Эволюция стратегического соперничества России и США в постсоветский период: антагонизм достиг своего предела?

Эволюция стратегического соперничества России и США в постсоветский период имеет три основных этапа, а также этап «иллюзии нормальности». Каждому из них так или иначе характерны классические формы стратегического соперничества: позиционная, пространственная, идеологическая и интервенционная. После окончания холодной войны надежды на широкое сотрудничество Москвы и Вашингтона оказались иллюзорными, однако, диалог возможен, но исключительно по вопросам глобальной безопасности. По мере движения от этапа «иллюзии нормальности» к третьему этапу стратегического соперничества всё более очевидной становится фундаментальная несовместимость двух стран, связанная с видением политического устройства и мирового порядка, в котором США твёрдо придерживаются своего глобального лидерства, а Россия стремится к созданию многополярной системы международных отношений, претендует на свою сферу влияния и выступает за сохранение собственной идентичности.

Сегодня представляется возможным говорить о стремительном росте уровня антагонизма в двусторонних отношениях России и США после событий 2014 г. и о заметно возросшем уровне конфронтации после начала проведения Россией специальной военной операции на Украине. Стратегическое соперничество Москвы и Вашингтона представляет собой серьезную угрозу глобальной безопасности и стабильности современной системы международных отношений. В связи с этим можно предположить, что в какой-то момент смогут перейти к этапу деэскалации — продолжению переговоров по вопросам международной безопасности и сокращению стратегических вооружений. Хотя мир к тому моменту может быть совсем другим, как и условия, на которых будет строиться диалог.

Стратегическое соперничество между Соединенными Штатами и Россией представляет собой противостояние мирового гегемона и восходящей региональной державы. В XXI в. ещё не было случаев, чтобы две державы, обладающие большим ресурсным потенциалом и средствами как для ведения прокси-войн, так и для взаимного гарантированного уничтожения, одновременно бросали друг другу вызов, приводивший к изменению существующего мироустройства в сфере международной безопасности, экономики и политики. Сегодня последствия этого соперничества проявляются в ухудшении системы глобальной безопасности и отчасти в росте ревизионизма других региональных держав.

Возобновлению стратегического соперничества России и Соединённых Штатов после окончания холодной войны характерны две особенности. Во-первых, оно свидетельствует о трансформации миропорядка и переходе от однополярной системы международных отношений к многополярной. Во-вторых, особое значение приобретают вопросы международной безопасности, что ведёт к усилению роли военно-политических блоков на международной арене и утрате странами своего внеблокового статуса (Швеция и Финляндия).

По мнению автора книги «Анализ стратегического соперничества в мировой политике» (Analyzing Strategic Rivalries in World Politics), посвященной освещению противостояния великих держав на международной арене в 1816-2020 гг., стратегическое соперничество имеет следующие формы, каждая из которых сегодня по-своему актуальна [1]:

• позиционная (positional) — соперничество основано на спорах об иерархии и влиянии на международной арене: региональное и глобальное влияние. Россия — это великая держава? США – это сверхдержава или «угасающая сверхдержава»?

• территориальная или пространственная (spatial) — включает в себя борьбу за контроль над территориями и ресурсами (Ближний Восток, Африка, Арктика и т. д., а также космическое пространство);

• идеологическая (ideological) — содержит в себе противостояние различных систем убеждений. У каждого актора своё видение ситуации: как лучше всего организовать политико-экономическое устройство страны, разрешать международные споры и т. д. Россия — это автократия? США — это демократия? Во второй холодной войне «демократии» противостоят «автократиям»;

• интервенционная или вмешательство со стороны (interventionary) — представляет собой попытки одного государства вмешиваться в дела другого государства, в том числе стремление контролировать действия оппонента в любой возможной степени. Вмешательство извне: президентские выборы в Соединённых Штатах (2016 г.) — обвинения в сторону России, выборы в Государственную Думу (2021 г.) — обвинения в сторону США и т. д.

