Американские «страдания» 2.0: путь к спасению?

В наше время, когда граница между виртуальным и реальным становится исключительно зыбкой, когда право на свою правду и свои факты энергично утверждается в обществе, прежде всего в западных странах, где правда и факты элит перестали устраивать большинство, доселе «молчаливое», Гоголь и его герои вдруг обрели универсальное значение. Не только Собакевич с его «живым» товаром, но и Ноздрев со своей талией. Последняя заставляет вспомнить о том, что до выборов в США «работы», прогностической и иной, осталось ровно на две недели. Пока всё говорит о нарастании гражданского противостояния в американском обществе. Кто вселится в Белый дом и надо ли будет оттуда кого-то изгонять с помощью военных — именно это занимает умы наблюдающих второй акт нынешней американской драмы. Более широкий и не последний вопрос, особенно для сторонников Трампа из числа прихожан евангелических церквей: если спасение, то в чем будет состоять покаяние? Может быть, в отказе от всей послевоенной внешнеполитической философии, искаженной идеологией холодной войны, и демилитаризации самого понятия «национальная безопасность»? Но не будем загадывать.

Дело требовало большой внимательности: оно состояло в подбирании из нескольких десятков дюжин карт одной талии, но самой меткой, на которую можно было бы понадеяться, как на вернейшего друга. Работы оставалось еще по крайней мере на две недели.

Мертвые души, Н.В.Гоголь

Собакевич отвечал, что Чичиков, по его мнению, человек хороший, а что крестьян он ему продал по выбору и народ во всех отношениях живой.

Мертвые души, Н.В.Гоголь

И что дальше, то мертвее. Точно равномерно я шел под гору, воображая, что иду на гору.

Смерть Ивана Ильича, Л.Н.Толстой

Хотя жизнь наша пронизана юмором, по большому счету смешного в ней мало.

Малый Достоевский, Вирджиния Вулф

Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей.

Псалом 50

В наше время, когда граница между виртуальным и реальным становится исключительно зыбкой, когда право на свою правду и свои факты энергично утверждается в обществе, прежде всего в западных странах, где правда и факты элит перестали устраивать большинство, доселе «молчаливое», Гоголь и его герои вдруг обрели универсальное значение. Не только Собакевич с его «живым» товаром, но и Ноздрев со своей талией. Последняя заставляет вспомнить о том, что до выборов в США «работы», прогностической и иной, осталось ровно на две недели. Пока всё говорит о нарастании гражданского противостояния в американском обществе. Кто вселится в Белый дом и надо ли будет оттуда кого-то изгонять с помощью военных — именно это занимает умы наблюдающих второй акт нынешней американской драмы. Более широкий и не последний вопрос, особенно для сторонников Трампа из числа прихожан евангелических церквей: если спасение, то в чем будет состоять покаяние? Может быть, в отказе от всей послевоенной внешнеполитической философии, искаженной идеологией холодной войны, и демилитаризации самого понятия «национальная безопасность»? Но не будем загадывать.

Выборы-2020: механика

В своем эссе «Русская точка зрения» В. Вулф пишет о «пронзительной простоте и человечности» русской литературы. И нам ли тогда оценивать выборы в США в оторванных от жизни, глубоко идеологизированных категориях официозной западной политологической мысли? Скорее уместны сюрреализм во всем его богатстве образов и проблематика посмертного бытия (гипертелия) у постмодернистов. Так, идея Большой Европы, а с ней и вся общеевропейская архитектура уже пребывают в стадии такого призрачного существования. Если бы не обострение в Нагорном Карабахе, то кто бы вспомнил об ОБСЕ? На очереди — институты глобального управления, реальность которых во многом зависит от США, а значит, и от исхода выборов 3 ноября.

