Россия в глобальной экономике 2012–2020

Несмотря на разные риски и возможности повышения конкурентоспособности российских товаров в различных регионах, в значительной мере успешное позиционирование России в мировой экономике будет определяться процессами, которые происходят внутри страны. В частности, без реальной борьбы с коррупцией и противодействия чрезмерной монополизации российской экономики вряд ли можно рассчитывать на улучшение инвестиционного климата в стране, которое способствовало бы притоку капитала в технологически передовые отрасли.

 Заметное ухудшение экономической динамики в Европейском союзе (ЕС) в 2012 г. [1] вновь оживило дискуссии о перспективах развития мировой экономики на ближайшее десятилетие. Прогнозирование — сложная и часто неблагодарная научная задача, однако без выявления важных долгосрочных тенденций, ключевых детерминант и возможных поворотных пунктов мирового развития нельзя разработать адекватную стратегию развития собственной страны. В современном полицентричном мире даже крупная страна не в состоянии оказывать ощутимое воздействие одновременно на все глобальные тренды. Завершение в России постсоциалистической трансформации и новая задача модернизации экономики требуют четкого представления о происходящих в мире процессах.

В ИМЭМО РАН за несколько десятилетий работ по долгосрочному прогнозированию выработана оригинальная методика, которая нередко дает более качественные результаты по сравнению с известными зарубежными прогнозами [2]. В основу методики положены: статистический каркас прогноза и интегрированный анализ ключевых тенденций странового, регионального и глобального развития. Имеющиеся контртенденции мирового развития не подгоняются под выявленные общие тенденции, а вместо разработки 2–3 схематичных альтернативных сценариев хозяйственной динамики детально рассматривается наиболее вероятный тренд глобального развития. При этом анализируются условия, которые не позволят реализовать предложенную целостную картину будущего в полной мере.

Выход глобальной экономики из кризиса и риски для России

Последний мировой экономический кризис окажет серьезное воздействие и на количественные, и на качественные характеристики глобального развития в предстоящее десятилетие. Однако это обусловлено не столько его «шоковым» негативным влиянием на хозяйственные процессы, сколько ускорением структурных преобразований, которые в начале 2000-х годов только назревали. В частности, на новый уровень выходят процессы оптимизации и повышения эффективности производства почти во всех секторах экономики. Увеличиваются инвестиции и скорость реструктуризации в таких ключевых отраслях, как энергетика, строительство и машиностроение. По-прежнему ускоренными темпами развиваются наука, образование, здравоохранение, информатика.

В рассматриваемый период нами не ожидается радикальных потрясений, которые кардинально изменили бы конфигурацию мировой экономики. Даже на самом тяжелом этапе глобального кризиса ведущие страны воздержались от серьезных протекционистских мер, которые могли бы обратить вспять основные тенденции глобализации. Обсуждаемые и претворяемые сейчас в жизнь механизмы регулирования финансового сектора также не имеют ничего общего с алармистскими высказываниями о завершении очередного цикла интернационализации. Несмотря на обнажившиеся в условиях глобального финансово-экономического кризиса проблемы в хозяйственной структуре, дисбаланс в сфере занятости и сбои в механизмах регулирования финансовых рынков, все мировые экономические центры в ближайшее десятилетие продолжат поступательно развиваться.

В результате темпы роста мировой экономики в 2010-е годы останутся высокими. Таким образом, международные позиции России в период до 2020 г. будут определяться достаточно жесткими внешними экономическими условиями. К тому же нельзя забывать о постоянно продолжающемся усилении новых центров силы, в частности, Китая. Крупные развивающиеся страны быстро завоевывают доминирующие позиции на многих товарных рынках, в том числе «традиционно российских», что чревато дальнейшим углублением сырьевой направленности российского экспорта.

Весьма вероятно, что динамика мирового ВВП окажется даже выше, чем в предкризисном десятилетии, превысив 4% в год (в расчете по паритетам покупательной способности валют). С одной стороны, по оценкам ИМЭМО РАН, которые постепенно подтверждаются публикациями МВФ и других международных организаций, замедление темпов роста ВВП в Китае не будет слишком сильным, а в Индии и большинстве других крупных развивающихся стран показатели роста экономики стабилизируются или даже немного увеличатся. С другой стороны, ведущие развитые страны вследствие позитивных структурных преобразований и ряда успешных реформ также продемонстрируют ускорение экономической динамики, хотя по-прежнему на уровне ниже среднемировых темпов.