В любом случае перечисленные формы стратегического соперничества не являются единственными, а лишь считаются основными ввиду своих глобальных масштабов. В рамках стратегического соперничества государства также могут отдавать предпочтение только одному направлению, имеющему для них первостепенное значение, или всем одновременно.

Игорь Иванов:
Россия — НАТО: к истории нынешнего кризиса

Важно заметить, что стратегическое соперничество между Россией и США не является сиюминутным явлением, вызванным украинским кризисом. Тому, в какой точке сегодня оказались отношения Москвы и Вашингтона, предшествовала богатая история противоречий, напоминающая форму постепенно возрастающей линии антагонизма.

Условно стратегическое соперничество России и США в постсоветский период можно разделить на три основных этапа (с конца 1990-х по 2021 гг.), которым предшествовал этап «иллюзии нормальности» (1991–1998 гг.). У каждого из них есть свои подэтапы и особенности.

Этап «иллюзии нормальности» (1991-1998 гг.) пришелся на период с момента распада Советского Союза до «петли Примакова», когда премьер-министр России Евгений Примаков приказал развернуть правительственный борт, направлявшийся в США, из-за того, что НАТО начал бомбардировку Югославии [2].

Администрация Дж. Буша-старшего не ожидала, что холодная война закончится столь быстро и столь успешно для Соединенных Штатов. Еще в начале 1989 г. в Белом доме не верили в завершение противостояния между Москвой и Вашингтоном. Падение Берлинской стены и отказ СССР от вмешательства во внутренние дела государств Восточной Европы стали доказательством ослабления и неизбежности распада Советского Союза. При администрации Дж. Буша-старшего стало понятно, что США после окончания холодной войны не будут возвращаться к политике изоляционизма, сворачивать военное присутствие в Европе и отказываться от стратегии поддержания и укрепления первенства Америки.

Стоит отметить, что в начале 1990-х гг. Вашингтон стал проводить более сдержанную политику в отношении России, поскольку она перестала представлять собой прямую угрозу Соединенным Штатам. Окончание холодной войны и распад СССР поставили новые задачи перед Россией и Соединёнными Штатами. На протяжении десятилетий отношения между ними носили конфронтационный характер, однако с 1991 г. в истории взаимоотношений двух государств начали происходить существенные изменения. Попытка отказаться от коммунизма в России и построить демократическое государство по образцу западных стран открыло новые возможности для американо-российских отношений.

Первоочередной стратегической целью США стало недопущение возвращения России к статусу, который она имела в период существования биполярной системы международных отношений, поскольку оно стало бы очередным вызовом американским интересам и угрозой либеральному миропорядку. 42-й президент США Билл Клинтон, находившийся у власти с 1993 по 2001 гг., ориентировался на двойную стратегию в отношении России при Б. Ельцине, включавшую в себя интеграцию страны в международное сообщество (преимущественно западное) и одновременно «демократизацию» России изнутри. Билл Клинтон предполагал, что расцвет демократии в России приведёт к улучшению отношений между странами в сфере безопасности.

Политика РФ в отношении Соединённых Штатов в начале 1990-х гг. характеризовалась поиском качественно новых форматов сотрудничества, основанных на взаимном доверии и уступках. Евроатлантическая ориентация была впервые закреплена при Михаиле Горбачеве в концепции «нового политического мышления» — тогда значительная часть российской элиты выражала желание стать частью западного общества [3]. Россия, отказавшаяся от своей европейской защитной зоны (системы безопасности), была убеждена, что Запад в свою очередь откажется от поползновений на влияние в Центральной и Восточной Европе.

За небольшой промежуток времени между двумя странами было подписано более пятидесяти соглашений, среди которых особое место занимает Кэмп-Дэвидская декларация Б. Ельцина и Дж. Буша-старшего, подтверждающая, что США и Россия больше не рассматривают друг друга в качестве потенциальных противников. В 1992 г. при содействии США Россия стала членом МВФ, а в 1997 г. окончательно интегрировалась в «Большую семёрку». Кроме того, в 1993 г. страны подписали стратегически важный документ — Соглашение о продлении СНВ (СНВ-II), но ратифицирован он был лишь семью годами позже и впоследствии стал камнем преткновения.

