Read in English
Оценить статью
(Голосов: 14, Рейтинг: 4.21)
 (14 голосов)
Поделиться статьей
Александр Ермаков

Научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

Дмитрий Стефанович

Научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор»

В июне 2020 г. были впервые опубликованы Основы государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания. Не погружаясь в глубокий анализ данного документа, отметим, что среди опасностей, на недопущение превращения которых в военные угрозы направлено ядерное сдерживание, присутствует ряд заведомо «неядерных». При этом в действующей Военной доктрине Российской Федерации присутствует термин «неядерное сдерживание». Попробуем разобраться, что это такое, для чего нужно и как работает. Если работает.

В отечественной Военной доктрине присутствует следующее определение «системы неядерного сдерживания»: «Это комплекс внешнеполитических, военных и военно-технических мер, направленных на предотвращение агрессии против Российской Федерации неядерными средствами».

Исходя из имеющихся публичных выступлений руководства Минобороны и, в первую очередь, Генерального штаба следует, что «группировки неядерного сдерживания» — это в первую очередь ракеты самого разнообразного вида: ОТРК «Искандер-М» (как крылатые, так и аэробаллистические ракеты земля-земля), крылатые ракеты морского базирования семейства «Калибр» (а в перспективе, соответственно, и гиперзвуковые ракеты «Циркон»), крылатые ракеты воздушного базирования большой дальности Х-555 и Х-101.

Cитуация в области средств неядерного сдерживания может серьезно измениться в наступающем десятилетии — развал ДРСМД и огромные вложения в гиперзвуковое оружие сулят качественное изменение военно-технического и военно-стратегического ландшафта за последние десятилетия. Мы можем ожидать появления авиационных высокоточных гиперзвуковых ракет (сначала аэробаллистических, а в дальнейшем и с «моторным» гиперзвуком), возвращения уже в неядерном качестве баллистических ракет средней дальности и появления наземных вариантов комплексов крылатых ракет большой дальности в качестве массовых рабочих лошадок, которые будут обладать более привлекательным соотношением количества ракет в залпе относительно стоимости системы по сравнению с родственниками в авиации и на флоте.

И массовая культура, и прогнозы ученых и военных рисуют более чем красочные картины «неприемлемого ущерба», который способны нанести стратегические ядерные силы. А вот для неядерного сдерживания уже эмоциональной составляющей нет, по крайней мере, у текущих средств — высокоточные крылатые ракеты уже совсем потеряли ореол супероружия и стали оружием массовым.

Поневоле задашься вопросом: если сотен или даже тысяч ракет недостаточно для принуждения к капитуляции страны третьего мира (не будем даже упоминать о многих тысячах авиаударов, проходивших параллельно), то какое же количество надо использовать чтобы нанести неприемлемый ущерб серьезной военной державе? Или блоку держав, неядерно сдерживать который России нужно в первую очередь. Можно сколь угодно сомневаться в решительности европейских членов Альянса, но если декларируется желание достичь возможности сдерживать противника неядерными средствами, поражая его военную силу, то этих средств чисто математически нужно немыслимое количество.

Неядерное сдерживание, основанное на совершенных системах вооружения и военной техники, в целом передового базирования и повышенной, если не постоянной, боеготовности — очень дорогая штука. При этом ядерное оружие сегодня стало в какой-то мере «оружием бедных». Учитывая тот факт, что российский ядерный оружейный комплекс и силы ядерного сдерживания находятся в хорошей форме, предположительно, «свертывание» неядерного сдерживания может выглядеть как экономически весьма обоснованное мероприятие. Другой вопрос, что при таком развитии событий произойдет с ядерными угрозами, и, как следствие, требуемыми масштабами строительства сил ядерного сдерживания.


В июне 2020 г. были впервые опубликованы Основы государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания. Не погружаясь в глубокий анализ данного документа, отметим, что среди опасностей, на недопущение превращения которых в военные угрозы направлено ядерное сдерживание, присутствует ряд заведомо «неядерных». При этом в действующей Военной доктрине Российской Федерации присутствует термин «неядерное сдерживание». Попробуем разобраться, что это такое, для чего нужно и как работает. Если работает.

Иностранный опыт

В конце 1980-х начале 1990-х гг. американцы попытались построить неядерные средства сдерживания, опираясь на прогресс в высокоточных крылатых ракетах воздушного и морского базирования. Принятые на вооружение «Томагавки» и ALCM были с успехом применены в ходе операции «Буря в Пустыне» в 1991 г. О том, каким «хайтеком» они считались на тот момент, может свидетельствовать, например, то, что удар авиационными крылатыми ракетами ALCM c тяжелых бомбардировщиков B-52G был рассекречен лишь в первую годовщину войны.

На сегодня к классическим, наиболее хорошо передающим суть явления средствам неядерного сдерживания на вооружении других стран можно отнести крупные американские арсеналы крылатых ракет морского и авиационного базирования (из последних следует отметить выпускающиеся крупной серией представители семейства JASSM, которые несут не только бомбардировщики, но и истребители), китайские баллистические и крылатые ракеты наземного базирования средней дальности, а также морские крылатые ракеты ВМС НОАК. Ряд стран Европы также самостоятельно разрабатывает и производит авиационные крылатые ракеты. Отдельно стоит выделить Францию, которая на базе авиационной ракеты SCALP EG разработала крылатую ракету морского базирования большой дальности MdCN и, пусть с проблемами, но применила ее по целям в Сирии в 2018 г. Однако запасы ракет большой дальности у европейских вооруженных сил слишком малы, чтобы они могли играть серьезную сдерживающую роль.

При этом ситуация в области средств неядерного сдерживания может серьезно измениться в наступающем десятилетии — развал ДРСМД и огромные вложения в гиперзвуковое оружие сулят качественное изменение военно-технического и военно-стратегического ландшафта за последние десятилетия. Мы можем ожидать появления авиационных высокоточных гиперзвуковых ракет (сначала аэробаллистических, а в дальнейшем и с «моторным» гиперзвуком), возвращения уже в неядерном качестве баллистических ракет средней дальности и появления наземных вариантов комплексов крылатых ракет большой дальности в качестве массовых рабочих лошадок, которые будут обладать более привлекательным соотношением количества ракет в залпе относительно стоимости системы по сравнению с родственниками в авиации и на флоте.

Родные ракеты

В отечественной Военной доктрине присутствует следующее определение «системы неядерного сдерживания»: «Это комплекс внешнеполитических, военных и военно-технических мер, направленных на предотвращение агрессии против Российской Федерации неядерными средствами».

Минобороны России и МИД России регулярно употребляют словосочетание «неядерное сдерживание», однако, как представляется, в разном контексте. Так, для военного ведомства, возможно, ключевым является стремление продемонстрировать качественный и количественный рост в сфере современных, передовых видов вооружения и военной техники. Для дипломатов же, судя по всему, наличие такого понятия в «военном лексиконе» позволяет использовать его в качестве аргумента против инсинуаций о якобы пониженном пороге применения ядерного оружия и, в целом, снижении его роли в отечественной военной мысли.

Исходя из имеющихся публичных выступлений руководства Минобороны и, в первую очередь, Генерального штаба, следует, что «группировки неядерного сдерживания» — это в первую очередь ракеты самого разнообразного вида: ОТРК «Искандер-М» (как крылатые, так и аэробаллистические ракеты земля-земля), крылатые ракеты морского базирования семейства «Калибр» (а в перспективе, соответственно, и гиперзвуковые ракеты «Циркон»), крылатые ракеты воздушного базирования большой дальности Х-555 и Х-101.

