Кинцуги по-персидски: новый шанс для конструктивного сотрудничества между Душанбе и Тегераном?

В японской культуре есть искусство кинцуги, означающее реставрацию разбитой керамики с помощью порошка из золота и других благородных металлов. Философия кинцуги заключается в том, что можно придать разбитой вещи вторую жизнь. Динамика двусторонних отношений между двумя персоязычными странами — Республикой Таджикистан, с одной стороны, и Исламской Республикой Иран, с другой — напоминает это древнее японское искусство.

Республика Таджикистан (РТ) и Исламская Республика Иран (ИРИ) глубоко отличаются идеологиями и политическими системами, но в то же время имеют много общего в языке, истории и культуре. Историю двусторонних отношений нельзя назвать безоблачной: были как взлеты, так и падения. Сегодня на фоне экстремально взрывоопасной геополитической ситуации на Ближнем Востоке, где ИРИ играет первую скрипку, отношения между Душанбе и Тегераном после определенной стадии охлаждения развиваются в конструктивном русле. Несомненно, восстановление доверия и укрепление торгово-экономических связей становятся приоритетными задачами для развития таджикско-иранских отношений.

Учитывая острую международную и региональную обстановку, можно сделать вывод, что Душанбе и Тегеран заняли прагматическую позицию, несмотря на некоторые разногласия, существовавшие в прошлом. Современное состояние таджикских-иранских отношений можно охарактеризовать осторожно оптимистично с огромным запасом неиспользованного потенциала. Сейчас обе страны отправляют делегации высокого ранга друг к другу, восстанавливают политические, экономические, культурно-гуманитарные отношения. В перспективе не исключено, что стороны будут и дальше наращивать и военно-техническое сотрудничество. ИРИ может позиционировать себя как надежный транзитный региональный игрок для стран Центральной Азии. Вероятно, тенденция к развитию двусторонних связей будет сохраняться, так как реализация транспортно-коммуникационных проектов становится жизненно важным не только для Таджикистана, но и для всего региона Центральной Азии. В свою очередь, ИРИ остро нуждается в развитии торговли в восточном направлении, так как санкции со стороны западных стран будут, вероятно, только усиливаться.

В японской культуре есть искусство кинцуги, означающее реставрацию разбитой керамики с помощью порошка из золота и других благородных металлов. Философия кинцуги заключается в том, что можно придать разбитой вещи вторую жизнь. Динамика двусторонних отношений между двумя персоязычными странами — Республикой Таджикистан, с одной стороны, и Исламской Республикой Иран, с другой — напоминает это древнее японское искусство.

Республика Таджикистан (РТ) и Исламская Республика Иран (ИРИ) глубоко отличаются идеологиями и политическими системами, но в то же время имеют много общего в языке, истории и культуре. Историю двусторонних отношений нельзя назвать безоблачной: были как взлеты, так и падения. Сегодня на фоне экстремально взрывоопасной геополитической ситуации на Ближнем Востоке, где ИРИ играет первую скрипку, отношения между Душанбе и Тегераном после определенной стадии охлаждения развиваются в конструктивном русле. Несомненно, восстановление доверия и укрепление торгово-экономических связей становятся приоритетными задачами для развития таджикско-иранских отношений.

Следует отметить, что ближневосточная политика ИРИ кардинально отличается от центральноазиатской. Центральная Азия представляет для Тегерана возможности выхода из международной изоляции и продвижения торгово-экономических интересов. На Ближнем Востоке ИРИ выступает как региональный центр силы, обладающий солидным геополитическим влиянием в Ливане, Ираке, Сирии, в особенности среди шиитских военизированных группировок. В свою очередь, активное сотрудничество с ИРИ представляет для Таджикистана возможности доступа к важным транспортным проектам в Евразии, а также привлечения иностранных инвестиций для развития экономики страны.

Захра Ходабин:
Внешняя политика нового правительства Ирана

Этапы развития отношений между Душанбе и Тегераном

История двусторонних отношений РТ и ИРИ неоднозначна. ИРИ первой признала независимость Таджикистана, однако нельзя не отметить поддержку Тегераном исламисткой оппозиционной силы в годы гражданской войны в Таджикистане (1992–1997 гг.). После заключения мирного соглашения между правительством Таджикистана и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО) в 1997 г. Тегеран выбирает путь сотрудничества и даже становится одним из государств — гарантов мирного процесса.

