Мир в 2019 году В мире продолжится усиление позиций правых партий, а также всех партий консервативного толка, выступающих за ограничительные меры в сфере миграции в развитых странах. Вне зависимости от успеха таких партий и их роли в национальных парламентах и правительствах общий градус настороженности по отношению к потокам беженцев и недокументированных трудовых мигрантов продолжит расти. В этой связи возможно появление новых инициатив в сфере защиты границ как со стороны национальных правительств развитых стран, так и межгосударственных объединений (ЕС). Несмотря на оптимистичные перспективы подписания в Марракеше Глобального договора о безопасной, упорядоченной и легальной миграции в декабре 2018 г., это не остановит привлекательные для мигрантов страны в формировании новой системы безопасности на границах и переходу к более селективным формам приёма и отбора как трудящихся-мигрантов, так и тех, кто переселяется на постоянное место жительства. Это увеличит риски укрепления и расширения сетей теневых посредников по нелегальному перевозу мигрантов в страны Западной Европы и США и постепенному росту числа недокументированных мигрантов в этих странах. Также существуют риски роста теневой экономики за счёт неформальной занятости мигрантов, незаконно пересекших границу.
РФ в 2019 году РФ проходит острую фазу сокращения населения в трудоспособном возрасте, поэтому с высокой долей вероятности можно прогнозировать, что в 2019 году будут предприняты новые меры по снятию барьеров для трудовой миграции в Россию. Так, например, будет усиливаться сотрудничество с Узбекистаном — самым значительным донором рабочей силы для нашей страны. Ожидается усиление взаимодействия двух стран в миграционной сфере, и, возможно, снятие части барьеров для трудовых мигрантов из Узбекистана в России.
Учебная миграция в Россию, вероятно, расширится за счёт притока иностранцев в российские учреждения среднего профессионального образования (СПО). Это направление уже появилось в новой концепции миграционной политики. Вместе с тем такое расширение масштабным не будет: российские учреждения СПО к массовому приёму иностранцев не готовы.
Усиление контроля за режимом регистрации по месту жительства, введённое летом 2018 г., в 2019 г. будет иметь несколько негативных эффектов:
— усилятся риски роста коррупции, связанные с продажей и покупкой фальшивых регистраций (часто арендодатели уклоняются от регистрации трудовых мигрантов при сдаче им жилья в аренду);
— ухудшится доступ детей-мигрантов в детские сады и школы, так как электронная запись в эти образовательные учреждения подразумевает указание регистрации по месту жительства, а фальшивые регистрации в случае попытки их использования родителями детей-мигрантов сразу обнаруживаются при сверке с официальными базами данных;
— снизятся шансы на получение гражданства РФ у тех мигрантов в России, кто в силу разных причин воспользовался услугами теневых посредников и получил фальшивую регистрацию.
Несмотря на все негативные эффекты миграции, не нивелируемые в России с помощью адаптационных и интеграционных программ (на которые в 2019 году не планируется выделять бюджетные средства), риски, связанные с миграцией (терроризм, «утечка умов», рост ксенофобии и мигрантофобии) на 2019 год не очень актуальны.
Мир до 2024 года В связи с усилением цифровизации мировой экономики наиболее острая конкуренция и в США, и в ЕС развернется за специалистов в области IT и компьютерных технологий.
Экологическая миграция будет приобретать всё больший размах, и беженцы из стран с экологическими (а значит и с экономическими) проблемами будут расти в количественном отношении, стараясь на легальной и нелегальной основе достичь развитых стран и/или соседних стран. Речь идёт как о странах, на которые повлияет повышение уровня мирового океана (например, Бангладеш), так и о регионах Центральной Азии с засушливым климатом.
Если политика международных организаций, занимающихся различными аспектами миграционных процессов (МОМ, МОТ, УВКБ ООН), будет развиваться в том же ключе, что и сегодня, их роль и авторитет продолжат падать. С другой стороны, НПО, которые всё чаще выходят на прямой контакт с национальными правительствами, глобализируются, создавая свои сети как для внутренней, так и международной работы. Они станут более серьёзными акторами не только при оказании прямой помощи разным типам мигрантов, но и при консультировании властей разных уровней, национальных правительств и межгосударственных объединений.
Число международных учащихся перестанет расти так быстро, как это происходило в последние десятилетия. С одной стороны, Индия и Китай, из которых ехало учиться в другие страны больше всего студентов, привлекли большие инвестиции в свои университеты и резко повысили качество образования. Поэтому средний класс в этих странах предпочитает обучение детей на родине. С другой стороны, в США и Австралии, а с недавних пор и в Нидерландах, Швейцарии и Швеции, снизили усилия по привлечению иностранных студентов ввиду более консервативных взглядов на миграцию в этих странах в последние годы. В Великобритании поток иностранных студентов (преимущественно из европейских стран) приостановил Brexit. Таким образом, государства, ранее поставлявшие иностранных студентов, развивают собственные вузы, а страны-экспортеры высшего образования вывели учащихся-иностранцев из приоритетов своего развития.
