«Хрупкое примирение»: вопросы исторической справедливости в польско-украинских отношениях

В начале XXI столетия в польском общественно-политическом дискурсе почти не поднимались вопросы исторической справедливости в отношении трагедии на Волыни. На актуализацию этих событий повлияли как внутренние факторы: усиление роли Института национальной памяти, необходимость урегулирования социальной напряженности (связанной с притоком большого количество беженцев и мигрантов из Украины), увеличением вовлеченности граждан Польши в процессы коммеморации важных, по-прежнему болезненных событий польской истории, так и внешние. Польша сегодня претендует на роль влиятельного государства в регионе ЦВЕ, «восточного фланга ЕС и НАТО», активно реализует и продвигает восточное направление внешней политики, поэтому отношения с ближайшими соседями на востоке играют для руководства страны определяющую роль. Так, сохранение памяти о жертвах Волынской резни 1943 г., когда жертвами ОУН и УПА стали более 100 тыс. поляков, последние годы является важным аспектом как во внутриполитической борьбе, так и в выстраивании двусторонних отношений.

Спор об ответственности за Волынскую резню длится на протяжении десятилетий. Попытки прийти к компромиссу и признать ответственность с обеих сторон упираются как в сложные внутриполитические процессы, так и в желание перенести ответственность на СССР (в случае с переселением этнических украинцев с польских земель) или нацистскую Германию (в случае с Волынской резней). Правительство Польши пытается подкрепить желаемый статус «регионального лидера» и «лидера восточного направления ЕС» активными действиями в рамках двусторонних отношений со своими соседями на востоке. На кон ставится уже не абстрактная формулировка «добрососедских отношений», а прямая зависимость членства Украины в ЕС от разрешения исторических споров по правилам принятой в Европе практики «демократизации». Правительство Украины в вопросах признания вины едва ли идет на встречу, ведь полное покаяние влечет за собой ответные претензии к Польше по вопросам извинений от лица польского народа за операцию «Висла» и принятию ответственности за притеснения украинского меньшинства. Неприемлемой является и формулировка «кресы», которая используется в польских программных документах и резолюциях, поскольку на территории современных Белоруссии, Литвы, Украины она отождествляется с периодом господства Польши и угнетением местного населения.

Вариант развития событий, при котором Польша сохранила бы за собой исключительный статус «жертвы», а Украина отказалась от своих исторических притязаний и выполнила все требования, маловероятен. Признание вины означает формальное доказательство того, что Польша (как и заложено в геноме самой «польской цивилизаторской миссии на востоке» по «демократизации» и «культурному просвещению» соседних стран и народов, входивших в сферу влияния Речи Посполитой) может и дальше диктовать руководству Украины собственное видение демократии, которое далеко не всегда совпадает с интересами самой страны.

В начале XXI столетия в польском общественно-политическом дискурсе почти не поднимались вопросы исторической справедливости в отношении трагедии на Волыни. На актуализацию этих событий повлияли как внутренние факторы: усиление роли Института национальной памяти, необходимость урегулирования социальной напряженности (связанной с притоком большого количество беженцев и мигрантов из Украины), увеличением вовлеченности граждан Польши в процессы коммеморации важных, по-прежнему болезненных событий польской истории, так и внешние. Польша сегодня претендует на роль влиятельного государства в регионе ЦВЕ, «восточного фланга ЕС и НАТО», активно реализует и продвигает восточное направление внешней политики, поэтому отношения с ближайшими соседями на востоке играют для руководства страны определяющую роль. Так, сохранение памяти о жертвах Волынской резни 1943 г. (когда, по оценкам польских историков, жертвами ОУН и УПА стали более 100 тыс. поляков) последние годы является важным аспектом как во внутриполитической борьбе, так и в выстраивании двусторонних отношений.

Мария Павлова:
Что посеешь, то и пожнешь? О текущем кризисе в польско-украинских отношениях

Осенью 2024 г. с новой силой вспыхнули дискуссии о Волынской резне. Польские политики открыто заявили об «особом условии» для вступления Украины в Европейский союз — признании ответственности за геноцид поляков. Сложность в урегулировании исторического спора о событиях на Волыни заключается в том, что со стороны руководства Украины нет четкой позиции по вопросу принятия вины и ответственности. Отсутствие согласия со стороны властей Украины усложняет процесс эксгумации и работу археологических экспедиций, а именно необходимость поиска останков, установления имен и признания ответственности со стороны Киева становятся главными требованиями польских властей и граждан страны (преимущественно активистов, родственников пострадавших в годы Волынской резни). Однако, несмотря на множество отдельных польских гражданских и неправительственных инициатив (Ассоциация памяти жертв преступлений украинских националистов, проект «Примирение через трудную память», ассоциация «Общество и память»), на государственном уровне нет плана действий по разрешению исторических притязаний.

Политика памяти — удел исключительно правого фланга?

