Страны Центральной Азии в поисках национальной идентичности

После получения государствами Центральной Азии независимости на повестку дня встал вопрос формирования странами собственной идентичности. В отношении этого процесса наблюдается двойственность: с одной стороны, еще поддерживаются советские представления, с другой — реализуются национальные проекты по формированию национальной идентичности.

Конструирование идеологических концептов центральноазиатских государств в отношении общей истории с Российской империей и СССР существенно отличается. Ключевой фактор здесь – роль, которая отводится России в выборе идеологического курса страны. В то время как Таджикистан и Кыргызстан сохраняют некую преемственность советского периода, а Туркменистан и Узбекистан идут на полный разрыв и отрицание какой бы то ни было позитивной роли Российской империи и Советского Союза в своей истории, Казахстан выбрал путь «примирения» славянского и тюркского прошлого страны в целях построения «единой казахской нации».

Общие тенденции построения идеологических конструктов в странах Центральной Азии

Приверженность государства той или иной идеологии обусловлена в первую очередь соответствующей политической конъюнктурой, выбором определенного курса развития страны. Во все времена необходима некая консолидирующая идея, которая, с одной стороны, является отражением существующих в государстве и обществе ценностей, объединяющих население, а с другой — представляет собой инструмент управления в руках правящей элиты.

Артем Данков:
Посткризисный Казахстан: трансформация экономики и общества

Так, после получения государствами Центральной Азии независимости на повестку дня встал вопрос формирования «собственной» идентичности, где на смену советскому универсализму пришли национальные идеологии, в том числе идеология эмансипации. Для Казахстана она проявляется во включении в мировой рынок, для Узбекистана — закрытостью от глобального рынка и привлечением инвестиций в развитие собственной промышленности. В отношении поиска культурных идентичностей существует двойственность: с одной стороны, еще поддерживаются советские представления, с другой — реализуются национальные проекты по формированию собственной идентичности, что в некоторых ситуациях сводится к образованию групп по интересам, существующих отдельно друг от друга.

В попытках дистанцироваться от советского и тем более имперского прошлого происходит поиск новых идентичностей и идеологических основ.

В Республике Узбекистан, например, для того чтобы подчеркнуть историческую значимость, избранность узбекского народа, был выбран национальный герой — основатель государства Тамерлан. Ключевая роль этого персонажа — продемонстрировать узбекскому народу его собственную значимость, важную роль, которую он играл в прошлом, проецируя это на настоящее, постсоветское время и будущее.

Узбекское руководство использует историческое прошлое для конструирования идеологии, обосновывающей геополитические притязания. Присоединение же региона к Российской империи воспринимается как завоевание, колонизация. Советский период позиционируется как время экономической эксплуатации и политического неравенства, а репрессии — как логическое продолжение притеснения времен царизма.

Великая Отечественная война теперь носит название Второй мировой войны, ее значимость не отрицается, но в первую очередь подчеркиваются потери узбекского народа. При этом 9 мая больше не является Днем Победы, теперь это День памяти и почестей.

Для Таджикистана, пережившего в недавнем прошлом кровопролитную гражданскую войну, выбор новых опорных символов постсоветской эпохи происходит крайне осторожно. Показательным является тот факт, что Таджикистан — единственная республика, где на официальных купюрах сохранилось изображение революционного деятеля советской эпохи Ширишно Шотемура. Коммунист памирского происхождения Ш. Шотемур был одним из инициаторов превращения Таджикской автономии в союзную республику, сражался против движения басмачей. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что на некотором ментальном, символическом уровне Таджикистан не отрицает связь собственной государственности с советским периодом. [1]

С другой стороны, официальная власть успешно обращается к древним вехам истории. В частности, Таджикистан позиционирует себя как наследник Империи Саманидов.

Наибольшая значимость и древность собственной государственности подчеркивается в официальной идеологии Туркменистана. Согласно данным современных специалистов, «советские туркмены как нация зародились в 1924 г., тогда же впервые появляется само понятие «Туркменистан». [2] Однако официальная власть стремится обосновать древность туркменской государственности. Для этого, в частности, используется образ завоевателя из Центральной Азии XI в. Тургул-Бека. В погоне за обоснованием собственной древности и прошлого величия Ашхабад апеллирует к Cельджукской империи. [31]

Однако если позиционирование Таджикистана как наследника Империи Саманидов, а Узбекистана — как правопреемника завоеваний Тамерлана подкрепляются историческими фактами, то связь Туркменистана с Сельджукской империей представляется натянутой.

В отношении событий общей истории с Российской империей и СССР Туркменистан в отличие, например, от Казахстана позиционирует это время как «иго». Наибольшей трагедией туркменского народа считается поражение в сражении с русскими войсками при Геок-Тепе в 1881 г. [4]

Символом современного Кыргызстана является юрта, изображенная на флаге республики и означающая важность традиций кочевничества. Наряду с образом сказочного воина Манаса прославляются деятели советской эпохи. Поэт и писатель Ч. Айтматов, получивший признание еще в советское время, является национальным героем.