В целом отношения России и США при Б. Ельцине и администрации Дж. Буша-старшего, а затем Билла Клинтона оставались хорошими, но их неформальным арбитром и оценщиком российских реформ выступала американская сторона, что говорило о неравноправном диалоге двух государств. На фоне социально-политического кризиса в России Москва была вынуждена идти на уступки в отношениях с Вашингтоном, что автоматически делало США единственным гегемоном на мировой арене. Более того, в конце 1995 г. стало понятно, что вступление государств Центральной Европы в Североатлантический альянс неизбежно. Взаимное недопонимание Москвы и Вашингтона в этом вопросе было абсолютным.

Первый этап стратегического соперничества России и США (1999-2006 гг.) включает в себя период с «разворота над Атлантикой» до Мюнхенской речи Владимира Путина.

Назначение Евгения Примакова министром иностранных дел в 1996 г. было поворотным моментом во многих отношениях. В госаппарат стали проникать сотрудники, которые расставляли новые акценты во внутренней и внешней политике России. Е. Примаков был представителем поколения, убеждённого в том, что страна должна отказаться от роли младшего партнёра Запада и начать играть ведущую роль на международной арене. Он сформулировал новую доктрину внешней политики России, в которой призвал к многополярному миропорядку вместо однополярного и поставил на первый план следование российским интересам. По его мнению, доброжелательных партнеров надо было искать там, где они есть, и прежде всего — в Китае.

Лев Сокольщик:
Американская идентичность на распутье: сквозь призму цивилизации

В конце 1990-х гг. отношения России и США ухудшились — Москва все больше настораживалась из-за намерений американского истеблишмента провести очередную экспансию НАТО на Восток. Тем не менее ничего не могло помешать этому свершиться. В 1999 г. в состав Североатлантического альянса вошли Венгрия, Польша и Чехия, что в учебниках истории стали называть первым расширением НАТО после окончания холодной войны. В 1999 г. на Вашингтонском саммите НАТО была принята новая стратегическая концепция Альянса и был создан «институт кандидатства».

Негативно сказалась на российско-американских отношениях и бомбардировка Югославии в 1999 г. под руководством США без мандата СБ ООН — Россия рассматривала это событие как нарушение международного права и нападение на славяно-православный мир. Отныне военно-политический блок приступил к проведению военных операций за пределами государств-членов НАТО.

Таким образом, сразу после распада Советского Союза администрация Б. Клинтона предприняла ряд попыток подвести Россию под западную модель развития и принудить её отказаться от национальных интересов. Вашингтон поставил перед Москвой условия, выполнив которые, она могла бы интегрироваться в мировую экономику. Выйдя победителем из холодной войны, Соединённые Штаты стали проводить политику пересмотра военно-стратегического баланса сил в Европе и сделали ставку на расширение НАТО за счет бывших союзников СССР.

В период первого президентского срока Владимира Путина и администрации Джорджа Буша-младшего между США и Россией появились серьезные разногласия — начиная с контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона и заканчивая Национальной системой противоракетной обороны США (НПРО), элементы которой планировалось разместить на территории Великобритании и Дании [4]. При В. Путине Россия стала активно участвовать в международных делах — с самого начала своей работы на посту президента он продемонстрировал готовность «реабилитировать» Россию на мировой арене после катастрофического распада Советского Союза. Реализация подобных амбиций могла пойти только в ущерб российско-американским отношениям и стать новым вызовом для Соединённых Штатов, которые к тому моменту обладали глобальной гегемонией и объявили себя победителем в холодной войне.