Важным стимулом мирового развития в 2010-е годы останутся инновации, будет происходить качественное изменение технологического фундамента мирового развития, возможно появление прорывных технологий в энергетике, биотехнологии, медицине. При этом мировое хозяйство в целом не будет испытывать ограничений роста со стороны ресурсного обеспечения (сырья, рабочей силы, капитала и технологий) [3].

Фото: Globalization by Guille3691
Будущее ТНК: тенденции и сценарии для
мировой политики

В 2010-е годы усилятся тенденции к глобализации НИОКР и повышению наукоемкости ВВП во все большем числе стран. Перспективы хозяйственного развития в мире будут прямо зависеть от скорости появления новых разработок и дальнейшей диффузии инноваций, формирования новых отраслей и модернизации менее технологичных отраслей промышленности и сферы услуг. При этом на фоне оптимизации государственной научно-технической политики по сформулированным технологическим приоритетам вырастет дифференциация стратегий крупного наукоемкого бизнеса, в особенности транснациональных корпораций (ТНК). Ведущие западные ТНК будут стремиться к концентрации на наиболее прибыльных сегментах рынка и стадиях инновационного процесса, усиливая при этом защиту интеллектуальной собственности, а ТНК из развивающихся стран начнут двигаться от копирования зарубежных технологий и встраивания в простейшие звенья цепи создания добавленной стоимости к созданию собственного инновационного цикла.

Углубление процессов интернационализации НИОКР будет сопровождаться дальнейшим развитием глобальных цепочек создания добавленной стоимости, ростом аутсорсинга. В ближайшее десятилетие продолжится трансформация организации корпоративных исследований в мире, что будет сопровождаться ростом мобильности научных кадров, широким распространением географически дисперсных глобальных команд по разработке продуктов и технологий. Вместе с тем при ставке на интернационализацию ТНК сохранят тесные связи со страной или регионом базирования своих головных штаб-квартир. Это обусловлено различными инновационными, институциональными и иными конкурентными преимуществами стран происхождения ТНК, емкими рынками и более тесными связями с национальными правительствами. Таким образом, мобильность квалифицированных специалистов в значительной мере будет представлять собой «утечку мозгов» из стран, институционально не обеспечивающих для представителей среднего класса комфортные условия занятости и проживания (включая запрос на современные общественные и политические институты, благоприятную экологическую обстановку).

В результате для России проигрышной окажется любая стратегия удержания имеющихся позиций в мировой экономике без повышения своей международной конкурентоспособности на новом, инновационном фундаменте. Однако инновационная стратегия напрямую затрагивает текущие интересы отечественной энергетической и сырьевой олигархии. Налицо сопротивление консервативной части российской элиты перераспределению доходов от сырьевого экспорта в пользу «экономики знаний». При этом задача определения баланса между интересами крупнейших российских бизнес-групп и долгосрочными интересами всей страны бесспорно носит политический характер. Кроме того, большим потенциалом обладает активизация инновационного спроса со стороны высокотехнологичных секторов топливно-энергетического комплекса.

Начавшийся в 2008 г. экономический кризис уже привел к резкому обострению проблем, связанных с позиционированием России в мировой экономике. Одним из следствий кризиса стало фактическое свертывание процессов диверсификации в российской экономике. Доля трех основных товаров российского экспорта (сырая нефть, нефтепродукты, природный газ) опять увеличилась, достигнув примерно 2/3. В то же время в мировой энергетике в последнее время также произошли революционные изменения, связанные как с началом коммерческой добычи сланцевого газа, так и с быстрым прогрессом в сфере энергосбережения и производства электроэнергии на основе возобновляемых источников. Другое дело, что некоторые тенденции еще не до конца оформились, в том числе из-за имеющихся серьезных противоречий между участниками энергетических рынков, инвестиционных ограничений вследствие незавершившегося выхода экономики ЕС (лидера альтернативной энергетики) из кризиса и т.д. [4]

Фото: REUTERS/Kacper Pempel
Сланцевый газ: что он несёт России?

