Судан на пороге гражданской войны

Кризис политического процесса в Судане, продолжающийся уже более десяти лет, вошел в очередную фазу обострения. На этот раз противоречия между ведущими борьбу за власть сторонами привели к вооруженным столкновениям между армией и так называемыми «Силами быстрого реагирования» (СБР). Скорость эскалации конфликта и масштабы боестолкновений свидетельствуют о том, что государство в настоящее время стоит перед реальной угрозой гражданской войны, которая может на неопределенный срок отодвинуть транзит власти гражданскому правительству и на долгое время превратить Судан в одну из наиболее горячих точек мира.

Основным триггером нынешней вооруженной эскалации в Судане стал перенос подписания политического соглашения о формировании гражданского правительства для управления страной и начала нового переходного этапа к проведению выборов. В соответствии с соглашением, заключенным в августе 2019 г., суданская армия согласилась разделить власть с должностными лицами, назначенными гражданскими политическими группами в преддверии выборов. Но эта договоренность была внезапно нарушена в результате военного переворота в октябре 2021 г., вызвавшего серию массовых гражданских протестов по всему Судану.

Именно период с 2019 по 2021 гг. временно объединил интересы суданской армии во главе с главнокомандующим Абделем Фаттахом аль-Бурханом и СБР под руководством Мохаммеда Хамдана Дагало. Оба военачальника, несмотря на свои очевидные политические амбиции, декларировали приверженность демократическим преобразованиям в Судане и смогли согласовать рамочное соглашение о всеобщих выборах в 2023 г., а также договориться о новом статусе СБР, которые должны были влиться в состав регулярной армии. Именно новый формат СБР сыграл решающую роль в отсрочке потенциального транзита власти в стране. Из-за поспешности и ситуативности достигнутых решений по реформе сектора безопасности страна вошла в новый этап конфронтации между силовиками.

Военное двоевластие в Судане и фактическое разделение государства на зоны и сферы влияния между Абделем Фаттахом аль-Бурханом и Мохаммедом Хамданом Дагало привели к невозможности единого политического представительства со стороны суданских силовиков. Таким образом, боевые действия, вспыхнувшие в столице Судана Хартуме и других районах страны, стали прямым результатом ожесточенной борьбы за власть в военном руководстве.

В мировых СМИ и различных аналитических ресурсах в настоящее время активно тиражируется мнение, что одной из ключевых причин эскалации конфликта в Судане является внешнее влияние, однако полагаем, что текущие события стали результатом достижения критической массы противоречий именно между двумя военными группами. Внешние силы, например США и Россия, в настоящее время сосредоточены на решении более актуальных проблем глобальной и региональной повестки. Москва также не заинтересована в ухудшении отношений с Египтом, который, в свою очередь, не будет конфликтовать с аравийскими монархиями из-за суданского кейса. Внешние силы будут вовлечены в конфликт в первую очередь в контексте его урегулирования, поскольку ни глобальные, ни региональные акторы не заинтересованы в развитии суданского кризиса.

Новый виток борьбы за власть в Судане грозит перерасти в длительный гражданский конфликт, от которого пострадает главным образом гражданское население, которому так и не удалось добиться транзита власти от военных к демократически избранным структурам. Ранняя фаза текущего кризиса позволяет строить оптимистичные прогнозы, однако только при условии начала скорейшего переговорного процесса и прекращения огня, а также оперативности различных региональных и мировых держав. Промедление же будет означать полную неопределенность в сроках и масштабах конфликта в Судане. Очевидным остается только тот факт, что роль военных в стране, вне зависимости от того, кто одержит верх в текущей борьбе, будет определяющей как минимум в среднесрочной перспективе.

Кризис политического процесса в Судане, продолжающийся уже более десяти лет, вошел в очередную фазу обострения. На этот раз противоречия между ведущими борьбу за власть сторонами привели к вооруженным столкновениям между армией и так называемыми «Силами быстрого реагирования» (СБР). Скорость эскалации конфликта и масштабы боестолкновений свидетельствуют о том, что государство в настоящее время стоит перед реальной угрозой гражданской войны, которая может на неопределенный срок отодвинуть транзит власти гражданскому правительству и на долгое время превратить Судан в одну из наиболее горячих точек мира.

Денис Миргород:
Контрнаступление генералов: о последних событиях в Судане

Причины текущего конфликта

Основным триггером нынешней вооруженной эскалации внутриполитического кризиса в Судане стал перенос подписания политического соглашения о формировании гражданского правительства для управления страной и начала нового переходного этапа к проведению выборов. Судан начал процесс перехода власти к гражданским структурам после того, как в апреле 2019 г. был свергнут бывший президент Омар Хасан аль-Башир. В соответствии с соглашением, заключенным в августе 2019 г., суданская армия согласилась разделить власть с должностными лицами, назначенными гражданскими политическими группами в преддверии выборов. Но эта договоренность была внезапно нарушена в результате военного переворота в октябре 2021 г., вызвавшего серию массовых гражданских протестов по всему Судану.

