Ирак: дезинтеграция продолжается
Вооружённые столкновения с сунитскими
боевиками в провинции Анбар, Ирак,
март 2014.
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К.полит.н., корреспондент журнала Эксперт, доцент департамента политологии Финансового университета при Правительстве РФ
В Ираке возобновилась гражданская война – местные сунниты восстали против шиитских властей страны. По данным ООН, только за 2013 г. в стране было убито 7800 гражданских лиц и более 1000 сотрудников правоохранительных органов. Однако в январе 2014 г. нестабильность переросла в полномасштабное восстание против властей. Причины восстания кроются в недовольстве суннитских элит своим положением, а также в заинтересованности внешних сил.
В Ираке возобновилась гражданская война – местные сунниты восстали против шиитских властей страны. Причины восстания кроются в недовольстве суннитских элит своим положением, а также в заинтересованности внешних сил.
После ухода американцев стабильность в Ираке так и не наступила. По данным ООН, только за 2013 г. в стране было убито 7800 гражданских лиц и более 1000 сотрудников правоохранительных органов. Однако в январе 2014 г. нестабильность переросла в полномасштабное восстание против властей. Началось оно в суннитской провинции Анбар, крупнейшем по площади регионе страны. Сейчас там действуют несколько организаций суннитских боевиков, среди которых Исламская армия Ирака, Исламский Фронт иракского Сопротивления, «Ансар аль-Сунна» («Армия последователей Сунны»), Совет моджахедов Шуры. Одна из самых опасных группировок – «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). А иракская армия, на обучение которой американцы потратили около 20 млрд долл. и для оснащения которой иракские власти в 2010–2013 гг. заключили оружейных контрактов более чем на 12 млрд долл., оказалась неспособной подавить сопротивление боевиков.
В результате сегодня правительство Ирака не контролирует значительную часть провинции Анбар, включая основные города. Обострение ситуации в регионе уже привело к гуманитарным проблемам. По данным на конец января 2014 г., провинцию покинули 140 тыс. беженцев, что составляет почти 10% населения. По словам представителя Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев Питера Кесслера, Ирак не видел такого количества беженцев с момента окончания межконфессиональных конфликтов 2006–2008 гг.
Сегодня правительство Ирака не контролирует значительную часть провинции Анбар, включая основные города. Обострение ситуации в регионе уже привело к гуманитарным проблемам.
Проблемы с суннитами в провинции Анбар отвлекают власти Ирака от решения другой насущной проблемы – сохранения контроля над иракским Курдистаном. Иракские курды, ранее остро нуждавшиеся в терминалах Басры (через них осуществлялся экспорт курдских углеводородов за рубеж), договорились об альтернативном маршруте поставок. В самое ближайшее время будет налажен экспорт курдских углеводородов в Европу через Турцию – соответствующая договоренность достигнута с Р. Эрдоганом. В обмен на это иракские курды обязуются не препятствовать турецкому правительству в наведении порядка в юго-восточных областях Турции.
Некоторые аналитики убеждены в неизбежности дезинтеграции страны. Как отмечает Роберт Баэр, бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ, автор ряда книг по Ближнему Востоку, «на наших глазах Ирак разваливается по стандартным этноконфессиональным границам, образуя Курдистан, Суннистан и Шиитостан». Однако не исключено, что целостность государства все же удастся сохранить. Для этого нужно, с одной стороны, изменить внутреннюю политику правительства Нури аль-Малики, а с другой – нивелировать деструктивное влияние на ситуацию внешних акторов (прежде всего, Саудовской Аравии).
Необходимость сдерживания Ирана
Статистика жертв среди гражданского
населения в Ираке 2003-2013
Участие Саудовской Аравии в дестабилизации ситуации в Ираке вызвано, прежде всего, серьезным изменением системы безопасности на Ближнем Востоке. Взяв курс на стабилизацию отношений с Ираном, США фактически разрушили систему сдерживания Исламской республики, годами создававшуюся Саудовской Аравией. После провала попыток найти компромисс с Вашингтоном Королевство оказалось перед дилеммой.
