Обманчивые ассоциации: чем не может стать Вильнюсский саммит для Большой Европы

Среди множества попыток осмыслить возможные последствия предстоящего саммита Восточного партнёрства в Вильнюсе для европейской политической конфигурации особого внимания заслуживает неоднократно высказываемая в последнее время точка зрения, что ожидаемое подписание Украиной на этом саммите Соглашения об ассоциации может стать катализатором процесса оформления Большой Европы.

Ввиду того, что после этого события России неизбежно придётся выстраивать новую модель отношений с Украиной, вносить коррективы в планы развития собственного интеграционного объединения и считаться с направляющей ролью Европейского Союза в Новой Восточной Европе, Москва, скорее всего, будет вынуждена вступить в серьёзный диалог с Евросоюзом и, вероятно, Украиной относительно пересмотра правил игры в континентальном пространстве. Основой для этого, казалось бы, может служить выдвинутое президентом Украины предложение об инициировании трёхстороннего консультационного механизма с участием Европейского Союза, Таможенного Союза и Украины для гармонизации торгового режима в панъевропейском масштабе.

На данном этапе такой сценарий представляется многим обозревателям весьма желательным, но малореалистичным из-за позиции России, которая, дескать, не заинтересована в самостоятельной роли Украины в переговорном процессе между Россией и Евросоюзом. Но, как предполагается, в новых политических условиях, при наличии подписанного и частично применяемого Соглашения об ассоциации, у Москвы не будет другого выхода, кроме как согласиться на предлагаемый формат.

Разделяя общее понимание необходимости трёхстороннего диалога и целесообразности сохранения за Украиной самостоятельной роли в этом формате, хотелось бы опровергнуть представление о том, что подписание Соглашения создаст для этого оптимальные условия. И причину здесь следует искать не столько на Востоке, сколько на Западе.

Примечательно, что к сегодняшнему дню украинская инициатива, получив отрывочную полуофициальную реакцию Кремля, была полностью проигнорирована брюссельскими структурами. И это очень показательный момент. Брюссель стремится заключить ассоциацию с Украиной для укрепления собственного нормативного и политического влияния в восточной части континента и, разумеется, для облегчения своего экономического проникновения в это пространство. Подписание этого документа действительно позволит ЕС вести разговор с Россией с других, более уверенных позиций, и это будет разговор о принятии нормативных требований ЕС, а никак не совместная выработка гармонизированного торгового режима. И уж тем более, Украине не позволят выступать в нём в самостоятельном качестве. Наоборот, экономическая взаимозависимость Украины и России будет использоваться как косвенный рычаг давления на Москву независимо от того, хочет ли этого официальный Киев или нет.

Следует отметить, что инициатива украинского руководства носит конъюнктурный и сугубо практический характер. Её целью является не столько консолидация европейского континента как таковая, сколько сохранение своего главного конкурентного преимущества – доступа на рынок России и стран СНГ. Открывая свой рынок для европейских товаров и принимая масштабные обязательства по регуляторной конвергенции, украинская власть рассчитывает на привлечение масштабных инвестиций именно благодаря возможности выхода на рынки своих восточных соседей. По большому счёту, только это обстоятельство может заставить скрупулезных западных инвесторов делать выбор в пользу вложения средств в производство на территории Украины при наличии гораздо более привлекательных в плане бизнес-климата вариантов. Утрата же такого доступа разрушает весь экономический смысл зоны свободной торговли с ЕС с точки зрения украинских интересов.

Неслучайно активное продвижение Киевом этой инициативы началось именно на нынешнем этапе, когда параметры зоны свободной торговли с ЕС уже согласованы, а само Соглашение выносится на подписание. Не последнюю роль в этом сыграла и резкая реакция российского руководства на подготовку к подписанию Соглашения. Не будь этой реакции и реальной перспективы ограничения доступа на российский рынок, Украине вряд ли понадобилось бы генерировать примирительный дискурс и выдвигать инициативы панъевропейского масштаба. Хотя если бы переговоры с ЕС изначально были вмонтированы в подобный дискурс, и Украине, и Евросоюзу, и, объективно говоря, России удалось бы избежать многих сложностей, с которыми они сталкиваются сейчас, когда вопрос стоит в плоскости принятия или непринятия уже согласованного Соглашения.

Если же смотреть на ситуацию с точки зрения России, то становится очевидным, что украинская модель двух зон свободной торговли также во многом ломает ту схему, которую Москва пытается реализовать в отношениях с Евросоюзом. В этой схеме у российской стороны есть два весомых преимущества – энергетические ресурсы и доступ к своему рынку, расширенному до пределов Таможенного союза. Получение европейским бизнесом опосредствованного доступа к этому рынку через Украину существенным образом влияет на переговорные позиции России. Но уже сейчас понятно, что Россия скорее прибегнет к ограничению такого доступа, чтобы закрыть «украинскую лазейку» для ЕС, нежели пойдёт на радикальные уступки Брюсселю. Поэтому подписание Соглашения об ассоциации в Вильнюсе в том политическом контексте, который сформировался вокруг этого документа в последние месяцы, даст импульс не взаимной координации и гармонизации подходов двух центров силы европейского континента, а новому витку конкуренции между ними, причём конкуренции, приобретающей всё более антагонистический характер.

Подводя итог, стоит признать, что усилиями всех заинтересованных сторон вокруг Вильнюсского саммита создана атмосфера «игры с нулевой суммой», поэтому любой его результат будет расцениваться как успех односторонних стратегий давления ЕС или России на украинское руководство. Поскольку оба центра силы вложили значительный политический и практический капитал в реализацию этих стратегий, их срыв окажется неминуемо болезненным и повлечёт пересмотр действующих ориентиров политики в Новой Восточной Европе. Но вряд ли в сторону сближения и кооперативности.

До тех пор, пока давление на местные элиты стран «общего соседства» будет считаться более дешёвым способом получения статусных преимуществ, а политическая «цена» сотрудничества будет оставаться слишком высокой для обоих контрагентов, или же пока односторонние стратегии окончательно не зайдут в тупик, такая игра будет неизменно продолжаться, чем бы ни закончился её Вильнюсский раунд.