"Боснийские уроки" для Сирии

Как и в Сирии, в БиГ возник повод для обвинения в военных преступлениях одной из сторон (боснийских сербов), что привело сначала к введению практики одиночных авиационных ударов (февраль-март 1994 г.), а затем к началу односторонней масштабной «операции возмездия» (сентябрь 1995 г.). Поводами послужили два взрыва в центре Сараево на рынке Маркале (первый – 5 февраля 1994 г., второй – 28 сентября 1995 г.), приведшие к многочисленным жертвам среди мирного населения. Кадры из Боснии обошли весь мир, на необходимости предпринять активные действия настаивали представители ведущих держав мира.

О фактической стороне дела говорилось уже немало, как и о схожести сценария первого теракта со вторым. Отметим следующее. Виновность сербов, подразумевавшуюся априори, подвергали сомнению как раз миротворцы ООН, в частности начальник миротворческой миссии UNPROFOR в Боснии Майкл Роуз. В своих мемуарах он писал, что выводы комиссии ООН, предполагавшей, что вполне возможно взрыв «вызвал не снаряд, выпущенный из миномёта, а заложенный на месте», оказались засекречены. Угроза их опубликовать использовалась командующим в качестве аргумента на переговорах, однако с целью надавить не на сербов, но на противоположную сторону – руководителей боснийских мусульман[1].

Отметим, что в Боснии, как и сейчас, чувствовалась расположенность американской стороны к силовому вмешательству, заметная, причём, ещё до возникновения означенных поводов. Всё тот же Роуз вспоминал, что, накануне отправки в Боснию, он имел ряд встреч (в частности, с представителем США при ООН М. Олбрайт), на которых его просили «определить ситуацию, при которой можно было бы легитимно использовать авиаудары НАТО для того, чтобы продемонстрировать более твёрдые миротворческие стремления ООН»[2]. Как отмечал госсекретарь США Р. Холбрук, план бомбардировок «планировался месяцами», а НАТО имело в своём распоряжении подробную информацию о расположении сербских военных объектов – аэродромов, средств ПВО, бункеров итп[3]. В конечном итоге это привело к искажению самой цели силового вмешательства в конфликт: вместо «усмирения агрессора» произошло масштабное уничтожение инфраструктуры, подорвавшее военную мощь одной из сторон.

Во избежание подобных «искажений» применительно к современной ситуации, важна как всесторонняя поддержка миротворческой миссии, так и поддержка в ней представителей России. Крайне важно, чтобы российские представители были не просто компетентны в «технических вопросах», но обладали другими качествами: свободно говорили на иностранных языках, владели навыками аргументированной дискуссии, шли на контакт как с коллегами, так и с представителями СМИ . Это обеспечит для России прозрачность проводимых процедур, облегчит возможность формулировать и отстаивать собственную точку зрения, расширит возможности её донесения в информационное поле других стран.

И в этом отношении Босния является примером. После второго взрыва в Сараево собственное расследование решил провести один из миротворцев, занимавших должность в штабе миссии, представитель России полковник А.В. Демуренко. В ходе работы он пришёл к выводам, отличавшимся от официальной точки зрения и представил свои заключения на пресс-конференции. Демуренко действовал абсолютно независимо, и это дало слабый эффект: случай «растворился» в потоке тенденциозной информации, поступавшей из Боснии, а российский миротворец вскоре был уволен с должности.

Думается, этот опыт, изложенный в личном рассказе автора[4], является хорошим примером. Примером того, как важно миротворцам в ходе переломных событий в региональном конфликте не оставаться в стороне, проявлять инициативу. Как важно с их помощью иметь доступ к информации и, что важнее, к возможности получения информации. Он же показывает, как важно, чтобы представители России в международной миссии не были предоставлены сами себе.

Рассказ А.В. Демуренко доступен в фотогалерее по ссылке.