Турция для государств Ближнего Востока: друг, враг или союзник?

Ближневосточный регион в последние годы продолжает стремительно меняться, бывшие враги становятся союзниками (ОАЭ и Бахрейн и нормализация их отношений с Израилем), и, наоборот, братские страны Залива все больше отдаляются друг от друга (катарский кризис — противостояние Саудовской Аравии, ОАЭ и их союзников Катару). И здесь Турция не является исключением. Отношения Анкары со странами Ближнего Востока в последние годы сильно испортились: основанная на «политическом исламизме» и «неоосманизме» политика Р.Т. Эрдогана шаг за шагом привела к полному краху отношений Анкары и арабского мира. Времена, когда Р.Т. Эрдоган и члены его Партии справедливости и развития (ПСР) пришли к власти (2002 г.), а их мусульманское самосознание автоматически сблизило Турцию с арабскими странами, давно прошли. Резкая критика Р.Т. Эрдогана в адрес Израиля и его приверженность делу Палестины поначалу принесли ему популярность и уважение арабских лидеров и были с восторгом восприняты арабской улицей. Однако после событий арабской весны ситуация начала меняться: Турция, активно оказывающая поддержку Братьям-мусульманам (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ), начала раздражать страны Залива и Северной Африки, а ее неуемные экспансионистские амбиции в арабском регионе только добавили масла в огонь.

Альянс ОАЭ-Израиль, ставший возможным после нормализации отношений Абу-Даби и Тель-Авива, создан в том числе и для того, чтобы противостоять Турции. Именно она позиционируется сейчас арабскими странами как главный их враг и источник всех бед на Ближнем Востоке. Политические амбиции Р.Т. Эрдогана постоянно подвергаются критике, а источниками угрозы считаются даже турецкие медиа-платформы и спутниковые каналы, «создающие хаос и нестабильность в ряде арабских государств».

Ближневосточный регион в последние годы продолжает стремительно меняться, бывшие враги становятся союзниками (ОАЭ и Бахрейн и нормализация их отношений с Израилем), и, наоборот, братские страны Залива все больше отдаляются друг от друга (катарский кризис — противостояние Саудовской Аравии, ОАЭ и их союзников Катару). И здесь Турция не является исключением. Отношения Анкары со странами Ближнего Востока в последние годы сильно испортились: основанная на «политическом исламизме» и «неоосманизме» политика Р.Т. Эрдогана шаг за шагом привела к полному краху отношений Анкары и арабского мира. Времена, когда Р.Т. Эрдоган и члены его Партии справедливости и развития (ПСР) пришли к власти (2002 г.), а их мусульманское самосознание автоматически сблизило Турцию с арабскими странами, давно прошли. Резкая критика Р.Т. Эрдогана в адрес Израиля и его приверженность делу Палестины поначалу принесли ему популярность и уважение арабских лидеров и были с восторгом восприняты арабской улицей. Однако после событий арабской весны ситуация начала меняться: Турция, активно оказывающая поддержку Братьям-мусульманам (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ), начала раздражать страны Залива и Северной Африки, а ее неуемные экспансионистские амбиции в арабском регионе только добавили масла в огонь.

Прочный альянс Катара и Турции: дружба против саудовской коалиции

Тагир Тагиров:
Борьба КСА и Катара за лидерство в регионе

Как известно, в июне 2017 г. Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет [и ряд других присоединившихся к ним государств – прим. автора] разорвали дипломатические отношения с Катаром, обвинив его в поддержке экстремистской идеологии и террористических группировок, действующих в регионе (например, Братьев-мусульман, Аль-Каиды, ИГ (организации признаны террористическими, их деятельность запрещена на территории РФ)), а также во вмешательстве во внутренние дела других арабских стран и «раскачивании там ситуации с безопасностью и стабильностью». Они выдвинули Катару ультиматум, и хотя официально содержание этого документа не разглашалось, по сведениям Associated Press, в нём содержались требования прекратить поддержку террористических групп, а также оппозиционных политических объединений в регионе, разорвать дипломатические и военные связи с Ираном, приостановить военное сотрудничество с Турцией и вывести из Катара турецкую военную базу. Было также выдвинуто требование разорвать отношения с группировкой «Братья-мусульмане», выплатить денежную компенсацию ряду стран (какие суммы и кому — не уточняется) и закрыть телеканал «Al Jazeera». После отказа Дохи выполнить эти условия [страна отрицала все предъявленные ей обвинения и заявила, что бойкот направлен на посягательство на ее суверенитет – прим. автора] последовало немедленное введение экономических санкций и транспортная блокада эмирата [страны закрыли воздушное пространство для катарской авиации – прим. автора].

