Внешняя политика не изменится после смены правительства

На днях евротройка заявила о намерении задействовать механизм разрешения споров с Ираном в рамках усилий по спасению ядерной сделки. Замглавы МИД РФ Сергей Рябков в интервью РИА Новости рассказал, как запуск механизма в действительности может сказаться на положении дел, есть ли надежда на успех берлинской конференции по Ливии, а также о том, повлияет ли отставка правительства России на внешнеполитической курс страны. Беседовала корреспондент РИА Новости в Вене Маргарита Костив.

На днях евротройка заявила о намерении задействовать механизм разрешения споров с Ираном в рамках усилий по спасению ядерной сделки. Замглавы МИД РФ Сергей Рябков в интервью РИА Новости рассказал, как запуск механизма в действительности может сказаться на положении дел, есть ли надежда на успех берлинской конференции по Ливии, а также о том, повлияет ли отставка правительства России на внешнеполитической курс страны. Беседовала корреспондент РИА Новости в Вене Маргарита Костив.
— Как прошли консультации с заместителем госсекретаря США по вопросам нераспространения Кристофером Фордом и есть ли договоренности о будущих контактах такого плана?
— Консультации прошли с заинтересованностью с обеих сторон. Консультации были трудными. Это связано с тем, что позиции сторон по очень многим вопросам сильно отличаются друг от друга, если не сказать противоположные по многим аспектам. Также это связано с тем, что у нас давно не было контактов в таком формате, поэтому накопились сюжеты, требовавшие внимания. Повестка дня была согласована заранее, она была комплексной. Договоренность о продолжении работы в этом формате достигнута. Сроки мы будем согласовывать дополнительно, но больших пауз быть не должно.
Кроме того, согласовано, что помимо уровня руководителей делегаций до следующей подобной консультационной работы будут проводиться встречи на уровне экспертов по отдельно определяемой повестке дня. В принципе, все это неплохо, но есть момент, связанный с тем, что по крайней мере у нас по-прежнему отсутствует понимание, в каком направлении движется концептуальная мысль в Вашингтоне относительно будущего контроля над вооружениями. 
— Конкретной договоренности по поводу следующей встречи нет?
— Нет, но это, по большому счету, не проблема. Сейчас есть четкое понимание, что работа будет продолжена, просто нужно будет сроки согласовать, и это, как я понимаю, в определенной мере будет зависеть от того, как эксперты будут вести диалог.
— Повлияет ли роспуск правительства на внешнеполитический курс России?
— Я считаю, что ни у кого не должно быть сомнений в преемственности той линии, которая проводится сейчас, проводилась до сих пор и будет проводиться дальше. В Российской Федерации внешняя политика определяется президентом, и этим сказано все. Мы видим, что наша внешнеполитическая линия пользуется в международном сообществе большим авторитетом, к нашим предложениям, действиям, инициативам относятся с вниманием. Внешняя политика России работает на дальнейшее укрепление позиции страны в мире, она служит интересам обеспечения нашего поступательного развития, обеспечения интересов, благополучия граждан, и так будет и дальше. В этом у меня нет никаких сомнений. 
— Как вы можете оценить прозвучавшее накануне заявление премьера Великобритании Бориса Джонсона, допустившего, что в случае окончательного развала СВПД нужно взять за основу предложение президента США Дональда Трампа по новой сделке с Ираном?
— Мы воспринимаем подобного рода сигналы, как создающие дополнительные проблемы работе по спасению ядерной сделки в том виде, как она была заключена в 2015 году. То, что подобного рода комментарии последовали практически синхронно с действиями евротройки, заявившей о заинтересованности в запуске механизма разрешения споров по параграфу 36 СВПД, только добавляет нам оснований подозревать наших британских коллег в том, что они играют в этом вопросе двойную игру и, по сути дела, работают по чужой повестке дня, а именно — по повестке дня Вашингтона. То, что британские коллеги разубеждают нас в подобного рода выводах и говорят, что их приверженность СВПД непоколебима и остается в силе, мало что меняет в практическом плане. Заявления на таком уровне прозвучали, и, естественно, мы не можем с ними не считаться. Россия, со своей стороны, прилагает усилия к тому, чтобы дело не двигалось дальше по логике эскалации. Если механизм разрешения споров будет запущен, это приведет не к решению проблемы, а к ее усугублению, дальнейшему размежеванию между участниками СВПД. Вот тогда уже шансы на спасение ядерной сделки исчезнут совсем. Сейчас мы балансируем на определенной грани и в случае запуска этого механизма можем оказаться в новой реальности, когда придется подвести черту под тем, что называется СВПД.
— То есть пока рано ставить крест на усилиях по спасению сделки после заявления евротройки?
— Есть еще шансы, есть возможности, и мы этим очень плотно занимаемся, фактически на ежедневной основе. Идут контакты разного рода, телефонные разговоры, переписка. Это идет все очень интенсивно с участием всех, кто остался внутри СВПД. Это, разумеется, касается и наших иранских, китайских коллег, а также евротройки и европейской внешнеполитической службы. 
— Планируется ли в этой связи заседание Совместной комиссии?
— Пока нет. Но контакты продолжатся, возможно, и в очном плане. Формат совместной комиссии пока не затрагивается.
— Есть ли шансы на успех у берлинской конференции по Ливии?
— При наличии политической воли со всех сторон, я думаю, достижение той схемы договоренностей, которая прорабатывалась в Москве, наверное, возможна, но для этого нужно, чтобы были предприняты дополнительные усилия и проявлена гибкость. Я хочу подчеркнуть, что Россия, как и Турция, работает в этом направлении очень напряженно. Я не исключаю, что наши скоординированные с другими заинтересованными участниками шаги принесут результат. Возможно, что и в Берлине.
— Как у нас идет взаимодействие с США по Ливии? Есть ли понимание?
— Не могу сказать, что эта тема относится к разряду тех, где с Вашингтоном есть рабочее взаимодействие и работа в ключе не просто обмена позициями, а в русле поиска решений и выхода на результат. Вообще таких тем в нашем диалоге с США немного, но они есть. Ливия к ним не относится. Позиции по многим аспектам нынешнего ливийского обострения, включая первопричины происходящего, включая что и как делается в Ливии, — эти позиции между Москвой и Вашингтоном очень сильно расходятся, и мы не видим готовности с американской стороны конструктивно воспринимать нашу логику и предлагаемые нами решения. Это вызывает сожаление, но мы продолжим систематическую работу по доведению до американских коллег нашей логики и наших подходов. 
— Кто будет от США в Берлине и планируются ли там контакты?
— Насколько я слышал, туда предполагается прибытие государственного секретаря (Майка) Помпео. Пока в этой связи какие-либо контакты у нас не планируются.
— Будет ли Москва направлять наблюдателей на объявленные президентом Венесуэлы Николасом Мадуро февральские учения?
— Не уверен, что венесуэльское руководство в принципе приглашает каких-либо наблюдателей на эти учения. Мы работаем с коллегами по разным линиям и направлениям достаточно плотно. И если Каракас такое приглашение кому-либо направляет, я исхожу из того, что, наверное, и мы его получим. Но это, по большому счету, вопрос сугубо двусторонний. Видимо, правительство Венесуэлы при необходимости сделает соответствующее объявление. У меня пока нет достаточной информации, чтобы высказывать какие-либо предположения на этот счет.

---

Источник: РИА Новости