Рискованные отношения: давняя история «ядерных» противоречий между Россией и НАТО

Украинские события 2022 г. актуализировали дискуссии о рисках ядерного конфликта, в частности ограниченной ядерной войны. Все последние 80 лет велась работа, чтобы сделать ядерный конфликт с ограниченным применением ядерного оружия более вероятным с теоретической, доктринальной и технической точек зрения. Это проявляется и в отношениях между Россией и странами НАТО.

Предпосылки «ядерного измерения» противоречий между Россией и НАТО были заложены еще в годы биполярного соперничества США и СССР. С распадом Советского Союза ядерные противоречия между Россией и странами НАТО стали приобретать более острый характер. Во-первых, активизировались дискуссии об ограниченном применении ядерного оружия и создании нового поколения ядерных боезарядов, которые не вызывали бы радиационное заражение местности и могли бы наноситься точечно по заглубленным целям. Во-вторых, США не пошли на вывод ядерного оружия из Европы. В-третьих, в связи с выходом США из Договора по ПРО 1972 г. Россия и США лишились такой подстраховки от ядерного конфликта, как ограничение противоракетных систем.

Само НАТО не отказалось от стратегии ядерного сдерживания, которая по-прежнему находится в основе оборонной стратегии альянса. Фактически современные доктринальные установки в отношении ядерного оружия продолжают базироваться на концепциях ограниченной ядерной войны 1960–1970-х гг. Однако современная ситуация имеет два существенных отличия от недавнего прошлого, если не считать появление новых военных технологий и доктринального обоснования возможности применения термоядерного оружия. Во-первых, Россия и США лишились важнейших подстраховок от ядерного конфликта, а именно высокого ядерного порога, ограничения противоракетных систем и отсутствия спорных вопросов в Европе. Во-вторых, биполярное противостояние между СССР и США было конфликтом равных, а сейчас США не признают право России на равенство в международных делах. Фактически каждый раз ответная реакция США на те или иные действия России имеет форму «акта возмездия за неповиновение». Украинский кризис 2022 г. является лишь доказательством данного тезиса.

В нынешних условиях в отношениях между Россией и НАТО рисков куда больше, чем возможностей для деэскалации. Последние сейчас не просматриваются, особенно в ядерной сфере. На фоне российской спецоперации по демилитаризации и денацификации Украины и распространяющейся на Западе «отмены» России, противоречий между США и РФ, РФ и НАТО будет становиться еще больше. Европейские страны — члены НАТО могли бы инициативно выступить за нормализацию отношений между Россией и США или, по крайней мере, за начало переговорного процесса, но надеяться на политическую волю европейских стран не приходится.

Страны НАТО и Россия рискуют скатиться к новому «кризису евроракет» в Европе. Дискуссии об этом особенно важны в преддверии саммита НАТО в Мадриде в июне 2022 г., на котором будет принята новая Стратегическая концепция альянса на ближайшие 10 лет — NATO 2030. Действующим политикам не хватает элементарного взаимоуважения. Широкое прекращение на Западе сотрудничества с российскими экспертами и ограничение деятельности российских СМИ, каких бы взглядов на украинскую спецоперацию они не придерживались, приведут к сокращению возможностей для России доносить свою точку зрения до западной аудитории по экспертным каналам. Это говорит о том, что в ближайшее время мы будем наблюдать милитаризацию диалога между Россией и странами НАТО по ядерным вопросам, а именно повышение роли военных в переговорном процессе и усиление акцента на силовой фактор.

Украинские события 2022 г. актуализировали дискуссии о рисках ядерного конфликта, в частности ограниченной ядерной войны. Так, 29 марта 2022 г. в американской газете Wall Street Journal вышла программная статья «Бойтесь ядерной войны, а не изменения климата». Ее основной смысл заключается в том, что климатическая повестка вытеснила из международных обсуждений более серьезные проблемы, а именно ядерную проблематику. С такой точкой зрения можно согласиться лишь частично. По факту все последние 80 лет велась работа, чтобы сделать ядерный конфликт с ограниченным применением ядерного оружия более вероятным с теоретической, доктринальной и технической точек зрения. Это проявляется и в отношениях между Россией и странами НАТО.

События недавнего прошлого

Русские ядерные основы: мнения экспертов

Предпосылки «ядерного измерения» противоречий между Россией и НАТО были заложены еще в годы биполярного соперничества США и СССР. Североатлантический альянс был создан в условиях, когда США следовали стратегии сдерживания коммунизма, предполагавшей сдерживание оппонента в определенных территориальных границах (containment). С испытанием прототипа термоядерного заряда в 1952 г. США разработали новый вариант стратегии сдерживания — устрашение (deterrence), то есть воздействие на волю оппонента угрозой применения ядерного оружия (ЯО). В основу новой стратегии были положены две концепции: концепция массированного ядерного удара (massive retaliation) и концепция «нового взгляда» (new look). Для развития военного потенциала НАТО это имело три ключевых последствия.

