Научная дипломатия «на аварийке»

В конце прошлого года мы подготовили аналитический материал, посвященный договорной базе международного научно-технического сотрудничества (МНТС) России. Иными словами, он был посвящен институциональным и правовым рамкам ее «научной дружбы» с зарубежными странами. Данный материал также вошел в коллективный доклад, опубликованный и представленный в феврале уже нынешнего 2022 года. С тех пор, как принято говорить и небезосновательно считать, на международной арене многое поменялось. Полагаем, пояснять излишне.

Развивая в новых реалиях метафору о «дорогах, которые мы выбирали» ранее, можно сказать, что на многих из них начались ремонтные работы. Некоторые размыты весенним паводком. На других прибавилось рытвин и ухабов отнюдь не естественного происхождения. В результате ряд путей оказался перекрытым, а движение по другим затруднено.

Дать полную сводку с места событий при быстротечных метаморфозах едва ли кому-то под силу. Однако постараемся выделить некоторые уже ясно проявившиеся тренды и сформулировать на их основе соответствующие тезисы:

1. Остановка не тождественна стоянке, и не во всех случаях она носит окончательный характер.
2. От политизации науки в целом и МНТС в частности никуда не деться (по крайней мере, в краткосрочной перспективе).
3. Правовая логика и бюрократическое сопровождение МНТС не менее важны, чем политическая воля к нему.

Что же делать в таких условиях «автомобилистам» и, в частности, ученым? В любой научной деятельности всегда были и остаются свои подводные камни. Сейчас трудности испытывают и «технари» (скажем, физики-ядерщики или «частичники»), и большинство «гуманитариев». Одни не могут поехать за рубеж для проведения экспериментов на специальных установках, другие — опубликовать результаты своих исследований в иностранных журналах. А чаще всего и для тех, и для других становится все более трудным даже обычное общение с коллегами из так называемых недружественных стран.

Тем не менее надеемся, что нынешние трудности будут носить временный и сравнительно краткосрочный характер. Добавим также, что хуже отсутствия взаимодействия лишь умозрительное исключение самой его возможности. А такое, увы, тоже встречается.

Если уж закрывают небо, то слишком долго стоять «на аварийке», как нам представляется, едва ли имеет смысл. Таким образом, может быть, пора уже потихоньку ехать дальше? Хотя бы на первой передаче. Однако именно туда, куда изначально планировали. А в идеале еще и навстречу друг другу. Со старым, добрым, пусть и, разумеется, обновленным научно-дипломатическим навигатором.

Досадно слышать: «Sta viator!»
Иль, изъясняяся простей:
«Извольте ждать, нет лошадей»

П.А. Вяземский, «Станция», 1825 год

В конце прошлого года мы подготовили аналитический материал, посвященный договорной базе международного научно-технического сотрудничества (МНТС) России. Иными словами, он был посвящен институциональным и правовым рамкам ее «научной дружбы» с зарубежными странами. Данный материал также вошел в коллективный доклад [1], опубликованный и представленный в феврале уже нынешнего 2022 года. С тех пор, как принято говорить и небезосновательно считать, на международной арене многое поменялось. Полагаем, пояснять излишне.

«До известных событий» (набившая оскомину формулировка) одним из передовых образцов институционализации той самой научной дружбы нам виделся российско-германский кейс. Особенно дорожная карта двустороннего сотрудничества в области образования, науки, научных исследований и инноваций. Следует отметить, что с какого-то момента формат «дорожных карт» вообще стал довольно распространенным и популярным. Причем не только в области МНТС.

Развивая в новых реалиях метафору о «дорогах, которые мы выбирали» ранее, можно сказать, что на многих из них начались ремонтные работы. Некоторые размыты весенним паводком. На других прибавилось рытвин и ухабов отнюдь не естественного происхождения. В результате ряд путей оказался перекрытым, а движение по другим затруднено.

Роман Райнхардт:
Договоримся о науке?

Что же делать в таких условиях «автомобилистам» и, в частности, ученым? Дураками они в одночасье не стали, да и в дураках, в принципе, не остались. Зато вторая русская хрестоматийная беда — дороги — действительно обострилась. Мотор на ходу, замена масла не требуется, техосмотр пройден. Бензин изрядно подорожал, однако все еще продается. Так куда и, главное, к кому ехать с учетом изменения ситуации на дорогах?

Самое простое — развернуться в известном географическом направлении и любоваться восходящим солнцем. Когда оно взойдет, можно даже выключить фары. Навигатор громогласно возвестит о том, что «маршрут перестроен».

Но ведь не хочется создавать заторов, тем паче аварийных ситуаций. Как помнят те, кто прилежно изучал «теорию», возможности разворота ограничены. Это, извините, не то, что перестроиться из левого ряда в правый. Тут уже предполагаются серьезные маневры, требующие определенного опыта.

К тому же у многих из нас сохраняется желание двигаться к изначально намеченной цели. Там, остается верить, до сих пор кто-то ждет. При этом ожидающие в курсе возникших осложнений. Благо, ремонтные работы и пробки достаточно четко отображаются на картах в режиме онлайн.

