«Тлеющие угли» на границе Камбоджи и Таиланда: социально-экономические и международно-правовые аспекты кризиса двусторонних отношений

В 2025 г. давние территориальные противоречия относительно границ вспыхнули снова, став источником военного конфликта между Таиландом и Камбоджей. Инцидент на границе перерос в полномасштабные боевые действия, затронувшие храм Преах Вихеа, суверенитет над которым совместно с прилегающими территориями принадлежит Камбодже. Конфликт нанес тяжелый удар по экономикам обеих стран: была парализована приграничная торговля с оборотом свыше 10 млрд долл., разрушены цепочки добавленной стоимости в ключевых отраслях и нанесен непоправимый ущерб туристической индустрии. Массовый исход камбоджийских трудовых мигрантов из Таиланда усугубил социально-экономический кризис.

С экономической точки зрения храм Преах Вихеа представляет собой уникальный актив, генерирующий стабильные и регулярные дивиденды через привлечение туристических потоков. Как важный объект культурного наследия храм формирует устойчивый туристический кластер, обеспечивающий долгосрочную экономическую отдачу для локальных сообществ и государственного бюджета. Таким образом, утрата или повреждение такого актива в результате конфликта означает не только безвозвратную культурную потерю, но и прекращение постоянного источника дохода, подрывающее экономическую стабильность всего приграничного региона.

Пограничный конфликт наглядно продемонстрировал относительную устойчивость камбоджийской экономики, которая получила вынужденный импульс к структурным преобразованиям — диверсификации поставок, развитию локальной перерабатывающей промышленности и поиску новых рынков. Однако пока неизвестно, сумеет ли Камбоджа эффективно реализовать эти возможности. Таиланд покинул быстрорастущий рынок, создав вакуум, который неизбежно займут другие региональные игроки, такие как Вьетнам. Как показывает практика, уйти с рынка легко, но вернуть утраченные позиции и восстановить подорванное доверие крайне сложно. Преодоление наследия конфликта требует не просто пассивного замещения одних экономических партнеров другими, а выработки принципиально новой, устойчивой модели взаимодействия, которая исключила бы повторение подобных кризисов. В этом контексте закономерным выглядит предложение о создании международного механизма, способного трансформировать логику противостояния в логику сотрудничества.

В 2025 г. давние территориальные противоречия относительно границ вспыхнули снова, став источником военного конфликта между Таиландом и Камбоджей. Инцидент на границе перерос в полномасштабные боевые действия, затронувшие храм Преах Вихеа, суверенитет над которым совместно с прилегающими территориями, согласно решениям Международного Суда ООН 1962 и 2013 гг., принадлежит Камбодже.

Конфликт нанес тяжелый удар по экономикам обеих стран: была парализована приграничная торговля с оборотом свыше 10 млрд долл., разрушены цепочки добавленной стоимости в ключевых отраслях и нанесен непоправимый ущерб туристической индустрии. Массовый исход камбоджийских трудовых мигрантов из Таиланда усугубил социально-экономический кризис.

Юридические истоки противоречий и статус спорных территорий в XX веке

Александр Королев:
Эскалация конфликта между Камбоджей и Таиландом: хорошо позабытое старое

Истоки спора берут свое начало в колониальном периоде. В 1904 г. Сиам (Таиланд) и Франция, бывшая протектором Камбоджи (1863–1953), подписали Договор о делимитации границ, согласно которому в районе Дангрек, где располагается Преах Вихеа, граница должна соответствовать линии водораздела, относя храм к территории Таиланда. Точное определение границ было возложено на Франко-Сиамскую смешанную комиссию. В 1907 г. Франция (через свою команду картографов) провела съемку местности и составила серию из 11 карт, которые были отправлены сиамскому правительству. На карте Комиссии граница проходила к северу от Преах Вихеа, тем самым изображая храм на территории Камбоджи [i]. Сиамские власти получили и использовали эти карты в течение нескольких десятилетий (в том числе для официальных целей), не выдвигая возражений против проведенной на карте границы в районе храма [ii]. Данный факт впоследствии стал одним из ключевых юридических аргументов Камбоджи для инициации разбирательства в Международном Суде ООН (МС ООН) в 1959 г.

С обретением Камбоджей независимости в 1953 г. противоречия в отношениях с Таиландом относительно пограничных вопросов обострились. После того как Таиланд ввел на территорию храма свои войска, камбоджийские власти инициировали разрешение спора юридическим путем в МС ООН, подчеркнув, что дипломатические меры были исчерпаны. Камбоджа основывала свою позицию на карте Комиссии 1907 г., утверждая, что Сиам (Таиланд) молчаливо принял эту карту и тем самым согласился с границей. Таиланд же оспаривал юридическое значение карты, утверждая, что она была составлена с ошибками и не соответствует принципу водораздела, закрепленному в Договоре 1904 г. Примечательно, что в декларации 1929 г. Сиам признал обязательную юрисдикцию Постоянной палаты международного правосудия (ППМС), «предшественницы» МС ООН, за которой последовали еще две декларации в 1940 и 1950 гг. Последняя должна была «возобновить» обязательства по предыдущей декларации на дополнительный период в десять лет. Таиланд, однако, утверждал, что, в соответствии с решением МС ООН по делу «Воздушный инцидент» от 27 июля 1955 г. (Израиль против Болгарии) , все заявления о признании обязательной юрисдикции ППМС государствами, не являвшимися первоначальными участниками Статута МС ООН, утрачивают силу с формальным роспуском ППМС в 1946 г. и, таким образом, не могут быть возобновлены, что делает его заявление 1950 г. спорным. МС ООН отклонил этот аргумент, указав, что заявление Таиланда 1950 г. было сделано через две недели после истечения срока действия его заявления 1940 г., и заявив, что последнее, таким образом, не может рассматриваться как «пролонгация». Одновременно с этим Суд подчеркнул, что, учитывая обстоятельства, заявление должно рассматриваться как «единое целое в свете ее известной цели». Суд, таким образом, установил, что декларация 1950 г. должна толковаться как признание обязательной юрисдикции в соответствии с п. 2 ст. 36 Статута Суда.

В своем решении МС ООН постановил, что храм Преах Вихеа находится под суверенитетом Камбоджи, и обязал Таиланд вывести с его территории все военные и полицейские силы, а также вернуть Камбодже все предметы (скульптуры, стелы и т.д.), которые были вывезены из храма тайскими властями. Суд признал, что карта 1907 г. сама по себе не имела обязательной юридической силы, так как не была официально согласована сторонами как приложение к договору. Однако ключевым фактором явилось то, что, получив карты, Сиам не выразил никаких возражений, хотя имел для этого возможность. Более того, сиамские власти в течение длительного времени использовали эти карты без протеста, тем самым молчаливо признавая их. Таким образом, Суд применил институт эстоппеля (запрета на изменения правовой позиции, если это противоречит прежним заявлениям и поведению и наносит ущерб другой стороне международного правоотношения, действующей добросовестно) [iii] и указал на факт молчаливого согласия тайской стороны. Таиланд, приняв выгоды от карт и не оспаривая их, потерял право оспаривать границу, изображенную на них. Впоследствии 11 ноября 2013 г. Суд вынес новое заключение по запросу Камбоджи, подтвердив свое решение 1962 г., обязал Таиланд вывести все военные силы не только из самого храма, но и с прилегающей территории, а также прямо квалифицировал действия Таиланда по размещению на рассматриваемой территории военных и полицейских сил как нарушение международно-правовых обязательств.

В конце 1980-х гг. премьер-министр Таиланда Чатичая Чунхавана выдвинул концепцию превращения Индокитая из поля боя в рынок. Регион, испытавший на себе все ужасы войны, начал трансформацию в зону сотрудничества, торговли и процветания. Казалось, что уроки прошлого усвоены, а ужас войны больше не охватит эти территории, уступив место взаимной выгоде и интеграции. Однако история распорядилась иначе. Несмотря на многообещающие начинания и годы взаимовыгодного сотрудничества, территориальные споры и политические амбиции вновь возобладали над экономической целесообразностью, приведя к новому витку насилия в 2025 г., который показал хрупкость мира в этом стратегически важном регионе Юго-Восточной Азии.

Торговля под прицелом, или «когда говорят пушки, гиды молчат»

Андрей Губин:
Военная экономия: Таиланд не спешит снижать расходы на оборону

«Тлеющие угли» вновь вспыхнули на границе Камбоджи и Таиланда 24 июля 2025 г. после инцидента с подрывом тайского солдата на мине, который Таиланд расценил как нарушение своего суверенитета. Столкновения быстро переросли в полномасштабные боевые действия с применением артиллерии, ракетных установок и авиации, включая удары тайских F-16. Обе стороны обвиняли друг друга в атаках на гражданские объекты, храмы и больницы, что привело к значительным жертвам и массовой эвакуации населения: в результате погибло более 30 человек, а 200 тыс. человек были перемещены в лагеря. Под давлением международного сообщества стороны согласились на немедленное прекращение огня, который, тем не менее, не утих.