Во-первых, формирование привилегированного военно-политического сотрудничества между США и Великобританией в ядерной сфере. Концепция «нового взгляда» исходила из целесообразности замены обычных вооружений на миниатюрные ядерные боезаряды, что позволило бы сократить расходы военного бюджета на поддержание американских войск в европейских странах — союзницах по НАТО, а также нивелировать советское превосходство в обычных вооружениях. Американские ядерные авиабомбы появились в Великобритании уже в 1954 г. В 1957 г. во время американо-британских переговоров США добились включения в итоговые документы пункта о взаимозависимости США и Великобритании в обороне и безопасности. В соответствии с договоренностями, на Британских островах были размещены американские ракеты средней дальности Skybolt. Кульминацией американо-британских договоренностей в ядерной сфере стало заключение Пакта Нассау в 1962 г. По его условиям, британский ядерный арсенал был включен в американскую систему ядерного планирования, а сами США обязались поставить в Великобританию ядерные ракеты Polaris в обмен на аренду базы для атомных подводных лодок.

Во-вторых, появление американского тактического ядерного оружия в Европе. На фоне создания советских межконтинентальных баллистических ракет США распространили такую «формулу взаимозависимости» на все страны НАТО. В 1957 г. альянс принял решение о создании запасов ядерных боеголовок. На заседании Совета НАТО в декабре 1957 г. удалось договориться о размещении американского ядерного оружия и средств доставки в Италии и Турции. В 1955–1963 гг. американское ядерное оружие появилось также в ФРГ, Турции, Нидерландах, Греции и Бельгии.

В-третьих, появилась проблема формирования ядерного потенциала НАТО. Размещение американского термоядерного оружия (ТЯО) в Европе ставило задачу обеспечения контроля над ядерным оружием. В конце 1950-х гг. США выдвинули идею многосторонних ядерных сил (МЯС) НАТО. Она была мотивирована необходимостью поддерживать сплоченность между союзниками, стремлением воспрепятствовать сотрудничеству между европейскими странами в ядерной сфере (прежде всего между ФРГ и Францией), желанием подтолкнуть Великобританию и Францию к отказу от собственных ядерных программ [1]. Создание многосторонних ядерных сил НАТО означало бы превращение НАТО в полноценный ядерный альянс. Переговоры по МЯС НАТО, однако, шли неудачно для США. Европейские страны — члены НАТО не были согласны с американскими предложениями. В частности, против МЯС НАТО выступила Франция, которая, опасаясь установления американского контроля над своим ядерным потенциалом, выступила с альтернативным проектом формирования европейских ядерных сил. В итоге в декабре 1966 г. НАТО утвердило создание Группы ядерного планирования как органа, ответственного за принятие решений по вопросам ядерной политики. В основе контроля над американским ядерным оружием в Европы лежала политика «ядерного участия» (nuclear sharing) [2], которая допускала, что в период военного времени США могут передавать контроль над американским ТЯО государствам — членам НАТО для выполнения боевых задач [3].

Таким образом, логика ядерного сдерживания была распространена и на деятельность Североатлантического альянса. В то же время в США зародилась концепция ограниченной ядерной войны (limited nuclear war) [4]. Она предполагала ограниченное применение ТЯО в региональном конфликте в отношении ограниченного типа целей [5]. В понимании ограниченной ядерной войны в США было два концептуальных сдвига.

Изначально на официальном уровне концепция ограниченной ядерной войны была принята в США в виде концепции гибкого реагирования (flexible response), которая включала в себя три ключевых элемента: 1) высокий ядерный порог — ведение боевых действий на основе конвенциональных вооружений в начале конфликта; 2) ограниченное применение ЯО в целях деэскалации конфликта; 3) нанесение контрсилового ядерного удара или применение ядерного оружия в отношении стратегических военных объектов (например, пусковых установок) противника вместо ударов по городам и населению. Эти же идеи были положены в основу четвертой Стратегической концепции НАТО, принятой в декабре 1967 г. (финальная версия была утверждена в январе 1968 г.).

Дмитрий Стефанович, Александр Ермаков:
Возможно ли неядерное сдерживание?