Однако зарождавшееся соперничество сопровождалось и элементами взаимовыручки в кризисные моменты, угрожавшие международной безопасности. 11 сентября 2001 г., когда США были потрясены террористическим актом в Нью-Йорке, Россия отреагировала исключительно быстро, предложив политическую, дипломатическую и военную помощь Вашингтону. 2002 од ознаменовал собой год великого сближения, когда казалось, что время геополитической напряжённости осталось позади. В мае был подписан Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, а также создан Совет Россия-НАТО, пришедший на смену Совместному постоянному совету 1997 г. Устремления Москвы были очевидны — она желала, чтобы США, игнорировавшие Россию после 1991 г., наконец признали за ней статус независимого партнёра.

Впрочем, 2003 год принёс ряд неприятных известий из Вашингтона. Первым из них стала новость о вторжении США и их союзников в Ирак. Отношение России к этой войне изложил в своей книге «Мир без России? К чему ведёт политическая близорукость» Евгений Примаков [5]. Соединённые Штаты присвоили себе право в одиночку принимать решения о проведении военных операций, подобно тому, как это было в Косово. Позже российское руководство обвинило официальных лиц США в поощрении антироссийских манифестаций во время «Революции роз» в Грузии в 2003 г. и «Оранжевой революции» на Украине в 2004-2005 гг. Москва оценивала эти события как акт вмешательства в зону российских интересов.

Настоящим вызовом для России стал 2004 год, когда к НАТО присоединились сразу семь стран, в числе которых были три бывшие советские республики (Латвия, Литва, Эстония). Данное решение поставило под удар новые стратегические отношения с Россией, торжественно провозглашённые в 2002 г. Москва поняла, что ей отказывают в статусе партнёра, более того —в статусе великой державы, претендующей на существование собственной сферы влияния. Уже в 2005 г. в послании Федеральному Собранию Владимир Путин назвал распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой века», что ознаменовало собой новую политическую реальность и кардинальные перемены во внешней политике РФ в последующие годы. Особого внимания заслуживает обновлённая Стратегия национальной безопасности США, опубликованная в марте 2006 г. В ней было выражено скептическое отношение к развитию демократии в России, а также утверждалось, что «в случае необходимости США без колебаний будут действовать в одиночку», тогда как в аналогичной Стратегии 2002 г. американский истеблишмент отмечал необходимость «совместных действий с другими основными центрами глобальной силы», поскольку сами «США не смогут добиться значимых позитивных изменений».

Второй этап стратегического соперничества России и США (2007–2013 гг.) начинает свой отсчёт с 43-й Мюнхенской конференции по безопасности, в ходе которой Владимир Путин заявил о кризисном состоянии сложившейся системы международных отношений. Данный этап соперничества РФ и США сопровождался вооружённым конфликтом в Грузии, когда Россия впервые со времён окончания холодной войны вступила в открытое противостояние с другим суверенным государством; а также сотрудничеством по отдельным вопросам — содействием процессу вхождения России в ВТО. Этот этап длится вплоть до начала кризиса на Украине.

Алексей Арбатов:
Украинский кризис и стратегическая стабильность

В середине 2000-х гг. относительно умеренная позиция России начала подвергаться некоторому переосмыслению — становилось очевидным, что Соединённые Штаты во что бы то ни стало стремятся сохранить однополярное видение мира, и никакие уступки со стороны России не смогут ослабить эту решимость. Таким смысловым содержанием была наполнена речь, произнесённая Владимиром Путиным в феврале 2007 г. в Мюнхене. На Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности президент РФ выступил против концепции однополярного мира, которая «в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена». Эксперты назвали этот день днем, когда «Россия говорит Соединённым Штатам “нет”».

Одной из следующих причин ухудшения американо-российских отношений стало намерение США разместить элементы системы ПРО на территории Польши и Чехии, а также инициатива по созданию военных баз в Румынии и Болгарии [6]. Подобные действия были восприняты Россией как нарушение Договора об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ, 1990 г.), хотя американская сторона всячески пыталась убедить Москву в том, что это вынужденная мера, направленная на усиление обороны Европы в случае ракетных ударов со стороны Ирана и Северной Кореи [7]. Ситуация достигла апогея 26 апреля 2007 г., когда В. Путин объявил о своем намерении ввести мораторий на ДОВСЕ до момента его ратификации и полной реализации всеми государствами-членами НАТО. В ноябре Госдума проголосовала за приостановление участия в Договоре. В августе того же года Россия впервые после распада Советского Союза возобновила постоянные стратегические полеты дальней военной авиации над Европой, Тихим океаном и Атлантикой.

