Оценить статью
(Голосов: 8, Рейтинг: 5)
 (8 голосов)
Поделиться статьей
Наталья Бурлинова

К.полит.н., руководитель проекта «Публичная дипломатия регионов РФ», президент Центра «Креативная дипломатия», доцент Финансового университета при Правительстве РФ

Украина является примером, назовём вещи своими именами, провала российской «мягкой силы» за рубежом. И это особенно болезненно для российского общества ещё и потому, что именно на Украине изначально существовал весь набор тех факторов гуманитарного характера, которые позволяли надеяться на удачный исход применения «мягкой силы». Однако этого не случилось. Почему так произошло?

В общем плане ответ будет очень простым — отсутствие политической установки во властной вертикали России на развитие «мягкой силы». Важной составляющей выстраивания гуманитарного сотрудничества в рамках союзнических отношений является фокусировка на союзнике и его особости.

Речь идёт о том, что «мягкая сила» продвигается не только через маркетинг самого себя, своей культуры и своей значимости для союзника, а через уважение и внимание к союзнику, реализацию интересных и важных для него проектов, связанных с его культурными особенностями, о том, чтобы относиться к союзнику с уважением безотносительно его географических размеров.

Политическая установка на «мягкую силу» означает, что элиты делают ставку на развитие собственной страны в направлении современного интеллектуального общества, где образование, наука, высокие технологии находят спрос и являются конкурентным преимуществом государства на международной арене. В союзники идут к тому, кто защитит интересы в любом случае без каких-либо полутонов и политических игр — просто потому, что в долгосрочной стратегии интересы партнеров не противоречат друг другу.

«Мягкая сила» и союзничество тесно связаны, без первого не бывает прочного фундамента для второго.

В контексте событий вокруг Украины в российском тг-сообществе в последние месяцы развернулась дискуссия по вопросу «мягкой силы». В России вообще любят это словосочетание, хотя плохо представляют, что за ним стоит.

Действительно, Украина является примером, назовём вещи своими именами, провала российской «мягкой силы» за рубежом. В той же линейке неудачных кейсов стоят Грузия, Молдова, впрочем, с разной степенью неудачи сюда можно отнести все бывшие республики некогда единого государства, за исключением Республики Беларусь, которая находится в союзе с Россией по объективным внутри- и внешнеполитическим обстоятельствам. Тем не менее именно Украина стала самой главной российской Цусимой в области гуманитарного влияния. И это особенно болезненно для российского общества ещё и потому, что именно на Украине изначально существовал весь набор тех факторов гуманитарного характера, которые позволяли надеяться на удачный исход применения «мягкой силы». Однако этого не случилось.

Почему так произошло? Можно долго и занудно перечислять все научные подходы к трактовке «мягкой силы», вспомнить концепцию Джозефа Ная, говорить о финансовых, проектных и иных слагаемых общего успеха, о недостаточном внимании к Украине со стороны российских гуманитарных структур все постсоветские годы. Но это побочные вещи. В общем плане ответ будет очень простым — отсутствие политической установки во властной вертикали России на развитие «мягкой силы».

Критики скажут, зачем использовать американский термин? Он не подходит России. Однако дело вовсе не в термине, как ни называй — «мягкая сила» или гуманитарная политика (как это было определено в недавно принятой Концепции гуманитарной политики Российской Федерации) — суть от этого не изменится. Речь идёт о долгосрочном выстраивании таких гуманитарных отношений, когда твой партнёр даже не помышляет о выборе иного союзника кроме тебя, поскольку всеми ниточками — от экономики до культуры — ориентирован на тебя. Такие отношения, например, удалось выстроить Соединённым Штатам после войны со странами Европы. Сегодня мы видим результат этой политики. Без какого-либо военного принуждения страны Европейского союза полностью и безоговорочно следуют в фарватере Вашингтона, даже в ущерб собственным экономическим интересам. Вот это и есть результат «мягкой силы».

Но вернёмся к отсутствию политической установки в России на «мягкую силу». Развитие гуманитарной политики нашей страны в отношении ближайших соседей хромало в истории новой России всегда. В 90-е и начале 2000-х было не до того, а позднее ставка была сделана на «жёсткую силу». Гуманитарный пакет просто выпал из новой политической концепции. Да, выделялись и продолжают выделяться деньги на мероприятия, форумы, круглые столы, но их результат минимален, потому что нет системной работы, потому что, как и во многих других областях российской общественной жизни, от игроков в этой сфере требуется немедленный, показушный результат, а не содержательная долгосрочная эффективность проектов. Как не решались, так и не решаются системные вопросы, как то: наращивание академической мобильности, введение системы краткосрочных грантов для иностранных студентов и других целевых аудиторий, распространение грантовой поддержки на зарубежные организации, постоянные форматы работы с политической элитой и многие другие инструменты, применение которых ещё десять лет назад могло бы помочь приостановить процесс гуманитарного распада и отдаления той же Украины и других постсоветских стран от России. Наоборот, в стране принимаются законы, которые не облегчают, а значительно осложняют и без того проблематичную деятельность организаций, вовлечённых в международные контакты, ставя российскую публичную дипломатию в такие условия, что она должна сокращаться, как шагреневая кожа.

Важной составляющей выстраивания гуманитарного сотрудничества в рамках союзнических отношений является фокусировка на союзнике и его особости.

Речь идёт о том, что «мягкая сила» продвигается не только через маркетинг самого себя, своей культуры и своей значимости для союзника, а через уважение и внимание к союзнику, реализацию интересных и важных для него проектов, связанных с его культурными особенностями, о том, чтобы относиться к союзнику с уважением безотносительно его географических размеров.

Политическая установка на «мягкую силу» означает, что элиты делают ставку на развитие собственной страны в направлении современного интеллектуального общества, где образование, наука, высокие технологии находят спрос и являются конкурентным преимуществом государства на международной арене. В союзники идут к тому, кто защитит интересы в любом случае без каких-либо полутонов и политических игр — просто потому, что в долгосрочной стратегии интересы партнеров не противоречат друг другу.

«Мягкая сила» и союзничество тесно связаны, без первого не бывает прочного фундамента для второго. Конечно, с помощью «жесткой силы» можно приобретать союзников, но только это будут временные союзы, не скреплённые реальной симпатией и партнерством. Такое в истории Советского Союза мы уже проходили. России нужны союзники не ради галочки, нам нужны те, кто хочет идти вперёд вместе, объединённые с нами общими интересами, целями и задачами, а не от безысходности. Для этого в политической элите нашей страны должны появиться новые люди со стратегическим мышлением, большим терпением и концептуально новым подходом ко внутреннему и внешнему развитию России, с которой обязательно захотят строить союзы и строить своё будущее многие страны. У нас такие люди есть.

Оценить статью
(Голосов: 8, Рейтинг: 5)
 (8 голосов)
Поделиться статьей
 
Социальная сеть запрещена в РФ
Социальная сеть запрещена в РФ
Бизнесу
Исследователям
Учащимся