Санаэ Такаити. Волк в овечьей шкуре

После очередного витка политического кризиса, сопровождающегося неоднозначными выборами и развалом правящей коалиции, новый японский премьер-министр Санаэ Такаити вступает в должность. В консервативности взглядов она не уступает любому другому выходцу из Либерально-демократической партии (ЛДП) Японии, и уже вошла в историю как первая женщина на посту главы государства. «Рядовым чиновником в удобном кресле», как характеризовали предыдущих управленцев, ее назвать нельзя. Политику свойственны строгий характер и выдержка, чем не могли похвастаться Ф. Кисида и С. Исиба. Публичные речи С. Такаити по-настоящему зажигают публику, приковывая к себе внимание. Вместе с новым лидером ЛДП наполняется новыми смыслами и идеями возвращения к светлому прошлому, находясь в глубоко увядающем настоящем.

На Санаэ Такаити возложены надежды на разрешение широкого ряда проблем — от экономических и миграционных до внутрипартийных и внешнеполитических. Новому премьер-министру и его кабинету предстоит действовать в условиях внутреннего политического кризиса, структурных дисбалансов в экономике и обостряющейся региональной напряженности, связанной, в частности, с корейским и тайваньским вопросами и отношениями с Китаем. Таким образом, С. Такаити приступает к управлению страной в один из наиболее сложных и противоречивых периодов новейшей японской истории.

Не стоит рассчитывать на то, что все задачи будут решены в течение одного срока, особенно с учетом нестабильности, свойственной японской исполнительной власти. Тем не менее уже сейчас можно утверждать, что фигура С. Такаити займет заметное место в политической истории Японии, во многом как символ консервативного реванша и возвращения к курсу эпохи С. Абэ. Привлечение Тосимицу Мотэги в состав нового кабинета министров свидетельствует о стремлении опереться на проверенные кадры и продолжить институциональную преемственность линии. Этот шаг отражает не только запрос на внешнеполитическую стабильность, но и намерение восстановить внутреннее единство ЛДП.

Пока преждевременно говорить о радикальных изменениях в отношениях Токио с Пекином и Москвой, а также о возможных корректировках курса в отношении Сеула и Вашингтона. Однако совокупность заявлений и кадровых решений позволяет предположить формирование новой «эры Абэ 2.0» — консервативного, прагматичного курса, ориентированного на укрепление национальной безопасности и традиционных альянсов. Для России подобное развитие событий может открыть возможности для поддержания диалога при сохранении стратегических разногласий, что уже частично подтвердилось заявлением Такаити о необходимости заключения мирного договора с Россией.

После очередного витка политического кризиса, сопровождающегося неоднозначными выборами и развалом правящей коалиции, новый премьер-министр Санаэ Такаити вступает в должность. В консервативности взглядов она не уступает любому другому выходцу из Либерально-демократической партии (ЛДП) Японии, и уже вошла в историю как первая женщина на посту главы государства. «Рядовым чиновником в удобном кресле», как характеризовали предыдущих управленцев, ее назвать нельзя. Политику свойственны строгий характер и выдержка, чем не могли похвастаться Ф. Кисида и С. Исиба. Публичные речи С. Такаити по-настоящему зажигают публику, приковывая к себе внимание. Вместе с новым лидером ЛДП наполняется новыми смыслами и идеями возвращения к светлому прошлому, находясь в глубоко увядающем настоящем.

Владимир Ахшотов:
Успех ультраправых в Японии — случайность или тренд?

Ревизионизм по-японски

Периоды правления Ф. Кисиды, сложившего полномочия в результате политического кризиса, и С. Исибы, решения которого привели к значительному снижению рейтингов ЛДП, сопровождались экономической нестабильностью, в том числе кратным повышением цен на критически важный для японцев рис. В чем-то ситуацию можно сравнить с советской «эпохой застоя»: постепенная девальвация политических ценностей, рост недоверия к правительству, непоследовательный внешнеполитический курс и общее снижение интереса к политике внутри Японии.

Избрание С. Такаити можно назвать своеобразной «встряской» как ЛДП, так и Японии. Фокус на отказ от «пассивности» власти, обозначенный в ее первой речи после победы на выборах руководителя партии, дает надежду на появление харизматичного лидера в Японии с момента убийства С. Абэ: «Вместо того, чтобы радоваться, я думаю, что настоящие проблемы ждут нас впереди. Я буду много работать».

Поспорить с этим сложно. Предыдущие кабинеты оставили С. Такаити тяжелый багаж проблем — провальные миграционная и экономическая политики, демографический кризис. Кроме того, откровенно неуместное поведение С. Исибы на публике, вызывавшее смех у сторонних наблюдателей и разочарование у японцев, не добавило популярности партии. ЛДП находилась на краю пропасти, остро нуждаясь в харизматичном и сильном лидере.