Страны Европы из-за старения населения будут испытывать дефицит рабочей силы, поэтому конкуренция за нее, в особенности квалифицированную, постепенно будет нарастать. С другой стороны, постепенное старение населения европейских стран также повлечёт за собой расширение сферы заботы и рост числа домашних работников. Если в случае квалифицированной рабочей силы трудящиеся-мигранты из неевропейских стран будут конкурировать на рынке труда с местными специалистами стран Западной и Восточной Европы, то в случае домашних работников ниша сферы заботы почти полностью останется за внешними мигрантами не из ЕС. Это подтверждает пример выходцев из Молдовы и Украины, которые находят себе рабочие места в странах Западной Европы уже не первое десятилетие.
В среднесрочной и долгосрочной перспективе мигранты из Африки, стран Большого Ближнего Востока по-прежнему будут стремиться к переселению в страны Европы. Активные боевые действия на Большом Ближнем Востоке, которые велись в последние десятилетия, миновали свою острую фазу, однако их экономики сильно пострадали и не являются привлекательными для возвращения беженцев. Выезд в Европу из стран Большого Ближнего Востока будет также идти по линии воссоединения семей. Особые риски для европейских стран несёт в себе и миграционный поток из Африки. Высокая рождаемость, ограниченные возможности для трудоустройства на родине, туманные перспективы для экономического роста большинства стран региона в будущем, а также постоянно улучшающаяся и совершенствующаяся транспортная инфраструктура — это те факторы, которые обуславливают движение потоков мигрантов в Европу из Африки. В 2009 г. общая численность население Африканского континента составила 1 млрд человек, а уже к 2040 г. оно достигнет 2 млрд чел. и его рост продолжится. Мигранты из этого региона осознанно устремлены в Европу и их движение, как и движение из стран Большого Ближнего Востока, в условиях ограничительных мер со стороны европейских стран со временем приведёт к увеличению рисков терроризма: далеко не все эти мигранты смогут полностью легализоваться, найти постоянную официальную работу и жить на достойном уровне по сравнению с коренными жителями европейских стран. Часть из них войдут в группу риска, будут уязвимы для вербовки радикальными и террористическими группировками.
Страны Европы не смогут эффективно противостоять этому бесконтрольному передвижению, но могут к нему подготовиться, разрабатывая и совершенствуя планы управления миграционными потоками, чтобы максимально смягчить негативные эффекты. Мы уже наблюдаем резкое увеличение финансирования на охрану границ ЕС и повышенный интерес к развитию возможностей реадмиссии мигрантов в страны, из которых они прибывают в Евросоюз. Эти практики будут развиваться и совершенствоваться.
В то же время программы помощи развития уязвимым государствам со стороны развитых стран не будут настолько эффективны, чтобы решить вопрос постоянного пополнения последних мигрантами.
Усиление присутствия правых партий в системах власти стран Западной Европы в последние годы позволяет также с большой степенью уверенности прогнозировать постепенное расширение национальных полномочий стран ЕС по регулированию миграционных потоков, а также сокращение легальных возможностей для прибытия в европейские страны трудящихся-мигрантов из государств как не входящих в ЕС, так и, возможно, из стран Восточной Европы, уже вошедших в ЕС. Такое положение дел приведёт к постепенному росту числа недокументированных мигрантов и уходу «в тень» тех ниш экономики, которые сегодня притягивают зарубежных трудящихся-мигрантов: строительство, домашний труд, сельское хозяйство, гостиничный бизнес, общепит, уборка улиц и офисов и т.д.
[1] «Правый крен» также заметен и в США, и с этим фактом будут считаться в среднесрочной перспективе.
РФ до 2024 года Спрос на иностранную рабочую силу в России приводит к постепенному ослаблению требований к иностранным трудящимся-мигрантам. Это убедительно доказывает и новая концепция миграционной политики до 2015 г. от 2018 г. Патент как инструмент легализации занятости для иностранных работников из стран СНГ в России можно признать ослаблением контроля, а в отношении трудящихся-мигрантов из стран ЕАЭС требования ещё лояльнее: патенты им получать не требуется. Условия, затрудняющие для иностранной рабочей силы выход на российский рынок труда, будут упрощаться и в дальнейшем.
Тем не менее в последние годы в России устоялся контролирующий, а не экономический подход к управлению миграционными процессами, хотя он и ослабляется со временем. При этом наблюдается консервация текущей ситуации, характеризующейся значительным теневым сектором экономики и коррупции в миграционной сфере. Ужесточение системы регистрации (уже давно не эффективной системы миграционного контроля в России) создаёт почву для дальнейшего роста коррупции в сфере миграции и общему усложнению легализации трудовых мигрантов в России.
Так, даже в рамках ЕАЭС наблюдается усиление теневых отношений и расширение серой зоны в российской экономике. Хотя работники из Киргизии в России уже не должны приобретать патенты для работы, они прибегают к услугам теневых посредников для покупки фальшивой регистрации по месту жительства, так как арендодатели не регистрируют их в съемном жилье.
