29 июня 2020 г. Польским институтом международных дел (PISM) были проведены онлайн-дебаты, посвященные тридцатилетию окончания холодной войны и современным проблемам российско-европейских отношений.
В дебатах участвовали директор PISM Славомир Дембски, директор Центра трансатлантических отношений школы продвинутых международных исследований (SAIS) Университета Джонса Хопкинса Даниель Хэмильтон и генеральный директор РСМД Андрей Кортунов.
Встреча приурочена к выходу книги «Целостная и свободная Европа: видение и реальность», выпущенная Польским Институтом международных отношений совместно с Европейской сети лидеров при участии Андрея Кортунова.
Тезисы
Подготовила Яна Овсянникова.
Андрей Кортунов
Развивая тезис, упомянутый в статье о том, что Европа сейчас находится ближе к России, чем она была в 1989 году во время Перестройки, А. Кортунов считает главной причиной этого то, что Россия сейчас намного больше зависит от Европы, чем Советский Союз 30 лет назад. Европа является самым крупным инвестором в российскую экономику, и более 40% торгового оборота приходится на Европу. Даже рассматривая создание ЕАЭС, Россия ориентировалась на европейскую интеграционную модель. Вторым фактом является степень доступности любого источника информации о Европе. Исходя из этого, европейский образ жизни намного распространеннее среди россиян, чем он был в Советском Союзе. Кроме того, российские города стали похожи на большинство европейских городов, а россияне обрели возможности свободно путешествовать, и, конечно, излюбленным направлением является по-прежнему Европа. Таким образом, в экономическом и социальном измерении Россия намного больше европейская, чем в прошлом.
Однако на фоне позитивных моментов России не удалось интегрироваться в европейские институты. Ни одна из моделей интеграции, в числе которых панъевропейский проект, Парижская хартия и ОБСЕ, не сработала. И даже специальный статус России в Совете Россия-НАТО и различных дорожных карт не привели к интеграции. Не сработала также и попытка привлечения Европы в восточные организации, такие как ЕАЭС, а также кооперация НАТО с коллективным органом по безопасности на базе ОДКБ.
Более того, Европа больше не является центром притяжения, как это было 30 лет назад, когда возникла дискуссии о выборе политико-экономического пути для России. Сегодня Европа не является олицетворением современной модели развития для России.
Кроме этого, существовали внутренние факторы, предрекшие отдаление России от Европы. Во-первых, это ошибки и промахи в транзитный период построения демократии в 1990-х годах. И мы все еще платим за ошибки, совершенные 30 лет назад. Многие в российских государственных верхах утверждают, что нужно сделать все возможное, чтобы не повторить сценарий 90-х годов. Важным фактором являлся экономический, а точнее неспособность построить независимый от государства средний класс, который был бы способен построить прочные отношения с Западом. Если взять отношения с Германией, которые очень важны для России, они сконцентрированы на осуществление совместных масштабных по размеру экономических проектов, но они не являются социальным взаимодействием.
Россия «вернется в Европу», когда и если Россия проведет структурные экономические реформы, которые создадут платформу для новых заинтересованных в сотрудничестве лиц с Европейским союзом. Стоит также отметить, что первый срок В. Путина совпал с резким скачком цен на нефть, поэтому у правительства был шанс провести не очень болезненные реформы, полагаясь на доходы от нефти. И сам Запад не так сегодня уверен в универсальности либеральной модели демократии, и это не осталось не замеченным в Москве.
Мы также должны различать понятия — вестернизация и европеизация. Россия, бесспорно, европеизирована, но не стала частью европейской семьи. Европа — это не совсем Запад. Хотя и Россия разделяет многие европейские ценности, она, например, более приспособлена к патернализму, чем Великобритания. Но патернализм также распространен и в Южной Европе. Государство в России играет большую роль в экономике — порядка 70% граждан прямо или косвенно получают зарплату от государства. В России наблюдается отклонение как от классической формы либеральной демократии, так и от рыночной экономики. Тем не менее невозможно примерить на Россию китайскую модель развития и отвернуться от Европы в сторону Азии. Что касается социальных ценностей, Россия не отличается от Европы.