Так, Эр-Рияд мог проявить союзническую солидарность, принять американские гарантии безопасности и смириться с планируемым снятием с Ирана ряда санкций (прежде всего, нефтяного эмбарго, введенного США и ЕС, а также запрета на экспорт в Иран некоторых технологичных товаров). Однако для Саудовской Аравии это означало бы не только финансовые потери (из-за выхода иранской нефти на мировые рынки и падения цен на нефть), но и резкое усиление влияния Ирана на пространстве от Афганистана до Ливана, в том числе и на входящие в сферу влияния Королевства монархии Персидского залива – ОАЭ, Бахрейн, Кувейт. По мнению некоторых экспертов, усиление Ирана при определенных обстоятельствах могло бы даже привести к коллапсу самой Саудовской Аравии. В частности, иранцы могли бы воспользоваться нестабильностью в Королевстве, возникшей в связи с неопределенной ситуацией с престолонаследием. Согласно закону, принятому основателем саудовского государства Абдаллой бен Абдель Азизом ас-Саудом, власть должна была переходить не от отца к сыну (как это принято в большинстве монархий), а от старшего сына Абдель Азиза к его следующему по старшинству брату. Сейчас почти все сыновья Абдель Азиза уже мертвы, а в следующем, третьем поколении ас-саудов нет согласия относительно того, кто должен занять трон после смерти последнего сына Абдель Азиза. Если компромисс не будет найден, в стране может начаться гражданская война, в ходе которой Иран может, например, взять под контроль шиитские территории Королевства, где находятся основные саудовские месторождения.
Не исключено, что целостность государства все же удастся сохранить. Для этого нужно, с одной стороны, изменить внутреннюю политику правительства Нури аль-Малики, а с другой – нивелировать деструктивное влияние на ситуацию внешних акторов (прежде всего, Саудовской Аравии).
Поэтому Эр-Рияд выбрал другой путь – своими силами сдерживать Иран. В рамках этого пути Саудовская Аравия продолжает дестабилизировать ситуацию в Сирии через поддержку лояльных Эр-Рияду террористических группировок, заставляя Иран и лояльный ему режим Башара Асада тратить на этот конфликт дополнительные финансовые, дипломатические и людские ресурсы. Однако долго подобный инструмент использовать нельзя – сирийская армия продолжает наступление на боевиков, Запад отказывается поддерживать террористические группировки, а Турция, еще недавно активно спонсировавшая боевиков на севере Сирии, ищет возможности для примирения с Ираном.
Еще одним инструментом сдерживания стали попытки создать на основе Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, куда входят Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт, Катар, Оман и Бахрейн, некую систему коллективной безопасности. Однако и этот инструмент пока не очень эффективен. Саудовской Аравии не удалось ни углубить антииранскую интеграцию в рамках Совета, ни вовлечь в него страны с боеспособными вооруженными силами (в частности, Иорданию и Марокко).
Убрать аль-Малики
Серьезное значение приобретает третий инструмент сдерживания Ирана – дестабилизация Ирака, «жемчужины» в сфере иранского влияния.
На фоне неудач серьезное значение приобретает третий инструмент сдерживания Ирана – дестабилизация Ирака, «жемчужины» в сфере иранского влияния. Поддерживая выступления суннитских гражданских активистов и боевиков, а также переброску в Анбар джихадистов из Сирии, Эр-Рияд хочет свергнуть шиитское правительство Нури аль-Малики, имеющее тесные связи с Ираном, или, по крайней мере, втянуть его в долгосрочный кризис. И если ему удастся добиться настолько серьезного обострения, что иранцы будут вынуждены активно действовать для защиты своих интересов и шиитского правительства (в частности, отправят собственные спецподразделения для зачистки провинции Анбар), то не исключено, что американцы воспримут это как прямую оккупацию Ирака, где они по-прежнему имеют серьезные интересы в нефтяной сфере. В этом случае процесс урегулирования американо-иранских отношений может быть сорван.
Частично планы саудовцев удались – Иран не остался в стороне от иракского конфликта. В начале 2014 г. стало известно о подписанных в ноябре 2013 г. соглашениях на поставку в Ирак иранского вооружения – стрелкового оружия, минометов, боеприпасов, приборов связи и ночного видения. Общая стоимость контрактов оценивается в 195 млн долл. Формально иракцы и иранцы имели полное право заключать подобную сделку, поскольку наложенные на Тегеран санкции ООН касаются лишь экспорта тяжелого вооружения, а все остальное – национальные ограничения, введенные ЕС и США. «Мы начинаем борьбу с терроризмом и хотим выиграть эту битву. Ничто не мешает нам покупать оружие у любой страны», – заявил советник аль-Малики по связям с общественностью Али аль-Муссауи. Однако у Вашингтона оказалось иное мнение. «Любые поставки вооружений из Ирана в другую страну являются прямым нарушением резолюции Совета Безопасности ООН, – заявила официальный представитель Госдепартамента США Джен Псаки. – Мы стараемся ... сделать так, чтобы иракские официальные лица понимали, какие ограничения накладывает международное законодательство на торговлю оружием с Ираном». В итоге стороны были вынуждены формально опровергнуть наличие сделки, но осадок у американцев остался, и теперь в Вашингтоне за ирано-иракскими отношениями будут следить с большим подозрением.
Не хочется делиться
Этнополитическая карта Ирака
Рост иракской нефтедобычи не устраивает Эр-Рияд, который прилагает серьезные усилия к сохранению цены на нефть выше 100 долл. за баррель.