Показательным примером отсутствия «разрыва с советским прошлым» служит празднование Дня защитника Отечества в Таджикистане и Кыргызстане по советской традиции — 23 февраля, в то время как Туркменистан, Казахстан и Узбекистан перенесли празднование на другие даты. [4]

Образом, определяющим идеологическую направленность Казахстана, является изображение юрты и скачущего всадника. Данные атрибуты выступают символом казахской государственности. Н. Назарбаев подчеркивал древность института государства в Казахстане, которая к 2015 г насчитывала, по его словам, 550 лет.

Нубара Кулиева, Артемий Миронов, Григорий Лукьянов:
Политика Турции в ЦА: обоснованы ли амбиции?

Руководство Казахстана заменило советскую идеологию на идеологию «евразийства» с целью сплочения славянских и тюркских народов республики. [5] Примером тому служит переименование главного вуза республики в Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева , а также тот факт, что, как и в Кыргызстане, в Казахстане сохраняется официальный статус русского языка. Идеология евразийства помогает Казахстану сохранять внутриполитическую гармонию и в отношениях с другими государствами, прежде всего с Россией и Китаем (реализация проектов «Север — Юг», Инициативы пояса и пути), осуществлять политику многовекторности.

Система школьного образования и музейная политика как инструменты идеологических построений

Показательным примером оценки общего с Россией имперского и советского прошлого в государствах Центральной Азии является способ подачи информации о событиях конца XIX–XX вв. в школьных учебниках истории.

Так, в Казахстане оценка событий прошлого менялась уже трижды. В интервью российскому изданию немецкой редакции Deutsche Welle учитель из Астаны с более чем 20-летним стажем, попросивший не указывать свое имя, подчеркнул, что «был момент, когда времена Советского Союза упорно называли «коммунистическим игом» и периодом «советской колонизации Казахстана». Сегодня ситуация изменилась. Например, в учебнике «Всемирной истории» половину страницы отвели освещению общесоюзного референдума 17 марта 1991 года».

В таджикских учебниках истории, в том числе в «История таджикского народа», авторы описывают распад СССР с сожалением: «распалась великая держава, которая объединяла много народов и являлась могущественной». При этом отмечается, что в тех же школьных учебниках нет оценки наиболее важным событиям общей советской истории, приводятся факты без объяснений. Доцент одного из таджикских вузов, историк С. Муллоджанов также в интервью изданию Deutsche Welle отмечает отсутствие научно-обоснованного подхода в отношении распада СССР и лишь транслирование позиции официальных властей. При этом в Таджикистане не наблюдалось критической переоценки советских ценностей, отсутствуют памятники жертвам коллективизации и борцам с СССР.

В Кыргызстане дается довольная нейтральная оценка событий. Так же, как и в таджикских учебниках, приводятся факты без причинно-следственной наполняемости. Нейтральная оценка данных событий в школьных учебниках истории обусловлена, по словам руководителя Института этнологии Международного университета Кыргызстана, к. ист. наук Табылды Акерова, политкорректностью и тем, что «страна находится в составе СНГ и является участником интеграционных процессов» и «Кыргызстан — многонациональная страна, поэтому нельзя допускать, чтобы учебник мог спровоцировать этнические конфликты».

В Туркмении, как и в Узбекистане, события XIX–XX вв. оцениваются, как «гегемония русских, которая стала всеобъемлющей в советский период, особенно при большевиках и коммунистах». [6]

Важно подчеркнуть, что идеологический концепт строится не только на заявлениях официальных властей, он проявляется в отношении к памятным датам, существовавшим ранее общим праздникам, советским фильмам, названиям улиц, памятникам и т.д.

Происходит политизация идентичности, исторической памяти, в том числе через музейные экспозиции. В музейной политике государств проявляется их курс по выстраиванию отношений с Россией. В желании центральноазиатских государств отмежеваться от советского прошлого используются советские же методы: музеи становятся мощным инструментом пропаганды.

Так, в 2002 г., когда произошло охлаждение отношений с Россией и сближение с Западом, в Ташкенте был открыт Музей памяти жертв репрессий. Комплекс был расширен в 2008 г., когда Узбекистан вышел из ОДКБ и произошел новый виток ухудшения отношений с Россией после наметившегося сближения на фоне андижанских событий. Экспозиция в музее охватывает период начиная с первых завоевательных попыток России в Средней Азии XVIII в. Примечательно, что первым экспонатом выставлена карта завоевания всей Средней Азии, а не карта завоевания территории современного Узбекистана. Согласно замыслу организаторов данного комплекса, экспозиция должна показывать «период угнетения и репрессий царской России, а затем — советским государственно-партийным аппаратом». При этом в музее тема басмачества обходится стороной, также нет никакой информации про Туркестанский легион. Период репрессий заканчивается обретением Узбекистаном независимости, что является типичным примером антиколониальной идеологии как части национальной идеологии.