Японцы, проголосовав в июле 2025 г. за ультраправую партию Сансэйто со слоганом «Япония прежде всего!», тем самым фактически поддержали кандидатуру С. Такаити, легитимизировав ее схожие консервативные и в чем-то даже ультраправые ценности. После выборов не возникло народного недовольства, так как С. Такаити соответствует актуальной среди электората повестке. Например, так премьер высказалась в одном из своих выступлений: «Мы должны переосмыслить политику привлечения большого количества иностранцев, которые так сильно отличаются от нас и нашей культуры».

Однако не совсем понятно, как именно С. Такаити будет решать миграционную проблему и существует ли она в таком объеме, как о ней заявляют правые популисты и сама премьер-министр. Мигранты в Японии составляют 2,7% (3,4 млн человек) численности населения — показатель, который сложно назвать критическим. Ситуация в столице иная: здесь иностранные резиденты составляют 11,4% (739 тыс. человек) населения города. Однако Токио на протяжении последних 20–30 лет развивается как космополитичный и многонациональный мегаполис, где постоянное присутствие иностранцев, скорее всего, не представляет острую проблему. Однако прослеживается устойчивая тенденция роста количества иностранных резидентов приблизительно на 10% в год. На текущий момент заявлять о серьезном кризисе преждевременно, но сохранение подобной динамики в среднесрочной перспективе может создать реальные вызовы для крупных городов страны.

Таким образом, меры по решению миграционного вопроса носят скорее превентивный характер. При этом приток граждан из менее развитых государств не всегда позитивно воспринимается обществом. Примером этого служит кейс с забастовками и протестами граждан в связи с расширением программы по привлечению населения Африки в 2025 г., в результате чего проект под эгидой Японского агентства международного сотрудничества (JICA) был закрыт. Миграция на данном этапе не формирует угрозу национальной безопасности Японии, однако можно заявлять о предпосылках ее секьюритизации. Среди сторонников ультраправых политиков крайне популярен тезис том, что о миграция приводит к замещению японского населения другими национальностями, что и повлияло на итоги парламентских выборов 2025 г. Так, согласно данным социологического опроса, японцы признают необходимость сосуществования с иностранцами, но воспринимают это скорее как задачу, требующую осторожного подхода и соблюдения правил. Тем не менее 28,7% считают рост числа иностранцев «желательным», 23,5% — «нежелательным», а нейтральной позиции придерживается 47,3% респондентов. Следовательно, дискуссия о проблеме миграции внутри японского общества актуальна, а секьюритизация проблемы со стороны С. Такаити и ультраправой партии Сансэйто находит своих сторонников.

Однако еще более глобальная проблема для избирателей — состояние национальной экономики. В данном вопросе С. Такаити придерживается идей «абэномики»: поддержание высокого внутреннего спроса через госрасходы и низкие процентные ставки для стимулирования инвестиций и расширения производственных мощностей; увеличение располагаемого дохода домохозяйств и среднего класса через различные налоговые льготы и т.д. Японский же рынок положительно отреагировал на выбранный экономический курс — индекс Nikkei 225 (ключевой фондовый рынок Японии) уже обновил исторический максимум, приблизившись к отметке в 50 000 пунктов, что свидетельствует о позитивных ожиданиях инвесторов.

Олег Парамонов:
Фрегат класса «Могами»: курс на Австралию

Внешнеполитический контур

Несмотря на надежды, связанные с назначением Тосимицу Мотэги на пост министра иностранных дел — опытного политика, занимавшего аналогичную должность в период правления Синдзо Абэ, перспективы нормализации отношений с Россией остаются крайне ограниченными. Сам факт возвращения на пост главы японского МИД можно рассматривать как попытку сохранить преемственность внешнеполитического курса и частично восстановить прагматический диалог, характерный для эпохи С. Абэ. Однако личная позиция премьер-министра, отличающаяся выраженной жесткостью в отношении России, существенно снижает вероятность позитивных сдвигов в двустороннем взаимодействии.

Показательно заявление Санаэ Такаити, сделанное на одном из телевизионных ток-шоу: «Лично я считаю, что Россия — это страна, которая исторически никогда не соблюдает международные договоренности… Советский Союз нарушил пакт о нейтралитете с Японией, и в результате Япония оказалась в крайне тяжелом положении. Так что, что бы там ни было — документы или договоры с Россией — доверять им почти невозможно». Подобные оценки демонстрируют продолжение курса на демонизацию России, характерной официальному дискурсу последних лет. При этом необходимо отметить, что приведенный С. Такаити пример с пактом о нейтралитете некорректен: он был не продлен, а не нарушен. Однако в нарративах акцент сделан не на исторической точности, а на эмоциональном закреплении образа России как ненадежного партнера, что позволяет апеллировать к правоконсервативной части электората, усилившей свои позиции на выборах в июле 2025 г. Знаковым обстоятельством остается тот факт, что С. Такаити находится в списке лиц, которым закрыт въезд в Россию, что не только символически отражает глубину кризиса в российско-японских отношениях, но и объективно ограничивает потенциал для восстановления политического диалога.