Впервые вопрос законодательного, наднационального регулирования коммеморации Волынской трагедии остро встал в 2013 г., когда польским Сеймом и Сенатом, с консультированием со стороны историков и культурологов, была принята к обсуждению формулировка «геноцид» вместо «преступления» в отношении событий на Волыни. В итоге 263 депутата из 422 проголосовали против новой поправки. По результатам Сейм отказался от обозначения даты 11 июля Днем мученичества кресовян, и вместо термина «геноцид» была установлена формулировка «этническая чистка с элементами геноцида». Правый фланг на время голосования занял радикальную позицию, открыто обвиняя леволиберальных политиков в отсутствии патриотизма.

Актуализацию разных аспектов политики памяти, поиск исторической справедливости принято отождествлять с политическим курсом консервативного фланга. Именно консервативная партия «Право и справедливость» способствовала усилению влияния Института национальной памяти, финансировала выгодные правительству проекты и продвигала повестку, которая совпадала с видением тогдашнего руководства страны. В поле деятельности организации входят подготовка расследований о расстрелах в Катыни, преступлениях против польского народа, исследования территории «кресов» и регламентация политики люстрации чиновников. Министр иностранных дел Р. Сикорский в интервью 2013 г. сделал особый акцент на том, что актуализацией событий прошлого занимаются только правые политики, это выгодно для коротких внешнеполитических целей (получения голосов этой незначительной части польского электората — борцов за историческую справедливость, активистов и представителей организаций, добивающихся расследования Волынской трагедии), но противоречит главному долгосрочному интересу Польши — добрососедским отношениям с Украиной. В то время, 11 лет назад, Р. Сикорский заключил, что изменений в терминологии и законодательных определений для событий достаточно, чтобы переступить порог конфронтации и перейти к решению актуальных межгосударственных проблем.

Вновь вопрос об увековечении памяти жертв Волынской резни был поднят Сенатом в 2016 г. Тогда депутатами была принята резолюция о провозглашении 11 июля Днем памяти жертв геноцида украинских националистов против граждан Второй Республики. Польская сторона вновь призвала руководство Украины к урегулированию данного вопроса, однако за этим последовало лишь заявление о необходимости «выявления правды» и создания коллектива независимых историков для расследования всех деталей (а именно, насколько справедливо возложение вины на граждан Украины «в условиях работы советской пропаганды»).

Александр Вершинин:
Дивизия СС «Галиция»: между исторической реальностью и политической конъюнктурой

В ходе предвыборной борьбы в 2023 г. вопросы памяти также поднимались консервативным и леволиберальным флангами. Леволиберальная «Гражданская коалиция» во главе с Д. Туском активно критиковала подход оппонентов к формированию исторической политики, вплоть до возможного упразднения главного органа — Института национальной памяти. Несмотря на открытую критику политики «ПиС», новое леволиберальное правительство во главе с «Гражданской платформой» все же отошло от предвыборных обещаний и переняло определяющие черты польской исторической политики времен консерваторов. Уже в 2024 г. министр иностранных дел Польши от «Гражданской коалиции» Р. Сикорский, отвечая на вопрос, почему при всей помощи Украине от Польши вопрос исторической справедливости все еще не решен, заключил: «Я надеюсь, что это христианское обязательство со стороны Украины будет выполнено». Так, популяризация исторических событий и использование политики памяти как инструмента внешнеполитического давления перешли от инициатив консервативных кругов к общегосударственному курсу.

На протяжении последних 10 лет власти Польши большое внимание уделяют популяризации знаний о Волынской резне среди граждан: проводятся памятные мероприятия, конференции, воздвигаются памятники, с речами о необходимости сохранения памяти жертв выступают первые лица страны. О необходимости признания вины за события 1943 г. не раз высказывались президент Польши А. Дуда, бывший премьер-министр М. Моравецкий, лидер «ПиС» Я. Качинский.

В июле 2023 г. по случаю приближения 80-й годовщины памяти жертв польский Центр исследований общественного мнения провел опрос и подготовил обширный доклад об отношении поляков к событиям Волынской трагедии и общем представлении граждан о польско-украинских исторических спорах. В динамике с 2013 по 2023 гг. количество респондентов, считающих, что общая история скорее сближает, чем разделяет народы Польши и Украины, выросло на 7%. Однако по-прежнему большая часть опрошенных считает, что события общей истории скорее становятся объектом для конфронтации (54% в 2013 г., 60% в 2018 г., 53% в 2023 г.). Примечательно, что процент осведомленных о событиях на Волыни значительно вырос в период с 2008 по 2023 гг. (8% против 41%). Одним из ключевых факторов непрекращающегося спора о событиях 1943 г. остается «необходимость извинений» со стороны официального правительства Украины, от имени всех граждан страны, в адрес польского народа. Центр общественного мнения представил статистику касательно и этого вопроса: подавляющее число опрошенных, 78%, ответило, что по случаю годовщины Волынской резни президенту В. Зеленскому стоит принести официальные извинения. Однако очередные призывы от лица пресс-секретаря МИД Польши 2023 г. к признанию ответственности посол Украины в Польше назвал «неприемлемыми».