Примечательно, что в случае России в категорию средств неядерного сдерживания порой относят зенитный ракетный комплекс С-400, а также береговой ракетный комплекс «Бастион» со сверхзвуковыми крылатыми ракетами семейства «Оникс». Вероятно, это может быть следствием доходящего до нашего информационного пространства беспокойства западных военных по поводу русских «зон воспрещения доступа», состоящих из эффективных средств противовоздушной и противокорабельной обороны с дальностью в несколько сот километров и способных с высокой эффективностью поражать авиационные и морские группировки сил противника, не допуская осуществления массированных ударов по критически важным объектам на территории России.

Но есть и еще одна деталь, которая все усложняет с дипломатической точки зрения, да и с военно-технической тоже — практически у всех из перечисленных видов ракетного вооружения имеются варианты в ядерном оснащении.

Военные мысли

Константин Богданов:
Не очень ядерная война

Отметим весьма любопытный подход к определению роли и места неядерного сдерживания, как составного элемента стратегического сдерживания, который изложен в журнале «Военная мысль» (№ 8, 2019). Группа авторов во главе с генерал-майором А. Стерлиным достаточно обоснованно предлагает разделить локальные и глобальные задачи стратегического неядерного оружия (СНЯО). В первом случае с помощью СНЯО следует стремиться «остановить военные действия с превосходящими противниками в неядерной фазе», что может сделать стратегическое сдерживание более гибким. А вот во втором случае к задачам СНЯО предлагается отнести «создание неядерных барьерных зон развертывания противостоящих стратегических сил», а также «управляемую противоценностную эскалацию военных действий». Таким образом, по мнению авторов, СНЯО сможет дополнять ядерное сдерживание, осуществляя «стратегическое блокирование» локальных неядерных угроз, а также обеспечивая невозможность перехода «локальных войн и вооруженных конфликтов» на ядерный уровень.

Вместе с тем само понятие неядерного сдерживания допускает достаточно широкую трактовку в зависимости от желания авторов. Со словом «неядерные» все, к счастью, понятно — подразумевается использование «обычных» конвенционных вооружений, а не оружия массового поражения (наряду с ядерным вычеркнем «боевую химию», от которой развитые державы отказались). А вот со словом «сдерживание» уже возникают трудности.

С ядерным сдерживанием понятно — и массовая культура, и прогнозы ученых и военных рисуют более чем красочные картины «неприемлемого ущерба», который способны нанести стратегические ядерные силы. Тут стоит вспомнить, что английское слово «deterrence», которым называют термин на западе, в отрыве от этого понятия переводится на русский язык в первую очередь как «устрашение». «Устрашение» надежно работает последние 75 лет главным образом благодаря психологической составляющей, которая представляет собой сплав страха ядерного апокалипсиса и крепкого морального «ядерного табу». Вместе они сформировали по-настоящему сакральный статус ядерного оружия.

А вот для неядерного сдерживания уже более подходит русское определение. Эмоциональной составляющей тут нет, по крайней мере, у текущих средств — высокоточные крылатые ракеты уже совсем потеряли ореол супероружия и стали оружием массовым. Только плотно интересующиеся новейшей военной историей вспомнят операцию «Пустынный лис» 1998 г., а ведь тогда по Ираку был нанесен за два дня удар 415 крылатыми ракетами! В ходе вторжения в 2003 г. только «Томагавков» морского базирования было выпущено за первые десять дней более семи сотен. Серьезным ударом по имиджу крылатых ракет стали западные удары 2017 и 2018 гг. по сирийским объектам. В первом случае по авиабазе Шайрат было выпущено 59 ракет, во втором американские и французские силы использовали 105 ракет. Непосредственные результаты стороны оспаривают, но не подлежит сомнению, что особого влияния на ход сирийской войны они не оказали.

Поневоле задашься вопросом: если сотен или даже тысяч ракет недостаточно для принуждения к капитуляции страны третьего мира (не будем даже упоминать о многих тысячах авиаударов, проходивших параллельно), то какое же количество надо использовать, чтобы нанести неприемлемый ущерб серьезной военной державе? Или блоку держав, неядерно сдерживать который России нужно в первую очередь. Можно сколь угодно сомневаться в решительности европейских членов Альянса, но если декларируется желание достичь возможности сдерживать противника неядерными средствами, поражая его военную силу, то этих средств чисто математически нужно немыслимое количество.

С этим мнением в целом согласны и авторы статьи «Критерии и показатели неядерного сдерживания: военный аспект», которая была опубликована во все том же уважаемом журнале «Военная мысль» (№ 11, 2019). В частности, они отмечают: «В локальной войне неприемлемого уровня ущерба агрессору можно добиться деэскалационными действиями в региональном масштабе, а в региональной войне — в мировом. Однако военный потенциал для таких действий в региональном масштабе теоретически создать можно, а в мировом — нет. Поэтому неядерное сдерживание США и других стран НАТО возможно только от развязывания вооруженных конфликтов и от локальных войн».

Сдерживая превосходящего противника

В попытке добиться надежного сдерживания Североатлантического Альянса необходимо учитывать, что если пытаться наносить ущерб исключительно его военной инфраструктуре и вооруженным силам, в конце концов неизбежно окажешься в весьма неприятной ситуации: меньшим количеством средств, чем у противника придется пытаться поразить большее количество целей. Да и в целом сложно безоговорочно согласиться с тем, что нанесение ущерба исключительно вооружённым силам противника можно в полной мере назвать «сдерживанием».

Для удерживания противника от агрессии или ее прекращения необходимо иметь средства воздействия на него на общегосударственном уровне. Неоспоримо, что ядерное оружие является таковым. Может ли им стать неядерное стратегическое оружие? Вопрос открытый. Уверенно можно говорить только о том, что при его применении как в Ираке и в Сирии — однозначно нет. В случае полномасштабного противостояния Россия-НАТО попытки разменивать авиабазы на ракеты приведут к тому, что и то, и другое, очевидно, кончится быстрее у России. Конфликт не приведет к «прекращению на приемлемых для России условиях», а по «Основам государственной политики…» это одна из задач ядерного сдерживания — почему бы не желать того же и от неядерного (разумеется, при менее масштабном конфликте).

Выход из этой ловушки возможен через выбор в качестве целей не сугубо военной, но и иных видов критический инфраструктуры. Концентрированный по времени и задействованным средствам удар по системе энергоснабжения, важным транспортным узлам, инфраструктуре связи вполне мог бы оказать шоковое воздействие на современное государство при минимальных жертвах гражданского населения. В случае эффективной реализации можно хотя бы надеяться осадить противника, а отсутствие серьезных жертв дает ему возможность сохранить лицо и не переходить на следующие ступени эскалации.

И все же, помимо «сдерживания наказанием», или, проще говоря, угрозой возмездия, имеет место и иной концептуальный подход — «сдерживание воспрещением». В последнем случае предполагается создание условий, в которых противник не может либо выполнить те или иные действия в принципе, либо гарантировать их успешность. Как представляется, именно с прицелом на такую задачу, более узкую, и ведется строительство отечественных сил неядерного сдерживания.

* * *

Завершая этот обзор нельзя не отметить фактор пандемии нового коронавируса и соответствующих негативных экономических последствий. Неядерное сдерживание, основанное на совершенных системах вооружения и военной техники, в целом передового базирования и повышенной, если не постоянной, боеготовности — очень дорогая штука. При этом ядерное оружие сегодня стало в какой-то мере «оружием бедных». Учитывая тот факт, что российский ядерный оружейный комплекс и силы ядерного сдерживания находятся в хорошей форме, предположительно, «свертывание» неядерного сдерживания может выглядеть как экономически весьма обоснованное мероприятие. Другой вопрос, что при таком развитии событий произойдет с ядерными угрозами, и, как следствие, требуемыми масштабами строительства сил ядерного сдерживания.


(Голосов: 14, Рейтинг: 4.21)
 (14 голосов)

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
 
Социальная сеть запрещена в РФ
Социальная сеть запрещена в РФ
Бизнесу
Исследователям
Учащимся