Российская нефть и перезапуск АЭС: обновленная энергетическая стратегия Японии

10 августа 2022 г. кабинет министров Японии в полном составе ушел в отставку. Основные проблемы, которые привели к такому шагу, связаны с общим ухудшением экономического положения, произошедшем, в час—тности, из-за роста цен на импортируемые первичные энергоресурсы и ввиду неопределенности в вопросах их долгосрочных поставок из России.

В июне импорт российской нефти упал до нуля, что вынудило ряд компаний подписать дополнительные соглашения с поставщиками из стран Персидского залива, еще более увеличив зависимость Японии от нефтяного импорта из данного региона. При этом уже в конце июля со стороны правительства японским нефтетрейдерам был дан четкий сигнал о возможности возобновления поставок. Что касается импорта российского газа, то пока ни одна из восьми японских компаний, получающих СПГ с проекта «Сахалин – 2», не заявила о своем желании приостановить контракты.

В целом снижение поставок нефти и ее частичное замещение закупками СПГ составляют основу энергетической политики Японии, поэтому объявленный правительством Кисиды постепенный отказ от импорта российской нефти, подаваемый как часть санкционного давления на Россию, является, по сути, прямым продолжением устойчивых внутренних тенденций. При этом возобновляемая энергетика в масштабе японской экономики не в состоянии обеспечить необходимые показатели бесперебойности и надежности энергоснабжения, и в этих условиях возобновление работы АЭС, о котором уже неоднократно заявляли в Японии на высшем уровне, становится «палочкой-выручалочкой» не только для достижения энергетической независимости страны, но и покрытия текущих потребностей с учетом снижения импорта сырой нефти и угля.

Хотя Япония поддержала общее решение стран «Группы семи» отказаться от импорта российских углеводородов, Токио не спешит возлагать на себя строгие обязательства. Во-первых, это даст японским компаниям время подготовиться и заключить контракты с альтернативными поставщиками, а, во-вторых, в правительстве надеются, что этого делать, возможно, и не придется. Специальная военная операция закончится, возникнут новые геополитические расклады, которые и надо будет учитывать уже в долгосрочной перспективе. К тому же нет полной уверенности и в том, что санкции дадут ожидаемый эффект и вынудят Москву пойти на уступки.

Япония следует своим национальным интересам, несмотря на перманентную поддержку политики США в АТР. Токио не выгодно резкое падение уровня сотрудничества с Россией, поскольку это не только приведет к усилению российско-китайского альянса и снижению влияния Японии в ключевом для нее регионе, но и максимально отдалит даже иллюзорную возможность решения территориального спора вокруг южных островов Курильской гряды в свою пользу. Конечно, обновленное правительство Кисиды продолжит антироссийскую политику, но будет действовать осторожно, избегая потрясений в критически важном для Японии энергетическом секторе.

10 августа 2022 г. работавший с октября 2021 г. кабинет министров Японии в результате падения рейтинга одобрения с 59% до 46% в полном составе ушел в отставку, что привело к значительным перестановкам в японском правительстве. Основные проблемы, которые привели к такому шагу, связаны с общим ухудшением экономического положения, произошедшем, в частности, из-за роста цен на импортируемые первичные энергоресурсы и ввиду неопределенности в вопросах их долгосрочных поставок из России. В июне импорт российской нефти упал до нуля, что вынудило ряд компаний подписать дополнительные соглашения с поставщиками из стран Персидского залива. Это увеличило зависимость Японии от нефтяного импорта из данного региона, который превысил 90%, что фактически перечеркнуло многолетние усилия по диверсификации.

Дефицит торгового баланса Японии рекордно вырос в июле 2022 г., и решающий вклад в это, помимо уже упоминавшегося увеличения цен на сырье, внесло и рекордное почти за четверть века падение иены по отношению к доллару США — курс поднимался выше отметки в 128 иен за доллар, а с начала 2022 г. японская валюта суммарно обесценилась примерно на 18%. Это привело к значительному снижению внутренней деловой активности — экспортно-ориентированные производители, составляющие каркас японской экономики, стали наращивать поставки за рубеж с целью получения большего количества американской валюты. Премьер-министр Японии Фумио Кисида распорядился о дополнительных мерах по выравниванию ситуации, включая не только возобновление импорта российской нефти, но и перезаключение соглашений о закупках СПГ с новым оператором проекта «Сахалин — 2» — ООО «Сахалинская энергия», об учреждении которого 2 августа 2022 г. распорядился председатель правительства Российской Федерации Михаил Мишустин.

Константин Корнеев:
Новые направления энергетической политики Японии и сотрудничество с Россией в условиях санкций

Четкий сигнал для японских нефтетрейдеров прозвучал из уст министра экономики, торговли и промышленности, который в конце июля 2022 г. заявил, что правительство Японии не призывает компании и дальше отказываться от закупок российской нефти в контексте поддержки санкций западных партнеров, поскольку только сами компании решают, у кого приобретать нефть. Очевидно, что это определенное лукавство, поскольку правительство страны устанавливает квоты на импорт энергоресурсов и не может не знать, кто и откуда эти ресурсы поставляет. Что касается импорта российского газа, то пока ни одна из восьми японских компаний, получающих СПГ с проекта «Сахалин — 2», не заявила о своем желании приостановить контракты. Для полноты картины следует упомянуть, что в структуре закупок компании Hiroshima Gas сахалинский СПГ составляет до 50%, компаний Kyushu Electric Power и Toho Gas — до 20%, а компаний Tohoku Electric Power и Saibu Gas — до 10%. Японские корпорации Mitsui и Mitsubishi в начале сентября собираются уведомить российское правительство о том, что они сохранят свои доли в нефтегазовом проекте «Сахалин – 2» (12,5% и 10%, соответственно) и при новом операторе.

Этому есть практическое подтверждение — несмотря на значительное сокращение физических объемов закупки российских нефти (на 65% по сравнению с первой половиной 2021 г.) и угля (на 40% по сравнению с первой половиной 2021 г.), СПГ подвержен данной тенденции в гораздо меньшей степени, и по итогам 2022 г., скорее всего, его продажи в Японию покажут умеренный рост на фоне 2021 г. Любопытно, что, несмотря на присоединение Японии к антироссийским санкциям, в стоимостном выражении российский экспорт минерального сырья и других природных ресурсов в Японию вырос на 45% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (январь – июль 2021 г.) благодаря ощутимому увеличению мировых цен.

Президент крупной японской транспортной компании Mitsui OSK Lines Такэси Хасимото в июле 2022 г. в интервью изданию Financial Times признал отсутствие альтернативы российскому газу, заявив, что Япония не может отказаться от импорта российского СПГ из-за резкого роста цен на энергоносители и ограниченных возможностей в сфере атомной энергетики. По словам господина Хасимото, газ, который Япония закупает у России относительно дешево в рамках долгосрочных контрактов, необходим стране для обеспечения базовых потребностей в генерации электроэнергии. И если будущее российского СПГ на японском рынке выглядит вполне позитивным как минимум до 2025 г., то с нефтью все далеко не так однозначно, и это можно напрямую увязать с планами Японии по частичному восстановлению атомной энергетики и доведению ее доли в структуре выработки электроэнергии до 20% к 2030 г.

Необходимо отметить, что Япония в последние несколько лет в среднем импортировала из России порядка 6–7 млн т сырой нефти ежегодно в рамках проекта «Сахалин — 1» и также по контрактам с «Роснефтью». Всего же Япония в 2021 г. закупила за рубежом 145 млн т, что делает ее одним из крупнейших потребителей нефти в мире. Однако в 2012–2014 гг. страна импортировала более 200 млн т нефти ежегодно, и это было напрямую связано с остановкой всех АЭС после фукусимской катастрофы и необходимостью оперативно замещать выбывшие мощности в том числе и за счет прямого сжигания сырой нефти на ТЭС. В целом снижение поставок нефти и ее частичное замещение закупками СПГ составляют основу энергетической политики Японии, если не принимать во внимание масштабные планы достижения углеродной нейтральности экономики к 2050 г. за счет повсеместного развития новых и возобновляемых источников энергии (ВИЭ, водород, биотопливо и т.д.). Поэтому объявленный правительством Кисиды постепенный отказ (в течение нескольких лет) от импорта российской нефти, подаваемый как часть санкционного давления на нашу страну, является, по сути, прямым продолжением устойчивых внутренних тенденций и не может быть напрямую увязан именно с текущими геополитическими обстоятельствами.

По сути, японское правительство выглядит послушным соисполнителем решений своих западных союзников, однако при этом решает и сугубо практические задачи, не ставя под угрозу энергетическую безопасность страны. Конечно, снижение объемов поставок российской нефти на короткое время увеличит зависимость Японии от основных экспортеров из региона Персидского залива, нарушая принцип диверсификации, однако эти объемы не столь велики, чтобы стать непреодолимой проблемой в случае поэтапного прекращения сотрудничества с Россией. О желании в будущем заместить российскую нефть на японском рынке уже заявляли компании из Алжира, Нигерии, Венесуэлы, Индонезии, ряда других стран Африки, Азии и Латинской Америки.

Дмитрий Стрельцов:
Москва — Токио: «заморозки» не избежать?

