Год исторической памяти Республики Беларусь в контексте евразийской интеграции

Интеграционные процессы, представляющие собой полномасштабное взаимодействие стран, основываются не только на воле политических лидеров или благоприятных системных факторах, вынуждающих страны к сближению, но также и на совместном историческом опыте. Белоруссия и Россия, долгое время существовавшие в рамках одной политической системы и в настоящее временя активно обращающиеся к своему прошлому для достижения определенных политических целей, могут основывать свое нынешнее сотрудничество и на общей исторической памяти.

Для исследования важную роль играют понятие М. Хальбвакса о коллективной памяти, согласно которому группы людей, в том числе и нация, обладают общей памятью о прошлом, что влияет на формирование индивидуальной памяти, и идеи А. Ассман о выделении в коллективной памяти особой политической памяти, предлагаемой элитами для достижения конкретных целей. Все это отражается в концепции исторической политики — согласно А.И. Миллеру, наборе практик, с помощью которых различные политические силы стремятся утвердить свои интерпретации исторических событий как доминирующие.

В статье сделана попытка рассмотреть, как сочетается историческая политика Белоруссии на современном этапе с ее участием в интеграционных процессах на постсоветском пространстве. В качестве отдельного проявления белорусской исторической политики рассматривается проведение в 2022 г. Года исторической памяти. При поверхностном рассмотрении перечня мероприятий Года исторической памяти можно увидеть неосоветскую версию коллективной памяти белорусов. Большинство мероприятий так или иначе связано с событиями Великой Отечественной войны, что коррелирует с подходом и Российской Федерации, для которой образ победы в войне остается основополагающим.

Руководство Белоруссии преднамеренно использует лишь те образы, которые одинаково важны для всех, не вызывают расколов, и в этом плане подход к выбору мероприятий Года исторической памяти схож с идеей А. Ассман о конструктивном забвении, целенаправленном исключении из национальной памяти событий, порождающих конфликты, ради единства в настоящем. В то же время можно заметить, что воспроизводятся они в самых разнообразных форматах, начиная от организации праздников, конференций и выставок и заканчивая историческими реконструкциями и автопробегами, что рассчитано на привлечение к участию различных групп населения в мероприятиях с целью подчеркнуть их масштаб и разноплановый характер.

Вместе с тем различные умалчивания и сосредоточенность лишь на эпизодах советской эпохи могут в дальнейшем породить противоречия с российским нарративом, ведь оказывается, что помимо Великой Отечественной войны и кратко упоминаемых древнерусских княжеств, конкретные события, связывающие Белоруссию с постсоветскими странами, и общие места памяти не просматриваются. Эти пробелы могут быть восполнены оппонентами данного подхода из западнических интерпретаций, так что в долгосрочной перспективе кажущийся на данный момент объединяющим подход к интерпретации белорусской истории может перерасти в разъединяющий.

Интеграционные процессы, в особенности связанные с кооперацией не исключительно в одной сфере, а представляющие собой полномасштабное взаимодействие стран, основываются не только на воле политических лидеров или благоприятных системных факторах, вынуждающих страны к сближению, но и, например, на общем историческом опыте, тесном взаимодействии государств в рамках одной политической системы. Все это может относиться к различным проектам интеграций на постсоветском пространстве, во многие из которых включена Республика Беларусь. Для Белоруссии, которая, с одной стороны, заявляет о своей многовекторности и особом месте между Европой и Российской Федерацией, именно евразийская интеграция в виде Союзного государства, ЕАЭС, ОДКБ и СНГ остается приоритетным направлением ее внешней политики, что находит отражение и в провозглашаемой официальными властями белорусской идентичности, где опять же история и образы прошлого играют значительную роль.

Елена Кузьмина:
Перспективы развития евразийской интеграции в новых геополитических реалиях

В данной статье была сделана попытка рассмотреть, как сочетается историческая политика Белоруссии на современном этапе с ее участием в интеграционных процессах на постсоветском пространстве. В качестве отдельного проявления белорусской исторической политики рассматривается проведение в 2022 г. Года исторической памяти. В качестве основных источников использовались документы, связанные с организацией мероприятий в рамках Года исторической памяти, а в качестве основных методов использовались case-study, качественный контент-анализ, системный подход.