Именно период с 2019 по 2021 гг. временно объединил интересы суданской армии во главе с главнокомандующим Абделем Фаттахом аль-Бурханом и СБР под руководством Мохаммеда Хамдана Дагало. Оба военачальника, несмотря на свои очевидные политические амбиции, декларировали приверженность демократическим преобразованиям в Судане и смогли согласовать рамочное соглашение о всеобщих выборах в 2023 г., а также договориться о новом статусе СБР (около 100 тыс. чел.), которые должны были влиться в состав регулярной армии. Именно новый формат СБР сыграл решающую роль в отсрочке потенциального транзита власти в стране. Из-за поспешности и ситуативности достигнутых решений по реформе сектора безопасности страна вошла в новый этап конфронтации между силовиками.

Военное двоевластие в Судане и фактическое разделение государства на зоны и сферы влияния между Абделем Фаттахом аль-Бурханом и Мохаммедом Хамданом Дагало привели к невозможности единого политического представительства со стороны суданских силовиков. Таким образом, боевые действия, вспыхнувшие в столице Судана Хартуме и других районах страны, стали прямым результатом ожесточенной борьбы за власть в военном руководстве. Об этом говорят и местные лидеры гражданских политических сил. Так, Аль-Мисбах Ахмед Мухаммад, руководитель партии «Умма», в своем комментарии для телеканала «Аль-Алям» указал на то, что разногласия были именно на уровне армейского руководства в отношении безопасности и процесса военной реформы.

Внешний фактор суданских событий

В мировых СМИ и различных аналитических ресурсах в настоящее время активно тиражируется мнение, что одной из ключевых причин эскалации конфликта в Судане является внешнее влияние. В частности, говорится о том, что за противоборствующими сторонами могут стоять различные региональные и глобальные акторы. Так, упоминаются тесные связи Мохаммеда Хамдана Дагало с Россией и ОАЭ, которые могут быть задействованы в бизнесе по добыче золота в Судане, контролируемом СБР. Также командующий СБР многими рассматривается как главный сторонник Москвы в вопросе размещения российской военно-морской базы в Судане. Следует указать и на то, что в 2015 г. именно Мохаммед Хамдан Дагало — по соглашению с суданской армией — отправил своих людей воевать в Йемен вместе с возглавляемой Саудовской Аравией коалицией, что позволило ему наладить очень тесные связи со многими державами Персидского залива. Последние фигурируют в различных сообщениях в качестве одной из опор главы СБР в нынешнем конфликте.

Григорий Лукьянов:
О роли армии в политических процессах в Северной Африке в 2019 г.

С другой стороны, поступает информация о возможной поддержке Абдель Фаттаха аль-Бурхана Египтом, который имеет более тесные связи именно с регулярной армией и схожие позиции в отношении проблем эфиопской плотины «Возрождение». Помимо этого, в процесс могут быть вовлечены и США, которые пытаются оказывать сопротивление укреплению российских позиций в регионе.

Однако полагаем, что текущие события стали результатом достижения критической массы противоречий именно между двумя военными группами, которые так и не смогли умерить свои политические амбиции, направленные на достижение всей полноты власти в стране. Внешние силы, например США и Россия, в настоящее время сосредоточены на решении более актуальных проблем глобальной и региональной повестки. Москва также не заинтересована в ухудшении отношений с Египтом, который, в свою очередь, не будет конфликтовать с аравийскими монархиями из-за суданского кейса.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что внешние силы будут вовлечены в конфликт в первую очередь в контексте его урегулирования, поскольку ни глобальные, ни региональные акторы не заинтересованы в развитии суданского кризиса. Вместе с тем внешнее посредничество не может гарантировать скорейшего разрешения споров между противоборствующими сторонами в Судане.

***

Таким образом, новый виток борьбы за власть в Судане грозит перерасти в длительный гражданский конфликт, от которого пострадает главным образом гражданское население, которому так и не удалось добиться транзита власти от военных к демократически избранным структурам. Ранняя фаза текущего кризиса позволяет строить оптимистичные прогнозы, однако только при условии начала скорейшего переговорного процесса между армией и СБР и прекращения огня, а также оперативности различных региональных и мировых держав. Промедление же в этом вопросе будет означать полную неопределенность в сроках и масштабах конфликта в Судане. Очевидным остается только тот факт, что роль военных в стране, вне зависимости от того, кто одержит верх в текущей борьбе, будет определяющей в Судане как минимум в среднесрочной перспективе.