Разбор полетов по-турецки: обострение отношений Москвы и Анкары
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К. полит. н., эксперт в области международных и турецко-российских отношений, эксперт РСМД
Всего за несколько часов сбитый Су-24 вывел турецко-российские отношения, охлаждение которых наблюдалось на протяжении некоторого времени, на новый уровень, обозначив пик напряженности между Анкарой и Москвой. Событие, произошедшее 24 ноября 2015 г., отнюдь не столь однозначно, как может показаться. С одной стороны, налицо военная, дипломатическая и межгосударственная напряженность, в которой, на первый взгляд, вовлечены два актора: Москва и Анкара. С другой стороны, очевидно, что Турция в этих условиях воспринимается скорее с точки зрения ее членства в НАТО.
Всего за несколько часов сбитый Су-24 вывел турецко-российские отношения, охлаждение которых наблюдалось на протяжении некоторого времени, на новый уровень, обозначив пик напряженности между Анкарой и Москвой. Событие, произошедшее 24 ноября 2015 г., отнюдь не столь однозначно, как может показаться. С одной стороны, налицо военная, дипломатическая и межгосударственная напряженность, в которой, на первый взгляд, вовлечены два актора: Москва и Анкара. С другой стороны, очевидно, что Турция в этих условиях воспринимается скорее с точки зрения ее членства в НАТО и возможной, по мнению ряда политических деятелей России, вовлеченности в политические игры США, а не как самостоятельный игрок международных отношений. «Удар в спину», как охарактеризовал президент В. Путин действие ВВС Турции, — это заявление о потере политического доверия, что в контексте кризиса на Ближнем Востоке можно рассматривать как шаг назад в налаживании мирного процесса.
В контексте произошедшего необходимо разъяснить позицию Анкары по ряду важнейших вопросов:
Механизмы взаимодействия между Анкарой и Москвой либо не были доработаны, либо дали сбой на ранней стадии их определения.
Во-первых, подобно любому суверенному государству, в Турции существуют законы, которые должны выполнять все страны, независимо от того, состоят ли они в партнерских отношениях с Турцией или нет. Так, в июне 2012 г. после того, как турецкий военный самолет был сбит ВВС Сирии, Анкара ввела так называемые правила реагирования на угрозы. В соответствии с ними предполагается обмен информацией о кодификации воздушных судов, которые находятся в приграничной зоне Турции и могут тем или иным образом попасть в воздушное пространство государства. В то же время необходимо понимать, что реагирование ВВС Турции на воздушные суда государств-союзников и государств, не входящих в альянс НАТО, могут различаться. Так, с момента введения правил реагирования на угрозы были сбиты два самолета и один вертолет ВВС Сирии в ответ на пересечение ими воздушной границы Турции. Важно понимать, что политика правил реагирования не связана исключительно с российскими военными самолетами, а применяется в отношении самолетов тех стран, которые заходят на территорию Турции со стороны Сирии. Справедливо будет отметить, что с момента начала активной фазы участия российских ВКС РФ в Сирии Анкара предупредила Москву об имеющихся правилах. Более того, 2 октября 2015 г. Генеральный штаб Турции проинформировал членов мирового сообщества о том, что правила реагирования на угрозы не изменились. Военное ведомство предложило всем государствам, самолеты которых могут нарушить воздушное пространство Турции, предоставить информацию для распознавания ее турецкими радарами во избежание ошибочных действий.
Ильшат Саетов:
От сбитого самолета к Большому
Ближнему Востоку: версии произошедшего
в Турции
Политическим элитам обоих государств нужно прийти к пониманию того, что суверенитет государственных границ, а также существующие правила поведения в воздухе должны уважаться каждой из сторон.
В то же время, как известно, в начале октября 2015 г. военные самолеты России несколько раз нарушали воздушную границу Турции, в результате чего понадобилось наладить контакты между военными ведомствами двух государств с целью минимизировать возможные ответные меры с той или другой стороны. 15 октября 2015 г. на официальном уровне военные ведомства объявили о том, что диалог между Москвой и Анкарой по этому вопросу налажен. Однако в отличие от заключенного в октябре 2015 г. соглашения между Россией и США по вопросу безопасности воздушного движения в Сирии Анкара и Москва не зафиксировали договоренности в письменном виде, то есть фактический документ, который мог бы координировать действия сторон, отсутствует. Таким образом, очевидно, что диалог между Турцией и Россией по важнейшему вопросу взаимодействия не был найден. Безусловно, справедливо будет отметить, что Анкара и Москва преследуют разные цели в регионе, подобно тому, как интересы России и США расходятся по многим ключевым вопросам, включая проблему урегулирования ситуации в Сирии. Но очевидно, что механизмы взаимодействия между Анкарой и Москвой либо не были доработаны, либо дали сбой на ранней стадии их определения.
