Global Russians: современный нигилизм, проблема языка etc.

На Библионочи с участием эксперта ЦСР Антона Цветова и начинающего автора Ольги Брейнингер состоялся интересный разговор, который вышел на серьезные вопросы, дав пищу для размышлений на тему «Отцы и дети в экспертной среде». «Глобальные русские», занимаясь технократическим проектом «глобализации смыслов», чуждых или малопонятных основной массе россиян, оказались в общемировом тренде.

«Глобальным русским», как и всему их поколению, рано или поздно будет принадлежать страна. И этой его части может грозить опасность потерять страну на уровне языка, а значит, и потерять её политически, закрыв себе возможности участвовать в формировании ее будущего облика.

Преодоление любых претензий на исключительность в мировых делах могло бы стать перспективным коллективным проектом нового поколения политиков всех стран, включая Россию, в рамках формирования нашего общего будущего.

На Библионочи с участием эксперта ЦСР Антона Цветова и начинающего автора Ольги Брейнингер состоялся интересный разговор, который вышел на серьезные вопросы, дав пищу для размышлений на тему «Отцы и дети в экспертной среде».

Так, участники дискуссии, относящие себя к «глобальным русским» (global Russians), говорили о происходящем — вследствие глобализации — синтезе русского и английского языков. Этот сегмент российской молодежи (условно до 35 лет) — не исключительно российское явление. По терминологии британца Дэвида Гудхарта (в его книге «Дорога куда-то») они относятся к глобальной космополитичной элите, слабо укоренённой в своих странах и имеющей сходные жизненный опыт, род занятий и достаток, интересы и ценности.

Библионочь 2018: «Отцы и дети» в экспертной среде

В этом состоит один из элементов нашей общности с Западом, где кризис доверия к элитам ярко проявился в Brexit, избрании Д. Трампа и в целом в нарастании феномена «популизма». Одной из предпосылок здесь явилось то, что элиты — в рамках пресловутой политкорректности — перестали говорить с электоратом на одном языке. Политкорректность превратилась в оруэлловский новояз, призванный контролировать общественные дебаты, табуировать те или иные темы и подавлять свободу слова. В итоге мы имеем системный кризис западного общества, включая его институты, политический процесс и демократию как таковую. Н. Фарадж и Д. Трамп показали, что их главное преимущество — способность говорить на одном языке с соотечественниками и по темам, которые реально их волнуют.

Этот опыт весьма востребован в нынешних условиях в России. Понятно, что «глобальным русским», как и всему их поколению, рано или поздно будет принадлежать страна. И этой его части может грозить опасность потерять страну на уровне языка, а значит, и потерять её политически, закрыв себе возможности участвовать в формировании ее будущего облика.

Уместен пример ряда других стран, где вестернизированные / глобализированные элиты потеряли контроль над ситуацией в собственных странах. Речь идет прежде всего о Турции, где светский режим, опиравшийся на военных со времён Ататюрка, а затем и поддержку НАТО, уступил место Партии справедливости и развития, исповедующей идеологию «братьев-мусульман». В Египте этим же элитам пришлось смириться с военным правлением как единственной альтернативой режиму всё тех же «Братьев-мусульман». По большому счету, речь идёт о куда более глобальной проблеме неспособности такого рода элит повести за собой всю страну.

Другой вопрос, напрямую связанный с нашим собственным историческим опытом, — это ни на чём не основанная уверенность либеральных элит в том, что они на стороне истории и прогресса и это гарантирует им успех чуть ли не автоматически. Так было в 1917 году. То же произошло и в 1990-е годы, когда всё кончилось тем, что Б. Березовский и М. Ходорковский (как об этом свидетельствует П. Авен в своей книге «Время Березовского») решили поделить Россию между собой.

Глобализация легко может быть прикрыта, урезана и подвергнута «управлению» в той или иной форме Вашингтоном, что следует из философии Д. Трампа. Сто лет назад куда более высокий уровень глобализации закончился катастрофой Первой мировой войны. Сейчас вопрос так не стоит, но очевидна тяга части западных элит решать проблемы развития в рамках своих отдельно взятых стран.

