Что ждать от Ангелы Меркель?

Формирование нового кабинета Ангелы Меркель — хороший повод для подведения баланса ее предшествующей политики и построения прогнозов на будущее. А. Меркель стала канцлером осенью 2005 г. и сохраняет свой пост на протяжении уже 12 лет. Ни один политический кризис пока не смог лишить ее канцлерского кресла — сколько бы оппоненты не пророчили ее скорого ухода. Такая ситуация кажется на первый взгляд очень странной: ведь с точки зрения объективных интересов Германии как великой державы внешняя политика кабинета А. Меркель была последовательной чередой неудач и поражений. Однако, канцлер Меркель, видимо, понимает эти интересы как-то по-другому, словно не замечая этих неудач. И ее понимание находит широкий отклик у значительной части немецкой элиты.

REUTERS/Ints Kalnins

Список поражений кабинетов А. Меркель можно свести к главному их результату — ослаблению Европейского союза и ведущей роли в нем Германии. Неконтролируемый поток мигрантов, на котором акцентируют внимание СМИ, — только маленькая часть проблемы. Стратегические неудачи политики Меркель имеют (что самое неприятное) долгосрочные последствия.

1. Конфликт с Великобританией. Британо-германское противостояние обозначилось на рубеже 2011–2012 гг., когда Берлин начал жестко продвигать инициативу по координацию бюджетной и банковской политики стран ЕС. Кабинет Д. Кэмерона выразил открытое несогласие с этой инициативой и даже пригрозил возвращением к формату ЕАСТ. Правительство Меркель проигнорировала мнение Лондона и приступило в середине 2012 г. к реализации своего проекта. Именно тогда, а вовсе не в ответ на массовый приток мигрантов, в Великобритании был запущен механизм Брексит.

Но в долгосрочном плане Брексит намного сильнее бьет по ЕС, чем по Великобритании. Во-первых, Лондон был единственной глобальной биржевой площадкой ЕС, его окном на глобальный финансовый рынок. (Франкфуртская биржа имеет сугубо региональное значение). Во-вторых, ЕС без участия Великобритании стал более германским проектом. Но такая преобладающая роль Германии позволяет Лондону (и не только ему) играть на страхе мелких европейских стран перед угрозой германской гегемонии.

2. Ослабление франко-германского партнерства. Еще в 2010 г. Великобритания и Франция подписали Ланкастерские соглашения о привилегированном военно-политическом партнерстве на 50 лет. В 2013–2016 гг. они были дополнены серией дополнительных соглашений. Фактически это был комплекс взаимных обязательств в дополнение к НАТО. С военно-политической точки зрения Берлин оказался отдаленным от обсуждения военной политике в Европе перед альянсом двух европейских ядерных держав (ведущую роль в котором к тому же, как показала Ливийская война, играл Лондон).

3. Ликвидация ЗЕС. Кабинет А. Меркель продолжает до сих пор выдвигать инициативы по созданию «европейской армии». В реальности техническая основа для нее была ликвидирована вместе с роспуском ЗЕС в 2011 г. Между тем, сама идея «европейской оборонной идентичности» базировалась именно на ЗЕС. С его ликвидацией возник вакуум, который восполнил франко-британский тандем. У Берлина теперь осталось только два варианта: 1) отказаться от «общеевропейских» военных инициатив (которые, кстати, никто пока и не собирается выполнять); 2) строить альтернативу франко-британскому тандему с малыми странами Европы. Последнее будет означать углубление раскола в ЕС.

4. Политика в Южной Европе. Жесткое давление на Грецию во время финансового кризиса 2010–2012 гг. породило волну антинемецких настроений в Греции, а затем и в Италии. Еще больший размах они приобретают в Турции в связи с нарочито недружественным отношением к ней Берлина в последние два года. У Великобритании (а при необходимости и США) появляется окно возможностей для создания целого блока стран Южной Европы по мягкому сдерживанию Германии. По отдельности каждая из них слишком слаба, чтобы оппонировать Берлину. Но негласный альянс Португалии, Италии, Греции и Кипра, дополненный неприязнью к Берлину со стороны Анкары, вполне может послужить противовесом Германии в ЕС.

5. Конфликт с Россией. Дистанцирование Берлина от Москвы началось еще в конце 2000-х годов, когда Германия отказалась от приоритетного энергетического диалога с Москвой ради общееевропейских инициатив. Берлин также все чаще поддерживал малые страны Восточной Европы в их конфликте с Россией. Ситуация усугубилась во время украинского кризиса, когда именно кабинет Меркель выступил инициатором введения антироссийских санкций ЕС. Тем самым Германия перевела себя в разряд недружественных держав по отношению к России. (Это было бы не так заметно, доверь правительство Меркель санкционные инициативы кому-то другому, но получилось, что именно Берлин возглавляет антироссийской альянс).

Но конфликт с Россией неприятен Германии по как минимум двум последствиям. Благодаря свободному доступу к российскому газу Германия приобрела статус ключевой энергетической державы Европы. Посредничество на переговорах России с США и НАТО, возвышало Германию до уровня ведущих мировых держав (хотя в реальности она остается страной с ограниченным суверенитетом). Альтернативой этому станет превращение Германии в лидера антироссийского альянса стран Восточной Европы. То есть, из мировых держав — в «опору восточного фланга НАТО».

Здесь, пожалуй, и следует искать причины хронических неудач политики Меркель. (Если, разумеется, считать их неудачами). В немецком истеблишменте традиционно существуют две партии, которые отнюдь не тождественны консерваторам и социал-демократам. Первая выступает за превращение Германии в полноценную мировую державу. Для этого ей необходимы отмена ограничений суверенитета, сохраненных Московским договором 1990 года, а также расширение самостоятельности на мировой арене. Вторая выступает за приоритет хозяйственного освоения Восточной Европы, то есть превращение Германии в лидера небольших проамерикански настроенных и враждебных России стран. Программа первой партии требует партнерства с Россией; программа второй ведет Германию к объективному конфликту с Москвой. Гельмут Коль и Герхард Шредер были типичными представителями первой группы; Ангела Меркель — второй.

В России популярна точка зрения, что на политику кабинета Меркель в украинском вопросе «давят американцы». Однако Коль и Шредер по каким-то причинам не боялись демонстративно выступать против политики США. (Достаточно вспомнить, что в начале 2003 г. Берлин и Париж не пропустили одобрение операции против Ирака в формате НАТО, что не повлекло за собой никаких «кар» со стороны Вашингтона). Скорее, мы имеем дело с тождеством понимания нынешней роли Германии в Вашингтоне и Берлине. Американская дипломатия отводит ей роли лидера антироссийского блока в Восточной Европе: Балто-Черноморского кордона. Правительство Меркель согласно с этим: ведь такая роль даст Германии кое-какие экономические выгоды в Польше и Прибалтике, в Румынии и на Украине.

Вот почему бессмысленно подсчитывать балансы побед и поражений Ангелы Меркель. С точки зрения Германии как мировой державы ее политика в самом деле вызывает изумление. Но с точки зрения Германии как «опоры восточноевропейского фланга НАТО» и лидера Восточной Европы ее политика предстает вполне закономерной. У лидера одного из флангов по сдерживанию России нет и не может быть никакого действенного «общеевропейского проекта». Просто потому, что это не соответствует его статусу и роли.