В результате возникает закономерная мысль сделать вынужденную остановку в месте, где она вроде бы запрещена, применяя аварийную сигнализацию и знак аварийной остановки (п.7 ПДД РФ). Проще говоря, остановиться у обочины и включить «аварийку». «Нейтралка», ручник — всё как учили некогда в автошколе. Осмыслить происходящее и оценить дальнейшие перспективы движения (дорожного и не только).

Ситуация на дорогах

Дать полную сводку с места событий при быстротечных метаморфозах едва ли кому-то под силу. Однако постараемся выделить некоторые уже ясно проявившиеся тренды и сформулировать на их основе соответствующие тезисы.

Первое — остановка не тождественна стоянке, и не во всех случаях она носит окончательный характер. Согласно информации, размещенной в открытых источниках, а также сообщениям с мест, большинство научно-исследовательских и образовательных организаций из стран, попавших в список недружественных, пока что не разорвали имеющиеся соглашения о сотрудничестве с российскими контрагентами, но лишь «заморозили» их на неопределенный срок. По-английски это чаще всего формулируется как on hold («на удержании») или suspended («приостановлено»). В свете указанных формулировок думается, что встречать беду на полдороги все-таки не следует. С позиций физической механики это состояние допустимо описать в виде локальной статики, вовсе не исключающей последующей динамики.

Второе — от политизации науки в целом и МНТС в частности никуда не деться (по крайней мере, в краткосрочной перспективе). Да, некоторые из наших наиболее прогрессивных партнеров, по-видимому, стремятся к продолжению или возобновлению научного диалога без примеси эмоций и разного рода политических чувств. Однако их маленькие шажки в этом направлении носят не всегда уверенный, а в чем-то даже противоречивый характер. Поистине baby steps: не обязательно «шаг вперед, два шага назад», хотя и такое бывает.

Простой пример: 24 марта в авторитетном журнале «Science» вышла статья под заголовком «Давайте не бросать российских ученых». Авторы открытого письма говорят о необходимости продолжения сотрудничества с российскими коллегами и выражают тем самым довольно рациональную мысль. Вместе с тем в первой же фразе, которой открывается материал, говорится о безусловном осуждении специальной военной операции (в нарративно-контекстуальном переводе с оригинала, где она определяется в несколько иных терминах). Затем говорится об императиве санкций и так далее.

Дипломатические практики содействия международному научному сотрудничеству в России. Доклад РСМД

Спрашивается, можно ли обойтись без подобной преамбулы? Сильно бы проиграл текст от ее отсутствия? Уместно ли было передать призыв (посыл, «месседж») без выражения гражданской позиции призывающих по проблеме, напрямую не относящейся к МНТС? Не исключаем возможности положительного ответа на каждый из обозначенных вопросов. Однако одно дело — научная этика, другое — политическая. Редукцию провести отнюдь не просто.

Думается, что в идеальном мире экономика если не должна, то во всяком случае может быть экономной. А наука, в том числе политология, наоборот, — деполитизированной. Так высказался наш коллега — крупный специалист и профессионал в области научной политики, возглавляющий профильное управление в одном ведущем образовательном и научно-исследовательском учреждении. Впрочем, мир, как показывает практика, еще весьма далек от такого идеала.

Не видим смысла приводить примеры аналогичных заявлений в различных формах и вариациях. Достаточно заметить, что недостатка в них с обеих топографических сторон конфликта не наблюдается. Братцы-любители пошуметь всегда найдутся.

Объяснение этому явлению простое: водители — не машины и даже не роботы. У всех свой эмоциональный фон, взгляды, проблемы. Находясь за рулем транспортного средства, каждый продолжает думать о своем. Но повод ли это — забывать о дорожном этикете, не говоря уже о ПДД? Особенно в критических ситуациях. Повторимся (см. предыдущий пункт), что правила до сих пор по большей части соблюдаются. Законы Ньютона никто не нарушал. Но иногда бывает не лишним проявить такт и вежливость. На дорогах (как отечественных, так и иностранных) ситуации, в которых участники движения склонны демонстрировать эти качества, не редкость. В МНТС таковых пока еще меньше.

На наш взгляд, в повышении уровня «научного такта» общей полемики и частных дискуссий состоит одна из вспомогательных функций научной дипломатии. Отвечая на цитируемый призыв западных коллег, давайте не просто не бросать ученых, но говорить с ними исключительно про науку.

Третье — правовая логика и бюрократическое сопровождение МНТС не менее важны, чем политическая воля к нему. Это касается всей сферы: и мораториев на публикации в журналах, индексируемых в международных базах данных (прежде всего, Scopus и Web of Science), а также на проведение международных научных мероприятий и даже консульско-визовых аспектов научной дипломатии. О последних мы тоже писали ранее.