В исследовании важную роль играют понятие М. Хальбвакса о коллективной памяти, согласно которому группы людей, в том числе и нация, обладают общей памятью о прошлом, что влияет на формирование индивидуальной памяти [1], и идеи А. Ассман о выделении в коллективной памяти особой политической памяти, предлагаемой элитами для достижения конкретных целей, в отличие от памяти культурной, как более устойчивой и формирующейся «снизу» [2]. Так, события прошлого, сохраняющиеся в памяти нации, могут определять поведение граждан в настоящем, влиять на их восприятие различных процессов и деятельности политических лидеров. Это, в свою очередь, может использоваться политическими лидерами, предлагающими собственный исторический нарратив для формирования своего образа. Политики могут обращаться к героическим периодам прошлого для формирования преемственности эпох, консолидировать народ, вспоминая о событиях, отношение к которым среди населения будет одинаково, или дискредитировать своих оппонентов, объединяя их образ с более явными «врагами» из прошлого, в ответ на что их противники также могут формировать собственную политическую память. Все это отражается в концепции исторической политики — согласно А.И. Миллеру, наборе практик, с помощью которых различные политические силы стремятся утвердить свои интерпретации исторических событий как доминирующие [2].

В самом указе президента Республики Беларусь «Об объявлении 2022 г. Годом исторической памяти» ссылки на конкретные события прошлого отсутствуют, говорится лишь о целях его проведения, главной из которых обозначено единство белорусского народа. Так, даже в самом документе не сделано попытки обосновать данное решение, приурочив его к празднованию юбилея какого-либо исторического события. Интересно, что одна из важных памятных дат, отмечаемых в 2022 г., — это столетие образования СССР в декабре 1922 г., которое могло быть значимо в контексте советского периода истории Белоруссии как основополагающего. В постановлении Совета Министров РБ во исполнение президентского указа, составленного только через месяц, приведен подробный план мероприятий в рамках Года исторической памяти, который будет рассмотрен на предмет обращения к общим постсоветским образам, которые коррелируют с исторической политикой России и других стран ОДКБ.

При поверхностном рассмотрении приведенного перечня мероприятий Года исторической памяти (всего их насчитывается по плану 81 за целый год) можно увидеть в нем неосоветскую версию коллективной памяти белорусов, если использовать терминологию профессора Рэдфордского университета Г.В. Иоффе [3]. Большинство из мероприятий так или иначе связано с событиями Великой Отечественной войны, что коррелирует с подходом и Российской Федерации, для которой образ победы в войне остается основополагающим в исторической политике. Данной теме посвящены сразу несколько блоков мероприятий, которые нацелены на «сохранение исторической правды и памяти о героическом подвиге белорусского народа в Великой Отечественной войне» (17 событий в течение года), «увековечение памяти жертв геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны» (8 мероприятий), а также отдельные мероприятия в рамках других задач и форматов (издание учебников и атласов по теме, записи интервью ветеранов, акция «Аллея подвигов» и т.д.), и даже в контексте работы с белорусами, проживающими за рубежом, акцент делается именно на это.

Константин Пахалюк:
Горячая память о Великой Отечественной

В названиях мероприятий, запланированных в рамках Года исторической памяти, используется термин Великая Отечественная, а не Вторая мировая война, преобладают идеи победы и героизма, а не трагедии, присутствуют упоминания советского народа и роли советского государства, что характерно, к примеру, и для речей президента В. Путина на Параде Победы [4], то есть Белоруссия выстраивает аналогичный российскому нарратив. В то же время отличительной чертой подхода руководства Белоруссии выступает акцент на трагедии белорусов, массовом убийстве граждан нацистами, геноциде, что мы не найдем в российской версии Великой Отечественной войны, для которой нехарактерно выделение трагедии только одного народа.