«Сланцевая революция» в США принципиальным образом меняет географию трансграничных поставок сжиженного природного газа, ослабляя зависимость ЕС от импорта углеводородов по трубопроводам из России. Среди прочего это стимулирует переход от долгосрочных контрактов к спотовому механизму ценообразования. К тому же наиболее быстрые темпы в ЕС — ключевом потребителе российских углеводородов — демонстрируют ветровая и солнечная энергетика, что обеспечивает дополнительные доводы в пользу либерализации рынков газа и электроэнергетики в Европе. Энергетические рынки ускоренно превращаются в «рынки покупателя», а на политическом уровне в Германии и некоторых других странах ЕС провозглашается курс на «декарбонизацию» экономики, что в конечном счете наносит серьезный удар по российскому «Газпрому» [5].

По прогнозу ИМЭМО РАН в целом энергетика, наряду со здравоохранением, становится ядром технологического «уклада» 2010-х — первой половины 2020-х годов. В энергетике будет активно проходить не только развитие систем альтернативной энергетики, но и внедрение более эффективных и экологически совершенных «классических» технологий электро- и теплогенерации на базе использования углеводородов. При этом, пока не ясно приведет ли авария на японской АЭС «Фукусима-1» к сворачиванию атомной энергетики в мире в целом, хотя Германия и еще ряд стран склоняются к отказу от этой отрасли.

Ключевое воздействие на развитие энергетики в нынешнем десятилетии могут оказать технологии так называемых умных сетей. С их помощью будет оптимизироваться производство (в зависимости от спроса) и потребление энергии, повышаться качество энергетических услуг (стабильность поставок, напряжение и сила тока). К сожалению, в России пока явно недоучитывается потенциал модернизации электроэнергетики, качество предоставляемых энергетическими сетями услуг, особенно с точки зрения стимулирования спроса на современные товары электротехнической и электронной промышленности в производстве и бытовом потреблении.

Географический выбор партнеров для инновационной модернизации России

Фото: telegraph.co.uk
ЕС — один из наименее динамично
развивающихся регионов мира, который
к тому же будет выходить из нынешнего
мирового кризиса сложнее всех

Успех инновационной модернизации страны в значительной мере будет определяться внутренними факторами, однако он не возможен и без привлечения иностранных инвесторов с передовыми технологиями с последующим наращиванием сбыта новой продукции не только внутри России, но и на внешних рынках. Возможности развития российской конкурентоспособности на внешних рынках в не малой степени различаются в зависимости от географического вектора. По итогам 2011 г. 48% оборота российской товарной внешней торговли приходилось на ЕС, однако именно по европейскому вектору наблюдаются самые серьезные структурные дисбалансы [6]. Заметное место занимают страны ЕС и в инвестиционных связях России. Доля стран АТЭС в российской торговле достигла 24% и продолжает расти (лидирует Китай, но существенные показатели также в торговле с Японией, США и Республикой Корея). Вместе с тем потенциал российских внешнеэкономических связей, в особенности взаимных капиталовложений с восточноазиатскими и североамериканскими странами по-прежнему раскрыт не в полной мере.

По характеру отношений особое место, как и раньше, в торговых и инвестиционных связях России занимают страны СНГ. Однако, например, в российском внешнеторговом товарообороте в 2011 г. их доля составила лишь 15%, в накопленной сумме экспортированных российских прямых капиталовложений — 4% (правда, без учета инвестиций через офшоры), а в привлеченных в Россию прямых инвестициях — менее 1% [7]. Государства—члены Таможенного союза останутся основными кандидатами на развитие «глубоких» форматов интеграционного взаимодействия с учетом их территориальной, этнокультурной и исторической близости. Однако текущий технологический уровень этих стран не позволяет рассматривать сотрудничество с ними в качестве основного импульса для модернизационных процессов в России. В связи с этим критически важно, чтобы механизмы интеграционного сотрудничества на постсоветском пространстве, имеющие важную политическую составляющую, позволяли реализовывать и необходимую экономическую составляющую — обеспечивать рынки сбыта для российских технологически сложных и инновационных товаров.