Технической основой для ведения ограниченной ядерной войны стали ракеты средней и меньшей дальности (РСМД) с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН). Их появление позволило перейти к еще более ограниченному применению ЯО, которое нашло свое воплощение в доктрине американского министра обороны Дж. Шлессинджера. Применение РСМД с РГЧ ИН делало возможным нанесение мгновенного удара по командным пунктам, каналам связи и центрам военно-политического руководства противника. В 1977 г. Советский Союз разместил в Европе (ГДР, ЧССР) РГЧ ИН. В 1979 г. НАТО приняло «двойное решение», в соответствии с которым США должны были разместить свои РСМД в Европе, если им не удастся договориться с Советским Союзом о выводе советских РСМД к 1983 г. Реализация этого решения в 1983 г. подтолкнула СССР к размещению дополнительных ракет средней дальности в Польше и ГДР. В целом, позиции Советского Союза были слабее американских, потому что с учетом подлетного времени советские ракеты должны были бы достичь США в течение 40 минут, а американские ракеты в Европе ударили бы по советской территории спустя четыре-пять минут после запуска. События 1983 г. вошли в историю как «кризис евроракет», когда впервые со времен Карибского кризиса две сверхдержавы стояли на пороге регионального ядерного конфликта. Таким образом, с технической и теоретической точек зрения именно Европа рисковала стать первым театром военных действий с применением ядерного оружия (если не считать американские бомбардировки Хиросимы и Нагасаки 1945 г.).

Однако этого не произошло. Большую роль в снижении ядерной угрозы в Европе сыграл «хоровод смертей» — смена политического руководства в СССР. В 1984 г. скончался генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.А. Андропов, в 1985 г. — К.У. Черненко [6]. Новым руководителем СССР стал М.С. Горбачев, автор концепции «нового политического мышления», основной смысл которой предполагал прекращение биполярного соперничества между СССР и США и реализацию советской внешней политики исходя из «общечеловеческих принципов». В ноябре 1985 г. М.С. Горбачев встретился с американским президентом Р. Рейганом. Итогом женевских переговоров стала «формула Рейгана — Горбачева», согласно которой в ядерной войне не может быть победителя, а потому она не должна быть развязана.

Результатом советско-американских переговоров стала серия договоренностей в области мер доверия и контроля над вооружениями [7]. Сокращения коснулись и тактического ядерного оружия США и СССР. В сентябре 1991 г. американский президент Дж. Буш-старший в одностороннем порядке объявил сокращение американского ТЯО в Европе. Аналогичное заявление сделал и М.С. Горбачев касательно советского арсенала. Интерес руководства США к ТЯО снизился в условиях распада СССР, ОВД и подписания в 1990 г. Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), который устанавливал лимиты на несколько категорий конвенциональных вооружений [8]. С заключением ДОВСЕ Советский Союз фактически лишался своего превосходства в обычных вооружениях. Парижская хартия для новой Европы, подписанная вместе с ДОВСЕ в ноябре 1990 г., ознаменовала наступление новой эры демократии, мира и единства и окончания эры конфронтации и раскола в Европе [8].

Так что по факту?

Фактически эти слова остались только на бумаге, поскольку с распадом Советского Союза ядерные противоречия между Россией и странами НАТО стали приобретать более острый характер.

Во-первых, активизировались дискуссии об ограниченном применении ЯО и создании нового поколения ядерных боезарядов, которые не вызывали бы радиационное заражение местности и могли бы наноситься точечно по заглубленным целям. В 1998 г. США во время бомбардировок Югославии применяли боеприпасы с обедненным ураном. Несмотря на то, что такой тип боеприпасов не относится к ТЯО, бомбардировки НАТО привели к серьезным радиационным заражениям на территории Югославии и современной Сербии. Операции НАТО на Балканах, как и численное расширение альянса актуализировали концепцию ограниченного применения ЯО и в России [8]. Использование НАТО бомб с обедненным ураном, которые все равно привели к радиационному заражению, создавало новые риски, связанные с ослаблением психологических барьеров перед ядерным оружием малой мощности. «Обзор ядерной политики», принятый в США в 2002 г., подтверждал возможность применения ядерного оружия в региональных конфликтах, обосновывал целесообразность понижения ядерного порога, развертывания стратегической ПРО и создания сверхмалого ядерного оружия. При администрации Д. Трампа (2016–2021 гг.) в США завершилось производство ядерных боеголовок малой мощности W76-2 для баллистических ракет на подводных лодках Trident II (принятый при администрации Д. Трампа «Обзор ядерной политики» также предполагал возможность применения ТЯО в целях деэскалации конфликта). Аналогичный ракетный комплекс используется и ВМФ Великобритании. Не стоит исключать появления американского ЯО малой мощности и на АПЛ, которые стоят в портах европейских стран в рамках системы передового базирования. Наращивание парка ядерных вооружений малой мощности в настоящий момент рассматривается в США как инструмент сдерживания России и реагирования на российскую угрозу.