Среди конкретных образов Великой Отечественной войны, которые предлагается вспоминать в Год исторической памяти, можно найти только Хатынь и операцию «Багратион», а также действия белорусских партизан, в то время как остальные мероприятия посвящены войне в целом. Действительно, чтобы подчеркнуть особенную роль белорусов в Великой Отечественной войне, необходимо обращаться к событиям, происходившим непосредственно на территории современной Белоруссии, но крупных сражений и ярких событий, за исключением вышеприведенных, а также обороны Брестской крепости, оказывается не столь много. Любопытно, что не наблюдается ни одного отдельного мероприятия, посвященного защите Брестской крепости, но данное событие тесно связано с началом Великой Отечественной войны в целом и поэтому воспринимается не столько как оборона белорусского города, но как важный героический этап борьбы всего Советского Союза с Германией (так, например, первая в СССР выставка, которая посвящалась обороне Брестской крепости, открылась не в Белоруссии, а в Москве в 1952 г. [5]), в отличие, например, от операции «Багратион», целью которой было освобождение именно территории Белоруссии.

Кроме того, в рамках обращения к белорусской истории в Год исторической памяти особое внимание уделяется известным белорусам, причем особенно среди них выделяются деятели культуры и науки. Подобный подход, обращение, по А. Ассман, к образам культурной памяти при формировании политической в целом характерен для исторической политики государства, заинтересованного в поиске таких деятелей, которые могли бы быть значимы для каждого гражданина, не порождают дискуссий и споров, как это бывает в случае политиков или военных. Поэтому в данном случае вспоминать о поэтах, писателях и ученых оказывается логичным для Белоруссии. Подобный подход существует и в России на примере памяти А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого или Ф.М. Достоевского, которые одинаково ценны для большинства россиян. Тем не менее в рамках Года исторической памяти среди поэтов и писателей мы находим лишь тех, кто писал свои произведения прежде всего на белорусском языке (например, Янка Купала или Якуб Колас), кто может восприниматься «будителями» национальной культуры конца XIX – начала XX вв., представителями первой стадии развития белорусского национализма по М. Гроху [6], поэтому подобные деятели могут быть основой белорусского националистического и западнического дискурса, отличающего Белоруссию от постсоветского пространства. Однако в то же время все упомянутые в постановлении деятели белорусской культуры творили в советской Белоруссии, поддерживали социалистический строй и признавались властями как народные поэты и писатели, так что их память тоже можно интерпретировать как закрепление советского наследия, объединяющего Белоруссию с другими членами ЕАЭС и ОДКБ.

Наконец, можно выделить несколько мероприятий, посвященных православной тематике, которая также может играть важную роль в национальной идентичности белорусов. В плане обозначены установка памятника Патриаршему экзарху всея Беларуси, митрополиту Минскому и Слуцкому Филарету, скончавшемуся в 2021 г., а также акция «Восстановление святынь. Нас объединяют история и вера». Хотя нельзя говорить о всеобъемлющей роли веры в политической памяти, продвигаемой руководством Белоруссии, повышенное внимание к религиозным сюжетам также может объединять подход страны с исторической политикой других стран постсоветского пространства, где можно найти подобные тенденции. Так, в России Русская Православная Церковь, которая также является фактором, сближающим РФ и Белоруссию, дополняет реализацию государственной исторической политики.

Андрей Кортунов:
Три десятилетия болезненных корректировок: Россия на постсоветском пространстве

Таким образом, оказывается, что помимо конкретных образов Великой Отечественной войны и исторических деятелей, мероприятия Года исторической памяти не обращены к отдельным историческим сюжетам. Многие из них нацелены на память о белорусской истории в целом, подчеркивание единого отношения к ней, ведь главной целью самого проведения Года исторической памяти является сплочение белорусского народа и преодоление разногласий на исторической почве, возникавших в предыдущие десятилетия. История Белоруссии, таким образом, подается как достаточно простой нарратив, даже без яркого момента основания, который обозначен лишь отсылками к истории Туровского и Полоцкого княжеств, что расширяет лишь советскую интерпретацию белорусской истории [3], но в то же время еще в большей степени может «прикрепить» Белоруссию к постсоветскому пространству, если сама ее история берет свое начало с тех же древнерусских княжеств, которые включены и в российский исторический нарратив. При этом, несмотря на общие образы белорусской истории, можно заметить, что воспроизводится она в самых разнообразных форматах, начиная от организации праздников, конференций и выставок и заканчивая историческими реконструкциями и автопробегами. Это опять же рассчитано на привлечение к участию различных групп населения в мероприятиях с целью подчеркнуть их масштаб и разноплановый характер, хотя содержание их и остается расплывчатым.