Россия не стоит перед выбором: Европа или Азия. Проблема в выборе между изоляционизмом и интеграцией, между «мягкой» и «жесткой» силой, между национализмом и интернационализмом. Для многих государств, не только для России — дилемма в том, как они рассматривают мир — как угрозу или возможность. Существуют 3 предпосылки возвращения в Европу для России:
1) Проведение структурных реформ в России: «слезет с нефтяной иглы», акцент на развитие человеческого потенциала;
2) Смена парадигмы в восприятии того, что делает ее великим и уважаемым государством;
3) Укрепление Европой своей позиции в мире, ЕС станет более привлекательной моделью развития.
Даниель Хэмильтон
Российское общество и Европа в 1989 году пытались сблизиться. Люди были двигателем такой динамики в отношениях, а правительства пытались догнать кооперацию людей. Горбачев стремился сблизить Европу с Россией, именно поэтому он дал согласие на объединение Германии. Нет сомнения в том, что в то время и общества и государства стремились достигнуть консенсуса и сблизиться. Сейчас динамика развития российско-европейских отношений другая. Россия отстраняется, не стремясь создать новую форму отношений с Европой. В то время неясности люди понимали, что существует опасность войны. За пару лет на постсоветском пространстве сразу появилось порядка 20 государств из-за распада Югославии и Советского Союза. Огромной ошибкой Запада было пособничество распаду Югославии, что в конечном итоге заставило сотрудничать с Россией по этому вопросу. Если сравнить с тем временем, то сейчас важнейшим беспокойством является конкуренция между государствами, а не угроза распада государства.
На Западе доминировал подход, что западная модель демократии будет притягивать государства по всему миру, и Россия найдет в этой парадигме свое место. Россия не потерялась на траектории достижения западной модели, она попросту выбрала свой путь. По обе стороны существует разное восприятие друг друга, а также стороны преследуют разные интересы и цели. Сложно утверждать, что Европа и Россия стали ближе, так как на государственном уровне отношения заметно хуже с эпохи Горбачева.
Желание российской элиты забыть и вычеркнуть 90-е годы означает отход от реформ, предпринятых в 90-е годы, а также попыток сотрудничать с Западом. В 90-е годы было много сделано Европой и, особенно, Германией в проведении модернизации в России.
Россия при Путине — очень богатая страна. Однако российский президент так и не обратил ее богатство в налаживание социальных контактов. Ему не удалось преодолеть статус России как сырьевой экономики.
Россия неверно интерпретирует политику открытых дверей НАТО. История 90-х годов показывает, что США и его союзники предприняли серьезные попытки протянуть руку России как партнеру или даже союзнику примерно до 2014 года.
Атака 11 сентября дала возможность Путину и другим лидерам построить новые отношения с Западом. Россия проявила солидарность, и даже была сделана попытка перезагрузить отношения с НАТО. И даже когда страны Балтики были приняты в НАТО от России не последовало никакой негативной реакции. Напротив, Россия продолжала сокращать свои вооруженные силы на западном фланге. То есть не расширение НАТО было причиной поворота от Европы. Этой причиной послужила война в Ираке 2003 года — России выступила против операции США без мандата Совета Безопасности ООН. Косово было проблемой, но благодаря усилиям российских дипломатов ее удалось преодолеть. Что действительно не понравилось России — это решение президента Буша выйти из договора по ПРО. И конечно резкий пересмотр ядерных договоренностей вызвал тревогу. Более всего разозлили Путина цветные революции в Грузии и на Украине, которые якобы управлялись Западом. Поэтому Запад был представлен как сила, стремящаяся сменить политический режим в Москве. И, наконец, интервенция в Ливии на фоне «Арабской весны» тоже воспринялась как вмешательство Запада для смены режимов.
Россия может стать ближе к Европе, только если ее правящая верхушка сама примет такое решение, создав социальный договор, используя ее богатство. Для России выгодно иметь более слабых и уязвимых соседей, так она чувствует свое величие.
Славомир Дембски
Вопрос о предпосылках вступления России в Европу зависит от самих русских и переосмысления понятия «величия» для России. Без преодоления российско-украинского кризиса ничего не изменится в российской внешней политике. Также изменения потребуются и Европе в переориентации ее норм и стандартов, а также переосмыслении позиции США как лидера свободного мира.