Заинтересованность Саудовской Аравии в дестабилизации ситуации в Ираке выражается также в стремлении сдержать развитие иракского нефтяного сектора. По данным ОПЕК, ежедневная добыча нефти в Ираке в феврале 2014 г. выросла на 400 тыс. баррелей и достигла 3,4 млн баррелей в сутки – самый высокий показатель за последние десятилетия. Из них на экспорт уходило порядка 2,8 млн баррелей в день. Если стране удастся сохранить показатели среднегодового экспорта на уровне 2,9 млн баррелей в день, то они заработают примерно 100 млрд долл. (в 2013 г. Багдад получил около 89 млрд долл. при среднегодовом экспорте 2,4 млрд баррелей в день). Сами иракские власти планируют до конца 2014 г. выйти на добычу в 4,5 млн баррелей в сутки, а в 2020 г. добывать уже 9 млн баррелей в сутки. Причем иракцы не скрывают, что часть поставок в Европу пойдет не через Басру, а через новые, более безопасные маршруты (в частности, сирийский).
Рост иракской нефтедобычи не устраивает Эр-Рияд, который прилагает серьезные усилия к сохранению цены на нефть выше 100 долл. за баррель. Королевство не может позволить себе сокращение расходов в ожидании внешней и внутренней нестабильности. Однако повлиять на Багдад и Тегеран (Иран тоже намерен увеличивать объем поставок и хочет координировать свою нефтяную политику с Ираком) через инструменты ОПЕК Саудовская Аравия не может – обе страны были исключены из системы квотирования этой организации. И поскольку значительная часть их квот досталась именно Эр-Рияду, в случае возврата Ирана и Ирака в систему квотирования Саудовской Аравии придется сокращать объемы добычи.
Суннитов нельзя было игнорировать
Между тем значительная доля вины за обострение ситуации в провинции Анбар лежит и на самом иракском руководстве. Правительство Нури аль-Малики практически ничего не сделало ни для интеграции суннитской политической элиты во власть, ни для адекватного распределения доходов, получаемых от экспорта иракской нефти. Фактически кабинет министров взял курс не на консолидацию страны, а на недопущение возвращения баасистов во власть. Под этим предлогом Нури аль-Малики развернул преследование ряда суннитских лидеров (в частности, вице-президента страны Тарика аль-Хашими, который был обвинен в управлении «эскадронами смерти» и бежал в Катар). Одной из последних жертв репрессий перед восстанием в провинции Анбар стал иракский депутат-суннит Ахмед аль-Альвани, обвиненный властями в причастности к терроризму. В конце 2013 г. иракская полиция организовала спецоперацию по его аресту. Сунниты в ответ пытались устраивать теракты и массовые акции гражданского неповиновения. Лагерь протестующих в районе города Рамади был разгромлен иракскими силовиками под предлогом того, что там находились лидеры террористических организаций. Во время разгона лагеря погибло около 10 человек, еще 30 получили ранения. Правительственные силы назвали их «боевиками», однако сам факт применения силы против демонстрантов вызвал крайне негативную реакцию со стороны суннитского политического истеблишмента. 44 депутата-суннита в иракском парламенте в знак протеста подали в отставку, а в провинции Анбар начались серьезные волнения, которые переросли в полномасштабное восстание и захват крупнейших городов провинции Эль-Фаллуджи и Рамади.
Верховный лидер Ирана аятолла Али
Хаменеи проводит переговоры с премьер-
министром Ирака Нури аль-Малики.
Тегеран, 5 декабря 2013 года.
В итоге суннитские боевики, а также присоединившиеся к ним джихадисты из Сирии и других арабских стран сохраняют контроль над рядом областей и городов провинции. Попытки Нури аль-Малики договориться с местными племенами (в конце февраля 2014 г. он предложил суннитским лидерам 80 млн долл. на «различные программы по реконструкции») пока не приносят ощутимых результатов. Проблема заключается в том, что местные элиты с недоверием относятся к правительству и его обещаниям. В свое время американцы, которым не удалось справиться с суннитскими боевиками своими силами, также договорились с местными племенами и фактически арендовали их ополчения. В обмен американцы и иракское правительство пообещали интегрировать бойцов суннитских племен в вооруженные силы Ирака. Но после ухода американцев Нури аль-Малики не стал выполнять это обещание. Более того, он сократил зарплаты ополченцев, и бойцы, по словам представителя суннитской партии «Мутахидун» Дхафера аль-Ани, оказались «между молотом Аль-Каиды и пренебрежением со стороны Малики». В итоге на сегодня во главе восстания находится «молодое поколение лидеров племен, которое устало от нынешней ситуации и отказалось от подхода предыдущего поколения к работе с Малики и центральным правительством».