Более того, современная техника позволяет военным ведомствам и главам государств напрямую выходить на контакт в случае необходимости и, очевидно, в случае непредвиденных обстоятельств. Несмотря на это, такой механизм не был задействован. Это подтверждается и расхождением позиций по поводу опубликованных в турецких СМИ аудиозаписей предупреждения российских летчиков о том, что они приближаются к турецкой границе. 26 ноября 2015 г. официальный представитель МИД РФ Мария Захарова назвала эту запись смонтированной.
В кратчайшие сроки всем странам-участницам конфликта жизненно важно найти общее понимание, кого считать террористами, а кого нет.
В этом контексте политическим элитам обоих государств нужно прийти к пониманию того, что суверенитет государственных границ, а также существующие правила поведения в воздухе должны уважаться каждой из сторон, несмотря на то, что проводимая турецкими властями политика в этом направлении может подвергаться критике.
Во-вторых, с начала ноября 2015 г. Анкара акцентировала внимание на том, что российская авиация усилила свои удары по позициям в северной Латакии, где находятся поселения туркоманов, культурно и лингвистически близких Турции. В контексте развивающегося в Сирии конфликта чрезвычайно важно понимать интересы каждой из сторон. В данном случае Москва объясняет увеличение бомбардировок скоплением террористических сил в северной Латакии, которые, очевидно, представляют угрозу и российской военно-морской базе, находящейся в нескольких десятках километров от зоны боевых действий. В то же время после того, как США вошли в Ирак в 2003 г., права туркоманов подверглись существенной корректировке не в их пользу. Турция осталась единственной страной, которая тем или иным образом оказывала поддержку близкому народу, опасаясь повторения иракского сценария в Сирии. Именно поэтому все вопросы, связанные с туркоманами и их ролью в политической жизни Ближнего Востока, Анкара воспринимает крайне чувствительно.
Одна из основных причин обеспокоенности Анкары — вопрос сохранения Дамаском территориальной целостности государства.
В то же время, несмотря на отношение к действиям Турции в данном регионе и в вопросе решения сирийского конфликта, важно понимать, что Россия и Турция преследуют свои политические цели. Это распространяется и на отношение к туркоманам, которых Турция считает умеренной оппозицией, а Россия — повстанцами. Таким образом, в кратчайшие сроки всем странам-участницам конфликта жизненно важно найти общее понимание, кого считать террористами, а кого нет. Помимо всего прочего, нельзя забывать, что в соответствии с последними венскими договоренностями 14 ноября 2015 г. Иордания взяла на себя роль медиатора при посредничестве ООН в решении этого вопроса. Представляется, что намеченная в Вене дата — 1 января 2016 г. — должна стать дэдлайном принятия решений по определению статуса воюющих сторон в Сирии. Это может снизить напряженность и минимизировать эскалацию конфликта с целью недопущения его перерастания в открытое столкновение между государствами.
Посольство Турции в Москве,
25 ноября 2015 г.
В-третьих, одна из основных причин обеспокоенности Анкары — вопрос сохранения Дамаском территориальной целостности государства. На севере Сирии — территории, непосредственно граничащей с Турцией, возникла возможность появления курдского образования, которое контролируется признанными Анкарой террористическими организациями, а именно вооруженными силами YPG — дочкой PKK («Рабочая партия Курдистана»). Москва их таковыми не считает, более того, политические круги России открыто выказывают им поддержку, предлагая снабжать их оружием. Реакция Анкары на это очевидна и объяснима. Турция оказывается вне игры по определению будущего приграничной зоны и возможного образования так называемого «Свободного Курдистана», так как, по мнению Анкары, этот вопрос решается между силами, задействованными в сирийском конфликте, и государствами, обладающими большим политическим и экономическим весом, нежели Турция. В случае, если будет решен вопрос создания некого курдского автономного региона в Сирии, Анкара становится фактически отрезанной от прямых контактов с арабским миром, что приведет к крайне негативным последствиям. Так, турецкая сторона воспринимает бомбардировки России по позициям, где сосредоточены туркоманы, как неизбежное увеличение там, с одной стороны, роли армии Башара Асада и, с другой стороны, YPG. Турция также выступает против искусственного переселения народов с одной территории на другую для того, чтобы возможность создания сирийского Курдистана как автономного образования могла быть реализована.
Турецкая сторона воспринимает бомбардировки России по позициям, где сосредоточены туркоманы, как неизбежное увеличение там, с одной стороны, роли армии Башара Асада и, с другой стороны, YPG.
Наконец, необходимо переходить к конкретным действиям по недопущению большей эскалации конфликта. Действия США в Афганистане и Ираке наглядно продемонстрировали, что руководствоваться лишь военными действиями при решении подобных конфликтов ошибочно. Проблемы там не только не решены, но можно с уверенностью констатировать, что, помимо разрушенной государственности этих стран, международный терроризм, с которым боролся Вашингтон и коалиция, продолжает занимать прочные позиции.
