвы, в том числе в годы холодной войны, свидетельствует о том, что идеологические различия между двумя странами стираются, когда у них появляется мотив для привилегированного взаимодействия.

Вполне возможно, что таким мотивом может стать разрешение сирийского кризиса. Франция, как и Россия, заинтересована в стабильности в Средиземноморье и, в принципе, предпочитает политическое урегулирование односторонним военным решениям. Учитывая, что воинственный тон Ф. Олланда не был поддержан ни французским общественным мнением, ни европейскими партнерами, для дипломатии Франции, так же, как и для дипломатии Б. Обамы, предложения России о ликвидации химического оружия в Сирии оказались как нельзя кстати. Они позволили отложить нанесение удара по этой стране и указали выход из неудобной ситуации. В то же время заинтересованность Франции в особом диалоге с Россией по сирийской проблеме возросла в связи с угрозой быть отстраненной от ее решения благодаря тесному взаимодействию России и США.

5.3. Расширение повестки привилегированного российско-французского диалога в сфере безопасности за счет сирийского вопроса (в добавление к иранскому и афганскому досье), выдвижение на первый план общности целей и преодоление исторического расхождения в подходах способны вернуть отношениям двух стран доверительный характер. Российская дипломатия может использовать особый двусторонний формат для вовлечения Франции и ее европейских единомышленников в обсуждение идеи новой системы европейской безопасности, включая адаптацию ДОВСЕ.

5.4. Возможности Франции влиять на решения США, направляющие европейскую политику НАТО (особенно по проблеме ПРО), по-прежнему ограничены. Однако не стоит забывать о ее роли в отклонении Плана действий по членству в НАТО для Украины и Грузии в 2008 г. В связи с возможным новым статусом этих стран по отношению к ЕС (по результатам переговоров об ассоциации) в ближайшем будущем не исключено возвращение вопроса о расширении НАТО в первоочередную повестку дня. Позиция Франции в данном вопросе остается достаточно весомой, и в свете этого обстоятельства доверительный диалог с Парижем по проблемам европейской безопасности приобретает особое значение.

Привилегированные отношения России и Франции будут тем плодотворнее, чем больше будет сторонников такого диалога внутри Евросоюза. Поэтому следует подумать о подключении к особому формату других протагонистов двустороннего и многостороннего сотрудничества стран ЕС с Россией, например, Германии, Италии, Испании и, что особенно важно, Польши и Словакии (из числа новых членов). Принципиально важно переломить субъективную тенденцию последних лет, характерную для дипломатии Ф. Олланда, которая сосредоточила внимание на концептуальных различиях подходов двух стран в отсутствие новых имиджевых досье глобального уровня для двустороннего взаимодействия. Именно этот недостаток призвано устранить вовлечение Франции в особый диалог, средоточием которого является многоплановая проблема европейской и евро-атлантической безопасности (включая Средиземноморье и Центральную Азию), а главной опорой – взаимная заинтересованность в выходе из кризиса на путях развития и углубления экономического сотрудничества.

В долгосрочной перспективе устойчивость такого партнерства будет зависеть от ответа на фундаментальный вопрос: пойдет ли очередная модернизация России по европейскому пути?

1. Discours de M. Le Président de la République. XXIème Conférence des Ambassadeurs. 27 août 2013 (http://www.ambafrance.ru; http://www.ambafrance-ru.org/Konferenciya-Poslov) . В тексте: «la Nation qui s’exprime au-delà de ses propres intérêts».

2. Заявление было сделано Н. Саркози во время визита Д. Медведева в Париж в марте 2010 г. Ещё раньше, в связи с французским посредничеством в урегулировании кризиса на Кавказе в августе 2008 г. Н. Саркози призвал к отказу от идеологических схем во имя миротворчества: «Европа должна быть справедливой и без колебаний отказываться от идеологических схем во имя достижения мира» (Allocution devant le Parlement Européen, Strasbourg, 21 octobre 2008. P. 1).

3. Les nouvelles relations internationales, sous la direction de M.-Cl. Smouts. P.: Presses de Sciences Po, 1998; Badie B. La Diplomatie des droits de l’homme. P.: Fayard, 2002.

4. Discours de M. Le Président de la République. XVIème Conférence des Ambassadeurs. 27 août 2008. P. 3.

5. Так объяснил отказ Миттерана от регулярных франко-советских встреч в верхах директор Центра анализа и прогнозирования МИД Франции (в министерство П.Моруа) Ж.-Л.Жергорен ( февраль 1982 г.) // АВП РФ, ф. 136, оп. 66, п. 163, д.10, л. 67.

Оценить статью
(Голосов: 2, Рейтинг: 5)
 (2 голоса)
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся