Йемен: острые грани «вечного перемирия»

В начале апреля 2022 г. противоборствующие стороны в Йемене согласились заключить перемирие, приуроченное к священному месяцу Рамадан, а в июне — продлить его еще на два месяца. Самое длинное (непрерывное) перемирие в истории конфликта «завершилось» 2 августа, однако ООН удалось продлить его еще на 2 месяца (вместо изначальных шести) — до 2 октября. Стороны выдвигают все больше претензий друг к другу, в результате чего с большим трудом установленный «режим тишины» оказывается под угрозой. В данной статье рассматриваются перспективы межйеменского диалога и возможности для сохранения мира в стране.

Сегодня ситуация в Йемене складывается таким образом, что вероятность срыва дальнейшего переговорного процесса по деэскалации максимально высока. И хуситы, и ПРС намеренно повышают ставки, рассчитывая на то, что оппонент первым даст слабину (и, следовательно, получит пропагандистское клеймо «разрушитель мира»).

То, на что пойдет возможное «дополнительное время», остается предметом дискуссий — оно с равной степенью вероятности может быть использовано как для поиска «точек соприкосновения», так и для концентрации ударных сил.

В начале апреля 2022 г. противоборствующие стороны в Йемене согласились заключить перемирие, приуроченное к священному месяцу Рамадан, а в июне — продлить его еще на два месяца. Самое длинное (непрерывное) перемирие в истории конфликта «завершилось» [1] 2 августа, однако ООН удалось продлить его еще на 2 месяца (вместо изначальных шести) — до 2 октября. Стороны выдвигают все больше претензий друг к другу, в результате чего с большим трудом установленный «режим тишины» оказывается под угрозой. В данной статье рассматриваются перспективы межйеменского диалога и возможности для сохранения мира в стране.

Леонид Цуканов, Небрас Адель Мохаммед Салем:
Йеменская головоломка для Джо Байдена

Стабильная нестабильность

Несмотря на то, что активные наступательные действия в Йемене не ведутся ни одной из сторон конфликта на протяжении уже более четырех месяцев (и это один из самых долгих периодов затишья за семь кризисных лет), ситуация в целом представляется напряженной.

Так, созданный в апреле 2022 г. из наиболее авторитетных оппонирующих хуситам политиков Президентский Руководящий совет (ПРС), на который были возложены функции по налаживанию межйеменского диалога, пока чувствует себя недостаточно уверенно. В частности, внутри ПРС крепнут противоречия, обусловленные разногласиями между представителями крупнейших полюсов силы. Помимо ставшей традиционной конкуренции между «Северным» (негласный лидер — Ришад Мухаммед аль-Алими) и «Южным» (во главе с Айдарусом Аль-Зубайди) блоками, не утихают споры о формате дальнейшего диалога с движением «Ансар Аллах» (хуситы), статусе некоторых частей страны (например, архипелага Сокотра) и др. А поскольку по большинству вопросов фракции не могут прийти к устойчивому консенсусу, работа ПРС в период перемирия носила реактивный характер.

Другим отзвуком разногласий стало увольнение в конце июля министра обороны Мухаммада Али аль-Макдаши, де-факто представлявшего в Совете интересы партии «Аль-Ислах», и назначение на его место Мохсена Мухаммада Хусейна ад-Даари — компромиссной фигуры, признаваемой как членами ЮПС, так и бывшими сторонниками Хади. Несмотря на то, что замена аль-Макдаши на ад-Даари позволила сгладить конфликт интересов между Южанами и Северянами, а также несколько подняла авторитет ПРС в войсках, добиться серьезных подвижек в устранении внутренних проблем в армии (в частности, организовать централизованную выплату задолженностей военнослужащим) пока не удалось. Следует также отметить продолжающийся тренд на создание в рамках ПРС собственных «карманных армий» — добровольных вооруженных формирований, подчиненных конкретному представителю Совета (особую активность в создании таковых ранее проявляли Фарадж Аль-Бахсани и Тарик Салех). Параллельно с этим можно наблюдать начало «внутренних чисток» среди лояльных ПРС подразделений, что свидетельствует о попытках избавиться от наиболее радикально настроенных или неблагонадежных полевых командиров и предотвратить их переход на сторону противника.

В это время сторонники движения «Ансар Аллах» (хуситы), являющиеся основными оппонентами ПРС, демонстрируют все меньшую заинтересованность в дальнейшем поддержании усилий по обеспечению перемирия. В частности, официальные лица Движения указывают на срыв Аденом достигнутых ранее договоренностей по восстановлению международного авиасообщения (вместо 32-х рейсов из Саны реализовано только 20) и совместной эксплуатации дорог в мухафазе Таиз (где до недавнего времени шли наиболее ожесточенные столкновения), а также на факт неполного снятия портовой блокады (в порт Ходейда, находящийся под контролем хуситов, вошли только 24 корабля вместо 36 обещанных). Кроме того, хуситы обвиняют своих оппонентов в намеренном расшатывании ситуации и срыве процесса обмена пленными, грозя им «симметричным ответом».

С другой стороны, движение «Ансар Аллах» также отметилось неоднократным нарушением договоренностей — в частности, отказом отводить подразделения от линии соприкосновения в Таизе и демонтировать часть КПП на дорогах совместного пользования.

Параллельно с этим продолжается укрепление «альтернативного правительства», работающего на территориях, занятых хуситами. В частности, 1 августа 2022 г. Высший политический совет Йемена продлил полномочия главы заседающего в Сане правительства Махди аль-Машата и его заместителя на три срока, что идет вразрез с планами ООН по деполяризации конфликта. Кроме того, 1 августа 2022 г. отряды хуситов были приведены в состояние повышенной боевой готовности, а к линии соприкосновения были переброшены дополнительные силы.

Так или иначе, конфликт в Йемене не ограничивается рамками противостояния «Хуситы – ПРС». Например, крайне нестабильными остаются позиции партии «Аль-Ислах»: за последние несколько месяцев участились случаи столкновения ее сторонников с подразделениями ПРС, а также с племенными милициями. Кроме того, после атаки на нефтебазу в Адене (июнь 2022 г.), в которой обвинили сторонников Аль-Ислах, и провала «сделки» с ПРС руководство партии утратило значительную часть рычагов политического виляния, что вынудило его временно снизить региональную активность для перегруппировки сил.

В последние месяцы фиксируется заметное укрепление позиций террористических организаций. Наиболее активно действует движение «Аль-Каида на Аравийском полуострове» (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) — ее активность возросла в ряде районов мухафаз Абьян, Дали и Шабва; и ИГИЛ (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) — она активизировала борьбу в музафазе Аль-Байда. Кроме того, поступают сообщения о развертывании деятельности исламистского подполья в Джауфе и Ходейде. При этом радикалы от ислама на своих ресурсах сообщают об успешной работе с местным населением, а также «о полном восстановлении вербовочной сети», что на фоне ведущейся в ряде йеменских провинций контртеррористической операции можно трактовать как открытый вызов йеменскому руководству.

По всей территории Йемена также продолжаются спорадические столкновения между племенами (наиболее активные стычки на данный момент идут, например, в мухафазах Шабва и Абьян), однако они зачастую не выходят за рамки «местечковых» интересов и мало влияют на итоговую ситуацию.

Дмитрий Дыкань:
Хуситы бросили вызов национальной безопасности ОАЭ

Общие тревоги

У ситуации в Йемене в последние месяцы есть ряд особенностей. Первая — растущие потери. При относительно стабильной обстановке на фронтах и отсутствии крупных наступательных операций число погибших в последний месяц в среднем увеличилось на 27%, число раненных — на 37% (несмотря на то, что доля жертв среди гражданского населения за время перемирия упала более чем на 60%) [2]. Участившиеся ситуативные стычки вкупе с активизацией разведывательной (БПЛА) и диверсионной работы по обе стороны фронта позволяют говорить о взаимном «прощупывании» обороны и попытках сформировать тактический перевес на конкретном участке линии соприкосновения.

Вторым «тревожным звонком» можно считать рост террористической угрозы. Увеличение частоты удачных террористических атак в большей части йеменских провинций (а также низкая эффективность контртеррористических мер) позволяют говорить о наличии у радикалов значительного количества информаторов в силовых структурах. Кроме того, усиление позиций Аль-Каиды (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) и ИГИЛ, а также участившиеся выступления племенных групп в Абьяне (фактором которых активно пытаются манипулировать некоторые йеменские политики), создают опасный прецедент. Учитывая, что ситуация в регионе на данный момент складывается практически так же, как и в начале 2010-х гг., вероятность формирования на территории Йемена исламистского квазигосударства (аналогичного Эмирату Абьян) многократно возрастает.

Третья закономерность — резкая активизация противостояния в медиапространстве. С июля информационные ресурсы всех сторон конфликта активно пишут о «провокациях» со стороны оппонентов, не стесняясь при этом пускать в ход сфабрикованные и устаревшие материалы. «Информационное наступление», к которому подключены в том числе локальные лидеры общественного мнения, прямо говорит о том, что стороны настроены весьма скептически и пытаются сбросить с себя максимум вины за возможный срыв перемирия.