Начало 2008 г. было отмечено тремя важными событиями в мире: в феврале западные страны признали независимость Косово, в апреле состоялся 20-й саммит государств-членов НАТО (г. Бухарест), а в мае сменилась власть в России. Президентский срок Дмитрия Медведева (2008-2012 гг.) был периодом относительного спокойствия, когда российское руководство сосредоточилось на крупных внутренних реформах и модернизации экономики, но и тогда в отношениях двух стран нашлось место для разногласий. Августовская война 2008 г. пролила свет на новую внешнюю политику России [8].

В конце 2008 г. в США избрали нового президента — им стал демократ Барак Обама, в марте 2009 г. инициировавший пересмотр российско-американских отношений, начавший политику под названием «Перезагрузка». Видным результатом новой политики разрядки стало подписание Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-III, 2010 г.). Кроме того, при Б. Обаме и Д. Медведеве была проведена решающая часть переговоров о вступлении России ВТО.

Новая трещина в российско-американских отношениях появилась с началом массовых протестных акций в России после парламентских выборов, прошедших в декабре 2011 г. Тогда премьер-министр Владимир Путин обвинил США во вмешательстве во внутренние дела России путем подстрекательства населения к восстанию, в частности, заявив, что госсекретарь Хиллари Клинтон «задала тон некоторым нашим деятелям внутри страны, дала сигнал, они этот сигнал услышали». В дополнение ко всему международная обстановка уже была накалена интервенцией США и их союзников по НАТО в Ливию в начале 2011 г., что было охарактеризовано В. Путиным как «средневековый призыв к крестовому походу». На протяжении 2011-2013 гг. в американо-российских отношениях назревал комплекс противоречий, вызванный расхождением позиций по Ливии и Сирии; санкционными мерами против России («Закон Магнитского») и США («Закон Димы Яковлева»); фактической защитой, предложенной Эдварду Сноудену, скрывавшемуся от американских властей после публикации секретных документов; а также «вмешательством во внутренние дела России». Таким образом, к концу 2013 г. взаимоотношения двух стран вновь ухудшились. С одной стороны, западные державы фактически обвиняли В. Путина в уклонении от демократических принципов и установлении в РФ единовластия, а Россия, с другой стороны, намеревалась вернуть себе статус великой державы, способной отстаивать свои национальные интересы перед США и НАТО.

Третий этап стратегического соперничества России и США (начался в 2014 г.) связан с присоединением Крыма к России и последовавшими за этим мерами со стороны Запада. 2014 год становится определяющим для следующих восьми лет и для системы международных отношений в этот период. Сложно предугадать, чем закончится третий этап соперничества России и США, но очевидно, что 2022 год стал для них исторической развилкой.

Итак, кульминация роста напряжённости между РФ и США пришлась на момент украинского кризиса, когда Крым вошёл в состав России. В ответ в 2014 г. США и их союзники приняли решение исключить Россию из «Большой восьмёрки» и ввести тяжёлые экономические и дипломатические санкции. За конфликтом на Украине стояли не только сложные отношения Киева с восточными областями, но и опосредованное соперничество между Россией и Соединёнными Штатами. Москва, обладавшая военным и дипломатическим потенциалом вкупе с самодостаточностью, начала вызывать определённую обеспокоенность Вашингтона, особенно когда в российской внешней политике всё больше места стало уделяться евразийской концепции.