Андрей Кортунов:
США надолго останутся трудным партнером

Разумеется, всех занимает то, в какой мере на исходе голосования скажется такой искажающий волеизъявление граждан фактор, как непрямой характер президентских выборов с решающей ролью Коллегии выборщиков. Не менее важно и то, что организацией федеральных выборов занимаются власти штатов, которые вряд ли могут быть нейтральны в столь заряженной атмосфере, когда республиканцы бросаются обвинениями о применении оппонентами методов «цветных революций» на американской почве и обе стороны поминают 25-ю поправку к Конституции, допускающую отрешение президента от должности по состоянию здоровья. В 2016 году Д. Трамп выиграл, получив на 3 млн голосов меньше, чем Х. Клинтон. На 7 штатов, в которых решается исход голосования по стране, приходится только 11% всех избирателей, тогда как в целом явка находится на уровне 42%. Одно ясно: одни избиратели будут более живыми, чем другие. Нам нет нужды упираться, как упирался В.В. Розанов, который вплоть до Революции 1917 года отказывался признавать за гоголевскими персонажами право на жизнь. Ничто так не отвечает человеческой природе, как карнавальная — в формате пародии и фарса — атмосфера расставания с износившимся статус-кво. Спросите у Феллини. Иначе драма была бы трагедией.

Мы будем не только наблюдать конкурс административных ресурсов, задействованных противостоящими властями штатов при том, что демократы ставят на голосование по почте, а республиканцы — на то, чтобы отсечь нежелательных избирателей (т.н. «подавление права голоса»). Итогом может стать решение исхода голосования в Верховном суде — чисто американская драма, если учесть, что американцы помешаны на сутяжничестве и судебном действе вообще. Куда более значимым признаком перемен служит то, что слово потеряло всякое значение как фактор общественной коммуникации. Об этом говорит опыт прошедших двух раундов дебатов Трамп — Байден, вылившихся в абсолютный хаос и полный отказ обсуждать конкретные вопросы по существу. Это — вершина тотальной компартментализации общественного мнения, когда стороны попросту не хотят слушать друг друга. Поэтому и компроматы — замалчивают их или нет — не оказывают никакого воздействия на ход избирательной кампании. Кто бы и как бы ни был коррумпирован, для соответствующего электората он — «свой сукин сын» и… герой.

Америка «охмуренная» и бегство от империи

Легко предположить, что Трамп «охмурил» Америку, но ведь Америку довели до такого состояния элиты, уверовавшие в безальтернативность и чуть ли не вечность бытия, движимого саспенсом фондовых рынков. Последние, в свою очередь, поддерживаются печатным станком с 1971 года, когда Вашингтон в одностороннем порядке отменил золотой стандарт и произвел переворот в Бреттон-Вудской системе. С той же легкостью можно обвинять Ленина и большевиков, как если бы не царь и не либеральные элиты проложили им дорогу к власти. И если белая консервативная Америка требует, чтобы ей «вернули свою страну», то что с этим делать? Не лучше ли «вернуть», а там уж видно будет. Либералы готовы уехать из страны, но отнюдь не 87 млн подписчиков твиттер-аккаунта действующего президента.

Победи Байден, он не будет знать, что делать. Возможно ли без потрясения основ национального существования остановить «революцию Трампа» или лучше дать ей произвести свои противоречивые следствия, а пока «обкатать» К. Харрис как противоядие от «социализма» Б. Сандерса и его молодых сторонников в Демпартии? Даже будучи либеральной, реакция все равно загоняет болезнь вглубь, не давая ответы на давно назревшие вопросы, и прежде всего на главный из них: Почему Америка не работает в интересах большинства, да еще во втором поколении? И разве не через призму восприятия блаженного, как показал «Форрест Гамп» (а это фильм 1994 года), американская история, особенно послевоенная, обретает хоть какой-то смысл? К тому времени — первому президентству Б. Клинтона — относят начало нынешней гражданской войны в США, квалифицировавшейся тогда как «культурная».

Андрей Кортунов:
Выборы в США: Трамп или Байден?