В начале 2000-х гг. наступает эра активного сотрудничества между странами — Иран активно инвестирует в крупные транспортно-энергетические проекты Таджикистана, такие как ГЭС Сангтуда-2 и тоннель «Истиклал». Суммарный объем иранских инвестиций в эти проекты превысил 200 млн долл. США, а несколько миллионов для строительства тоннеля «Истиклал» были предоставлены на безвозмездной основе.

С 2013 г. таджикско-иранские отношения входят в фазу кризиса. Некоторые эксперты подчеркивают воздействие внешнего фактора, а именно скрытое влияние Саудовской Аравии — главного геополитического соперника ИРИ на Ближнем Востоке и в мусульманском мире в целом. В это же время происходят определенные внутриполитические процессы в ИРИ: в декабре 2013 г. Тегеран арестовывает влиятельного иранского предпринимателя Бабака Занджани, обвиненного в хищении государственных денег в особо крупном размере. Этот опальный предприниматель занимался экспортом иранской нефти в обход международных санкций. Обширная бизнес-империя Бабака Занджани протянулась от Турции, ОАЭ и Малайзии до Таджикистана. Иранские власти обвинили Бабака Занджани в хищении 2,5 млрд долл. США через Национальный банк Таджикистана. Таджикская сторона быстро опровергла данные заявления, сославшись, на то, что документ, предоставленный Занджани, является поддельным, но этот момент не мог не оставить негативный осадок в двусторонних отношениях.

Необходимо отметить, в 2015 г. в Таджикистане происходили другие важные внутриполитические процессы: лидер запрещенной в Таджикистане Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ, также запрещенная террористическая организация в РФ) посещает Тегеран. Такой визит был воспринят официальным Душанбе как недружественный акт. Ответ не заставил себя ждать: в Таджикистане были закрыты культурные центры и гуманитарные организации ИРИ, уровень сотрудничества стал минимальным.

Но все же здоровый прагматизм победил — обе стороны не могли не учитывать международную геополитическую обстановку и региональную динамику. Острый вопрос будущего развития общего соседа, а именно ситуация в Афганистане с приходом к власти движения «Талибан» (запрещенная в РФ организация), а также острый кризис в отношениях России со странами Запада смогли сблизить позиции Душанбе и Тегерана. Еще одним важным событием стал крупный кровавый вооруженный конфликт на таджикско-кыргызской границе в 2021 г., унесший жизни нескольких десятков человек и оставивший более ста человек раненными. Официальный Душанбе осознал, что нуждается в партнерах в регионе для защиты своих границ. В то время Тегеран готовился вступить в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), в которой Таджикистан выступает одним из государств-участников с момента основания. Как правило, решения в ШОС принимаются на основе консенсуса, то есть одно государство — один голос. Естественно, сложные отношения между Душанбе и Тегераном могли бы усложнить принятие ИРИ в качестве полноправного члена данной организации.

Растопил символичный лед в таджикско-иранских отношениях первый зарубежный визит президента ИРИ Эбрахима Раиси в рамках ШОС в Душанбе в 2021 г. Примечательно, что это был первый зарубежный визит президента ИРИ после избрания в качестве главы государства. Этот символичный шаг со стороны ИРИ открыл дорогу для вступления страны в состав ШОС в качестве полноправного члена в 2023 г. Важно отметить, что после трагической гибели Эбрахима Раиси в мае 2024 г. контакты лидеров двух стран остаются на высоком уровне, и позитивная динамика в таджикско-иранских отношениях сохраняется. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон посетил инаугурацию избранного президента ИРИ Масуда Пезешкиана в конце июля 2024 г.

Другим ключевым моментом в таджикско-иранских отношениях становится развитие народной дипломатии. Для развития связей были возобновлены рейсы Душанбе — Тегеран три раза в неделю, а также с августа 2024 г. вступил в силу меморандум об отмене визового режима между РТ и ИРИ. Все эти конкретные шаги дают толчок развитию туризма, а также малого и среднего бизнеса.

Рустам Хайдарзода, Марина Дмитриева:
Таджикистан и Китай в ШОС: от двустороннего взаимодействия до общего глобального видения

Развитие торгово-экономических отношений и военно-техническое сотрудничество

В торгово-экономическом плане намечаются положительные сдвиги. В 2022 г. объем внешней торговли Таджикистана с ИРИ составил уже около 240 млн долл. США. Для сравнения, объем внешней торговли Таджикистана с Турцией за аналогичный год достиг почти 352 млн долл. Не исключено, что в случае развития таджикско-иранских отношений в таком же темпе, внешнеторговый оборот с Ираном превысит объем внешней торговли с Турцией. Важно отметить, что до сих пор самыми крупными торговыми партнерами Таджикистана остаются Россия и Китай.