Во втором десятилетии XXI в. на фоне американской гегемонии начала формироваться небольшая группа держав, доминировавших в пределах своего региона. Они, однако, не обладали способностью поодиночке доминировать в глобальном масштабе, но вместе представляли угрозу либеральному международному порядку. Россия намеривалась поместить себя в группу стран, способных идти вразрез с мнением гегемона, тем самым обеспечив жизнь системе, тяготевшей к полиархии. Этим объясняется внимание Москвы к постсоветскому пространству, определяемому как «Ближнее зарубежье», на основе которого планировалось образовать автономный центр или, иначе говоря, региональный блок. При этом Москва дала Западу понять, что границы постсоветского пространства не могут быть изменены без её согласия, т. е. Европейский союз и Североатлантический альянс должны отказаться от поползновений в зону российских интересов, если не желают конфликта с Россией.

Вступление России в гражданскую войну в Сирии в 2015 г. на стороне правительства также добавило напряженности в отношения с Соединенными Штатами, которые поддерживали группы, выступавшие против правительственных сил. Сирийский кризис представляется более сложным, чем украинский, поскольку в нем участвуют множество сил с противоречивыми интересами и целями; эта особенность способна спровоцировать новый региональный конфликт с участием великих и региональных держав. Для России Сирия — исторический союзник, и победа внешних сил в этой стране означала бы окончательное поражение Москвы на Ближнем Востоке. Кроме того, отставка поддерживаемого алавитами режима Башара Асада привела бы к чрезмерному ослаблению Ирана, более близкой России стране.

После инаугурации Дональда Трампа в январе 2017 г. у российских обывателей появилась надежда на примирение России и США. Однако упование на ослабление духа соперничества оказалось напрасным. С одной стороны, заявления Д. Трампа и В. Путина всегда отличались взаимным уважением, но, с другой, за четыре года (2017-2021 гг.) Россия и США неоднократно конфликтовали друг с другом. С момента заезда Дональда Трампа в Овальный кабинет наступила новая реальность в отношениях между Вашингтоном и Москвой. Политика США в отношении России больше не находилась в руках Белого дома — её возглавил Конгресс, а Москва столкнулась с коалицией двух ключевых партий, твёрдо настроенных против неё. В свете усиления Китая и России двухпартийный консенсус подчёркивал важность американского лидерства, преимущественно базировавшегося на работе с союзниками и многосторонними институтами. При этом идея Д. Трампа об «американском величии» делала акцент на национальных интересах и представлялась более односторонней. Все американские лидеры после распада СССР — от Дж. Буша-старшего до Б. Обамы (за исключением Дж. Буша-младшего) — укрепляли победу США в холодной войне путём расширения и усиления многосторонних альянсов. Однако Д. Трамп отошёл от прежнего курса и сделал упор на переход от «лидерства» Соединённых Штатов к «американскому величию», что представляло собой фундаментальный вызов либеральному международному порядку под руководством США (US-led international order).

В годы президенства Д. Трампа США поставили на Украину летальное оружие для борьбы с пророссийскими силами на востоке страны, а также открыто обвинили Россию в нарушении ранее достигнутых договоренностей по избеганию эскалации конфликта в Сирии. Кроме того, возникли разногласия, связанные с выходом США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), подписанного Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачевым в 1987 г. Причина, озвученная американской стороной, заключалась в том, что Россия «не выполнила свои обязательства по Договору». Москва выдвинула аналогичные обвинения в адрес США и тоже объявила о своём выходе из ДРСМД.

Еще одним документом, вызвавшим жаркую дискуссию, стал Договор о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ), срок действия которого истекал 4 февраля 2021 г. Администрация Д. Трампа настаивала на том, чтобы в любом новом договоре фигурировал ядерный арсенал Китая, но Пекин возражал, утверждая, что его ядерный потенциал намного меньше, чем у Соединенных Штатов или России, которые в совокупности владеют 90% мирового ядерного оружия. Ввиду того, что США и Россия в 2019 г. вышли из ДРСМД, единственным элементом контроля над вооружениями оставался ДСНВ, непродление которого означало бы начало новой гонки вооружений.

