Тарья Кронберг: В поисках решения ядерной проблемы Ирана
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
Мы побеседовали с д-ром Тарьей Кронберг, депутатом Европейского парламента, председателем делегации Европарламента в Иране, о ядерных программах Ирана и КНДР, а также о перспективах превращения Ближнего Востока в регион, свободный от оружия массового уничтожения. Интервью состоялось во время проведения международной конференции «Россия – Европейский союз: возможности партнерства», организованной РСМД.
– Увенчались ли успехом проходившие недавно в Казахстане переговоры по иранской ядерной программе? Каковы, на Ваш взгляд, их основные итоги?
– Я думаю, переговоры были успешными в том смысле, что они проходили в позитивной атмосфере. На обсуждение были вынесены некоторые важнейшие вопросы, например, об эффективности санкций Запада и о праве Ирана заниматься обогащением урана в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Последний вопрос был ключевым. И в этом отношении был достигнут определенный прогресс. В то же время иранцы не хотят идти на уступки в том, что касается обогащения урана, до тех пор, пока не получат что-нибудь взамен. Мы знаем, какие применялись санкции, но не знаем, какие были сделаны предложения. Тем не менее уже сам факт обсуждения санкций указывает на некоторое продвижение. В этом смысле у нас более высокие ожидания, чем раньше.
– Считаете ли Вы, что санкции могут помочь в решении ядерной проблемы Ирана? Какова вероятность того, что ситуация начнет развиваться по неблагоприятному сценарию и приведет к вооруженному вмешательству со стороны Израиля или США?
– Мне представляется, что санкции следует рассматривать отдельно. Есть два вида санкций: специальные санкции, направленные против лиц, которые замечены в нарушении прав человека или участвуют в ядерной программе, и общие санкции. В настоящее время ЕС и США рассчитывают применить общие санкции, относящиеся не столько к ядерной программе, сколько к нефтяному экспорту и финансовым трансфертам. По моему мнению, эти санкции сказываются не только на иранской экономике, но и на повседневной жизни простых людей, особенно представителей среднего класса. В то время как бедняки получают дотации, а богатые становятся еще богаче, средний класс страдает. Но я не думаю, что эти санкции как-то повлияли на иранскую ядерную программу. Наоборот, в Иране стало еще больше центрифуг, и обогащается все больше урана. Ядерная политика этой страны никак не изменилась под воздействием санкций.
Судя по всему, на поведении Ирана отразились только две вещи. Во-первых, санкции, возможно, усилили желание иранцев вести переговоры, хотя это могло произойти и под давлением военных угроз. Во-вторых, то, что сегодня Иран превращает обогащенный уран в реакторное топливо, которое впоследствии будет очень сложно преобразовать обратно в ядерный материал, говорит о том, что он серьезно относится к жесткой позиции Израиля. Полагаю, что все или, по крайней мере, европейцы и администрация Барака Обамы хотят избежать военного столкновения, поэтому сейчас прилагаются огромные усилия для достижения договоренности, которая была бы выработана и принята всеми в ходе дальнейших переговоров. Эти переговоры могли бы состояться после президентских выборов в Иране.
Иными словами, оптимизм сохраняется, и, возможно, военные удары не будут нанесены. Обама и Нетаньяху продолжают обсуждать иранскую проблему, и я надеюсь, что им удастся активизировать дипломатические усилия, поскольку военные удары – это угроза, к которой следует относиться серьезно. И возможность таких ударов все еще существует.
– Г-жа Кронберг, насколько велика, по Вашему мнению, вероятность эскалации политического и дипломатического конфликта на Корейском полуострове? Может ли ситуация привести к полномасштабной ядерной войне или, как минимум, к ядерному удару со стороны Северной Кореи?
– Не думаю, что она выльется в ядерную войну, однако эскалация возможна, учитывая заявление Южной Кореи о своей заинтересованности в ядерном оружии. Не исключено, что Япония также рассмотрит возможность разработки ядерного оружия. Поэтому существует вероятность эскалации гонки вооружений. В результате после проведенных КНДР испытаний риск распространения ядерного оружия стал выше, чем прежде.
Ситуация очень серьезная. Многое теперь зависит от шестисторонних переговоров. На мой взгляд, необходимо решить, является ли эта угроза действительно реальной или же это всего лишь проблема безопасности. Распространено мнение, что авторитарные режимы считают: если они обладают ядерным оружием, то можно не опасаться военных ударов. Сегодня Северной Корее никто не угрожает, в то время как Израиль угрожает Ирану, который пока не обладает ядерным оружием и по-прежнему участвует в ДНЯО. По моему мнению, если КНДР примет решение присоединиться к ДНЯО в качестве неядерного государства, это будет наилучший итог шестисторонних переговоров. Хотя, судя по всему, у Северной Кореи иные планы.
– Возможно ли, на Ваш взгляд, в долгосрочной перспективе превращение Ближнего Востока в зону, свободную от оружия массового уничтожения?
– Сложно себе представить, как этого можно добиться. Тем не менее я твердо считаю, что это единственный выход. Проблема заключается в том, что если у Ирана будет ядерное оружие и если будет нанесен военный удар, ядерное оружие начнет распространяться по всему Ближнему Востоку. Мы получим Ближний Восток, наполненный ядерным оружием, что не отвечает интересам Израиля. Поэтому я полагаю, что Израилю следует посмотреть на эту проблему в более широком контексте, то есть не только с позиции того, что Иран получит ядерное оружие, но и с позиции всего Большого Ближнего Востока.
Одна из проблем на переговорах состоит в том, что Израиль добивается признания своего государства как гарантии безопасности прежде, чем он будет готов обсуждать вопрос о ядерном оружии. Арабские страны, напротив, хотят сначала обсудить этот вопрос. Мне представляется, что эти дискуссии нужно проводить одновременно. Вызывает сожаление и серьезную озабоченность то, что было отложено проведение конференции ООН по ядерному оружию на Ближнем Востоке, которая должна была состояться в Хельсинки в декабре 2012 г. Это плохой знак, но я надеюсь, что конференция все же состоится, несмотря на все сложности.
Беседовал Николай Маркоткин, программный координатор РСМД.