Одной из наиболее продуктивных идей для России, на наш взгляд, может стать развитие интеграции на постсоветском пространстве при углублении связей за пределами Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана на основе реализации по сути двухвекторной экономической стратегии. Такая стратегия означает ориентацию европейской части России преимущественно на ЕС, тогда как многие азиатские регионы страны будут в большей мере развивать хозяйственные связи с Тихоокеанской Азией. Поскольку данная идея может вызвать опасения по поводу распада страны и соответствующее противодействие, политическая задача состоит в том, чтобы аргументировано снять такие опасения. Один из инструментов — вовлечение Японии, Южной Кореи и США на конкурентной основе с Китаем в развитие Восточной Сибири и Дальнего Востока. При этом важно распространение в российском общественном сознании восприятия нашей страны в качестве не только европейской, но и тихоокеанской державы [8].

Безусловно, при любых темпах географической диверсификации российских внешнеэкономических связей в период до 2020 г. страны ЕС останутся основными торговыми партнерами России и основными поставщиками прямых иностранных инвестиций в экономику страны. Трансферт западноевропейских технологий и развитие стратегических альянсов между российскими компаниями и ТНК из стран ЕС, освоение европейских рынков будут служить мощными стимулами для повышения конкурентоспособности национальных производителей. В этих условиях долгосрочной целью является интеграция России с ЕС в формате соглашения «зона свободной торговли плюс», которая в сочетании с уже существующим режимом Таможенного союза и Единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана обеспечит формирование интегрированного рынка, охватывающего всю северную часть Евразийского континента [9].

Вместе с тем чрезмерная ориентация на ЕС имеет ряд негативных эффектов. Прежде всего, ЕС — один из наименее динамично развивающихся регионов мира, который к тому же будет выходить из нынешнего мирового кризиса сложнее всех. Неблагоприятная ситуация в экономике, в особенности в сфере государственных финансов, будет осложнена негативными социальными процессами, преимуществен но связанными с продолжающимся ростом безработицы [10]. В результате рынки стран ЕС не смогут динамично расширять спрос на товары российского экспорта, в особенности на энергетические товары (из-за повышения энергоэффективности экономики стран ЕС и диверсификации поставок энергоносителей).

Кроме того, зависимость России от ЕС во многом носит односторонний характер: значение России как внешнеэкономического партнера для большинства стран ЕС намного меньше, чем значение ЕС для России [11], что создает предпосылки давления на Россию по критически важным для нее вопросам сотрудничества. Ведь большой положительный баланс в торговле с ЕС энергоносителями у России обусловлен среди прочего отсутствием адекватной альтернативы европейским покупателям. К тому же по всем остальным важным группам товаров — машинно-технической продукции, химикатам, продовольствию — у России в торговле с ЕС значительное отрицательное сальдо.

Дополнительные проблемы во взаимоотношениях России и ЕС в предстоящие годы будут постоянно возникать по мере столкновения интересов российских и западноевропейских компаний на постсоветском пространстве. При этом высокая политизированность принятия решений в ЕС на фоне кризиса в зоне евро и долгосрочных проблем создания условий для успешного развития периферийных членов ЕС (главным образом в Южной Европе) еще больше отодвигает вопросы углубления интеграционного взаимодействия ЕС с Россией. До сих пор туманны перспективы перехода к безвизовому режиму, без которого, например, немыслимо реальное развитие Общего пространства науки и образования, включая культурные аспекты, дорожная карта которого была подписана ЕС и Россией еще в 2005 г. Не ясно, когда и в какой форме будет заключено новое Соглашение о партнерстве и сотрудничестве. В этих условиях России необходима настойчивость и открытость к тактическим компромиссам.

Развитие сотрудничества с Тихоокеанской Азией на перспективу до 2020 г. является ключевым направлением географической диверсификации российских внешнеэкономических отношений. Для восточных регионов страны необходимость усиления торговых связей с регионом среди прочего обусловлена структурой транспортных издержек, поскольку территории к востоку от Урала объективно тяготеют к Китаю и другим странам Тихоокеанской Азии.