Военные акции в отношении храма и прилегающих территорий грубо нарушают положения Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г. и противоречат решениям Международного Суда ООН, а также разрушают бесценный актив, который в мирных условиях приносит регулярные дивиденды. Приграничные храмы ежегодно привлекали десятки тысяч туристов с обеих сторон границы, генерируя устойчивые доходы для местных сообществ как в Таиланде, так и в Камбодже. C января по июль 2025 г. храм Преах Вихеа посетило 48,6 тыс. человек. Конфликт не только лишает местное население источников дохода, но и наносит непоправимый ущерб архитектурному памятнику, который веками служил символом культурного единства региона.

Начавшееся противостояние привело к перекрытию границы и резкому прекращению приграничной торговли. В 2024 г. товарооборот между странами достиг 10,45 млрд долл., увеличившись на 23% по сравнению с 2023 г. Торговля между странами отличалась существенным профицитом для Таиланда — объем его продукции на рынке Камбоджи составлял 9,2 млрд долл. Одной из крупнейших статей тайских поставок на камбоджийский рынок было минеральное топливо, нефть и продукты их перегонки. Таиланд занимает весомые позиции на рынке Камбоджи и выступал вторым поставщиком данного вида продукции, обеспечивая 24% камбоджийских закупок. Тем самым прекращение поставок углеводородов из Таиланда способно существенно подорвать энергетическую безопасность Камбоджи, создавая дефицит и, как следствие, подстегивая цены и снижая конкурентоспособность камбоджийской продукции. В то же время камбоджийские власти заявляют, что страна имеет достаточно источников поставок, одновременно пытаясь диверсифицировать географию закупок. Уход с камбоджийского рынка чувствителен и для Таиланда. В 2024 г. на Камбоджу пришлось 15% его экспорта углеводородов.

Немалую роль в структуре торговли играет аграрная продукция. Нехватка собственных обрабатывающих мощностей исторически вынуждала камбоджийских фермеров экспортировать сельскохозяйственное сырье в Таиланд для дальнейшей переработки. При этом значительная часть фермеров находится под кредитной нагрузкой, вынужденные брать займы на посевной сезон под будущий урожай. Разрыв торговых связей создает кризисную ситуацию для обеих сторон. Перерабатывающие предприятия Таиланда могут столкнуться с дефицитом сырья и ростом затрат, в то время как камбоджийские аграрии вынуждены сбывать продукцию вьетнамским скупщикам, которые, пользуясь монопольным положением, задают заведомо более низкие цены. Эта вынужденная мера усугубит долговое бремя фермеров и подорвет финансовую стабильность сельских районов, демонстрируя, как политический конфликт напрямую усугубляет гуманитарно-экономические проблемы на микроуровне.

Ирина Цацулина:
К столетию народной дипломатии: Королевство Камбоджа как важное звено в российской инициативе архитектуры евразийского сотрудничества

Прекращение торговли существенно ударило и по цепочкам добавленной стоимости транснациональных корпораций, особенно в таких высокоинтегрированных отраслях, как электронная и автомобильная промышленность. Таиланд, выступающий региональным хабом для производства и сборки, закупал в Камбодже промежуточную продукцию и поставлял компоненты на ее рынок. Сбои поставок приводят к росту издержек, простою мощностей. Сложившаяся ситуация обнажает уязвимость глобализированных производственных моделей к локальным политическим конфликтам и демонстрирует, как региональная напряженность может спровоцировать каскадные сбои в международных цепочках создания стоимости. Более того, долгосрочная неопределенность подрывает инвестиционную привлекательность региона, заставляя компании пересматривать свои логистические стратегии и размещение производств.