Где тут Россия, в этой кардинальной трансформации Америки, сродни той, через которую мы проходим уже 35 лет? Надо благодарить Демпартию и либеральный истеблишмент Америки за то, что мы невольно стали частью этого процесса. И, как молодая испанка у Ремарка вопреки всему «любит русского» («Три товарища», позже русская княжна Наталья Палей перейдет дорогу самого Ремарка), так и электорат Трампа и даже та часть республиканской элиты, которая представлена П. Бьюкененом и с которой мог иметь дело еще Советский Союз, почему-то благосклонны к России. Может, потому, что «русские привычны к непредвиденным случаям» и широко, незашоренно смотрят на вещи. Доказательства тому дает наш современный опыт, когда мы доказали, причем не только Трампу, что «есть жизнь после империи» и что ставшее неподъемным «бремя империи» — не такой уж фатальный удел.

Бегство к свободе от империи и её императивов естественным образом обретает форму ухода от истин, фактов и действительности вообще, как детерминирующих факторов, удерживающих в сложившейся системе координат и потому обеспечивающих несвободу. (Заметим, что даже Европа ЕС причастилась постмодернизма, как показывает ситуация с Навальным: о каких установленных фактах может идти речь, когда у каждого свои?) Такой подход вполне в духе времени: еще Дж. Сэлинджер ввел слово phony в описание американской реальности — так ли уж она действительна с тех пор? По М. Хайдеггеру, «возможность выше действительности», а её нельзя реализовать, оставаясь рабом статус-кво. Ситуация имеет в том числе ницшеанское обоснование, раз мы говорим о явлении западного духа и западной политики. Да, Америка «имеет право сбросить ярмо (империи) с себя» и «навесить на себя свою волю, как свой закон». Тем более, что, действительно, мы наблюдаем в элитах «всеобщее измельчание личности» (Константин Леонтьев писал о «вторичном упрощении») — иначе как воспринимать кандидатуры Х. Клинтон на прошлых выборах (она со сладострастием смаковала кадры убийства М. Каддафи; см. три материала на полный разворот в «Нью-Йорк таймс» о том, что именно она стояла за ливийской авантюрой администрации Обамы) и Дж. Байдена сейчас?

Этот нигилизм может носить созидательный характер, хотя бы в той мере, в которой он возвращает Америку к её корням, к изначальной трактовке её исключительности, которой чужды империализм и разного рода интервенционизм. Конечно, может настораживать антикитайский тренд: «новая империя нуждается более во врагах, нежели в друзьях: только в контрасте становится она необходимой» («Сумерки идолов»). Но будем надеяться, что речь не идет о новом имперском строительстве, да и от тотального противостояния с Пекином страдает прежде всего западный бизнес, включая германский. Кто же, кроме известных малых стран, от которых ничего не зависит, согласится впрячься в это ярмо? В свое время Британская империя плавно (если не считать Суэцкий кризис) трансформировалась в глобальную империю США, в пресловутый Pax Americana. Такое в истории не повторяется, разве что в жанре фарса. И как бы ни писали о возрождении империй (к примеру, османской), похоже, что американская — последняя и после неё будет нечто иное, в любом случае не повторение пройденного. Да и Эрдоган — разве он выглядит серьезно, как бы ни старался? Победа Х. Клинтон в 2016 году означала бы войну: пусть не ядерную, но вооруженный конфликт между Россией и США в той же Сирии. При всей своей опасности он был бы симуляцией решимости империи «идти до конца», так как американские военные не допустили бы бесконтрольной эскалации, как это показали ракетные удары американцев по сирийским объектам под надуманным предлогом «использования химоружия» при Трампе.

Послевоенная Америка далеко не случайно была поставщиком материала для философии постмодерна (Сэлинджер стал их предтечей). И сегодня ей не выбраться из цепких лап и категорий этой школы европейской левой мысли. У того же Ж. Бодрийяра мы находим тезис о конце всякой власти, когда она занимает «мертвую точку» и становится равной себе, то есть не производит общественных благ. Это верно и для американского доминирования в мире, о чем убедительно свидетельствует, в частности, санкционная политика, отлучающая те или иные страны от имперских благ и подрывающая универсальный характер системы, которая имеет свое оправдание именно в своей всеобщности. «Транзакционная дипломатия» довершает дело.

