Главная задача любой власти в Афганистане — разработка и осуществление успешного проекта социально-экономической модернизации страны. На протяжении последнего столетия ее пытались решить самые разные политические режимы, но итоги пока остаются неутешительными. Что потребуется «Талибану» (запрещен в РФ) для того, чтобы разорвать этот порочный круг? И какими могут быть оптимистические сценарии развития ситуации в стране?

Задача номер один для талибов — консолидировать государственную власть в стране, то есть поставить под свой военный, политический и административный контроль всю территорию Афганистана, включая и те отдаленные провинции, которые традиционно подчинялись Кабулу только номинально.

Это особенно трудно сделать именно пуштунам, которые, претендуя на роль государствообразующего этноса, тем не менее всегда упорно сопротивлялись любой сильной власти, исходящей из Кабула. С другой стороны, пуштуны составляют немногим больше 40% всего населения Афганистана, а потому любая политическая система, построенная на этническом пуштунском национализме, будет не только внутренне нестабильной, но и не вполне легитимной в глазах афганского этнического большинства.

Кроме того, пуштунская этнократия неизбежно спровоцирует скрытый или даже открытый конфликт с Пакистаном, поскольку будет прямо или косвенно питать пуштунский сепаратизм в этой стране (пуштуны являются второй по численности этнической группой в Пакистане после пенджабцев).

Формирование первого правительства Афганистана в сентябре 2021 года не подтвердило оптимистических ожиданий относительно репрезентативности новой власти. В правительстве не нашлось места для представителей старой власти — даже таких авторитетных, как бывший президент Хамид Карзай или бывший премьер-министр Абдулла Абдулла. Нет там и политических представителей крупных этнических групп или религиозных меньшинств.

Кабинет без умеренных

Возглавил правительство не считающийся умеренным Абдул Гани Барадар (более известный как мулла Барадар), а более радикальный Мохаммад Хасан Ахунд. Если первый вел переговоры о мире с американцами в Дохе, то второй, как утверждают, не только принял печально известное решение об уничтожении статуй Будды в афганском Бамиане в 2001 году, но и считается одним из создателей современной афганской версии «деобандизма» — одного из самых воинственных направлений исламского фундаментализма.

Тревожным сигналом стало назначение министром внутренних дел нового правительства едва ли не самого радикального из полевых командиров «Талибана» — Сиражуддина Хаккани, организатора многочисленных диверсионных и террористических операций, объявленного Госдепартаментом США одним из самых опасных международных террористов.

Но можно ли делать принципиальные выводы о стратегии «Талибана» и будущей форме его правления на основании состава первого правительства талибов? По всей видимости, нельзя. Нынешнее правительство — переходное, временное, и его задача состоит не столько в выстраивании долгосрочной стратегии развития, сколько в наведении элементарного порядка в стране.

Читайте полную версию статьи на сайте Republic.