В День памяти жертв репрессий 31 августа президент страны ежегодно посещает вышеупомянутый музей, проводятся официальные церемонии, а 1 сентября отмечается День независимости Узбекистана, в чем просматривается четкая идеологическая связь, преемственность событий.

В Таджикистане стоит отметить Исторический музей Согдийской области. Экспозиция музея преимущественно отражает историю Таджикистана после распада Российской империи. Концепция выставки составлена таким образом, что революция 1917 г. и приход большевиков к власти являются закономерным продолжением восстания 1916 г. Советская эпоха не отвергается, отмечается ее позитивная роль для развития Таджикистана. История советского периода рассматривается через призму истории таджикского народа.

Сайфиддин Жураев, Александр Воробьев:
Россия и Узбекистан: контуры развития сотрудничества

Казахстан в этом отношении пытается лавировать между интересами русскоязычного и казахоязычного населения. В музейных экспозициях прослеживается некоторая недосказанность, причинно-следственную связь посетитель выстраивает, «домысливает» самостоятельно. Стоит отметить Музейно-мемориальный комплекс жертв политических репрессий и тоталитаризма «АЛЖИР» в Нур-Султане. Музей посвящен репрессированным женщинам, женам «врагов народа», обвиненных в антисоветской деятельности. Примечательно, что 80% этих женщин не были казахского происхождения. Музей состоит из нескольких комплексов, которые посвящены жертвам ГУЛАГа и Карлага, депортированным народам, репрессированной казахской интеллигенции, алма-атинским событиям. Здесь видна политика равнозначности по отношению к народам, подверженным репрессиям. Однако выбивается из общей идеи карта завоевания Средней Азии как некий символический посыл, отражающий связь между царским режимом и репрессиями советской власти по отношению уже к целому региону. То есть в самой идее музея наблюдается противоречие.

В Кыргызстане недалеко от Бишкека расположен музейный комплекс «Ата-Бейит», посвященный расстрелянным в 1938 г., в период сталинских репрессий. Недалеко расположен мемориал «Уркун», посвященный погибшим в ходе событий 1916 г., который является символом борьбы кыргызского народа против царской России. Таким образом можно провести некую связь, проследить преемственность между репрессиями царской власти и действиями советских властей. Примечательно, что 30 августа 1991 г. состоялось перезахоронение останков жертв сталинских репрессий, а на следующий день была провозглашения независимость Кыргызстана. Музейный комплекс был открыт в 2000 г. — стоит подчеркнуть, что в этот период происходило сближение с Западом, в частности на территории страны была размещена авиабаза США.

Выводы

Конструирование идеологических концептов государств Центральной Азии в отношении общей истории с Российской империей и СССР существенно отличается. Таджикистан и Кыргызстан сохраняют некую преемственность советского периода, в то время как Туркменистан и Узбекистан идут на полный разрыв и отрицание какой бы то ни было позитивной роли Российской империи и Советского Союза в своей истории. Данные периоды ассоциируются с колонизацией, угнетением и принудительной русификацией. Казахстан выбрал путь «примирения» славянского и тюркского прошлого страны, путь сглаживания этнических противоречий и построения «единой казахской нации».

В зависимости от того, какая роль отводится России в выборе идеологического курса, государства Центральной Азии можно условно объединить в три группы.

К первой группе стран относятся Таджикистан и Кыргызстан, где советское прошлое органически вписывается при построении новых идеологических основ с упором на национальные символы.

Ко второй группе стоит отнести Казахстан с его противоречивым отношением к периоду Российской империи и СССР. При этом общая история в большей степени трактуется в нейтральном и положительном ключе, что позволяет выстраивать концепцию евразийства.

Третья группа стран — Туркменистан и Узбекистан — отличаются негативным отношением к советскому и имперскому прошлому как ко времени гегемонии, русификации и колониализма.

Стоит подчеркнуть, что период охлаждения отношений с Россией и сближения с Западом сопровождается переоценкой общего прошлого в негативном ключе, что транслируется официальными властями через систему образования, культуры, путем утверждения соответствующих школьных учебников по истории, открытия музеев памяти жертв репрессий.

1. Плотников Д.С. Центральная Азия в контексте мировой политики: учебное пособие / Д.С. Плотников; Пермский государственный национальный исследовательский университет. — Пермь, 2020. С. 63.

2. Гавровская Е.А. Независимый Туркменистан: идеологические аспекты национальной политики. Идеи и идеалы. № 1(3). Т. 2. М., 2010. С. 118.

3. Плотников Д.С. Центральная Азия в контексте мировой политики: учебное пособие / Д.С. Плотников; Пермский государственный национальный исследовательский университет. — Пермь, 2020. С. 65.

4. Гавровская Е.А. Независимый Туркменистан: идеологические аспекты национальной политики. Идеи и идеалы. № 1(3). Т. 2. М., 2010. С. 118.

5. Плотников Д.С. Центральная Азия в контексте мировой политики: учебное пособие / Д.С. Плотников; Пермский государственный национальный исследовательский университет. — Пермь, 2020. С. 64.

6. Там же.

7. Там же.