Трамп, ни много ни мало, пытается переломить инерционное развитие США в послевоенный период, и прежде всего ментальность элит, укорененную в трех-четырех поколениях. Пробуксовка этой инерционной политики дала о себе знать вскоре после падения Берлинской стены и распада СССР, включая теракты 11 сентября 2001 г., войну в Ираке и Глобальный финансовый кризис 2008 года, который до сих пор с нами. Встал вопрос о ресурсах американского доминирования: он решался просто — никаких затрат в условиях безальтернативности геополитического и иного выбора как для союзников, так и для противников. По существу, мы являемся свидетелями попытки нормализации Америки, превращения её в нормальную страну.

На этот путь уже давно встала Россия. Ключом к такой трансформации являлся отказ от прежней догмы, что мы и сделали. И если был какой-то позитив в 90-е годы, то он состоял именно в этом. Теперь Америка и её элиты стоят перед необходимостью поступить аналогичным образом. Для этого им надо понять, что начало упадка либеральной идеи связано как раз с окончанием холодной войны и распадом Советского Союза, поскольку базовые ценности европейского Просвещения, хотя и были искажены советской практикой, нашли в нашем тогдашнем опыте свое воплощение и оправдание. Куда большим искажением был нацистский проект, бывший коллективным для Западной цивилизации. Включал он и Холокост, который, как это ни ужасно, понадобился для того, чтобы переломить общий для западных стран антисемитизм межвоенного и более раннего периода, замешанный еще и на отношении к советской власти. Достаточно вспомнить суда с беженцами-евреями, которым был дан от ворот поворот в целом ряде западных стран. Даже Дж.М. Кейнс высказывался в том духе, что, живи он в Германии, он «мог бы стать антисемитом» (см. Richard Davenport-Hines, Universal Man. The Seven Lives of John Maynard Keynes; правда и то, что приход Гитлера к власти все для него поменял и он признал неизбежность войны с нацистской Германией).

Иван Тимофеев:
«Выборочная» биполярность? От коалиции войны к коалиции санкций

Трампизм как идеология нормализации Америки?

По большому счету императивы политики холодной войны прикрыли кардинальное противоречие между глубоко провинциальным (parochial) сознанием американцев (не зря же до сих пор общепризнано, что вся политика в США является местной, то есть сосредоточена вокруг насущных интересов американцев по месту жительства) и глобальной ролью Америки, ставшую следствием перипетий европейской политики, начиная с Крымской войны и объединения Германии. Думаю, это равнодушие к внешнему миру легко простить. Оно в любом случае лучше неравнодушия элит, которым не хватает веры в свои ценности — требуется, как это было и в нашей истории, их «торжество» повсюду в мире. Когда-то это противоречие должно было разрешиться — это и происходит сейчас в форме трампизма. В чем же тогда трагедия? Только те, кто патологически ненавидит Америку и американцев, не хочет этого понять и не готов приветствовать неизбежную нормализацию этой великой страны, которая будет главным предварительным условием нормализации и наших официальных двусторонних отношений — никак не раньше! Причем к такой нормализации своей страны — с роспуском НАТО и императивом заняться наконец своими делами — призывали сразу же по окончании холодной войны такие зубры консерваторов, как И. Кристол и Дж. Киркпатрик. Они не верили ни в возможность «управления переменами» в СССР, ни в «распространение демократии по всему миру». Попутал «черт», а именно распад Советского Союза: опять «русские виноваты»?