В среднесрочной перспективе усилятся риски распространения туберкулёза и ВИЧ в России среди трудящихся-мигрантов из ЕАЭС, так как отмена патентов привела к снижению уровня контроля за этими опасными заболеваниями среди них в России.
В среднесрочной перспективе сохраняющийся уровень коррупции в миграционной сфере ещё больше усложнит управляемость миграционными процессами и законсервирует теневые ниши занятости для трудящихся-мигрантов. В свою очередь это спровоцирует переход значительной части трудящихся-мигрантов в России от адаптации к условиям неформальной работы, к укреплению и институционализации уже сложившихся теневых практик вокруг миграции.
Отсутствие интеграционных программ, официальной специализированной инфраструктуры и сервисов для обслуживания мигрантов разных типов (в первую очередь для трудовых мигрантов) усиливает риски роста социального недовольства в российском обществе и укрепления параллельных сообществ мигрантов в России, что препятствует единству российского общества.
Как и в Европе, в среднесрочной перспективе рост рисков терроризма следует ожидать и в России, т.к. и в нашей стране положение значительного числа мигрантов непростое, а условия труда тяжёлые.
В долгосрочной перспективе (8–10 лет) существуют риски радикализации в двух форматах: с одной стороны, рост радикализации российских националистов, а с другой — радикализация как трудовых мигрантов, так и россиян иностранного происхождения, в том числе выросших в России детей мигрантов, представляющих собой уязвимую группу для радикальных групп, в том числе религиозных. Свидетельства реальности таких рисков россияне уже наблюдали не раз. В качестве примера можно привести выступления в Москве на Манежной площади, использование «мигрантского фактора» при конфликте вокруг собственности в Бирюлёво, а также теракт в петербургском метро, вербовка на территории России радикалов из числа мигрантов для службы в ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории России), возникновение «тюремных джамаатов», к которым присоединяются и иностранные граждане, отбывающие наказание в российских тюрьмах и т.д. Пока такие случаи единичны, но риски со временем будут нарастать. При этом в среднесрочной перспективе эти риски вряд ли будут реализованы. Немаловажным фактором при этом можно назвать то, что Россия — это страна мигрантов, у неё очень богатая мигрантская история и это даёт определённый запас прочности и иммунитета на ближайшее время.
Постепенное старение населения России, как и в других европейских странах, приведёт к расширению сферы заботы, рост которой в крупных российских городах уже показывают выборочные исследования последних 5–7 лет. Трудящиеся-мигранты пока находятся в конкуренции в этой сфере с местными работниками, зачастую тоже мигрантами, но внутрироссийскими. При этом, например, ниша ухода за пожилыми и больными людьми не вызывает большой конкуренции местных работников с приезжими, так как это тяжёлый труд, и местные работники неохотно на него соглашаются.
Нарастающая потребность в реиндустриализации России в условиях сокращения ресурсов молодёжи в предстоящие годы усилит дефицит квалифицированных и неквалифицированных рабочих и специалистов. Существует ряд проектов и направлений (Академгородок 2.0, модернизация и развитие ВПК, дальнейшее развитие АПК), которые потребуют подготовки дополнительной квалифицированной рабочей силы для российского рынка труда. С другой стороны, в среднесрочной перспективе в условиях дальнейшего сохранения санкционной политики и текущих сложностей для малого и среднего бизнеса продолжится эмиграция квалифицированных кадров — молодёжь будет искать для себя за рубежом лучшие условия для роста и развития, как минимум на временной основе.
Процесс замещающей миграции из стран бывшего СССР, поддерживающий демографический и экономический потенциал России, частично компенсирующей «утечку умов», будет продолжаться. Тенденции последних лет показывают некоторый рост числа иностранных студентов из стран ЕАЭС
[2] . К сожалению, как уже было сказано ранее, не стоит ожидать значительный приток иностранцев в российские учреждения среднего профессионального образования, так как они не готовы к масштабному приёму иностранцев: это будет ограниченный поток, который может расшириться только при масштабной программе модернизации системы СПО.
С учетом структуры потока иностранной рабочей силы в Россию стратегически важным видится усиление сотрудничества в этой сфере с Узбекистаном, активно инициирующееся последним. Но ресурс Узбекистана за пределами 2024 года резко уменьшается. Постепенно экологическая миграция из Средней Азии (в частности, из того же Узбекистана) будет приобретать всё более важную роль.
Исследования показывают, что продолжается и даже ускоряется миграция из Сибири и Дальнего Востока в европейскую часть России и это усиливает региональный дисбаланс в распределении рабочей силы. Уже в среднесрочной перспективе необходимо предпринимать меры по поиску ресурсов и возможностей как для привлечения иностранной рабочей силы в Сибирь и на Дальний Восток, так и улучшения жизненных условий для россиян в этих регионах, чтобы снизить их отток в центральные регионы России.