Подобные умалчивания, на наш взгляд, могут быть предопределены тем, что в соответствии с неосоветским взглядом на белорусскую историю, которому придерживается руководство страны, до образования Белорусской ССР можно найти немного событий, относящихся к собственно истории Белоруссии [7]. Согласно такому подходу, история белорусской государственности и белорусов как отдельной нации насчитывает лишь сто лет, а, обращаясь к прошлым векам, мы должны были бы говорить не столько о белорусской, сколько литовской, польской или российской истории и месте белорусов в них, а это не совсем приемлемо для суверенной политики А.Г. Лукашенко. С другой стороны, в отличие от сторонников западнической концепции, руководство Белоруссии преднамеренно использует лишь те образы, которые одинаково важны для всех, не вызывают расколов, и в этом плане подход к выбору мероприятий Года исторической памяти схож с идеей А. Ассман о конструктивном забвении, целенаправленном исключении из национальной памяти событий, порождающих конфликты, ради единства в настоящем [8]. При этом образ Великой Отечественной войны, который может трактоваться по-разному, все-таки остается необходимым именно ради сплочения народа и поэтому подается как период общих героических усилий всех белорусов, что опять же схоже с российскими концепциями, однако проявляющаяся идея трагизма, геноцида белорусского народа может быть аналогична подходам стран Центральной и Восточной Европы с их акцентом на собственную жертву [9].

Вместе с тем данные умалчивания и сосредоточенность лишь на эпизодах советской эпохи могут в дальнейшем породить противоречия с российским нарративом, ведь оказывается, что помимо Великой Отечественной войны и кратко упоминаемых древнерусских княжеств, конкретные события, связывающие Белоруссию с постсоветскими странами, и общие места памяти не просматриваются. Эти пробелы могут быть восполнены оппонентами данного подхода из западнических интерпретаций, в которых выделяется именно богатство истории белорусов разнообразными событиями, собранными по крупицам из истории Польши и Литвы [10], так что в долгосрочной перспективе кажущийся на данный момент объединяющим Белоруссию и страны ОДКБ подход к интерпретации белорусской истории может перерасти в разъединяющий.

1. Ассман, А. Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 35.

2. Миллер, А. Россия: власть и история // Pro et Contra, № 5, 2009. С. 10.

3. Иоффе, Г.В. О национальной памяти белорусов. Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы: акторы, институты, нарративы. Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020. С. 459.

4. Бубнов, А.Ю. Формирование памяти о Великой Отечественной войне в СССР и России // Провинциальные научные записки, № 1, 2021. С. 105–109.

5. Митюкова, Е.В. Музеефикация объектов Брестской крепости: реалии и перспективы // Военно-исторические аспекты жизни Юга России XVII–XXI вв.: вопросы изучения и музеефикации. Волгоград, Сфера, 2019. С. 256.

6. Hroch M. Social Conditions of National Revival in Europe. A Comparative Analysis of the Social Composition of Patriotic Groups among the Smaller European Nations. Cambridge University Press, 1985, Cambridge, UK.

7. Иоффе, Г.В. О национальной памяти белорусов. Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы: акторы, институты, нарративы. Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020. С. 439.

8. Ассман, А. Забвение истории — одержимость историей. М.: Новое Литературное Обозрение, 2019. С. 51.

9. Pető, A. Non-Remembering' the Holocaust in Hungary and Poland // Polin Studies in Polish Jewry, No 31, 2019. P. 471–480.

10. Иоффе, Г.В. О национальной памяти белорусов. Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы: акторы, институты, нарративы. Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020. С. 475–476.