«Внешний периметр» перемирия

Ухудшение ситуации в Йемене не остается без внимания внешних акторов. В частности, скорое завершение периода перемирия закономерно обусловило активизацию дипломатических усилий под эгидой ООН. Так, в середине июля специальный посланник ООН Ханс Грундберг провел ряд встреч с представителями правительств в Сане (хуситы) и Адене (ПРС), а также нанес визит в страны, участвующие в переговорном процессе в качестве посредников (Оман, Саудовская Аравия). Позднее аналогичные встречи с аравийскими монархиями инициировал и специальный посланник США по Йемену Тим Лендеркинг. Результаты этих встреч можно охарактеризовать двояко. С одной стороны, Х. Грундберг и Т. Лендеркинг получили формальные заверения в приверженности мирному варианту урегулирования кризиса, а также в готовности стран-посредников более активно способствовать деэскалации. С другой стороны, в ходе переговоров в очередной раз обозначилась неготовность аравийских монархий (и, в первую очередь, Саудовской Аравии) признать правительство хуситов в качестве полноценной стороны переговоров. В Эр-Рияде убеждены, что учет всех требований, выдвигаемых правительством в Сане (без оказания достаточного давления на Ансар Аллах) приведет к закреплению статус-кво и упрочит влияние хуситов на севере страны, что, в свою очередь, создаст угрозу безопасности объектов на территории Саудовской Аравии и повысит риск новых трансграничных операций. По этой причине Королевство выступает за пересмотр предложенного Оманом посреднического плана и настаивает на большей поддержке позиции ПРС со стороны мирового сообщества. Схожую идею в дальнейшем косвенно поддержал и Госсекретарь США Энтони Блинкен в ходе телефонных переговоров с главой ПРС.

Николай Сурков:
Саудовская Аравия и США: возможна ли перезагрузка отношений

Подобная кулуарная борьба неизменно актуализирует вопрос о текущей расстановке сил среди бенефициаров йеменского конфликта. Однако в данном случае говорить о глобальных изменениях преждевременно. В противовес поддерживающему хуситов Ирану традиционно выступает участвовавший в создании ПРС саудо-эмиратский тандем. Несмотря на то, что новый орган верховной власти Йемена формально возглавила саудовская креатура, в целом состав Совета учитывает и интересы эмиратов, что свидетельствует о компромиссе между Эр-Риядом и Абу-Даби по «йеменскому вопросу» и снижает вероятность конфликта их интересов в ходе активной фазы борьбы (чем долгое время пользовались как хуситы, так и другие стороны конфликта). С другой стороны, начавшийся в первых числах августа мятеж проэмиратских сил в мухафазе Шавба (т.н. «Атакский кризис») против ПРС, косвенно поддержанный Абу-Даби, говорит о продолжающемся кулуарном торге между двумя аравийскими монархиями.

Параллельно с этим серьезно снизилась роль Турции, которая до недавнего времени оказывала кулуарную поддержку партии «Аль-Ислах»: на фоне подготовки масштабной операции в Сирии Анкара временно дистанцировалась от Йемена, что впоследствии негативно сказалось на позициях партии и частично обусловило их утрату. Как результат, Турция с ее интересами оказалась практически вытеснена из йеменского конфликта, и в настоящий момент пытается наверстать упущенное.

***

Сегодня ситуация в Йемене складывается таким образом, что вероятность срыва дальнейшего переговорного процесса по деэскалации максимально высока. И хуситы, и ПРС намеренно повышают ставки, рассчитывая на то, что оппонент первым даст слабину (и, следовательно, получит пропагандистское клеймо «разрушитель мира»).

С другой стороны, «худой мир» закономерно оказался для Йемена лучше «доброй войны», и все стороны конфликта так или иначе признают это. Новый же виток масштабных столкновений чреват финансовыми и имиджевыми потерями как для ПРС, так и для хуситов (поскольку обе стороны стремятся позиционировать себя в качестве договороспособных сил), а также возвращением в борьбу внешних акторов (включая МТО), что приведет к неконтролируемому развитию конфликта.

По этой причине наиболее вероятным итогом идущих кулуарных переговоров видится если не постепенное (в несколько этапов) продление «режима тишины» на анонсированный ранее срок (6 месяцев), то хотя бы поддержание временного «затишья» сроком в течение 1–2 месяцев (что непременно будет преподнесено сторонами как жест доброй воли). Однако то, на что пойдет возможное «дополнительное время», остается предметом дискуссий — оно с равной степенью вероятности может быть использовано как для поиска «точек соприкосновения», так и для концентрации ударных сил.

1. В данном случае намеренно использованы кавычки, поскольку часть участников конфликта (например, группировки «Силы обороны Шабвы» и «бригады Амалика» (частично), ранее лояльные властям, не приняли условий нового соглашения и перешли к активной борьбе.

2. Закономерность выведена на основе данных из пресс-релизов министерства обороны ПРС и оборонного ведомства хуситов.