Д. Трамп был вынужден демонстрировать свою жёсткость в отношении России, сокращая возможности для заключения сделок и повышая риск конфронтации двух держав. Ведение подобной политики отчасти объясняется тем, что в демократическом истеблишменте, а также среди республиканцев (Джон Маккейн, Линдси Грэм и др.), было много тех, кто выступали против Д. Трампа и использовали обвинения о якобы связях 45-го президента США с Москвой как основной инструмент давления на него. Однако, несмотря на готовность улучшить отношения с Россией, Д. Трамп не собирался жертвовать американским военным и экономическим превосходством. В соответствии со своим предвыборным лозунгом «Сделаем Америку снова великой» (Make America Great Again) он предложил значительно увеличить расходы США на оборону (на 54 млрд долл., что составило примерно 10%), в результате чего совокупный оборонный бюджет Соединённых Штатов за 2018 г. достиг 696 млрд долл. Кроме того, в 2017 г. Д. Трамп заявил о намерении расширить национальную программу модернизации ядерного оружия стоимостью 1,2 трлн долл., запущенную в годы президентства Б. Обамы. Так, если при Дж. Буше-младшем и Б. Обаме оборонные расходы росли из-за войн (Афганистан, Ирак, Ливия), то при администрации Д. Трампа приоритет отдавался модернизации вооруженных сил США и сдерживанию других великих держав (Китая и России), что нашло отражение в Стратегии национальной безопасности и Национальной оборонной стратегии, принятых Дональдом Трампом в 2017 и 2018 гг. соответственно.

Вскоре после вступления Джозефа Байдена в должность президента США было объявлено о начале прагматичной политики в отношении России. Вместо того, чтобы добиваться «перезагрузки», как это делали предыдущие администрации, Дж. Байден в первое время (до начала специальной военной операции России на Украине) стал уделять больше внимания построению «стабильных и предсказуемых отношений» с Москвой.

Еще до своего избрания Дж. Байден неоднократно осуждал «нападки» России на основы западной демократии. Президент подчеркивал, что его политика в отношении Москвы будет основываться на применении санкций, расширении и укреплении НАТО и выстраивании международного демократического фронта, способного противодействовать авторитаризму. В годы работы администрации Д. Трампа Дж. Байден поддержал решение направить летальное оружие на Украину, высказывался за присоединение Грузии и Украины к НАТО и выступал против возвращения России в «Большую семёрку». Исходя из этих убеждений и оказавшись в Белом доме, Дж. Байден продолжил проводить антироссийскую политику, но стремился при этом поддерживать стратегический диалог, особенно в области контроля над вооружениями. Так, в январе 2021 г. Москва и Вашингтон договорились о продлении действия ДСНВ.

Одновременно с этим администрация Дж. Байдена усилила применение невоенных инструментов давления в американской внешней политике. Президент привержен многосторонности, работе в рамках международных организаций. С точки зрения либералов-интернационалистов, когда руководящие лица США проводят одностороннюю политику, действуют за рамками международных организаций и игнорируют мнение своих союзников, они ослабляют американскую гегемонию, что ведёт к потере лидерских позиций на международной арене. Примечательно, что сегодня Соединённые Штаты выступают против России в Восточной Европе не одни, а единым фронтом с союзниками. Другой важный аспект заключается в назначении директором ЦРУ Уильяма Бёрнса, имеющего за своими плечами более 20 лет активной работы на советском, а затем и российском направлении. Это подтверждает тот факт, что администрация Дж. Байдена заинтересована не в идеологах, а в прагматиках и хороших специалистах по России.

Андрей Кортунов:
Консолидация Запада: возможности и пределы

В 2021 г. во время встречи в Женеве президенты договорились приступить к диалогу по стратегической стабильности — провести серию переговоров, направленных на снижение риска начала ядерной войны между Россией и США. В декабре того же года российская сторона сочла необходимым и актуальным увязать диалог по стратегической стабильности с дискуссией по гарантиям безопасности, что по состоянию на начало 2022 г. не нашло отклика у американской стороны и вылилось в опосредованный конфликт Запада с Россией на территории Украины.