Сейчас многие, преимущественно западные страны, в разной степени упрощают визовые режимы для украинских студентов, равно как для действующих, а также потенциальных научных работников. Таким образом, создаются не просто благоприятные, но местами, как представляется, даже чересчур тепличные условия, нацеленные на их привлечение. И если ранее на протяжении десятилетий уже наблюдалась массовая «утечка мозгов» из стран постсоветского пространства, включая Украину, то в текущей ситуации она как минимум ускоряется, отчасти изящно камуфлируясь под своего рода «эвакуацию мозгов».

В связи с этим спрашивается, где же «наш ответ» в виде специальной программы с юридически четко оформленными и научно обоснованными неотложными мерами для МНТС, нацеленным на его активизацию или хотя бы частичное сохранение по отдельным приоритетным направлениям. Не сомневаемся, что лица, принимающие решения в области научной политики и смежных сферах, активно работают над такой программой, и скоро мы увидим результаты данной тактической и стратегической проработки.

Поехали?

Круглый стол в МИА «Россия сегодня» «Как повысить эффективность российской научной дипломатии?»

В любой научной деятельности всегда были и остаются свои подводные камни. Сейчас трудности испытывают и «технари» (скажем, физики-ядерщики или «частичники»), и большинство «гуманитариев». Одни не могут поехать за рубеж для проведения экспериментов на специальных установках, другие — опубликовать результаты своих исследований в иностранных журналах. А чаще всего и для тех, и для других становится все более трудным даже обычное общение с коллегами из так называемых недружественных стран.

Тут стоит вспомнить, что даже в разгар прошлой холодно-гибридной войны МНТС обладало некоторым иммунитетом от политических поветрий [2]. Так, в терминах Венских конвенций 1961 и 1963 гг. (о дипломатических и консульских сношениях соответственно) речь шла пусть не об абсолютном, но, во всяком случае, о функциональном иммунитете научных работников. Если угодно, даже о полифункциональном, учитывая число различных треков двустороннего и многостороннего взаимодействия: программу «Союз-Аполлон» (1975 год), сотрудничество по линии ОИЯИ-ЦЕРН [3] и др.

Тогда две в корне противоположные и даже во многом враждебные друг другу общественно-политические системы при всех своих идеологических и конъюнктурных разногласиях согласились на знаменитое рукопожатие в космосе. А на земле в 1961 г. именно СССР, а не союзник США, помог Японии справиться с одной из крупнейших в истории страны вспышек полиомиелита. Причем последний — лишь один из наиболее ярких примеров, о котором отечественные публичные дипломаты почему-то вспомнили только по случаю прошлогоднего юбилея тех событий. И это несмотря на продолжающуюся пандемию. Видимо, уже не так «свежо предание», чтобы им вдохновилась целевая аудитория. Аналогичные более новые прецеденты, к сожалению, в голову не приходят.

Тем не менее надеемся, что нынешние трудности будут носить временный и сравнительно краткосрочный характер. Добавим также, что хуже отсутствия взаимодействия лишь умозрительное исключение самой его возможности. А такое, увы, тоже встречается. Общаясь с коллегами, нередко слышишь фразу: «Как можно в условиях такой турбулентности заниматься международной наукой?». «Наш ответ» предельно прост, пусть и настолько же банален: «А как можно в условиях такой турбулентности обедать или, предположим, водить машину?».

По статистике, ДТП случаются гораздо чаще крушения самолетов. При этом жертв в них, как известно, в разы больше. Бывает страшно, но перемещаться все равно надо. Конечно, будучи танком, особенно с определенной маркировкой, не бояться грязи (обойдемся без каламбурных аллитераций) проще. Однако и автомобилям, даже без полного привода, иногда стоит проявлять некоторую смелость, последовательность, в чем-то даже настойчивость.

Ведь если уж закрывают небо, то слишком долго стоять «на аварийке», как нам представляется, едва ли имеет смысл. Таким образом, может быть, пора уже потихоньку ехать дальше? Хотя бы на первой передаче. Однако именно туда, куда изначально планировали. А в идеале еще и навстречу друг другу. Со старым, добрым, пусть и, разумеется, обновленным научно-дипломатическим навигатором.

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 18-78-10123-П); https://rscf.ru/project/18-78-10123/; https://rscf.ru/project/21-78-03019/.

1. Дипломатические практики содействия международному научному сотрудничеству в России: Доклад № 74 / 2021 / [Г.А.Краснова и др.; под ред. Е.О.Карпинской, И.А.Цымбал, Е.С.Швецовой]; Российский совет по международным делам (РСМД). М.: НП РСМД, 2021. 41 c.

2. Крынжина М.Д. Возможности научной дипломатии в условиях санкций: опыт советско-американского научно-технического сотрудничества в 1970-1980-е гг. // Социология науки и технологий. 2020. №3. С.59-73.

3. Касаткин П.И., Талагаева Д.А. Атомная дипломатия: ЦЕРН и Евратом как модели наднациональных структур // Этносоциум и межнациональная культура. 2016. № 12. С.120-124.