В первые 48 часов экономической блокады Турция направила в Катар грузовые самолеты с продовольствием и другими товарами. В дополнение к этому был увеличен размер расположенного там турецкого военного контингента. Отметим, что в ультиматуме, поставленном Катару, одно из требований заключалось в том, чтобы он прекратил военное сотрудничество с Турцией и вывел все турецкие войска со своей территории. Вместо этого Турция увеличила количество военнослужащих и направила в Катар еще больше бронетехники. Причем сотрудничество между турецкими и катарскими военными заметно активизировалось благодаря ряду визитов на высоком уровне и совместным военным учениям. Одним из обсуждаемых вопросов является численность военного контингента Турции в Дохе. Так, информационный сайт «The New Arab» утверждает, что до катарского кризиса заявлялось о присутствие на территории Катара 300 турецких военнослужащих, теперь же есть намерение увеличить их количество до 2 тыс. , а в дальнейшем — до 5 тыс. человек.

Катарский дипломатический кризис только укрепил отношения между Анкарой и Дохой, став заметным признаком жизнеспособности их стратегического альянса. Турция же получила от него не только геополитическое преимущество, но и весомые экономические выгоды: Катар уже несколько раз спасал ее от валютного коллапса в связи с резким падением лиры и практически пустыми резервами турецкого Центробанка. Катарские транши в твердой иностранной валюте — настоящий спасательный круг для платежного баланса Турции [1].

Хотя расширение присутствия турецкого военного контингента в Персидском заливе было тепло воспринято руководством Катара, наращивание турецкой военной мощи в регионе вызывает серьезные опасения у соседей страны — в частности, у Саудовской Аравии и ОАЭ. Бывший глава разведки Эр-Рияда в своем недавнем телевизионном выступлении назвал Катар «клещом на верблюде», а агентство «Reuters» в начале октября процитировало слова главы МИД ОАЭ А. Гаргаша о том, что «турецкая армия в Катаре дестабилизирует регион Персидского залива» и «способствует его негативной поляризации». «Военное присутствие Турции в Арабском заливе является чрезвычайной ситуацией. Оно усиливает поляризацию, а также не учитывает суверенитет государств и интересы стран Залива и его народов», — написал министр в Twitter.

Григорий Лукьянов, Руслан Мамедов:
Игра в бирюльки на ливийском поле — 2

Как сообщило турецкое агентство «Anadolu Agency» 8 октября, Р.Т. Эрдоган считает, что «военное присутствие Турции в Катаре служит стабильности и миру не только для Катара, но и для всего региона Персидского залива». «Никто, кроме тех, кто строит планы сеять хаос, не должен быть потревожен Турцией и турецким военным присутствием в Персидском заливе», — заявил турецкий президент в интервью катарскому изданию «The Peninsula» на следующий день после рабочего визита в Катар. Он также назвал Объединенное командование турецко-катарских Объединенных сил (Тhe Turkey-Qatar Combined Joint Force Command) «символом братства, дружбы, солидарности между двумя странами».