Массовый исход около миллиона камбоджийских трудовых мигрантов из Таиланда вследствие закрытия границы нанес двойной удар по экономикам обеих стран. Тайская сторона столкнулась с нехваткой дешевой рабочей силы, что привело к росту издержек. Для Камбоджи же эта ситуация обернулась не только социальным кризисом и ростом безработицы, но и резким сокращением денежных переводов, которые имели неуклонную тенденцию к росту и достигли 6,1% ВВП страны. Переводы могут истощать внутреннюю ликвидность бата и усиливать давление на валюту. Значительные суммы, которые мигранты регулярно конвертировали из батов в доллары или риели для переводов на родину, перестали оказывать постоянное давление на курс тайской валюты. Более сильная валюта в сочетании с сохраняющимися тарифными барьерами сделала тайский экспорт менее конкурентоспособным. Таким образом, последствия миграционного кризиса оказались сложными и многогранными, создавая неожиданные побочные эффекты на макроэкономическом уровне.

Самый болезненный удар был нанесен по туристической отрасли, которая играет ключевую роль в обеих странах. Доля данной отрасли в Камбодже и Таиланде составляет 9,4% и 12% соответственно, однако экономические потери Камбоджи оказались значительно выше. В июле 2025 г. количество посетителей страны сократилось почти на 40% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. В постковидные годы Таиланд стал крупнейшим поставщиков туристов на камбоджийский рынок, как своих граждан, так и иностранцев, которые приезжали в Сием Риап, туристическую столицу Камбоджи, из Таиланда на несколько дней. Основной туристический поток проходил через Пойпет, главный пограничный пункт между Камбоджей и Таиландом. С закрытием границы Пойпет превратился в спящий город. Местная экономика, построенная на обслуживании однодневных и транзитных туристов, следующих дальше вглубь страны, оказалась парализована, что привело к безработице и экономическому застою в этом некогда бурлящем анклаве. Но, что более существенно, разрыв связей привел к снижению посещаемости главной достопримечательности страны — Ангкора.

Для туристической индустрии Таиланда резкое прекращение трансграничного потока также обернулось значительными убытками, поскольку местные туроператоры десятилетиями выстраивали успешный бизнес на продаже экскурсионных туров в Ангкор. Такие туры, активно предлагаемые миллионам иностранных туристов в Бангкоке, Паттайе и на других курортах Таиланда, были стабильным источником дохода, формируя важное транзитное звено в региональных туристических цепочках добавленной стоимости.

***

Фото авторов. Вход в поврежденную артиллерией пагоду, Камбоджа

В ходе кризиса 2025 г. на тайско-камбоджийской границе трагическим символом эскалации стал факт обстрела храма Преах Вихеа, что перевело конфликт из политико-территориальной плоскости в культурно-цивилизационное измерение. Эта достопримечательность, являющаяся не только объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО, но и сакральным носителем исторической памяти и культурного кода всего региона, была превращена в военную цель.

С экономической точки зрения храм Преах Вихеа представляет собой уникальный актив, генерирующий стабильные и регулярные дивиденды через привлечение туристических потоков. Как важный объект культурного наследия храм формирует устойчивый туристический кластер, обеспечивающий долгосрочную экономическую отдачу для локальных сообществ и государственного бюджета. Таким образом, утрата или повреждение такого актива в результате конфликта означает не только безвозвратную культурную потерю, но и прекращение постоянного источника дохода, подрывающее экономическую стабильность всего приграничного региона.

Пограничный конфликт наглядно продемонстрировал относительную устойчивость камбоджийской экономики, которая получила вынужденный импульс к структурным преобразованиям — диверсификации поставок, развитию локальной перерабатывающей промышленности и поиску новых рынков. Однако пока неизвестно, сумеет ли Камбоджа эффективно реализовать эти возможности. Таиланд покинул быстрорастущий рынок, создав вакуум, который неизбежно займут другие региональные игроки, такие как Вьетнам. Как показывает практика, уйти с рынка легко, но вернуть утраченные позиции и восстановить подорванное доверие крайне сложно. Преодоление наследия конфликта требует не просто пассивного замещения одних экономических партнеров другими, а выработки принципиально новой, устойчивой модели взаимодействия, которая исключила бы повторение подобных кризисов. В этом контексте закономерным выглядит предложение о создании международного механизма, способного трансформировать логику противостояния в логику сотрудничества.

i. Рачков И.В. Решение Международного Суда по делу о храме Преа Вихеар // Международное правосудие 2015. № 3 (15). С. 25.

ii. Клименко Б.М. Государственная территория. Вопросы теории и практики международного права. М.: Международные отношения, 1974. С. 148.

iii. Каламкарян Р.А. Эстоппель в международном публичном праве. М.: Наука. 2001. С. 16.