Одновременно фигура С. Такаити может вызывать настороженность в КНР. Уже в день объявления итогов голосования в японских медиа появились сообщения о намерении нового правительства пересмотреть ключевые документы в сфере национальной безопасности и ослабить ограничения на экспорт вооружений. Такие шаги способны привести к качественному изменению архитектуры безопасности в Восточной Азии, формируя напряженность не только в отношениях с Пекином, но и в более широком региональном контексте, в том числе с государствами Юго-Восточной Азии. Кроме того, снятие экспортных ограничений может означать для Китая появление серьезного конкурента на рынке вооружений.

В контексте внешнеполитического образа Японии среди восточноазиатских стран особое значение также продолжает иметь вопрос посещения храма Ясукуни в Токио, посвященного памяти солдат, павших во всех войнах. Несмотря на то, что в Японии храм рассматривается преимущественно как антивоенный мемориал, в Китае и Южной Корее его посещение воспринимается как символ одобрения милитаристского прошлого страны и ревизионизма в оценке событий XX века. С. Такаити, еще до назначения на пост премьер-министра, неоднократно посещала Ясукуни, что традиционно вызывало негативную реакцию соседних государств. В ходе предвыборной кампании она воздержалась от подобных жестов, однако с учетом ее идеологической преемственности курсу Синдзо Абэ и жестких заявлений в сфере обороны, можно предположить, что визит в храм в будущем не исключен. Внутри страны такой шаг будет воспринят как проявление политической решимости и приверженности традиционным ценностям, но на внешнеполитическом уровне неизбежно вызовет обеспокоенность в Сеуле и Пекине.

В ближайшее время С. Такаити предстоит первая серьезная дипломатическая проверка: в конце октября в Токио должен состояться визит Дональда Трампа, после чего премьер-министр примет участие в саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в Сеуле. Предполагается, что встреча с американским президентом пройдет в позитивном ключе, поскольку оба лидера обладают схожими представлениями о национальном суверенитете и традиционных ценностях. Вместе с тем руководитель кабинета министров Минору Кихара прокомментировал, что «данная встреча будет чрезвычайно важной для дальнейшего укрепления японо-американского альянса». Однако участие в саммите АТЭС может оказаться более сложным испытанием. Известно, что на мероприятии будет представлена и российская делегация, но говорить о возможности прямых контактов между Москвой и Токио преждевременно.

Игнат Вершинин:
Политика памяти о Второй мировой войне в Японии

Выводы

На Санаэ Такаити возложены надежды на разрешение широкого ряда проблем — от экономических и миграционных до внутрипартийных и внешнеполитических. Новому премьер-министру и его кабинету, который сам себя называет антикризисным, предстоит действовать в условиях внутреннего политического кризиса, структурных дисбалансов в экономике и обостряющейся региональной напряженности, связанной, в частности, с корейским и тайваньским вопросами и отношениями с Китаем. Таким образом, С. Такаити приступает к управлению страной в один из наиболее сложных и противоречивых периодов новейшей японской истории.

Не стоит рассчитывать на то, что все эти задачи будут решены в течение одного срока, особенно с учетом нестабильности, свойственной японской исполнительной власти. Тем не менее уже сейчас можно утверждать, что фигура С. Такаити займет заметное место в японской политической истории, во многом как символ консервативного реванша и возвращения к курсу эпохи С. Абэ. Привлечение Тосимицу Мотэги в состав нового кабинета министров свидетельствует о стремлении опереться на проверенные кадры и продолжить институциональную преемственность линии. Этот шаг отражает не только запрос на внешнеполитическую стабильность, но и намерение восстановить внутреннее единство ЛДП.

Пока преждевременно говорить о радикальных изменениях в отношениях Токио с Пекином и Москвой, а также о возможных корректировках курса в отношении Сеула и Вашингтона. Однако совокупность заявлений и кадровых решений позволяет предположить формирование новой «эры Абэ 2.0» — консервативного, прагматичного курса, ориентированного на укрепление национальной безопасности и традиционных альянсов. Для России подобное развитие событий может открыть возможности для поддержания диалога при сохранении стратегических разногласий, что уже частично подтвердилось заявлением Такаити о необходимости заключения мирного договора с Россией.