Еще в мае 2022 г. стало известно, что Евросоюз планирует отказаться от импорта российской нефти в течение полугода, а к концу 2022 г. — от закупок нефтепродуктов из России. Страны G7, включая Японию, поддержали это решение, однако Токио не спешит возлагать на себя подобные обязательства, и если официально в 2022 г. объявит об отказе от российской нефти, то с большим количеством оговорок и переносом сроков реализации такого решения на 2023–2024 гг. Во-первых, это даст японским компаниям время подготовиться и заключить контракты с альтернативными поставщиками, а, во-вторых, в правительстве надеются, что этого делать, возможно, и не придется. Специальная военная операция закончится, возникнут новые геополитические расклады, которые и надо будет учитывать уже в долгосрочной перспективе. К тому же нет полной уверенности и в том, что санкции дадут ожидаемый эффект и вынудят Москву пойти на уступки.

Япония следует своим национальным интересам, несмотря на перманентную поддержку политики США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. С данной точки зрения Токио не выгодно резкое падение уровня сотрудничества с Россией, поскольку это не только приведет к усилению российско-китайского альянса и снижению влияния Японии в ключевом для нее регионе, но и максимально отдалит даже иллюзорную возможность решения территориального спора вокруг южных островов Курильской гряды в свою пользу. Конечно, обновленное правительство Кисиды продолжит антироссийскую политику, но будет действовать осторожно, избегая потрясений в критически важном для Японии энергетическом секторе.

Что касается АЭС, то Фумио Кисида, опираясь на опросы общественного мнения, которые демонстрируют рост одобрения планов по частичному перезапуску атомных станций ввиду нестабильности на мировых энергетических рынках, вызванной санкциями в отношении России, сделал ряд аккуратных заявлений на тему того, что в ближайшее время ожидается ввод в эксплуатацию еще нескольких энергоблоков в дополнение к деcяти фактически работающим в настоящий момент (по состоянию на июнь 2022 г.). Суммарно вклад действующих реакторов в общую электрогенерацию не превышает 2%, и благодарю подключению к сети еще четырех этот показатель удастся довести до почти 3%, чего все равно недостаточно для компенсации потенциально выпадающих объемов российской нефти и угля. Соответственно, в случае успешного перезапуска этих нескольких энергоблоков зимой 2022 г. правительство Японии продолжит выбранный курс, тем более это напрямую отражено и в существующих стратегических документах.

В октябре 2021 г. была утверждена шестая по счету редакция Стратегического (базового) энергетического плана до 2030 г. с прицелом на 2050 г. Основная задача — обеспечить к 2030 г. снижение выбросов парниковых газов минимум на 46% от уровня 2013 г. и также вдвое (с 18% до 36%) увеличить долю новых и возобновляемых источников энергии в общем энергетическом балансе страны по сравнению с текущим уровнем. Уже сейчас успехи Японии по развитию возобновляемой генерации можно считать вполне заметными: в стране насчитывается более 70 ГВт мощностей солнечных станций и порядка 6 ГВт мощностей ветрогенерации; кроме того, предполагается к 2030 г. нарастить парк возобновляемых мощностей до более чем 100 ГВт. Однако здесь для понимания ситуации необходимо привести нижеследующие данные.

Суммарная установленная мощность всех электростанций Японии по состоянию на 2021 г. составляла с учетом распределенной генерации 312 ГВт, которые произвели около 980 млрд кВт*ч электроэнергии. Согласно имеющимся прогнозным оценкам, например, Международного энергетического агентства и Института экономики энергетики Японии, к 2030 г. объемы выработки не претерпят существенных изменений и останутся примерно на том же уровне, что и сегодня. Основные причины — продолжающаяся рецессия японской экономики, низкая деловая активность, постепенное снижение численности населения. То есть поддержание необходимого уровня генерации будет идти за счет замещения ТЭС объектами ВИЭ, однако возобновляемая энергетика в масштабе всей японской экономики не в состоянии обеспечить необходимые показатели бесперебойности и надежности энергоснабжения. К тому же страна сталкивается с нехваткой территорий, пригодных для строительства мощных солнечных электростанций и ветропарков, а препятствием к размещению ветроэнергетических установок в прибрежной зоне становятся весьма строгие законы по регламентации хозяйственной деятельности в морских акваториях.

Андрей Губин:
Расширение Востока в НАТО: новые подходы Японии и Республики Корея к обеспечению безопасности

Следует также отметить, что далеко не все из имеющихся мощностей ВИЭ находятся в постоянной эксплуатации — выработка электроэнергии на таких станциях носит прерывистый характер, что является серьезным препятствием для подключения к ним объектов критической инфраструктуры: промышленных предприятий полного цикла, объектов социального обеспечения и т.п. Соответственно, особенно принимая во внимание реалии энергетического перехода, АЭС становятся «палочкой-выручалочкой» не только для достижения к 2030 г. уровня энергетической независимости в 30% (способности обеспечивать основные внутренние потребности самостоятельно), но и покрытия сезонных пиков электропотребления с учетом снижения импорта сырой нефти и угля.