Действия Турции в Ливии

Как известно, в Ливии Анкара поддерживает Правительство национального согласия (ПНС) в его борьбе с командующим Ливийской национальной армии (ЛНА) генералом Х. Хафтаром. Турецкие власти (при финансовой и военной поддержке Катара) поставляют ПНС оружие и перебрасывают в Триполи сирийских наемников из Идлиба, в то время как ОАЭ, Саудовская Аравия и Египет выступают на стороне ЛНА. Если говорить о поставках турецкого оружия в Триполи, то они напрямую нарушают оружейное эмбарго ООН, которое наложили на Ливию еще в 2011 г. Однако в данном случае для Анкары «все средства хороши», поскольку политическое выживание правительства ПНС в силу отсутствия равно значимых партнеров в регионе рассматривается ею как краеугольный камень в вопросе прочности турецкой позиции в конфликте вокруг морских границ в Восточном Средиземноморье.

В ноябре 2019 г. Анкара подписала меморандум о делимитации морских границ с ПНС Ливии во главе с Ф. Сараджем (ПНС — международно признанное, однако нелегитимное правительство Ливии). Это соглашение фактически разделило значительную часть Восточного Средиземноморья между двумя странами. Официально текст Меморандума о морских границах не публиковался, но детали договоренностей подробно излагают турецкие СМИ и даже публикуют карты. Линия разграничения огибает Кипр и фактически «упирается» в Крит, по сути лишая часть греческих островов собственной экономической зоны. Меморандум также предусматривает проведение совместных геологоразведочных работ и разработку нефтяных месторождений на шельфе Ливии [2].

Параллельно между Турцией и ПНС Ливии было подписано и соглашение о военном сотрудничестве, которое предусматривает обучение и подготовку военнослужащих. Фактически это позволит Р.Т. Эрдогану законно расположить в Ливии турецкие военные базы.

Греция и Египет назвали эти турецко-ливийские соглашения «дестабилизирующими», ведь, как считает греческий МИД, этот меморандум «грубо нарушает международное морское право и не имеет юридической силы». Союзники Египта, прежде всего Саудовская Аравия и ОАЭ, также критикуют Турцию. Парадоксально, но факт: неуемные амбиции Р.Т. Эрдогана не останавливает ни то, что действия Анкары в Восточном Средиземноморье медленно, но верно приведут ее к политической изоляции [поскольку ее притязания на месторождения нефти и газа там попросту не имеют законных оснований — прим. автора], ни то, что он выступает на стороне сомнительного союзника [нелигитимной ПНС — прим. автора], ни даже факт того, что, защищая свои права, согласно турецко-ливийскому меморандуму и продолжая поставлять оружие и боевиков из Сирии в Триполи, он фактически превращает Турцию в лидера по экспорту террористов за рубеж.

Средиземноморские амбиции Анкары

Артем Семенов:
Газ есть, а драки нет: готова ли Турция воевать за ресурсы Средиземного моря

Следует особо отметить вопрос Восточного Средиземноморья. Уже больше года Анкара ведет геологоразведочные работы на богатом нефтью средиземноморском шельфе, причем делает это без формального урегулирования с соседями вопроса о разграничении морских зон. Несмотря на угрозы санкций, регулярно звучащие в адрес Анкары, она не собирается идти на попятную и останавливать проводимые ею поиски энергоресурсов в восточной части Средиземного моря. Как сказал Р.Т. Эрдоган в ходе телеобращения к нации в августе: «никакие санкции и угрозы не заставят нас отступить». Он также заявил, что в вопросе поиска месторождений в Средиземном море Турция «полностью права. Мы будем защищать наши интересы, используя все имеющиеся в нашем распоряжении средства».

Действия Турции не раз осуждались не только Грецией, Кипром, Израилем и Египтом, но и всем мировым сообществом. Греко-кипрские власти лучше всего охарактеризовали сложившуюся ситуацию, заявив, что «Турция превращается в пиратское государство в Восточном Средиземноморье».

Сегодня отношения между Анкарой и Афинами особенно обострились из-за того, что турецкое судно начало сейсмическое исследование в Восточном Средиземноморье. Работы происходят в районе, который Греция считает своей исключительной экономической зоной. Кроме того, Турция в одностороннем порядке начала вести работы по разработке полезных ископаемых в исключительной морской зоне Республики Кипр.