Ввиду вышесказанного, первостепенными шагами в смягчении напряженности между Турцией и Россией могут стать следующие:
Турция оказывается вне игры по определению будущего приграничной зоны и возможного образования так называемого «Свободного Курдистана», так как, по мнению Анкары, этот вопрос решается между силами, задействованными в сирийском конфликте, и государствами, обладающими большим политическим и экономическим весом, нежели Турция.
Во-первых, «логика войны», которая на протяжении длительного времени доминирует в регионе, должна смениться «логикой мира». Очевидно, что единственная сторона, которая выигрывает от конфликтов сторон, — это террористические организации, а именно ИГ.
Во-вторых, несмотря на то, что руководство России приняло решение о прекращении военных контактов между Москвой и Анкарой, политическим элитам и группам интересов необходимо договориться об их восстановлении для недопущения в будущем инцидентов в воздухе между ВВС Турции и ВКС России.
В-третьих, необходимо восстановить Совет НАТО-Россия, который прекратил свое действие после вхождения Крыма в состав России. Сегодня с уверенностью можно говорить о том, что Турция — член НАТО — воспринимает свое воздушное пространство как часть пространства альянса. Необходимо наладить контакты между представителями военных ведомств для возможности координации действий. Более того, очевидно, что мощь государства проявляется не только в обладании современными системами, оружием и т.п., а в возможности наладить каналы диалога и уметь управлять кризисными ситуациями с помощью дипломатических ведомств и экспертных сообществ с обеих сторон.
Керим Хас:
И не друг, и не враг — а так: охлаждение
российско-турецких отношений
В-четвертых, историческая память, личные интересы всех без исключения вовлеченных в конфликт государств должны отойти на второй план во имя достижения мира в столь критически значимом регионе. Безусловно, реакция российской стороны на сбитый СУ-24 объяснима.
В-пятых, нельзя перекладывать ответственность руководств государств на их народы. В этом контексте категорически важно определить роль СМИ, которые формируют негативный образ и Анкары, и Москвы, враждебно настраивая общественность. Должно прийти осознание того, что в моменты, когда государства проходят пик напряженности во взаимоотношениях, роль гражданского общества и общественной дипломатии неуклонно растет. Народы Турции и России не должны пострадать от временных трудностей между странами и необдуманных заявлений с той и другой стороны.
В-шестых, как можно видеть на примере отношений России и Запада, экономические санкции не приносят успеха, а лишь создают еще большую пропасть между конфликтующими сторонами, надолго оттягивая решение вопросов урегулирования. Поэтому объявленные ответные меры российской стороны в экономическом секторе, как видится, ударят по обеим странам, не приводя к решению важнейших вопросов. Нельзя не отметить, что Германия, бывшая некогда врагом номер один для СССР, — сейчас один из приоритетных партнеров, экономические и политические отношения с которым развиваются, несмотря на конфликты прошлого.
Единственная сторона, которая выигрывает от конфликтов сторон, — это террористические организации, а именно ИГ.
В этом контексте уместно вспомнить, что в то время, когда Украина объявила продовольственную блокаду Крыму в октябре 2015 г., Турция в короткие сроки отправила свои корабли с продуктами питания для жителей полуострова. Более того, Турция, единственная страна-участница НАТО, которая, несмотря на давление Запада, не ввела санкции в отношении Москвы после вхождения Крыма в состав России.
Историческая память, личные интересы всех без исключения вовлеченных в конфликт государств должны отойти на второй план во имя достижения мира в столь критически значимом регионе.
В-седьмых, очевидно, что экономика играет основную роль в жизни любого государства, поэтому отношения между Турцией и Россией в этой ситуации могут выйти на путь «вынужденного партнерства». Анкара сегодня зависима от поставляемых Москвой энергоносителей и углеводородного сырья, которое в той или иной степени поддерживает экономику Турции. В то же время Россия заинтересована в продаже газа как в Турцию, так и через ее территорию. Несмотря на то, что проект «Турецкий поток» находится под сомнением, а последние события сделали его будущее туманным, не стоит снимать с повестки дня российско-турецкое энергетическое сотрудничество. В этом контексте судьба возводимой российской стороной АЭС «Аккую» также стоит под ударом. Однако очевидно, что решения такого характера должны носить исключительно продуманный характер, когда политическая элита принимающего решение государства взвешивает все «за» и «против».
Так, Анкара и Москва, безусловно, осознают долгосрочные последствия предпринимаемых действий, ввиду чего остается надежда, что стороны смогут сесть за стол переговоров и найти необходимый консенсус.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
