Искусство союзнических отношений: когда работает мягкая сила

Украина является примером, назовём вещи своими именами, провала российской «мягкой силы» за рубежом. И это особенно болезненно для российского общества ещё и потому, что именно на Украине изначально существовал весь набор тех факторов гуманитарного характера, которые позволяли надеяться на удачный исход применения «мягкой силы». Однако этого не случилось. Почему так произошло?

В общем плане ответ будет очень простым — отсутствие политической установки во властной вертикали России на развитие «мягкой силы». Важной составляющей выстраивания гуманитарного сотрудничества в рамках союзнических отношений является фокусировка на союзнике и его особости.

Речь идёт о том, что «мягкая сила» продвигается не только через маркетинг самого себя, своей культуры и своей значимости для союзника, а через уважение и внимание к союзнику, реализацию интересных и важных для него проектов, связанных с его культурными особенностями, о том, чтобы относиться к союзнику с уважением безотносительно его географических размеров.

Политическая установка на «мягкую силу» означает, что элиты делают ставку на развитие собственной страны в направлении современного интеллектуального общества, где образование, наука, высокие технологии находят спрос и являются конкурентным преимуществом государства на международной арене. В союзники идут к тому, кто защитит интересы в любом случае без каких-либо полутонов и политических игр — просто потому, что в долгосрочной стратегии интересы партнеров не противоречат друг другу.

«Мягкая сила» и союзничество тесно связаны, без первого не бывает прочного фундамента для второго.

В контексте событий вокруг Украины в российском тг-сообществе в последние месяцы развернулась дискуссия по вопросу «мягкой силы». В России вообще любят это словосочетание, хотя плохо представляют, что за ним стоит.

Наталья Бурлинова:
Политический манифест о том, кто мы есть

Действительно, Украина является примером, назовём вещи своими именами, провала российской «мягкой силы» за рубежом. В той же линейке неудачных кейсов стоят Грузия, Молдова, впрочем, с разной степенью неудачи сюда можно отнести все бывшие республики некогда единого государства, за исключением Республики Беларусь, которая находится в союзе с Россией по объективным внутри- и внешнеполитическим обстоятельствам. Тем не менее именно Украина стала самой главной российской Цусимой в области гуманитарного влияния. И это особенно болезненно для российского общества ещё и потому, что именно на Украине изначально существовал весь набор тех факторов гуманитарного характера, которые позволяли надеяться на удачный исход применения «мягкой силы». Однако этого не случилось.

Почему так произошло? Можно долго и занудно перечислять все научные подходы к трактовке «мягкой силы», вспомнить концепцию Джозефа Ная, говорить о финансовых, проектных и иных слагаемых общего успеха, о недостаточном внимании к Украине со стороны российских гуманитарных структур все постсоветские годы. Но это побочные вещи. В общем плане ответ будет очень простым — отсутствие политической установки во властной вертикали России на развитие «мягкой силы».

Критики скажут, зачем использовать американский термин? Он не подходит России. Однако дело вовсе не в термине, как ни называй — «мягкая сила» или гуманитарная политика (как это было определено в недавно принятой Концепции гуманитарной политики Российской Федерации) — суть от этого не изменится. Речь идёт о долгосрочном выстраивании таких гуманитарных отношений, когда твой партнёр даже не помышляет о выборе иного союзника кроме тебя, поскольку всеми ниточками — от экономики до культуры — ориентирован на тебя. Такие отношения, например, удалось выстроить Соединённым Штатам после войны со странами Европы. Сегодня мы видим результат этой политики. Без какого-либо военного принуждения страны Европейского союза полностью и безоговорочно следуют в фарватере Вашингтона, даже в ущерб собственным экономическим интересам. Вот это и есть результат «мягкой силы».

Андрей Кортунов:
Три десятилетия болезненных корректировок: Россия на постсоветском пространстве

Но вернёмся к отсутствию политической установки в России на «мягкую силу». Развитие гуманитарной политики нашей страны в отношении ближайших соседей хромало в истории новой России всегда. В 90-е и начале 2000-х было не до того, а позднее ставка была сделана на «жёсткую силу». Гуманитарный пакет просто выпал из новой политической концепции. Да, выделялись и продолжают выделяться деньги на мероприятия, форумы, круглые столы, но их результат минимален, потому что нет системной работы, потому что, как и во многих других областях российской общественной жизни, от игроков в этой сфере требуется немедленный, показушный результат, а не содержательная долгосрочная эффективность проектов. Как не решались, так и не решаются системные вопросы, как то: наращивание академической мобильности, введение системы краткосрочных грантов для иностранных студентов и других целевых аудиторий, распространение грантовой поддержки на зарубежные организации, постоянные форматы работы с политической элитой и многие другие инструменты, применение которых ещё десять лет назад могло бы помочь приостановить процесс гуманитарного распада и отдаления той же Украины и других постсоветских стран от России. Наоборот, в стране принимаются законы, которые не облегчают, а значительно осложняют и без того проблематичную деятельность организаций, вовлечённых в международные контакты, ставя российскую публичную дипломатию в такие условия, что она должна сокращаться, как шагреневая кожа.

Важной составляющей выстраивания гуманитарного сотрудничества в рамках союзнических отношений является фокусировка на союзнике и его особости.

Речь идёт о том, что «мягкая сила» продвигается не только через маркетинг самого себя, своей культуры и своей значимости для союзника, а через уважение и внимание к союзнику, реализацию интересных и важных для него проектов, связанных с его культурными особенностями, о том, чтобы относиться к союзнику с уважением безотносительно его географических размеров.

Виталий Смышляев:
Стратегия сопряжения вместо «мягкой силы»

Политическая установка на «мягкую силу» означает, что элиты делают ставку на развитие собственной страны в направлении современного интеллектуального общества, где образование, наука, высокие технологии находят спрос и являются конкурентным преимуществом государства на международной арене. В союзники идут к тому, кто защитит интересы в любом случае без каких-либо полутонов и политических игр — просто потому, что в долгосрочной стратегии интересы партнеров не противоречат друг другу.

«Мягкая сила» и союзничество тесно связаны, без первого не бывает прочного фундамента для второго. Конечно, с помощью «жесткой силы» можно приобретать союзников, но только это будут временные союзы, не скреплённые реальной симпатией и партнерством. Такое в истории Советского Союза мы уже проходили. России нужны союзники не ради галочки, нам нужны те, кто хочет идти вперёд вместе, объединённые с нами общими интересами, целями и задачами, а не от безысходности. Для этого в политической элите нашей страны должны появиться новые люди со стратегическим мышлением, большим терпением и концептуально новым подходом ко внутреннему и внешнему развитию России, с которой обязательно захотят строить союзы и строить своё будущее многие страны. У нас такие люди есть.