Юлия Мельникова:
Европа политического реализма и будущее НАТО — back to basics?

Во-вторых, США не пошли на вывод ядерного оружия из Европы. Недостатком процесса сокращения ТЯО в начале 1990-х гг. было отсутствие четкого и регламентированного международного режима с правилами и нормами, обязательными для исполнения. К началу 2000-х гг. сокращения ТЯО со стороны США и России прекратились. Само сокращение ТЯО продемонстрировало сложность и неоднозначность этого процесса: основная проблема заключалась в обеспечении контроля над сокращениями в условиях, когда большинство носителей ТЯО имели двойное назначение, то есть могли использоваться как в ядерном, так и неядерном оснащении [8]. Несмотря на российско-американские консультации по вопросам ТЯО, выработать меры контроля не удалось, а на фоне обострения ситуации вокруг Украины в 2013 г. переговоры по ТЯО были свернуты. Само НАТО, несмотря на отказ от наследия и логики холодной войны, не отказалась от стратегии ядерного сдерживания, которая по-прежнему находится в основе оборонной стратегии альянса. Страны НАТО продолжают реализовывать политику «ядерного участия», проводя учения, моделирующие ядерную войну. Например, в октябре 2021 г. отработали сценарии ядерной войны в рамках учений «Стойкий полдень» (Steadfast Noon).

В-третьих, в связи с выходом США из Договора по ПРО 1972 г. Россия и США лишились такой подстраховки от ядерного конфликта, как ограничение противоракетных систем. В 2004 г. в нарушение своих договоренностей с Россией Вашингтон решил развернуть на авиабазе Ванденберг (штат Калифорния) второй позиционный район наземного эшелона американской стратегической ПРО, а также модернизировать радиолокационные станции в Великобритании и Гренландии. В 2007 г. администрация Буша-мл. заявила о проектах по развертыванию третьего позиционного района ПРО в Европе — в Чехии и Польше. В 2009 г. был принят Европейский поэтапный адаптивный подход (ЕвроПРО), который на практике означал формирование системы ПРО НАТО в районе Средиземного моря. В 2016 г., в соответствии с этим подходом, компоненты ПРО были введены в строй в Румынии. Построение системы ПРО в Европе не только обеспечивало «щит» НАТО от российских баллистических ракет. Размещение американских ракет-перехватчиков вблизи российских границ могло бы обеспечить и поражение ракет противника уже на его разгонном участке траектории полета [9]. Это существенно ослабляло потенциал России для ответно-встречного удара, если не нивелировало его вовсе. Модернизация Россией своего стратегического и нестратегического ядерного арсенала и развитие гиперзвуковых вооружений ставило на нет превосходство США в области противоракетной обороны. Это же является и поводом для дальнейшего отказа США от обсуждения вопросов сокращения ТЯО в Европе и их вывода из европейских стран.

Что дальше?

С учетом вышеописанного Европа по-прежнему остается заложницей потенциального ядерного конфликта. Фактически современные доктринальные установки в отношении ядерного оружия продолжают базироваться на концепциях ограниченной ядерной войны 1960–1970-х гг. Однако современная ситуация имеет два существенных отличия от недавнего прошлого, если не считать появление новых военных технологий и доктринального обоснования возможности применения ТЯО. Во-первых, Россия и США лишились важнейших подстраховок от ядерного конфликта, а именно высокого ядерного порога, ограничения противоракетных систем и отсутствия спорных вопросов в Европе [12]. Во-вторых, биполярное противостояние между СССР и США было конфликтом равных, а сейчас США не признают право России на равенство в международных делах. Фактически каждый раз ответная реакция США на те или иные действия России имеет форму «акта возмездия за неповиновение». Украинский кризис 2022 г. является лишь доказательством данного тезиса.

Андрей Кортунов:
Бомба для четырех президентов: как ядерная угроза обостряет кризис вокруг Украины

В нынешних условиях в отношениях между Россией и НАТО рисков куда больше, чем возможностей для деэскалации. Последние сейчас не просматриваются, особенно в ядерной сфере. Доказательством этого стали неудачные российско-натовские и российско-американские переговоры по вопросам европейской безопасности и стратегической стабильности в январе 2022 г. На фоне российской спецоперации по демилитаризации и денацификации Украины и распространяющейся на Западе «отмены» России, противоречий между США и РФ, РФ и НАТО будет становиться еще больше. Европейские страны — члены НАТО могли бы инициативно выступить за нормализацию отношений между Россией и США или, по крайней мере, за начало переговорного процесса. Однако государства Европы продолжают транслировать крайне антироссийскую позицию. Еще за некоторое время до украинского кризиса, в октябре 2021 г., союзники США по НАТО выступили против изменения американских подходов к ядерному планированию и отказа от принципа превентивного ядерного удара по противнику. 3 апреля 2022 г. вице-премьер и председатель Комитета по национальной безопасности и делам обороны Польши Я. Качиньский заявил, что Польша могла бы допустить размещение на своей территории американского ЯО, если последует соответствующая инициатива со стороны США.

