В поисках японского Дэн Сяопина

В начале третьей декады Москву посетил бывший премьер-министр Японии Ёсиро Мори. Цель Мори, который привез с собой личное послание Владимиру Путину от премьер-министра Японии Синдзо Абэ, заключалась в том, чтобы согласовать содержательную часть официального визита японского лидера в Россию, запланированного на апрель–май 2013 г. Однако внимание экспертов привлекают не только формальные итоги визита, но и вопрос о том, стоит ли ожидать дальнейших позитивных подвижек в российско-японских отношениях.

В начале третьей декады февраля Москву посетил бывший премьер-министр Японии Ёсиро Мори. Цель Мори, который привез с собой личное послание Владимиру Путину от премьер-министра Японии Синдзо Абэ, заключалась в том, чтобы согласовать содержательную часть официального визита японского лидера в Россию, запланированного на апрель–май 2013 г. Однако внимание экспертов привлекают не только формальные итоги визита, но и вопрос о том, стоит ли ожидать дальнейших позитивных подвижек в российско-японских отношениях.

Цель визита – психологическая разгрузка двусторонних отношений

Синдзо Абэ прислал для осуществления деликатной миссии человека, который имеет с Путиным давние отношения личной дружбы. Ёсиро Мори – единственный из японских политиков, с которым Путину удалось установить «неформальный» режим общения: несмотря на разницу в возрасте, они перешли на «ты» еще тринадцать лет назад, когда тот возглавлял японское правительство. Взаимоотношения Путина и Мори, которые встречались в общей сложности пятнадцать раз, позволяют вспомнить атмосферу «встреч без галстуков» периода «большой дружбы Бориса и Рю» (Б. Ельцина и Р. Хасимото) в конце 1990-х годов.

Фото: РИА Новости
История Курильского вопроса

В Японии в целом труднее, чем в других странах-партнерах России, найти фигуру, подходящую для участия в неформальных консультациях с российским руководством. Эти консультации обычно проходят в подлинно доверительной и откровенной обстановке и посвящаются обсуждению наиболее деликатных вопросов двусторонних отношений (а территориальный вопрос, бесспорно, относится к числу таковых). Мори оказался в числе немногих деятелей, имеющих достаточно качеств для выполнения подобной посреднической миссии. Именно с ним Путин подписал Иркутскую декларацию (2001 г.), которая представляла собой наивысшую точку в российско-японских политических отношениях за все первое десятилетие XXI века, если оценивать их в контексте сближения позиций по проблеме территориального размежевания. В этом смысле с Мори связывается наиболее крупный успех личностной дипломатии Путина на японском направлении.

С этой точки зрения встреча Путина и Мори преследовала цель, помимо всего прочего, обеспечить некую психологическую разгрузку тягостной атмосферы, которая возникла в двусторонних отношениях за последние пять лет в результате «обмена любезностями».

Большое значение имеет также то обстоятельство, что Мори пользуется в Японии большим личным авторитетом – здесь проявляются уважение к его заслугам как политика и конфуцианская традиция почитания преисполненного мудрости старшего поколения. При этом он не занимает никаких постов в правительстве и даже не является действующим депутатом парламента (на прошедших выборах Мори не баллотировался по возрасту). Сам японский политик отмечал в своих публичных выступлениях в Москве, что он вступил в «начало второй половины старости» (в Японии старшие возрасты разделяются на две части – до и после 75 лет). Преклонный возраст и авторитет «мудрого старейшины» позволяют Мори отойти от присущего японским политикам догматизма на российском направлении и меньше оглядываться на соображения «политической целесообразности», несмотря на статус личного посланника японского премьера.

Важно и то, что среди японских политиков-тяжеловесов Мори считается специалистом именно по российским делам. Он снискал репутацию человека, имеющего собственное видение того, как следует решать пресловутый территориальный вопрос. В январе 2013 г., перед отъездом в Москву, Мори в своем выступлении на национальном телевидении предложил решить вопрос территориального размежевания по формуле «3+1». Формула предусматривает сохранение за Россией самого крупного острова Итуруп и передачу Японии оставшихся трех островов. Осознавая спорность и неоднозначность подобного предложения, которое сам автор именовал «реалистичным подходом», следует высоко оценить тот факт, что Мори бросил публичный вызов позиции официального Токио, которая не допускает никаких компромиссов.

В ходе состоявшейся 21 февраля встречи стороны подтвердили приверженность Иркутской декларации 2001 г. В ней, в частности, отмечалось, что основой для переговоров по проблеме мирного договора может служить Совместная декларация СССР и Японии 1956 г. Однако никаких конкретных договоренностей, о которых было бы заявлено публично, эта встреча не принесла.

Как следует оценивать итоги данной встречи? Одна из задач визита Мори заключалась в том, чтобы продемонстрировать японскому общественному мнению видимость усилий правительства в направлении решения территориальной проблемы. Совершенно очевидно, что никаких «прорывных решений» по вопросу территориального размежевания между Россией и Японией достичь невозможно, поскольку позиции сторон находятся в непримиримом противоречии. Как Москва, так и Токио хорошо понимают, что данный вопрос в обозримой перспективе неразрешим, даже при наилучшем взаимном расположении лидеров двух стран. Визит Мори показал, что обе стороны приняли условия некоего джентльменского соглашения, которое призвано вывести двустороннюю дипломатию из глухого тупика, созданного безальтернативностью двусторонней повестки дня с неразрешимым территориальным вопросом в ее центре.