К сдерживающим моментам для российского экспорта на Восток относятся развернутость экспортной инфраструктуры топливно-энергетического комплекса России в европейском направлении, а также усиливающаяся конкуренция с азиатскими странами в черной металлургии, производстве минеральных удобрений и других базовых отраслях промышленности. Нельзя забывать и о политических барьерах: в частности, неурегулированность территориального вопроса в отношениях с технологическим лидером — Японией — препятствует прорывам в двусторонних отношениях.

Фото: РЖД
Транспорт и логистика: продвижение
российских приоритетов в «Группе
двадцати»

К сожалению, слабо используются самые разные способы ослабления сырьевой специализации России. В частности, транспортные магистрали страны почти не выполняют функции логистического моста между ЕС и Тихоокеанской Азией. Кроме того, почти незадействованными оказываются схемы участия российских компаний в трансконтинентальных цепочках добавленной стоимости (например, связанных с разработкой российскими компаниями образцов продукции для европейских рынков, впоследствии массово производимой в Китае и других странах Восточной и ЮгоВосточной Азии).

Отдельного внимания заслуживает развитие экономических связей России с США. Волнообразные перемены в политических отношениях двух стран, наличие мощных групп интересов, не готовых или не заинтересованных в новом качестве двусторонних отношений, влияют и на экономические связи России и США. Речь идет как о необходимости наращивания в России американских прямых инвестиций, содействующих трансферту технологий, так и о преодолении торгового протекционизма на пути расширения экспорта российской продукции на рынки Северной Америки.

Несмотря на разные риски и возможности повышения конкурентоспособности российских товаров в различных регионах, в значительной мере успешное позиционирование России в мировой экономике будет определяться процессами, которые происходят внутри страны. В частности, без реальной борьбы с коррупцией и противодействия чрезмерной монополизации российской экономики вряд ли можно рассчитывать на улучшение инвестиционного климата в стране, которое способствовало бы притоку капитала в технологически передовые отрасли. Успешность модернизации экономики во многом определяется состоянием национальной инновационной системы, для динамичного развития которой предстоит предпринять еще очень много шагов.

Примечания

1. По данным весеннего прогноза Еврокомиссии, спад в зоне евро в 2012 г. составит 0,3% (см.: European Economic Forecast. Spring 2012. P. 10).

2. См.: Стратегический глобальный прогноз 2030 / ИМЭМО РАН; под ред. А. А. Дынкина. М.: Магистр, 2011. С. 17–24.

3. Подробнее см.: Стратегический глобальный прогноз 2030 / ИМЭМО РАН; под ред. А. А. Дынкина. М.: Магистр, 2011. С. 99–114, 461.

4. См.: Телегина Е. А. Глобализация рынков газа — новые вызовы // Мировая экономика и международные отношения. 2012. № 4. С. 36–39.

5. См., например: Ziesing H.-J. Germany’s and the EU’s Modernisation Project: Decarbonising the Economy // Материалы международной конференции ИМЭМО РАН — SWP «Германия / ЕС—Россия: от углеводородной экономики к партнерству ради модернизации». 17 апреля 2012 г. [Электронный ресурс].

6. См.: Внешняя торговля Российской Федерации по основным странам и группам стран. [Электронный ресурс].

7. См. статистические таблицы по прямым инвестициям Центрального банка Российской Федерации. [Электронный ресурс].

8. См.: Стратегический глобальный прогноз 2030 / ИМЭМО РАН; под ред. А. А. Дынкина. М.: Магистр, 2011. С. 444, 449.

9. См.: Международная позиция России: экономические ориентиры // Стратегия 2020: Новая модель роста — новая социальная политика. С. 814–815. [Электронный ресурс].

10. См.: Россия и мир: 2012. Экономика и внешняя политика. Ежегодный прогноз / Рук. проекта А. А. Дынкин, В. Г. Барановский. М.: ИМЭМО РАН, 2011. С. 56–57.

11. Хотя Россия среди внешних торговых партнеров ЕС уступает только США и Китаю, доля нашей страны в товарном экспорте ЕС-27 составляет лишь 7%, в импорте — 12% (см.: Strong recovery of trade in goods between EU27 and Russia in 2011 // Eurostat Newsrelease. 2012. No 12. June 1).