Шестая редакция Стратегического энергетического плана предполагает, что к 2030 г. доля АЭС в суммарной выработке электроэнергии возрастет до 20–22%. Однако для этого потребуется перезапустить две трети существующих энергоблоков (всего их 54), многие из которых признаны устаревшими и должны быть вскоре демонтированы просто по истечению расчетного срока службы. Конечно, существует практика продления эксплуатации отдельных энергоблоков и до 60 лет, однако в Японии, столкнувшейся с тяжелыми последствиями аварии на АЭС «Фукусима» в 2011 г., такой сценарий выглядит маловероятным. По состоянию на 2022 г. достраивается только один реактор на АЭС «Ома», заложенный еще в 2010 г., его ввод в эксплуатацию запланирован на 2026 г. Поэтому чисто технически к 2030 г. возможно достижение заявленных в шестой редакции Плана показателей, но уже к 2040 г., при отсутствии строительства новых станций выработка на АЭС опять упадет ниже 10% в структуре генерации.

В мае 2022 г. в министерстве экономики, торговли и промышленности Японии утверждали, что строительство новых атомных электростанций в Японии не предполагается, несмотря на возросшие вызовы для энергетической безопасности страны, но уже в конце августа премьер-министр Кисида заявил, что Япония все-таки изучит возможность строительства атомных электростанций. Судя по всему, к японским официальным лицам приходит понимание того, что без атомной энергетики ни о каком безуглеродном статусе японской экономики к 2050 г. думать не приходится. Более того, турбулентность на мировых энергетических рынках, с огромной долей вероятности, станет весьма продолжительным явлением, поэтому японское правительство в ближайшие годы обратится к атомной энергетике и будет стремиться развивать ее на более жестких принципах безопасности, сформулированных и успешно отработанных по итогам фукусимской катастрофы.

Японии потребовалось более десятилетия интенсивной работы, направленной на пересмотр своей комплексной энергетической политики, которая фактически обнулилась после трагических событий марта 2011 г. Это было необходимо, чтобы найти баланс между отказом от ядерной энергетики и сохранением благоприятной экологической обстановки, оказавшейся под угрозой в результате существенного роста объемов сжигания на ТЭС сырой нефти, угля и природного газа. Обострилась и проблема диверсификации импорта первичных энергоресурсов для нужд не только электроэнергетики, но также нефте- и газохимии, не говоря уже о прочих смежных отраслях. И тем не менее сегодня страна снова возвращается к ситуации, когда без АЭС не обойтись.

Если рассматривать общее положение дел по части реализации энергетической политики Японии в долгосрочной перспективе, то обстановка еще более осложняется тем, что у страны появляются весомые конкуренты на глобальном энергетическом рынке. Китай в 2021 г. уверенно обогнал Японию в качестве крупнейшего в мире импортера СПГ, причем китайские компании ведут активный поиск новых и продолжают разработку уже существующих проектов по добыче и сжижению газа за рубежом (в Азии, Африке, Латинской Америке, не говоря уже о сотрудничестве с Россией и планах по строительству второй ветки газопровода «Сила Сибири»), чтобы обеспечить необходимые поставки сейчас и в обозримом будущем. Это же касается нефтяных месторождений за пределами Китая. Свой вклад делает и Европа, стремящаяся радикально снизить зависимость от российских нефти и газа, и, соответственно, находящаяся в поиске альтернативных объемов и поставщиков. Все это вкупе только усилит глобальную конкуренцию за ограниченно доступные нефтегазовые ресурсы до тех пор, пока не будут разработаны и введены в эксплуатацию новые мощности, что займет не один и не два года.

Преимущество Евросоюза хотя бы в том, что его страны-члены расположены географически близко друг к другу и могут осуществлять трансграничную передачу тех энергоресурсов, которые наиболее нужны в данный момент отдельным национальным потребителям. У Японии, очевидно, такого преимущества нет, поэтому ей приходится рассчитывать только на свои силы, избегая резких движений во взаимодействии со стратегически важными поставщиками, к числу которых относится и Россия. Поэтому иные заявления Токио — например, о вероятном установлении потолка цен на российскую нефть (что вообще неосуществимо без участия в этом процессе Индии и Китая) — не следует воспринимать буквально, а только через призму желания Японии показать свою лояльность западным союзникам. В реальности же отказ от российских энергоресурсов со стороны Японии если и возможен, то в отдаленной перспективе, когда наступит ясность в отношении АЭС и будет достигнут уровень генерации от ВИЭ, близкий к 50%.