Волна глобализации, вновь схлынув, обнажит культурно-национальное «дно» государств и исторических регионов, прежде всего в Евро-Атлантике. Это будет сопровождаться уходом в национальные языки, притом что английский будет сохранять своё техническое значение. Действительно, такие слова, как background, narrative, credentials и др., трудно поддаются переводу, но их надо переводить, чтобы быть понятыми за пределами своего круга общения. В скобках можно заметить, что странным образом оправдались подозрения, что приём России в ВТО был верным предвестником распада международной многосторонней торговой системы, как в своё время создание «Группы восьми» — прологом упадка «семёрки», ставшей одной из фракций в «Группе двадцати» с участием России, Китая и других ведущих государств мира.

Тезис об автоматизме на деле ведёт к бездействию, прежде всего в политической жизни, и обрекает на поражение в борьбе за будущее страны. В этой связи сохраняют своё значение статьи, опубликованные в 1909 году в знаменитом сборнике «Вехи». Авторы призывали тогдашнюю интеллигенцию, прежде всего революционеров-наследников тургеневских нигилистов, поработать над собой, в том числе в части своего творческого самосознания, прежде чем ввергать страну в череду непредсказуемых потрясений (кстати, хороший вопрос: почему нигилизм не прижился на Западе?). В современных условиях речь идёт о попытке начать с нуля, то есть после распада Советского Союза, и при этом полностью игнорировать общемировой контекст и исторический опыт самой Европы, где налицо тенденция к ресуверенизации (начиная с Brexit и кончая Австрией), в авангарде которой усилиями парадоксального тандема Кремля и западных элит оказалась Россия. Есть опыт других, который у нас перед глазами. Его надо видеть и анализировать, чтобы не повторять чужие ошибки.

Андрей Кортунов:
Неизбежность странного мира

Но главное, пожалуй, в том, что молодое поколение экспертов не в состоянии и не считает нужным вести аргументированные дебаты по внешнеполитической проблематике, каждый раз впадая в общие рассуждения о пользе нормативности, рациональности, открытости и опасностях «третьего пути». Ведь именно культуры аргументированных дискуссий столь не хватает в нашей политической жизни, и в этом молодежь, занимающаяся международной проблематикой, могла бы показать пример. К тому же чтобы участвовать на равных в глобальном дискурсе и быть убедительными, надо шире читать, по крайней мере тех интеллектуально честных и болеющих за будущее своих стран западных политологов, которые являются носителями исторического сознания и пытаются анализировать нынешнее состояние мира и общества (Г. Киссинджер, Зб. Бжезинский, Э. Басевич, Дж. Стиглиц, Р. Хаас и многие другие), и не только западных.

В целом получается, что легче бороться с коррупцией, хотя кто-то справедливо заметил, что хуже коррупции может быть только борьба с коррупцией. Но ключевая проблема здесь в том, что тема коррупции не может быть основой полноценной, устремлённой в будущее политической платформы. Даже большевики понимали, что создание партии — долгосрочный проект, требующий комплексной позитивной программы. Вопреки критике «Вех» им удалось взять власть и модернизировать Россию, но какой ценой! Справедливости ради надо сказать, что в пользу такого варианта развития событий в России указывал императив предотвращения куда более опасной (и далеко не плодотворной: как-никак «социализация» западной экономики произошла в ответ на «вызов Советского Союза») внутризападной биполярности, что случилось бы, попади Россия в орбиту германской политики вследствие поражения в войне или подавления революции Германией.

Любопытный пример глобалистского мышления даёт Глеб Павловский в своей статье в последнем сдвоенном номере по Украине (март–июнь 2018 г.) журнала «Россия в глобальной политике». Он считает (как сторонники сохранения Великобритании в Евросоюзе надеются пережить/пересидеть евроскептическое старшее поколение), что поколение Z, появившееся на свет в этом тысячелетии, в 2030 г. придёт к власти на Украине и легко разделается с наследием предшествующих поколений, имея в виду, надо полагать, национал-олигархический режим. Однако последний может настолько закрепиться, включая подготовку себе молодой смены, что избавиться от него «Украине стартапов» (заселяющей европейскими смыслами «пустое пространство» так и не состоявшейся страны) будет совсем непросто. Другое дело, что раньше могут сработать совсем другие факторы, включая общую усталость подавляющего большинства украинцев от собственной элиты. Поможет ли им в этом Европа — вот вопрос!

Связывая свою травму не с распадом СССР, который они не застали, а с терактами 11 сентября 2001 года в США, «глобальные русские» изымают себя из основного потока российской жизни. Подобным же образом Крым политически уничтожил внесистемную оппозицию, которая реагировала на это событие не по его достоинствам, а исходя из своего отношения к российской власти. Прозвучавший на недавней сходке внесистемщиков в Вильнюсе тезис о «принуждении россиян к демократии» сильно напоминает «Устранить народ!» из «Бесов». Сюда следует добавить плохо скрываемый расчёт на внешнее давление, включая санкционное: зачем тогда вообще заниматься систематической политической работой?