Обеспокоенность Москвы, вызванная расширением НАТО на Восток, с одной стороны, и реабилитация России как великой державы, угрожающей либеральному международному порядку и усиливающей, в западном понимании, пренебрежение международным правом, с другой, ужесточили политику двух государств по отношению друг к другу и сделали её ещё более ультимативной. Недопонимание накапливалось годами и в начале 2022 г. сделало невозможным проведение курса «стабильных и предсказуемых отношений». Соединённые Штаты и их союзники продолжали активно сжимать российское стратегическое пространство, вызывая у Москвы чувство незащищенности. Конфликт вокруг расширения НАТО на Восток имеет более глубокий смысл, поскольку меняется военно-стратегический ландшафт, ведущий не только к уязвимости территории Российской Федерации, но и к новому перераспределению сфер влияния великих держав.

Необходимо отметить, что стратегическое соперничество России и США в 2014–2021 гг. носит комплексный характер. Оно включает в себя агрессивную риторику в СМИ, экономические санкции, вмешательство в выборы, борьбу за сферы влияния в Восточной Европе, на Ближнем Востоке, в Арктике и т. д. В ходе текущего противостояния был использован ещё один инструмент давления, который до 2014 г. не применялся столь активно — дипломатический. Участилось использование международных организаций, институтов и переговорных площадок с целью оказания давления на противника и его изоляции.

***

Таким образом, эволюция стратегического соперничества России и США в постсоветский период имеет три основных этапа, а также этап «иллюзии нормальности». Каждому из них так или иначе характерны классические формы стратегического соперничества: позиционная, пространственная, идеологическая и интервенционная [9]. После окончания холодной войны надежды на широкое сотрудничество Москвы и Вашингтона оказались иллюзорными, однако, диалог возможен, но исключительно по вопросам глобальной безопасности. По мере движения от этапа «иллюзии нормальности» к третьему этапу стратегического соперничества всё более очевидной становится фундаментальная несовместимость двух стран, связанная с видением политического устройства и мирового порядка, в котором США твёрдо придерживаются своего глобального лидерства, а Россия стремится к созданию многополярной системы международных отношений, претендует на свою сферу влияния и выступает за сохранение собственной идентичности.

Сегодня представляется возможным говорить о стремительном росте уровня антагонизма в двусторонних отношениях России и США после событий 2014 г. и о заметно возросшем уровне конфронтации после начала проведения Россией специальной военной операции на Украине. Стратегическое соперничество Москвы и Вашингтона представляет собой серьезную угрозу глобальной безопасности и стабильности современной системы международных отношений. В связи с этим можно предположить, что в какой-то момент смогут перейти к этапу деэскалации — продолжению переговоров по вопросам международной безопасности и сокращению стратегических вооружений. Хотя мир к тому моменту может быть совсем другим, как и условия, на которых будет строиться диалог.

1. Thompson W. R., Sakuwa K. and Suhas P. H. Analyzing Strategic Rivalries in World Politics. Springer Nature, 2022. 1-19 pp.

2. Косачев К. Наш Примаков. // ИМЭМО РАН / Под ред. Н. И. Ивановой. М.: Магистр, 2016. С. 50.

3. Горбачёв М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М.: Издательство политической литературы, 1988. С. 268.

4. Sirohi M. N. Military Space Force and Modern Defence. New Delhi: Alpha Editions, 2016. 314 p.

5. Примаков Е. М. Мир без России? К чему ведет политическая близорукость. М.: ИИК “Российская газета”, 2009. 239 с.

6. Paszewski T. US Missile Defense Plans: Central and Eastern Europe. // Revue d’études comparatives Est-Ouest. 2013. Vol. 44. № 3. 35-60 pp.

7. Льюис Дж. Противоракетная оборона: противостояние или сотрудничество? // Московский Центр Карнеги / Под ред. А. Арбатова и В. Дворкина. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. С. 65.

8. Барабанов М. С., Лавров А. В., Целуйко В. А. Танки августа. / Под ред. М. С. Барабанова. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2009. 144 с.

9. Thompson W. R., Sakuwa K. and Suhas P. H. Analyzing Strategic Rivalries in World Politics. Springer Nature, 2022. 1-19 pp.