15 марта 2023 г. в Библиотеке им. Ф.М. Достоевского состоялся городской завтрак Российского совета по международным делам (РСМД), посвященный реакции Европейского союза на энергетический кризис 2022 года. В мероприятии приняли участие заведующий кафедрой интеграционных процессов МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Николай Кавешников и профессор кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России Юрий Боровский.
Модератором мероприятия выступил программный координатор РСМД Милан Лазович.
15 марта 2023 г. в Библиотеке им. Ф.М. Достоевского состоялся городской завтрак Российского совета по международным делам (РСМД), посвященный реакции Европейского союза на энергетический кризис 2022 года. В мероприятии приняли участие заведующий кафедрой интеграционных процессов МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Николай Кавешников и профессор кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России Юрий Боровский.
Модератором мероприятия выступил программный координатор РСМД Милан Лазович.
Энергетическая политика ЕС формировалась с конца 1990-х годов. На союзный уровень сначала были переданы меры по либерализации энергетики, далее — вопросы зеленой энергетики и энергосбережения. В 2010-х гг. в ЕС стали интересоваться устойчивостью энергопотребления, сформировался «энергетический треугольник»: дешевая энергетика — устойчивая энергетика — надежность поставок. 2019 год ознаменовался поворотом в сторону зеленой энергетики: сокращение АЭС, уменьшение потребление угля, а природный газ стал считаться переходным топливом, постепенно замещаемым «зеленой» энергией.
В 2003 г. ЕС мягко обозначил свою импортную зависимость от российских энергоносителей. В то же время произошел ряд шоков: рост цен на энергоносители в середине 2000-х гг., кризис транзита российского газа 2006 и 2009 годов, а также проблема 2014 года (с вопросами о сохранении дальнейшего транзита через Украину). ЕС принял ряд мер для избежания негативных последствий возможных кризисов: был взят курс на энергосбережение, диверсификацию поставок, развитие интерконнекторов внутри ЕС. Тем не менее риск прекращения поставок из России рассматривался только как гипотетический.
В марте 2022 г. произошло переосмысление энергетического взаимодействия с РФ; поставки из России теперь были кодифицированы как представляющие политическую опасность. Это принципиальное изменение отношений, которое вывело энергетическое взаимодействие из экономической сферы в сферу политики и безопасности. В ЕС оказались готовы платить высокие издержки, чтобы ликвидировать эту зависимость. Они понимали, что отказ от поставок повлияет на рост цен на энергоносители, окажет негативное влияние на конкурентоспособность европейской промышленности в целом.
ЕС пока не вводил санкций против российского газа, в отличие от нефти и угля; сокращение поставок было прерогативой «Газпрома». При этом ЕС ввели и длинные переходные периоды по углю и нефти из-за сложностей с диверсификацией; газовая проблема была существеннее.
Основные направления реагирования ЕС на этот шок: энергосбережение, стимулирование развитие ВИЭ, поиск новых поставщиков и развитие инфраструктуры (строительство интерконнекторов и СПГ-терминалов). Весной 2022 г. был принят пакет мер REPowerEU, в августе — регламент о сокращении потребления газа на 15%. Эти меры были даже перевыполнены, в среднем по ЕС потребление газа сократилось до 20% — в основном за счет промышленности.
Замещение части поставок из РФ происходило естественным путем: весь свободный на тот момент СПГ пошел в Европу (не только из США, но и из стран Залива и других регионов). Далее были достигнуты политические договоренности с Азербайджаном о расширении поставок, а также с Норвегией, Египтом и Израилем. Долгосрочные контракты были заключены с США и Катаром — эффект от них будет достигнут только через 2–3 года. На территории Европы произошел бум строительства терминалов СПГ: анонсировано строительство более 20 терминалов, способных обслуживать мощности до 80% объема прежних поставок из России.
ЕС пережил зиму сложно, но без крупных негативных последствий. Этому поспособствовали эффективность комплексных мер ЕС и погодный фактор — сильных морозов в этом году не было. Газохранилища сейчас заполнены на 60%: это означает, что политика работает, следующую зиму тоже можно пережить.
Иные последствия нового кризиса:
ЕС в условиях чрезвычайной ситуации пока отошел от «зеленого трека»: изменилось отношение к атому, временно увеличено использование угля. По экспертным оценкам, ЕС сможет вернуться на «зеленый трек» через 2 года.
Существенно возросла нагрузка на бюджеты домохозяйств. Но настроения населения в среднем по Европе не изменились: отношение к конфликту на Украине и к политике ЕС осталось прежним.
Ущерб конкурентоспособности европейской промышленности высок: пострадала химическая промышленность — в основном, промышленность удобрений; разрабатываются меры поддержки — вводится налог на энергетические компании, например.
Европа на ближайшие два года превратилась в премиальный рынок (вместо ЮВА и Китая): все поставщики меняют ценовую политику и вводят надбавки к европейской цене, уменьшая надбавки для стран ЮВА.
Перспективы: через два года выпавшие российские поставки будут незаметны для нефтяного и газового рынка Европы. Тем не менее, если произойдет существенная деэскалация конфликта на Украине, европейцы вряд ли будут готовы восстановить прежние объемы импорта газа и нефти. Возможно заключение некоторых сделок, но только в случае, если они не будут ограничивать маневренность ЕС; такие сделки не сыграют большой роли и для России.
Юрий Боровский
США на протяжении прошлых 20 лет пытались секьюритизировать поставки из РФ и представить Россию как ненадежного поставщика (и в 2009, и в 2014 гг., и сейчас). В принципе, им это удалось. При этом необходимо также учитывать вопрос о самостоятельности европейских элит. Возникают вопросы и о правдивости приводимой европейцами статистики.
Политический фактор пока доминирует над экономическим. Сейчас нет и большого договора о принципах отношений в области энергетики; ДЭХ уже давно развалился, вместо него не возникло ничего нового. Россию раньше часто обвиняли в том, что она использует энергетическое оружие; теперь энергетическое оружие применил Запад.
В части зависимости ЕС от поставок российской нефти проблем не возникнет: Россия начнет поставлять ресурсы в другие регионы, ЕС найдет новых поставщиков; с углем ситуация аналогична. Ключевая проблема здесь, впрочем — цена на энергоносители.
Тем не менее есть проблема с поставками газа. Да, Европе удалось наполнить газохранилища перед зимой; при этом также продолжались поставки из России (хотя и их объем уменьшался). Диверсификация поставок с помощью СПГ неизбежно приведет к скачку цен; прогнозы на следующую зиму нужно делать с учетом и этого фактора.
Турецкий хаб тоже стоит на повестке дня: Россия может нарастить поставки газа в Турцию, чтобы последняя продавала его Европе. Также не стоит сбрасывать со счетов большую инфляцию в ЕС, как и фактор возможного нового энергетического кризиса — это может привести к росту неплатежеспособности ЕС.
«Зеленый трек» при этом никуда не пропадет. С окончанием энергетического кризиса все способно вернуться на круги своя. При этом ЕС не сможет совершить энергетический переход только с помощью ВИЭ: необходимо менять отношение к атомной энергетике и искать поставщиков водорода. Дорогие энергоносители снижают конкурентоспособность европейской промышленности; на этом играет США, приглашая работников из Европы, возвращая производство из Азии.