Элиты — не народ. Тут также уместен Гоголь, который, напомню, так описывал катастрофу Чичикова на таможне: «Положение его весьма походило на положение школьника, выбежавшего из секретной комнаты, куда начальник призвал его, с тем чтобы дать кое-какое наставление, но вместо того высек совершенно неожиданным образом». Стоит ли тогда удивляться тому, что Вулфовицы и им подобные до сих пор не могут прийти в себя? Разница лишь в том, что американские элиты сами сунулись в эту комнату и их там отделала та самая история, которую они вознамерились отменить (хотя Ф. Фукуяма вскоре после своего знаменитого эссе объяснился насчет «конца истории» и уже давно пребывает уважаемым в США политологом, исследуя в том числе причины «политического загнивания»).

Заодно история продемонстрировала свой весьма нелинейный характер. Весь послевоенный период оказался для США окольным путем. Примечателен и его последний 30-летний отрезок. 8 лет президентства Б. Клинтона ушли на то, что называется «гордиться общественным строем». На протяжении еще 8 лет Дж. Буш-мл. со своей командой фанатиков-неоконов (куда смотрел его отец?) успешно разрушал Америку изнутри и её международное положение. Б. Обама, получивший мандат электората, но не элит, на перемены, практически бездействовал свои 8 лет, «председательствуя» при упадке Америки и играя в гольф. Под конец он бросил Демпартии спасательный круг в форме обвинений о «российском вмешательстве», выдворив ни с того ни с сего 35 наших дипломатов и захватив неприкосновенную дипломатическую недвижимость Российской Федерации. Эти обвинения были призваны «остановить» Трампа, но на деле притормозили его «революцию». И Россия тут была, как выяснилось, ни при чем. Поэтому большой вопрос, кто же из американских лидеров живой, а кто мертвый по Гоголю.

Действительно, США, как и СССР вследствие непроведения Косыгинских реформ, в течение 30 лет после окончания холодной войны шел под гору, полагая, что идет в гору. Лев Толстой — не большой человеколюбец, но сурово справедлив, показывая, что все главное о человеческом существовании уже сказано и обойти эти истины не получается. Наверное, в том числе поэтому, как писала В. Вулф, Толстой «как никто из великих русских писателей восхищает нас и отталкивает» — «когда такая личность с презрением отворачивается от мирских утех, кажется, земля под ногами обращается в золу и рассыпается в прах», что противно западной культуре, в том числе политической. Возможно, что в случае с Америкой скольжение вниз началась с Войны во Вьетнаме, потребовавшей отказа от золотого стандарта, а демонтаж к 2000 году Закона Гласса-Стиголла дорисовал картину.

Как скажется «феномен Трампа» на президентских выборах в США? Киберзавтрак РСМД

Императив Александра III для нашего времени

Глобализация на этом фоне была тем же, что Первая мировая для России: из неё надо было выходить во что бы то ни стало, а Керенский взывал к «взаимозависимости» с союзниками. Так что «похабный» Брестский мир были призваны заключать большевики. Трамп, в свою очередь, похоже, призван «закрывать» глобализацию, пока она окончательно не разрушила американское и западное общество, когда снизилась продолжительность жизни белых американцев, стал резко сокращаться средний класс, а потребительский спрос — стагнировать за исключением своего верхнего сегмента (предметы роскоши). Это не менее «похабно» в глазах благоденствующих элит, у которых нет ответа на вопрос, как вернуть капитализму «человеческое лицо». Ведь все проблемы сегодняшней Америки сводятся именно к этому. История в который раз доказывает, что экономическая разруха — не обязательно следствие войны, есть много способов довести страну/общество «до ручки». Коронавирус, каково бы ни было его происхождение, пришелся тут идеально кстати: надо отказаться и от «коронавирусных» китайских товаров.