С учетом таких подходов надеяться на политическую волю европейских стран не приходится. Еще до этого односторонний выход США из ДРСМД в 2019 г. актуализировал дискуссии о рисках размещения американских РСМД в Европе. Сейчас США фактически не имеют никаких обязательств перед Россией не размещать ракетные комплексы или ТЯО в странах Восточной Европы. Основополагающий акт Россия — НАТО де-факто перестал действовать, так как в 2017 г. не было принято решение о его автоматическом продлении (в декабре 2015 г. против его переподписания выступила Польша), а с американской точки зрения, наличие ТЯО США в Европе не является нарушением положений Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Но и сам Акт все равно не давал никаких гарантий, потому что обещания США не размещать ЯО в «новых» странах — членах НАТО из Восточной Европы носили характер декларативного заявления, а не регламентированного международно-правового обязательства.

Страны НАТО и Россия рискуют скатиться к новому «кризису евроракет» в Европе. Дискуссии об этом особенно важны в преддверии саммита НАТО в Мадриде в июне 2022 г., на котором будет принята новая Стратегическая концепция альянса на ближайшие 10 лет — NATO 2030. Однако действующим политикам не хватает элементарного взаимоуважения. Широкое прекращение на Западе сотрудничества с российскими экспертами и ограничение деятельности российских СМИ, каких бы взглядов на украинскую спецоперацию они не придерживались, приведут к сокращению возможностей для России доносить свою точку зрения до западной аудитории по экспертным каналам. Это говорит о том, что в ближайшее время мы будем наблюдать милитаризацию диалога между Россией и странами НАТО по ядерным вопросам, а именно повышение роли военных в переговорном процессе и усиление акцента на силовой фактор.

1. Тимербаев Р.М. Россия и ядерное нераспространение. 1945–1968. — М.: Наука, 1999. — С. 210.

2. В отечественной научной литературе нет единого подхода к переводу понятия nuclear sharing. Можно встретить следующий перевод: ядерное участие, разделение ядерной ответственности, совместное управление ядерным оружием, совместные ядерные миссии, практика ядерного обмена. Практическая реализация политики ядерного участия странами НАТО началась еще в 1959 г. при администрации американского президента Д. Эйзенхауэра. В отличие от проекта МСЯ, политика ядерного участия предполагала децентрализацию контроля над американским ЯО в Европе.

3. Pifer S. NATO, Nuclear Weapons and Arms Control // Brookings Arms Control Series Paper, July 2011, No 7. Pp. 1–42.

4. Kissinger, H. Nuclear Weapons in Foreign Policy, Harper far Council on Foreign Relations, New York, 1957. 455 p.; Osgood, R. Limited War: The Challenge to American Strategy, University of Chicago Press, Chicago, 1957. 315 p.

5. Фененко А.В. Фактор тактического ядерного оружия в мировой политике // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 25. Международные отношения и мировая политика. 2012, № 2. С. 35–61.

6. Чазов Е. Хоровод смертей. Брежнев, Андропов, Черненко // Изд. Алгоритм, 2014. 256 с.

7. В декабре 1987 г. был заключен Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, по условиям которого ликвидации подлежали все советские и американские РСМД, а в июле 1991 г. стороны подписали Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, по которому должны были сократить свои наступательные ядерные потенциалы (ядерные боеголовки на МБР и БРПЛ). В 1990 г. два блока, НАТО и ОВД, подписали Договор об ограничении обычных вооружений в Европе (ДОВСЕ). Следует отметить, что ДОВСЕ не является частью режима контроля над ядерными вооружениями. Значение этого документа заключалось в установлении мер доверия между сторонами.

8. Ядерное нераспространение: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. В 2-х томах. Том I / И.А. Ахтамзян и др. Под общ. ред. В.А. Орлова. — 2 изд., переработанное и расширенное. — М.: ПИР-Центр, 2002. 528 с.

9. Фененко А.В. Понятие ядерной стабильности в современной политической теории. М.: КомКнига, 2006. — 112 с.