Иван Тимофеев:
Российская идентичность: сделать невозможное возможным

Таким образом, «глобальные русские», занимаясь технократическим проектом «глобализации смыслов», чуждых или малопонятных основной массе россиян, оказались в общемировом тренде. Не будем забывать, что язык является носителем фундаментальных смыслов национальной культуры, её генотипа. Да и в целом, судя по собственному опыту, сказал бы, что, к примеру, трудно было бы обменять Луи Армстронга, «Битлз», Патрицию Каас и других кумиров моего поколения на сериалы, снятые «Марвелом» по комиксам. Не стоит проходить мимо и того обстоятельства, что молодёжь активна в самих западных странах, и эта активность разнонаправлена. К примеру, именно молодёжь поддержала лидера лейбористов Дж. Корбина и деятеля Демпартии США Б. Сандерса: тут почему-то никакого конфликта поколений (обоим за 70), а просто общее понимание неприемлемости консервируемого элитами статус-кво.

В своей схоластичной критике внешней политики Кремля «глобальные русские» забывают, что Россия не находится в вакууме и должна реагировать на внешние события и вызовы, в том числе в силу своего статуса постоянного члена СБ ООН и в соответствии с требованиями, предъявляемыми к стране с такой историей, как наша. В порядке аналогии: бывший зам. мининдел Великобритании и высокопоставленный функционер Европейской комиссии Р. Купер в своей книге «Breaking of Nations» (2003 г.) приводит историю о том, как решался вопрос о сохранении ядерного статуса Великобритании на переговорах между Г. Макмилланом и Дж. Кеннеди в Нассау в декабре 1962 г. Тогда США переходили на стратегическую систему АПЛ «Поларис» и начали испытывать сомнения по поводу того, нуждается ли Лондон в собственных независимых (с американской помощью) ядерных силах. Аргументируя свою позицию, британский премьер ссылался не на угрозу со стороны Советского Союза и необходимость вовлечения Германии в ядерное планирование НАТО, а именно на историю, включая «сопротивление нацистской Германии в 1940 г.» Главный аргумент, по свидетельству Макджорджа Банди (на которого ссылается Р. Купер), звучал так: «Отказаться (от независимых сил ядерного сдерживания) означало бы, что Британия не является страной, которая прошла через свою предшествующую историю». При этом он пригрозил своей отставкой и тем, что Лондон уйдёт в нечто похожее на полуизоляцию в рамках западного альянса. Вывод автора: «идентичность важнее интересов (если их формулировать исключительно рационально)».

Навязывание нам Западом конфронтации заставляет вспомнить эпизод, описанный то ли у Светония, то ли у Тацита. Молодой человек из хорошей семьи приходит к умудрённому опытом патрицию за советом, как ему поправить свои личные дела. Ознакомившись с его проблемами, тот сказал, что они могут быть решены только через гражданскую войну, т.е. никак не в рамках сложившегося порядка. То же, надо полагать, относится к проблемам Запада, заставшим элиты врасплох, да еще после длительного периода эйфории по поводу «победы в холодной войне» и «конца истории». И послевоенный миропорядок с центральной ролью ООН оказался им тесен.

Тут обширное поле для конкретной работы специалистов разного профиля в целях поиска реалистичных развязок и компромиссов, составляющих «хлеб» дипломатии. Для этого молодежь не должна быть «чистым листом бумаги», надо не отрицать, а преодолевать (overcome) доставшееся наследие, что требует интеллектуальной глубины, знания истории и экономики, основательного междисциплинарного подхода. Даже на Западе, где элиты сейчас упорствуют в своем отрицании реальности (live in denial), в свое время не отрицали, а преодолевали христианство — через Реформацию, правда, с выходом на свой вариант исключительности (в случае с Америкой — Manifest Destiny). Преодоление любых претензий на исключительность в мировых делах как раз и могло бы стать перспективным коллективным проектом нового поколения политиков всех стран, включая Россию, в рамках формирования нашего общего будущего.

1. Robert Cooper. The Breaking of Nations. Order and Chaos in the Twenty-First Century. Atlantic Books. London. 2003. p.127-129.