Два хорватских сценария для Украины
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
В украинском инфополе появились материалы, в которых в различной жанровой обработке авторы обращаются к опыту хорватской войны 1991-1995 гг. в связи с проблемой «сепаратизма». 17 июня в развернутой статье анализируется опыт целого ряда конфликтов (не только балканских). 5 сентября, в день подписания соглашений в Минске, в том же издании была перепечатана часть этой же статьи, под говорящим названием «Как хорваты справились со своим Донбассом». Опыт затяжного конфликта в Хорватии прямо призывает использовать Ю. Луценко, советник президента Порошенко. Наконец, в материале polit.ua, в жанре «неформальной беседы», жонглируя историческими фактами, украинский и хорватский собеседники приходят к выводу, о том, что между странами есть «немало общего».
Все эти публикации являются выражением весьма упрощенного видения сербо-хорватской войны существующего в западной исторической и политической науке. Согласно ей главными виновниками конфликта (не только хорватского) представляются сербы, хорваты – борцами за свободу и независимость, остальные народы – жертвой «великосербского экспансионизма». Такое видение служит цели простого и недвусмысленного объяснения происходивших событий. Запад получает виновника, Хорватия – красивую идеологию борьбы за независимость.
Известен тезис, что в Югославии (СФРЮ) отрабатывались сценарии, которые планировалось применить на постсоветском пространстве (его придерживается например проф. Е.Г. Пономарева). Вряд ли можно назвать совпадением то, что нынешние киевские лидеры используют опробованные в схожих условиях сценарии.
План Киева заключается в следующем: перемирие-перевооружение-ослабление противника-наступление. Элементом стратегии являются международные санкции против «виноватой стороны» (Россия), проведение беспокоящих, нарушающих перемирие акций (обстрелы, локальные наступления), ведение переговоров не с «лидерами сепаратистов», а с президентом «виноватой стороны», что должно показать ее вовлеченность в конфликт (по словам того же Ю. Луценко). Все должно закончиться стремительным победоносным наступлением, которое должна совершить вооруженная по стандартам НАТО армия «хороших парней». Думаю, что и нынешний конфликт в скором времени будет назван «Войной за независимость» или «Отечественной войной», по аналогии с хорватской.
Подгоняя аналогию под реальность, украинские авторы опускают важные детали, которые могут разрушить стройную картину. Приведем лишь несколько примеров.
Практически не говорится о предыстории сербо-хорватской войны. Она изображается как односторонние сепаратистские действия сербов. Приводится факт референдума 12 мая 1991 г., где хорватские сербы объявили независимость от Хорватии. Это должно показать полную аналогию с референдумом востока Украины.
Не говорится о том, что изначально Сербская Краина создавалась как автономная область в составе Хорватии (Сербская автономная область Краина). Автономия стала реакцией сербов на приход в результате выборов 22 апреля 1990 г. к власти в Хорватии (в то время республике СФРЮ) ревизионистских националистических сил, которые начали борьбу с «сербским засильем» («хорватизацию» республики).
Собственно референдум о независимости стал реакцией на решение руководства Хорватии о выходе из СФРЮ (20 февраля 1991 г.). Это и спровоцировало образование независимой Республики Сербская Краина и начало войны – хорватские сербы более не хотели оставаться в националистической Хорватии, не желали разделения с остальной частью сербского народа[1].
Утверждается тезис о связях лидеров краинских сербов со С. Милошевичем, которые якобы реализовывали «секретный план» объединения с Сербией. Это должно подчеркнуть «марионеточный» и «антинародный» характер лидеров восставших, с намеком на современную ситуацию. Однако забывается, что первый лидер краинских сербов Й. Рашкович изначально выступал за автономию сербов в Хорватии. Его жена была хорваткой, он понимал «хорватоцентризм» Ф. Туджмана, отмечая схожесть с ним в области антикоммунизма. По последней причине Рашкович прохладно относился к С. Милошевичу[2]. Разумеется, к самоорганизации сербов подтолкнуло не следование воле одного политического лидера, а коллективная историческая память – боязнь повторения печальных событий Второй мировой войны, стремление сохранить веру, язык и культуру.
Мы видим, что проводимая аналогия по линии сепаратизма является более чем спорной. Акцентирование одних и сокрытие других фактов имеет цель отвести внимание от того факта, что оба движения, сербское и новороссийское, изначально начинались как движение за автономию, а не за независимость. Однако федерализация страны не отвечала интересам ни лидеров хорватов, ни нынешних украинских властей.
Но в этом конфликте не только бывший СССР является синонимом Югославии. За 20 лет Украина не стала государством с единообразным этническим, мировоззренческим и религиозным укладом. В этом смысле она также является маленькой Югославией.
Югославия на момент кризиса являлась внеблоковым государством с серьезными экономическими проблемами, обострившимся национальным вопросом из-за фактической недееспособности руководства страны после смерти Й. Броз-Тито (так называемое коллективное руководство). Эти черты в значительной степени были характерны и для Украины. Стоит констатировать, что политический, а затем военный кризис проявил неоднородный характер украинского общества, что касается в порядке значения, вопросов идентичности, мировоззрения, религии и национальности.
Одним из обстоятельств распада Югославии был конфликт «запад-восток». Противопоставлялись Словения, Хорватия и Сербия, ЕС и Югославия, «демократические» словенец, хорват и «деспотический» серб, затем католичество и православие. На Украине есть сторонники прогрессивного «западного» пути и «недочеловеки» с Востока (А. Яценюк “subhumans”). Вполне логично, что в ответ на уличную самоорганизацию Запада, Восток (или некоторая его часть) делает собственный выбор.
Что есть самоорганизация Востока? Попытка создать сначала автономию, затем государство. Точно такой же путь прошли республики в социалистической Югославии. В результате одна из них вышла мирно (Словения), другая – после полугодовой войны за независимость и четырехлетней гражданской (Хорватия), путь остальных состоял из еще больших потерь и лишений. Выход Крыма из Украины был относительно мирным. Война на Донбассе была войной за независимость двух республик, которые пытаются, как и Хорватия после международного признания, сделать из административных границ государственные, для чего требовалось сначала восстановить контроль над временно потерянной территорией.
Сегодня, в результате войны, республики Донбасса получили право на существование, однако, согласно договоренностям в Минске, автономия гарантирована лишь части Донецкой и Луганской областей. Часть ЛНР и ДНР оказалась отторгнута, как были отторгнуты 25% территории Хорватии в результате мирного плана ООН (план Вэнса) в декабре 1991 г. Лидеры Донбасса, как политические, так и военные, понимают, что военная угроза не исчезла, а в усеченном состоянии самопровозглашенные республики вряд ли жизнеспособны.
Таким образом, аналогия с Хорватией, которую развивает Киев работает и в обратном направлении. В сухом остатке очевидно, что заключенное соглашение является временным. Война продолжится. Киев уже приступил к подготовке своего «хорватского сценария». Луганску и Донецку для борьбы за жизнь также предстоит сделать это. Но непризнанным республикам потребуется несравнимо более точный расчет, решимость и мужество.
[1] См. подробнее: Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. М., 2001. С. 127-153.
[2] Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. М., 2001. С. 140.