Дорога в Европейский союз открыта через признание вины

В сентябре 2024 г. споры об исторической справедливости вокруг Волынской резни вспыхнули с новой силой во многом благодаря заявлению бывшего министра иностранных дел Украины Д. Кулебы и попытке приравнять Волынскую резню к событиям операции «Висла» 1947 г. — массовым переселениям украинцев с восточных земель Польши. В ретроспективе польско-украинского примирения такие ассоциации использовались как фактор «сглаживания» противоречий, однако польская сторона к попыткам такого отождествления относилась категорично, аргументируя это тем, что действия властей Польши по переселению этнических украинцев были ответной мерой, а сопутствующие жертвы среди мирного населения несопоставимы. Примечательно, что, несмотря на осуждение операции Сеймом еще в 1990 г., в резолюциях декларируется, что ответственность за массовые переселения украинцев и «антидемократическую политику» лежит не на польской нации, а на действиях коммунистического режима.

Мария Орешина:
В поисках вакцины от нацизма

Министр национальной обороны В. Касиняк-Камыш, как и многие другие польские политики, в интервью заявлял, что вопросы безопасности Украины в равной степени важны и для Польши, ведь от хода событий на востоке зависит обстановка во всем регионе. Однако после этого добавил, что в двусторонних отношениях остается масса нерешенных вопросов, среди которых вопросы экономические и исторические: «Украина не войдет в Евросоюз, если не решит дело Волыни, не будет эксгумации, не будет поминовения... вступление в Европейский Союз — это действие для развития, повышения своего уровня функционирования как государства. Для этого необходимо выполнить определенные условия, не только экономические». Президент страны в этот раз с резкой риторикой не согласился, сославшись на необходимость объединения с Украиной в условиях конфликта в независимости от старых противоречий. Однако министр обороны ответил на это критикой позиции украинского руководства и «забытой помощи» Украине, которую оказала Польша с 2022 г.: «Пока эта рана не затянута и нет официального признания вины, не может быть настоящего объединения. При нынешнем состоянии польско-украинских отношений недовольство граждан Польши будет только расти».

К дискуссии присоединились и другие политики. Д. Туск, лидер леволиберального фланга, выразил неодобрение позиции Украины: «Украина должна оправдать наши ожидания, если хочет рассчитывать на поддержку Польши в процессах вступления в ЕС». Напомним, ранее Д. Туск высказывался против того, чтобы припоминать соседям ошибки прошлого, ведь в долгосрочной перспективе это мешает доверительным отношениям между странами. Министр иностранных дел Р. Сикорский, присоединяясь к спорам о признании ответственности, придерживается схожего мнения: «Украине стоит как можно скорее разрешить процесс эксгумации на Волыни в знак благодарности за то, что мы для нее делаем». Однако подчеркнул: «У нас будет еще много шансов припомнить Украине ее государственный и христианский долг».

***

Спор об ответственности за Волынскую резню длится на протяжении десятилетий, однако к примирению стороны так и не смогли прийти. Попытки прийти к компромиссу и признать ответственность с обеих сторон упираются как в сложные внутриполитические процессы, так и в желание перенести ответственность на СССР (в случае с переселением этнических украинцев с польских земель) или нацистскую Германию (в случае с Волынской резней).

Правительство Польши пытается подкрепить желаемый статус «регионального лидера» и «лидера восточного направления ЕС» активными действиями в рамках двусторонних отношений со своими соседями на востоке. На кон ставится уже не абстрактная формулировка «добрососедских отношений», а прямая зависимость членства Украины в ЕС от разрешения исторических споров по правилам принятой в Европе практики «демократизации». Правительство Украины в вопросах признания вины едва ли идет на встречу, ведь полное покаяние влечет за собой ответные претензии к Польше по вопросам извинений от лица польского народа за операцию «Висла» и принятию ответственности за притеснения украинского меньшинства. Неприемлемой является и формулировка «кресы», которая используется в польских программных документах и резолюциях, поскольку на территории современных Белоруссии, Литвы, Украины она отождествляется с периодом господства Польши и угнетением местного населения.

Вариант развития событий, при котором Польша сохранила бы за собой исключительный статус «жертвы», а Украина отказалась от своих исторических притязаний и выполнила все требования, маловероятен. Признание вины означает формальное доказательство того, что Польша (как и заложено в геноме самой «польской цивилизаторской миссии на востоке» по «демократизации» и «культурному просвещению» соседних стран и народов, входивших в сферу влияния Речи Посполитой) может и дальше диктовать руководству Украины собственное видение демократии, которое далеко не всегда совпадает с интересами самой страны.