Арабские страны разворачивают кампанию против Турции

Как недавно заметил главный редактор издания «Middle East Eye» Д. Хеарст, альянс ОАЭ-Израиль, ставший возможным после нормализации отношений Абу-Даби и Тель-Авива, создан в том числе и для того, чтобы противостоять Турции. Именно она позиционируется сейчас арабскими странами как главный их враг и источник всех бед на Ближнем Востоке. Политические амбиции Р.Т. Эрдогана постоянно подвергаются критике, а источниками угрозы считаются даже турецкие медиа-платформы и спутниковые каналы, «создающие хаос и нестабильность в ряде арабских государств» [напомним эпизод с закрытием Anadolu Agency в Каире, когда в редакции газеты были проведены обыски, а журналисты были арестованы — прим. автора].

В последнее время даже агрессивная риторика в отношении Катара и ПНС Ливии поутихла, и все чаще СМИ и эксперты говорят о том, что они слепо идут на поводу у Турции, находясь под сильным ее влиянием. Как пишет Д. Хеарст, высокопоставленный турецкий чиновник на условиях анонимности сказал, что «ОАЭ предпринимают попытки изолировать Турцию... Они финансируют это [различные антитурецкие кампании – прим. автора]. Но на деле за нападками на Анкару стоит Тель-Авив и некоторые американские политики, лоббирующие в Парламенте США произраильские интересы». Напомним, что у Турции с ОАЭ свои счеты: ведь турецкие СМИ обвинили Абу-Даби в поддержке попытки государственного переворота в Турции в 2016 г. К тому же в мае 2020 г. в эфире турецкой телекомпании «Akit TV» министр иностранных дел М. Чавушоглу заявил, что «действия ОАЭ привели к хаосу на Ближнем Востоке из-за её вмешательства в дела Ливии, Йемена и других стран региона». Он отметил, что «Абу-Даби и ряд других столиц [в частности, Каир – прим. автора] пытаются надолго дестабилизировать ситуацию в Ливии, разделить эту страну, ввергнуть в полосу хаоса. ВС ОАЭ пытаются атаковать турецких военных. Однако мы чётко предупредили их, чтобы они знали меру своим действиям. Именно ОАЭ повинны в сумятице в Ливии... эта же страна разрушила Йемен, где ОАЭ не позволяют распределять гуманитарную помощь из Турции».

9 сентября в своем выступлении на заседании министерского комитета Лиги арабских государств (ЛАГ), посвященном турецким интервенциям в арабских государствах, министр иностранных дел Египта С. Шукри резко выступил против Анкары, подчеркнув необходимость принятия «единой и твердой арабской политики против деструктивной практики Турции», которая «вызывает общественные и сектантские разногласия в регионе». С. Шукри заявил, что «вопиющие акты турецкой интервенции в ряде арабских стран представляют собой новые угрозы, стоящие перед арабской национальной безопасностью». Он говорил о немыслимых масштабах турецких интервенций в арабских странах, включая содействие переброске десятков тысяч террористов и наемников в Сирию, отправку тысяч боевиков в Ливию, а также подписание Анкарой «нелегитимных» меморандумов о взаимопонимании с ПНС в Триполи. Египет неоднократно подчеркивал свое неприятие политического и военного вмешательства Турции в арабские дела, называя политику Анкары «экспансионистской» и «лишенной какой-либо законной основы».

Иван Бочаров:
Углубление кризиса в отношениях Турции и Египта

В начале октября глава Торговой палаты Саудовской Аравии Аджлан Аль-Аджлан призвал бойкотировать «все турецкое», включая импорт, инвестиции и туризм, заявив, что это «ответственность каждого саудовца в ответ на продолжающуюся враждебность турецкого правительства против нашего руководства, нашей страны и наших граждан», – сказал А. аль-Аджлан в своем посте в Twitter. Призыв к бойкоту прозвучал после того, как президент Турции заявил, что «некоторые страны Персидского залива нацелились на Турцию и проводят политику, дестабилизирующую регион». «Не следует забывать, что эти страны не существовали вчера и, вероятно, не будут существовать завтра; однако мы будем продолжать держать наш флаг, развевающийся в этом регионе навсегда, с позволения Аллаха», – сказал Р.Т. Эрдоган, обращаясь к Генеральной Ассамблее Турции. В итоге с 12 октября Саудовская Аравия негласно запретила весь импорт товаров, произведённых в Турции, согласно данным британской газеты «Financial Times». Таким образом, Эр-Рияд пытается нанести удар по и без того ослабленной турецкой экономике на фоне продолжающих стремительно ухудшаться отношений двух стран [3].