Путин сравнил Россию и Японию с
соперниками на дзюдоистском соревновании,
которые, вместо того, чтобы сойтись в
поединке, застыли в противоположных
концах татами.

Российская сторона сделала все возможное, чтобы показать не различие, а сходство позиций двух стран, высоко оценив сам факт возобновления политического диалога по данному вопросу. В ходе встречи с бывшим японским премьером Путин сравнил Россию и Японию с соперниками на дзюдоистском соревновании, которые, вместо того, чтобы сойтись в поединке, застыли в противоположных концах татами. Российский президент охарактеризовал ситуацию, когда между двумя странами отсутствует мирный договор, как «ненормальную».

В своей лекции перед студентами МГИМО Мори отметил необходимость взаимоприемлемого подхода к пограничной проблеме. Рассуждая о содержании термина «хикивакэ» («ничья»), употребленного российским президентом год назад для обозначения базового подхода к решению территориального вопроса, японский гость констатировал, что было бы неправильно рассчитывать как на удовлетворение всех требований Японии, так и на сохранение нынешнего статус-кво.

Что движет Японию и Россию навстречу друг другу?

Следует отметить целый ряд системных факторов, которые толкают российскую и японскую стороны навстречу друг другу. Эти факторы присутствовали и ранее, но их действие стало особенно заметным в последние год–два на фоне качественно изменившейся геополитической и экономической обстановки в мире.

С точки зрения России происходящая «сланцевая революция», а также поворот российской энергетической стратегии на Восток заставляют по-новому оценить значение Японии как перспективного рынка сбыта ее энергоресурсов. Россия понимает, что Япония, вынужденная отказываться от атомной энергетики после природно-техногенной катастрофы 11 марта 2011 г., сейчас как никогда нуждается в российских нефти и газе. России нужен долгосрочный и предсказуемый партнер и в свете острой потребности в японских инвестициях и технологиях, которые могут способствовать модернизационному рывку российских дальневосточных регионов. В декабре 2012 г. была введена в эксплуатацию вторая очередь нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО), на очереди – строительство во Владивостоке с участием японского капитала второго завода по сжижению природного газа (его планируется завершить в 2018 г.).

Инвестиции в нефтегазовую инфраструктуру носят долгосрочный характер и поэтому нуждаются в благоприятном политическом климате. К тому же необходимость качественного улучшения отношений с Японией представляется России очевидной и с позиций обеспечения большей сбалансированности ее экономической и политической стратегии в Азии, особенно в контексте экономического и военного подъема Китая.

Фото: amazonaws.com
Премьер-министр Японии Синдзо Абэ

Столь же очевидны и мотивы японской стороны. Столкнувшись с более чем конфронтационной линией Пекина по вопросу островов Сенкаку, Япония оказалась в качественно новой парадигме в области безопасности. Новизна этой парадигмы подспудно ощущается в том, что наличие «договора безопасности» не дает Японии полного спокойствия, несмотря на уверения американских официальных лиц. Свою роль играет и тот факт, что на фоне прочих партнеров Японии по территориальным спорам Россия выглядит в ее глазах своего рода «добрым следователем». По сравнению с агрессивно проявляющими себя китайцами и «распоясавшимися» корейцами, которые осмелились требовать от японского императора извинений и отправить обратно, не распечатывая, личное послание японского премьер-министра южнокорейскому президенту, Россия ведет себя более чем предсказуемо и уж в любом случае воздерживается от нападок на Японию. В свете этого сам факт возобновления диалога с Москвой по территориальной проблеме, даже с учетом его очевидной бесперспективности, позволяет Токио преодолеть психологически легко объяснимый комплекс «окруженной крепости». Кроме того, начало переговоров дает новому кабинету основание отчитаться в некоем прогрессе (по сравнению с ситуацией полной заморозки) в деле решения спора, что, в свою очередь, позволяет улучшить его рейтинги накануне выборов в верхнюю палату парламента.

Следует учитывать и фактор энергетического сотрудничества. Российские поставки нефти и газа позволяют Токио диверсифицировать географию поставщиков и тем самым повысить уровень национальной энергетической безопасности. В настоящее время доля российских энергоносителей на японском рынке составляет около 10% и, бесспорно, будет расти. Однако не стоит преувеличивать безальтернативность курса на повышение уровня энергетического присутствия России в Японии, где высокую зависимость от российских поставок однозначно оценивают как ущемляющую национальную безопасность страны. В настоящее время в Японии обсуждается вопрос о том, какую долю России можно считать допустимой: сторонники снижения зависимости Японии от ближневосточных поставок спорят с теми, кто настаивает на необходимости удержания зависимости от российского импорта на уровне не более 15%.