Для стран, наблюдающих извне за гражданским противостоянием в Ираке, исход этого противостояния крайне важен, поскольку он может напрямую повлиять на их национальную безопасность.
Тактически для России выгодна стабилизация ситуации внутри Ирака. Стратегически стабилизация ситуации несет для России определенные угрозы.
Например, Катар, влиятельный региональный игрок и один из ключевых спонсоров «арабской весны», поддерживает ряд террористических группировок, воюющих в Ираке, однако не исключено, что в ближайшее время его позиция изменится. Как известно, отношения Катара и Саудовской Аравии сильно испортились – Королевство не устраивает тот факт, что вопреки достигнутым договоренностям молодой катарский эмир продолжает поддерживать организацию «Братья-мусульмане» и в целом проводит враждебную по отношению к Эр-Рияду политику. Более того, Катар пошел на сближение с Ираном, и аналитики не исключают, что если гражданская война в Сирии и Ираке завершится, то Катар присоединится к иранскому проекту прокладки трубопровода через Ирак и Сирию в Турцию (еще до обострения отношений с Саудовской Аравией Катар хотел присоединиться к саудовской трубе).
Неоднозначную позицию занимает и Москва. Тактически для России выгодна стабилизация ситуации внутри Ирака, поскольку в этом случае российские компании могут более активно участвовать в разработке иракских нефтяных месторождений и получать контракты на восстановление страны. Однако стратегически стабилизация ситуации несет для России определенные угрозы. И дело не только в появлении возможности проложить ирано-турецкий трубопровод через территорию Ирака. Окончание гражданского противостояния позволит Ираку продолжать наращивание объемов добычи и экспорта нефти, и если Багдад не достигнет соглашений с ОПЕК, то цена на «черное золото» может упасть.
В марте 2014 США передали Ираку около
100 ракет Hellfire
Для Соединенных Штатов Ирак по-прежнему является особо ценным активом, значение которого резко возрастет, если Вашингтону не удастся добиться прогресса на переговорах с Тегераном. Именно поэтому Белый дом сразу же пошел навстречу аль-Малики, когда тот попросил о военной помощи. Премьер-министру удалось добиться увеличения поставок американского военного оборудования. Так, в середине марта 2014 г. США передали Ираку стрелковое вооружение и около 100 ракет «Hellfire». Кроме того, премьер смог договориться о поставках ударных вертолетов «Apache» (напомним, что ранее против этой сделки выступала часть конгрессменов). Уже летом 2014 г. Ирак получит 6 боевых машин и еще 24 – в течение трех лет.
При этом премьер-министр подчеркнул, что выступает против того, чтобы помимо поставок оружия для борьбы с террористами американцы присылали свои подразделения. «Ирак не протекторат, а партнер. Иракцы благодарны американским солдатам, которые служат в нашей стране… Однако Ирак – суверенная страна, которая не нуждается в американском военном присутствии», – заявил Нури аль-Малики.
Впрочем, несмотря на крайне серьезное положение, в котором сейчас находится Ирак, его распад маловероятен. Во-первых, потому что против этого выступают три крупнейших внешних игрока - Иран, Турция и США. Тегеран рассматривает весь Ирак как свою сферу влияния; Анкаре, играющей очень тонкую курдскую партию и фактически идущей по лезвию бритвы, крайне невыгодно создание независимого Курдистана, а Соединенным Штатам нужно сильное централизованное иракское государство для реализации в нем своих экономических интересов а также для воссоздания из Ирака антииранского санитарного кордона в том случае, если американо-иранские переговоры окончатся неудачей.
Для Соединенных Штатов Ирак по-прежнему является особо ценным активом, значение которого резко возрастет, если Вашингтону не удастся добиться прогресса на переговорах с Тегераном.
Во-вторых, в распаде Ирака не заинтересован и основной внешний дестабилизатор - Саудовская Аравия. Суннитское и курдское меньшинство в едином иракском государстве может при определенных обстоятельствах (в частности, квотировании мест и справедливом распределении властных рычагов среди всех основных этноконфессиональных групп страны) стать серьезным сдерживающим фактором для правящего шиитского большинства. В случае раздела образуется экономически несостоятельное суннитское государство (на территории суннитских провинций крайне немного разработанных запасов нефти), а нефтяные поля Басры попадут под полный контроль шиитов.
Таким образом, наиболее вероятный сценарий заключается в продолжении в Ираке гражданского противостояния, которое будет периодически переходить в острые фазы. А поскольку Ирак - объект региональной политики, шансы этой страны на стабилизацию ситуации будут во многом зависеть от нормализации отношений внутри треугольника Иран - США - Саудовская Аравия.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
