Мы вступаем в достаточно длительную полосу стагнации. Причем президент страны Владимир Путин очень верно подметил: причина этого – наша собственная, доморощенная. И это впервые, поскольку обычно у нас виноватых ищут на Западе.
Вместе с тем, похоже, в нашем правящем доме нет ясного понимания, что же делать в данной ситуации. Сегодняшняя эйфория по поводу того, что благодаря западным санкциям мы наконец приступим к импортозамещению, вызывает у меня недоумение. Шоковым порядком можно отпустить цены, отменить монополию внешней торговли. Эти меры в свое время приводили к неплохим результатам, заполнению полок товарами. Но шоковым путем нельзя произвести импортозамещение.
Кроме того, есть опасность, что действующий бюджет и тот, который будет утверждаться, могут воспроизвести инерцию прежних лет.
Сейчас идет разговор о полной замене иностранных комплектующих и товаров. Но это слишком красиво, чтобы быть правдой. Должен напомнить: в 1992 году наша страна за одну ночь вошла в мировой рынок и тем самым по сути дела ликвидировала практически все готовое производство, которое было создано при советской власти. Сегодня идут разговоры о возврате к такой мобилизационной экономике, о том, что, мол, рыночная никуда не годится, надо возрождать Госплан и т. п.
Пора понять: да, это возможно, но только при тотальной изоляции России от всего остального мира. Если мы этого хотим – одно. Однако большинство граждан, думается, все-таки считают иначе. Сегодняшний подход к бюджету и промышленной политике больше похож на самообман. Когда не определены приоритеты, а импортозамещение намечается провести по всему фронту, то, конечно, здесь ничего нельзя добиться наскоком, кавалерийской атакой.
Я понимаю озабоченность Центрального банка. Хотя довольно странно звучат рассуждения некоторых его представителей о демографической ситуации, которая якобы создает проблемы. Надо отдавать себе отчет в том, что с инфляцией положение тяжелое и ЦБ пытается его изменить, как всегда, традиционными мерами. На протяжении уже более 20 лет звучит одна и та же мантра: мы не можем печатать много денег. Когда говорится, что нет недостатка в деньгах – есть нехватка спроса на инвестиции, это в некотором смысле верно. Но когда мои коллеги утверждают, что они занимают очень малую часть в валовом внутреннем продукте, встает вопрос: а кто субъект, кто хочет инвестировать?
И вот тут возникает самая главная проблема. Похоже, нет субъекта с большими деньгами, который бы хотел производить готовые изделия.
То же самое происходит, когда говорится, что, мол, у нас производственные мощности не заполнены на столько-то процентов и т. п. Но прежде надо понять: а что это за мощности и что они производят, какого качества продукцию? На первый взгляд, это чисто социальный вопрос: люди, слава богу, ходят на работу, что-то там делают и им там даже платят немножко. На самом деле – серьезнейшая проблема. Наши производственные фонды полностью изношены. Как и чем их заменять? Ведь у нас в стране много лет был курс на тотальную поддержку потребителя, а теперь? Страна шарахается из стороны в сторону. Сегодня курс на такую же безоговорочную поддержку производителя, за что мы, судя по всему, намерены биться до конца.
Боюсь, поиски баланса будут очень сложными. Готовых решений нет. И такого никогда не было, чтобы вступали в силу сразу и собственные (внутренние) причины, и очень мощные западные санкции, которые будут действовать неопределенно долго.
Депутаты при обсуждении бюджета должны обратить особое внимание на государственные программы. Они, как мне представляется, созданы инерционным способом. У нас теперь есть даже фонд промышленных инвестиций, но о чем идет речь? Чтобы каждому опять немножко дать? Думаю, это только заморозит ту серьезнейшую ситуацию, в которой мы сегодня оказались.
Источник: Военно-промышленный курьер
