Российско-эстонские отношения устойчиво колеблются от просто плохих до очень плохих. Для этого есть целый комплекс причин политического характера, детально изложенных в документах Министерства иностранных дел России. Позиция МИД Эстонии тоже многократно озвучена. Вопрос об экономическом сотрудничестве закрывается как минимум десять лет и уже близок к закрытию. Однако история дает нам некоторый шанс на диалог, на поиск компромиссных позиций.
Возможностей для компромисса не много. Желание искать этот компромисс в Эстонии рассматривается как уголовное преступление. В России существует закономерная усталость от общения с партнером, чей суверенитет разделен между Брюсселем и Монсом. Пространство маневра МИД Эстонии напоминает подвижность Старого Томаса на башне таллинской ратуши. Поворачиваться может с трудом, изменить положение — нет. Ограниченность реального маневра в Эстонии компенсируется сицилийской эмоциональностью в отношении к России.
Российско-эстонские отношения устойчиво колеблются от просто плохих до очень плохих. Для этого есть целый комплекс причин политического характера, детально изложенных в документах Министерства иностранных дел России. Позиция МИД Эстонии тоже многократно озвучена. Вопрос об экономическом сотрудничестве закрывается как минимум десять лет и уже близок к закрытию. Однако история дает нам некоторый шанс на диалог, на поиск компромиссных позиций.
Возможностей для компромисса не много. Желание искать этот компромисс в Эстонии рассматривается как уголовное преступление. В России существует закономерная усталость от общения с партнером, чей суверенитет разделен между Брюсселем и Монсом. Пространство маневра МИД Эстонии напоминает подвижность Старого Томаса на башне таллинской ратуши. Поворачиваться может с трудом, изменить положение — нет. Ограниченность реального маневра в Эстонии компенсируется сицилийской эмоциональностью в отношении к России.
История не очень помогает решать текущие проблемы. По оценке событий 1939–1940 гг. мы не сможем найти компромисса. Однако есть в нашей общей истории, подчеркнем, общей, один памятный год — 1917-й. В оценке этого года мы если не найдем единства, то по крайней мере не получим полярных мнений.
Первым значимым актом на пути к эстонской государственности стало решение Временного правительства принять проект эстонских политических деятелей о самоуправлении и разрешить объединение всех этнически эстонских земель в рамках Эстляндской губернии. Закон об эстонском самоуправлении вступил в силу 30 марта 1917 г. Тогда же был создан Губернский Земский совет, первый в истории Эстонии национальный институт власти. В том же 1917 г. в ответ на ходатайство городской думы города Нарвы Совет Народных Комиссаров Российской республики передал Нарву из Петроградской в Эстляндскую губернию.
Эти исторические воспоминания имеют прямое отношение к неофициальному визиту Ю. Ратаса в Санкт-Петербург. 8 апреля премьер-министр Эстонской Республики Юри Ратас принял участие в благодарственном богослужении и концерте в церкви св. Иоанна в Санкт-Петербурге «в честь 100-летия манифестации эстонцев в поддержку автономии». Да, 100 лет назад солдаты — эстонцы, жители Петрограда эстонской национальности выступали именно за автономию. Эстонцы Петербурга представляли собой уникальное явление в истории эстонской миграции. Это была крупнейшая этническая группа за пределами Эстонии, почти 50 тысяч к 1917 г. Это были не только рабочие и служащие Коломны, солдаты гарнизона. Посольство Эстонской Республики опубликовало на своем сайте материал: «EESTLASTEST SUURKUJUD VENEMAAL» (ЭСТОНСКИЕ ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ В РОССИИ) Материал убедительный, практически все деятели науки, культуры, искусства жили, работали, учились именно в Санкт-Петербурге. Откроем «Историю эстонской культуры» Лаури Вахтре, изданную на эстонском, русском и английском языках, и еще раз убедимся сами.
Вернемся к оценке визита. Никакого прорыва нет. Есть некоторый нюанс, но это не протянутая рука и даже не протянутый палец. Следует признать категорически ошибочными такие оценки визита:
«Эстония меняет подход к русским».
При этом нельзя не отметить
речь Ю. Ратаса в петербургской церкви Св. Иоанна. Безусловно, это маленький шедевр большого дипломатического искусства: «Весна 1917 года явилась преддверием рождения Эстонской Республики. Фоном были усталость от Первой мировой войны и брожение в российском обществе, посеявшие и в самой Эстонии идею большей автономии, которой наш братский финский народ наслаждался уже два столетия». Трудно возразить по существу, равным образом нельзя не заметить слова сочувствия России и жертвам теракта, сказанные у станции метро Технологический институт.
Вероятно, не следует унаследованный пессимизм в российско-эстонских контактах превращать в единственную модель наших отношений. Любой самый малый шаг навстречу должен быть изучен исходя из контекста двусторонних и многосторонних отношений.
Автор:
Николай Межевич для колонки
РАПИ.