Проблему еще можно сформулировать так: нужно отказаться от империи, доминирования в глобальной политике, экономике и финансах как способа национального существования. США начали существовать для других в большей мере, чем для себя, если не считать элиты. Через это прошел и Советский Союз. Поэтому и отвергаются общие для всех правила — они начали работать против Америки. Это верно и для Запада в целом, где роль лидера либеральной реакции на этот вызов, похоже, взял на себя Берлин. Если с помощью катастрофы малайзийского Боинга американцы добились подчинения Берлина общезападной дисциплине на российском направлении, то теперь с помощью «дела Навального» Берлин делает то же по отношению к Парижу. Трудно сказать, каковы будут последствия того, что Берлин берет на себя функции полицейского в «малой Европе». Англосаксы уже от неё открестились, в том числе с помощью Брекзита.

Неужели снова нас с англо-американцами объединит неприятие германского доминирования на континенте? В свое время немцы, пусть не все, говорили о нетерпимости существования в формате «куцей Германии». Остается наблюдать за тем, сможет ли существовать «куцая Европа» без опоры на Россию и Китай, их потенциал экономического роста. Или правы те, кто считает, что экономика, а с ней и геоэкономика превращаются в прах и речь теперь будет идти о «голом» национальном существовании сродни выживанию, которое будет опираться на императивы здравоохранения и медицины? И отсылать нас к биополитике с её мальтузианской идеей избыточного населения и способами избавления от него, включая различные формы евгеники, с которой экспериментировали многие в межвоенный период?

Успокаивает одно: решать будут американцы (как могут!), но их выбор поможет дать ответ на множество накопившихся за последние три десятилетия вопросов мирового развития, которые касаются всех, включая Россию. Нам пришлось отвечать за такой вираж в европейской истории, как объединение Германии под властью Пруссии: он привел к двум мировым войнам и Русской революции. Думается, не будь этого «безобразия» (если выражаться языком эпохи коронавируса), было бы какое-нибудь другое, основное бремя которого все равно пало бы на Россию. Хочется надеяться, что сейчас нам удастся увернуться от этой судьбы и роль субъекта бодрийяровской «иронии» по отношению к «банальным стратегиям» западных элит возьмет на себя их собственный электорат, для начала американский. Поэтому не будем спешить говорить «Прощай!» Америке и Трампу.

Рано или поздно Америке придется уйти из Европы, по колено в делах которой американцы оказались по причине дисфункции всей европейской политики столетней давности, а не в силу своего призвания. Трудно не согласиться с С.А. Карагановым в том, что мы вступаем в эпоху неоизоляционизма, когда пришло время каждой стране навести порядок у себя дома. Если обратиться к евангельской истине, то получается то же: «широки (имперские) врата, ведущие в погибель», и «тесны врата (национального существования), ведущие в жизнь» (Мф., 7:13-14). Поэтому столь важно не дать себя зацепить кризисами по периметру наших границ. Как никогда актуален и полон здравого смысла императив Александра III: «Ни одного русского солдата для войны в Европе!» Мы блестяще не дали себя вовлечь в нечто вязкое на Украине. Важно устоять и перед нынешними искушениями, благо мельчает масштаб прямой вовлеченности в эти кризисы внешних сил: в отличие от майдана, за которым стояли США и ЕС, теперь речь идет об интригах региональных и псевдорегиональных держав, Соросах, Интеллидженс сервис, диаспорах и т.д.

***

Китай также вынужден переориентировать свою экономику на внутреннее потребление. Так что, если и приходится нам «переживать» по поводу подъема Китая, то только в теплой компании всей Европейской цивилизации, переживающей упадок, прежде всего нравственный, а затем уже политический, идейный и иной. Обновление возможно, но на подлинно коллективной основе, с участием как России, так и США. Да и стоит ли нам переживать, если подумать, где была Европа полторы-две тысячи лет назад и где в то время был Китай? И если признается, что в середине XIX века центр экономического роста в мире переместился с Востока на Запад, а сейчас маятник естественным образом качнулся в противоположную сторону. Уверенность в себе может возродиться только в национальных рамках, на национальной основе и не без доли смирения. Для этого надо рвать с «проклятым прошлым», как бы ни упирались элиты. Похоже, что многие в Америке это поняли, и исход выборов 3 ноября изменить это вряд ли сможет.