Тем не менее простор для дальнейшего наращивания усилий существует, и это хорошо понимают обе стороны. Пока мы видим лишь тактические шаги навстречу друг другу, предпринимаемые в русле «превентивной дипломатии». Естественным образом возникает вопрос: какова должна быть дальнейшая стратегия наших стран по выводу двусторонних отношений из тупика?

Сигнал из Москвы многие в Японии поняли неверно

Политика «отстаивания национальных интересов», проводившаяся в Японии на протяжении многих десятилетий, привела к ситуации, когда практически никто из японских политиков не может набраться смелости и открыто признать, что территориальная проблема в реальности не может быть решена по сценарию, начертанному японской стороной. Об этом свидетельствует и значительная часть комментариев в средствах массовой информации по итогам визита Мори в Москву. Японские газеты, отражая общий настрой в обществе, настоятельно рекомендуют правительству «не сбавлять темп» в связи с началом долгожданных переговоров. Как отмечает газета «Кобэ симбун» в редакционной статье, формула «ничьей», предложенная российским президентом, означает, что «Россия, по меньшей мере, изменила свою жесткую позицию по отношению к Японии в сторону сближения с ней». «Безусловно, не оставляет никаких сомнений тот факт, что подлинным мотивом российской стороны является желание решить данный вопрос путем передачи двух островов, – утверждается в статье. – Японская история и ход прошедших переговоров учат, что Япония не должна пассивно двигаться по пути, предложенному Россией».

Позитивные подвижки в атмосфере японо-российских отношений многие в Японии ошибочно воспринимают как следствие российских уступок, вызванных «твердостью» японцев в отстаивании своей линии. Поэтому нередки предложения «дожать» Москву, вынудив ее пойти на сделку по японскому варианту. Распространена также точка зрения, согласно которой японская часть уступок в формуле «ничьей» должна заключаться в согласии на отсрочку, пусть даже длительную, в деле передачи Японии островов Кунашир и Итуруп. При этом еще два острова должны быть переданы ей немедленно, наряду с признанием суверенитета над всеми четырьмя островами. Другой обсуждаемый вариант – получить два острова немедленно и сразу же приступить к переговорам о судьбе двух остающихся островов.

Пойти по пути, предложенному Дэн Сяопином?

Фото: chinahistorypodcast.com
Китайский реформатор Дэн Сяопин
«В Японии должен найтись свой Дэн Сяопин –
мудрый и авторитетный политический
лидер, который найдет в себе смелость
абстрагироваться от политической
конъюнктуры и подумать о стратегии
развития отношений с Россией.»

В сложившихся условиях нам, вероятно, стоило бы пойти по пути, предложенному в 1978 г. Дэн Сяопином. Ради добрых отношений с Японией он предложил оставить территориальный вопрос о. Сенкаку на усмотрение следующих поколений, у которых, по его словам, будет «больше мудрости». Такая формула предусматривала бы открытое признание полной невозможности в современных условиях сблизить позиции по территориальной проблеме и заключение своего рода «джентльменского соглашения». Условия этого соглашения могли бы быть следующими: Россия проводит радикальную демилитаризацию Южных Курил и воздерживается от посещения их официальными лицами высшего уровня, а японское правительство отказывается от любых акций, подогревающих интерес к «северным территориям» (публичных высказываний со стороны представителей власти, способных вызвать новый разгул страстей, поддержки на официальном уровне различных церемоний, включая те, что проводятся в «день северных территорий»). В рамках соглашения стороны могли бы развивать все позитивное, накопленное за последние два с лишним десятилетия, включая безвизовые обмены и проекты регионального сотрудничества. При этом любые попытки привлечь к территориальному вопросу общественное внимание наталкивались бы на простое и однозначное разъяснение со стороны правительств обеих стран, что проблема «на данный момент» не может быть решена, а следующие поколения, возможно, окажутся мудрее.

Существует множество проблем на пути реализации подобного сценария, который, на первый взгляд, кажется фантастическим. В Японии должен найтись свой Дэн Сяопин – мудрый и авторитетный политический лидер, который найдет в себе смелость абстрагироваться от политической конъюнктуры и подумать о стратегии развития отношений с Россией. Между тем практически все представители современного политического истеблишмента Японии вынуждены приспосабливаться к требованиям предвыборного цикла и учитывать необходимость «понравиться» электорату. В стране имеется и достаточно мощный «клан «северных территорий» – сообщество политиков, общественных деятелей, экспертов, бизнесменов и представителей местной власти, крайне заинтересованных в поддержании территориального вопроса в «подогретом» состоянии. На пропаганду движения за «северные территории» из государственного бюджета выделяются неплохие суммы, а бюджеты некоторых муниципий Хоккайдо, примыкающих к островам, сильно зависят от госдотаций на развитие «северных территорий». Достаточно сказать, что в японском кабинете министров, весьма немногочисленном (не более 20 человек), есть штатная должность министра по делам Окинавы и «северных территорий».

Однако альтернативы выводу наших отношений из тупика не существует. Провал начавшихся переговоров после того, как правительство Абэ решит свои предвыборные проблемы, вновь отбросит российско-японские отношения назад. От этого пострадают базовые национальные интересы как Японии, так и России.