Почему многосторонняя дипломатия в кризисе?

После окончания холодной войны в конце 1980-х годов открылись новые и чрезвычайно широкие возможности для многосторонней дипломатии. Под ней принято понимать совместные действия ведущих держав, региональных центров силы и малых стран в области решения вопросов безопасности и реагирования на общие вызовы. Ключевой институциональной структурой для многосторонней дипломатии должна была оставаться ООН как единственная универсальная международная организация. Прекращение блоковой конфронтации СССР и США давало надежду на то, что многосторонней дипломатии не будут мешать противоречия ведущих центров силы. Спустя тридцать лет многосторонняя дипломатия находится в кризисе, уступая место «классической» дипломатии баланса сил.

Амбиции США стали одним из факторов кризиса многосторонней дипломатии, по крайней мере в вопросах безопасности. Двумя индикаторами можно считать провалы на иранском и северокорейском треках. Иран и Северная Корея преследовали свои собственные интересы, на определенных этапах затягивая переговоры, добиваясь для себя тактических преимуществ и выигрывая время для достижения своих целей. Северной Корее это удалось в полной мере. Однако ответственность США соразмерна их тогдашнему месту и роли в мировой политике. Вместо того чтобы стать лидером многосторонней дипломатии на данных направлениях, Вашингтон в итоге превратился в спойлера.

Другим фактором проблем многосторонней дипломатии стало новое издание холодной войны. В отличие от биполярного противостояния ХХ века новая конфронтация имеет более сложный характер. В авангарде — конфронтация России и коллективного Запада. Но на заднем фоне находится постепенно набирающее ход соперничество Китая и США. В новом издании холодной войны пока нет столкновения военных альянсов. Однако соперничество великих держав тормозит или делает невозможным сотрудничество даже в тех ограниченных, но при этом инклюзивных форматах, которые наблюдались в 1990-х и 2000-х годах. Россия пытается консолидировать мировое большинство и выстраивает отношения с противниками США. Китай создает собственную платформу международных отношений в экономической и финансовой сфере, хотя избегает пока создания жестких военных альянсов. Дипломатия вновь выстраивается вокруг отдельных центров силы, отходя от многосторонности к задачам баланса сил.

Несмотря на кризис многосторонней дипломатии, сохранение ее несущих конструкций все же представляется необходимым. СБ ООН был ограничен в период холодной войны блоковым противостоянием, но играл важнейшую роль в коммуникации великих держав. Он сохраняет за собой эту роль и сегодня.

После окончания холодной войны в конце 1980-х годов открылись новые и чрезвычайно широкие возможности для многосторонней дипломатии. Под ней принято понимать совместные действия ведущих держав, региональных центров силы и малых стран в области решения вопросов безопасности и реагирования на общие вызовы. Ключевой институциональной структурой для многосторонней дипломатии должна была оставаться ООН как единственная универсальная международная организация. Прекращение блоковой конфронтации СССР и США давало надежду на то, что многосторонней дипломатии не будут мешать противоречия ведущих центров силы. Спустя тридцать лет многосторонняя дипломатия находится в кризисе, уступая место «классической» дипломатии баланса сил.

Многосторонняя дипломатия получила мощный стимул для своего развития в ХХ веке. Ее институциональным оформлением изначально стали многочисленные международные межправительственные организации, сфокусированные на отдельных функциональных вопросах. Образование и последующее развитие ООН позволили создать институциональную рамку для решения множества общих проблем — от здравоохранения и продовольственной безопасности до вопросов связи и атомной энергетики. Эта рамка стала одним из факторов долговечности и востребованности ООН как универсальной международной организации. Однако вопросы безопасности оставались наиболее сложным направлением для многосторонней дипломатии. В период холодной войны основным препятствием можно было считать блоковое противостояние США и Советского Союза. Ключевые вопросы региональной и международной безопасности неизбежно несли на себе отпечаток соперничества двух держав. К тому же другие державы, пусть и обладая своим голосом, все же не могли на равных выступать в качестве альтернативных и независимых от сверхдержав центров силы. В определенной мере такую роль мог позволить себе Китай. Однако и он был сконцентрирован на задачах модернизации, сосредотачивая свою внешнюю политику на ключевых для себя региональных проблемах.

Андрей Кортунов:
Многосторонность в эпоху слабых институтов

После окончания холодной войны в конце 1980-х годов для многосторонней дипломатии открылось окно возможностей. С одной стороны, ушла в прошлое блоковая конфронтация с ее политикой взаимного балансирования двух центров силы и выстраивания остальных вокруг своего противоборства. С другой — возникли и стали все более уверенно себя чувствовать другие игроки. Объединенная Европа, не обладая самостоятельным и консолидированным военным потенциалом, все же добилась более заметной роли в международных отношениях, делая акцент на мягкой силе, гуманитарных и экономических инструментах. Китай набрал существенный вес и активно вовлекался в решение международных проблем как на базе СБ ООН, так и в иных форматах (группа «5+1» по иранской ядерной проблеме, «шестерка» по северокорейской ядерной проблеме). Индия, Бразилия и Южная Африка, не входя в состав постоянных членов СБ ООН, все же активизировали свои усилия по линии БРИКС, Группы двадцати и других форматов. Более заметную роль стали играть и крупные союзники США, прежде всего Германия и Япония. Последние вошли в число ключевых доноров ООН, выступали активными участниками Группы семи, а затем и Группы двадцати.