Начинает набирать обороты и сотрудничество в военно-технической сфере. Иранская сторона в 2022 г. сообщила о запуске производства БПЛА Ababil-2 в Душанбе. Такое заявление прозвучало в рамках визита начальника генштаба Вооруженных Сил ИРИ Мохаммада Багери в Таджикистан. Важно отметить, что в этом плане Таджикистан становится первой зарубежной страной, где ИРИ выпускает беспилотники за пределами своей страны. Вопросы безопасности региона, в котором важную роль играет Афганистан, не могут не беспокоить как Таджикистан, так и Иран. Граждане Таджикистана были вовлечены в теракты, совершенные на территории ИРИ в 2023 г. и начале 2024 г. По данным СМИ, один из террористов проходил обучение в лагере ИГ («Исламское государство», запрещено в РФ) в Афганистане.

Анахита Додихудо:
Свято место пусто не бывает, или как Пекин становится ближе для Таджикистана

Связующее звено — транспортные коридоры

Важность международных транспортных коридоров и маршрутов нельзя недооценивать. Таджикистан, как и другие страны Центральной Азии, не имеет выхода к морю и, соответственно, к международным рынкам. Такие трудные географические условия создают определенные барьеры для развития страны. В свою очередь, ИРИ сможет превратиться в транспортный узел, предоставляющий центральноазиатским странам выход к Индийском океану.

Особо выделяется проект «Евразийский транспортный каркас», который представляет собой сеть сопрягающихся широтных и меридиональных международных транспортных коридоров и маршрутов. Эти коридоры и маршруты должны обеспечить торгово-экономические связи стран Евразии с международными рынками. Недавно опубликованный аналитический доклад Евразийского банка развития подчеркивает, что именно развитие «Евразийского транспортного каркаса» способно превратить Центральную Азию в транспортный перекресток. В этом контексте значительную роль играет Международный транспортный коридор «Север — Юг» (в сокращенном виде: МТК «Север-Юг»). Как говорят, новое — это хорошо забытое старое. Идея зародилась еще в XIX в., но в наше время этот международный транспортный коридор получил новую жизнь. Таджикистан и ИРИ выступают непосредственными участниками данного проекта, где Тегерану отводится одна из главных ролей. Следует отметить, что МТК «Север-Юг» имеет три основных маршрута: западный (через Азербайджан), восточный (через Казахстан, Туркменистан, Узбекистан) и транскаспийский (через морские порты РФ и ИРИ).

Естественно, проект имеет свои сложности. Евразийским банком развития был проведен анализ более 40 выявленных проблем, из которых основными были названы: критические узкие места инфраструктуры, негармонизированные процедуры пересечения границ, бумажные транспортно-сопроводительные документы, отсутствие эффективного координационного механизма по управлению коридором.

С развитием МТК «Север-Юг» приобретает важность развитие стратегически важного иранского порта Чабахар, расположенного на юго-восточной части провинции Систан и Белуджистан. Доступ к этому порту откроет новые возможности для развития экономики Таджикистана, а именно продвижения таджикского сырья к мировым рынкам. Ожидается, что порт Чабахар сможет соединить Центральную Азию и Ближний Восток. Следует отметить, что портом Чабахар будет управлять Индия в ближайшие 10 лет. Кроме того, были сообщения о готовности Душанбе инвестировать в данный порт.

Таким образом, транспортные коридоры, которые могут изменить конъюнктуру евразийского пространства, сыграли определенную роль в развитии таджикско-иранских отношений в положительном русле.

Выводы

Учитывая острую международную и региональную обстановку, можно сделать вывод, что Душанбе и Тегеран заняли прагматическую позицию, несмотря на некоторые разногласия, существовавшие в прошлом. Современное состояние таджикских-иранских отношений можно охарактеризовать осторожно оптимистично с огромным запасом неиспользованного потенциала. Сейчас обе страны отправляют делегации высокого ранга друг к другу, восстанавливают политические, экономические, культурно-гуманитарные отношения. В перспективе не исключено, что стороны будут и дальше наращивать и военно-техническое сотрудничество. ИРИ может позиционировать себя как надежный транзитный региональный игрок для стран Центральной Азии. Вероятно, тенденция к развитию двусторонних связей будет сохраняться, так как реализация транспортно-коммуникационных проектов становится жизненно важным не только для Таджикистана, но и для всего региона Центральной Азии. В свою очередь, ИРИ остро нуждается в развитии торговли в восточном направлении, так как санкции со стороны западных стран будут, вероятно, только усиливаться.