4 октября ЛАГ объявила о своем неприятии турецкого вмешательства в регионе. Генеральный секретарь организации, заявил, что «Турция вовлечена в различные жестокие споры с региональными и крупными странами, которые могут вызвать у нее проблемы... Р.Т. Эрдоган осуществил военное вмешательство в дела Египта, Сирии, Ирака и Ливии, он также вмешивается в конфликт между Азербайджаном и Арменией, сталкивается с Грецией и Кипром, а также атакует газовые районы в Восточном Средиземноморье». Египетский политик и исследователь Махмуд Абу Хош отметил в своем комментарии для North Press, что «заявления А. Абуль Гейта отражают политику Турции, которая угрожает стабильности в регионе, будь то арабский или кавказский регион... турецкое командование всегда следует глупой политике, предоставляя военную, политическую или экономическую поддержку сторонам, разжигающим конфликт в этом регионе». М. Абу Хош также добавил, что «турецкая интервенция в арабские страны и на Кавказ превратила регион в пирог, за который борются международные и региональные державы». Таким образом, именно конфликтность, экспансивность и непримиримость политики Р.Т. Эрдогана привели к тому, что сейчас анти-турецкие настроения в странах Ближнего Востока сильны как никогда. А на фоне текущего обострения военного конфликта вокруг Нагорного Карабаха такое поведение Анкары стало еще более заметным.

1. Турция и Катар разделяют близость к политическому исламу, которая формирует их региональное взаимодействие. Подпитываемое общей идеологией, турецко-катарское сотрудничество охватывает самые разные отрасли, в том числе оборонную, банковскую, средства массовой информации и энергетику. Турецко-катарская ось на сегодня представляет собой вызов для США и их европейских партнеров по причине того, что Анкара и Доха в рамках своего регионального партнерства активно участвуют в совместных тайных операциях в сфере незаконного финансирования, поддержки исламистских повстанцев за рубежом, продвижение экстремистских идеологий и укрывательство террористов, связанных с ХАМАСом и Аль-Каидой. В турецких аналитических кругах также популяризируется точка зрения о том, что Египет, Израиль и страны Персидского залива во главе с Саудовской Аравией стремятся изолировать Турцию и Катар в регионе, и этот факт еще больше подталкивает две страны к укреплению связей и углублению их союза.

2. Соглашение с Ливией — это продукт турецкой доктрины Mavi Vatan («Голубая родина»), которая впервые была изложена в июне 2006 г. адмиралом Р. Гюрденизом. Видение этим антизападником и ультранационалистом морской юрисдикции Турции включает обширные районы Черного, Средиземного и Эгейского морей.

3. За последние несколько лет отношения между Эр-Риядом и Анкарой постепенно ухудшались. Страны постоянно находились по разные стороны баррикад — будь то в отношении ситуации в Сирии, Египте, Ливии или Ливане; когда же разразился скандал вокруг Катара, Турция поддержала его, что Саудовская Аравия восприняла не только как брошенный ей вызов, но и как форменную попытку соперничества за сферу влияния в регионе. Наконец, отношения между Эр-Риядом и Анкарой окончательно испортились после того, как в октябре 2018 г. на территории генконсульства королевства в Стамбуле был убит саудовский оппозиционный журналист Джамаль Хашогги. Саудовская Аравия не простила призывы Р.Т. Эрдогана к «международному суду» над убийцами Дж. Хашогги и его недвусмысленные намёки на причастность к преступлению высших представителей семьи Аль-Сауд, которые изрядно помотали нервы саудовским властям, пока наконец не удалось постепенно замять это дело.