Россия, несмотря на потери после распада СССР, умело маневрировала в новых условиях. Она сохраняла за собой место в СБ ООН, а параллельно играла лидирующую или ведущую роль в новых объединениях — БРИКС, ШОС, «двадцатке». Одновременно Москва выступала ключевым элементом в развитии ОБСЕ, присоединилась к «семерке», создала институты взаимодействия с ЕС и НАТО, активно продвигала международное сотрудничество в Арктике. Вашингтон, со своей стороны, сохранил все ключевые структуры евроатлантической безопасности, укрепив свое лидерство в них. Продолжали функционировать двусторонние альянсы США в Азии. Американская дипломатия активно использовала площадку ООН. Позиции США в таких институтах, как МВФ, оставались определяющими и укреплялись, не говоря уже о Группе семи. Вне институционального контура США сумели встать в центре мировой финансовой системы, технологических и промышленных цепочек. Свое отсутствие в новых объединениях мирового большинства, таких как БРИКС, США компенсировали двусторонними отношениями со странами-участницами. Вашингтон поддерживал многостороннюю дипломатию, однако пытался играть особую роль, оставляя за собой свободу вести свою линию вопреки многосторонним форматам.

Амбиции США стали одним из факторов кризиса многосторонней дипломатии, по крайней мере в вопросах безопасности.

Двумя индикаторами можно считать провалы на иранском и северокорейском треках. В первом случае результатом многосторонней дипломатии стало решение «иранской ядерной проблемы», закрепленное в резолюции СБ ООН № 2231 от 2015 г. США были активным участником переговоров, а администрация Барака Обамы входила в число архитекторов «ядерной сделки». Однако после смены президента в 2016 г. США дистанцировались от «сделки», а в 2018 г. в одностороннем порядке вышли из нее, возобновив режим санкций против Ирана. С учетом веса США в мировой экономике и финансах их односторонний выход фактически ставил на «сделке» крест. Во втором случае возможности были упущены в 1990-х и начале 2000-х годов, когда США сохранили режим тотальных санкций против КНДР, а также вводили новые ограничения, не связанные с ядерной программой. Поворот администрации Джорджа Буша — младшего к ужесточению политики в отношении КНДР в немалой степени помешал усилиям «шестерки», укрепляя убежденность Пхеньяна в том, что только ядерное оружие может служить надежной гарантией безопасности и суверенитета. Было бы неправильно связывать оба провала только лишь с политикой США. Иран и Северная Корея преследовали свои собственные интересы, на определенных этапах затягивая переговоры, добиваясь для себя тактических преимуществ и выигрывая время для достижения своих целей. Северной Корее это удалось в полной мере. Однако ответственность США соразмерна их тогдашнему месту и роли в мировой политике. Вместо того чтобы стать лидером многосторонней дипломатии на данных направлениях, Вашингтон в итоге превратился в спойлера.

Александр Бобров:
ООН как центр мировой дипломатии. Pro et contra

Другим фактором проблем многосторонней дипломатии стало новое издание холодной войны.

В отличие от биполярного противостояния ХХ века новая конфронтация имеет более сложный характер. В авангарде — конфронтация России и коллективного Запада. Но на заднем фоне находится постепенно набирающее ход соперничество Китая и США. В новом издании холодной войны пока нет столкновения военных альянсов. Однако соперничество великих держав тормозит или делает невозможным сотрудничество даже в тех ограниченных, но при этом инклюзивных форматах, которые наблюдались в 1990-х и 2000-х годах. Россия пытается консолидировать мировое большинство и выстраивает отношения с противниками США. Китай создает собственную платформу международных отношений в экономической и финансовой сфере, хотя избегает пока создания жестких военных альянсов. Дипломатия вновь выстраивается вокруг отдельных центров силы, отходя от многосторонности к задачам баланса сил.

Несмотря на кризис многосторонней дипломатии, сохранение ее несущих конструкций все же представляется необходимым. СБ ООН был ограничен в период холодной войны блоковым противостоянием, но играл важнейшую роль в коммуникации великих держав. Он сохраняет за собой эту роль и сегодня. Очередной раунд соперничества великих держав будет усиливать давление на систему ООН, подтачивая ее возможности, но одновременно стимулировать параллельные форматы взаимодействия стран-единомышленников. Не исключено, что такие форматы станут основой для новых блоков и альянсов, доводящих до логического завершения новую редакцию холодной войны.

Впервые опубликовано на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай».